Часть 5 (1/1)

Лиоагим вновь предстал перед Урфином обычным человеком. Но что такое таинственная цветная дымка по сравнению с теплом, исходящим от его тела? Что такое искрящиеся фейерверки по сравнению с огоньками желания в его глазах? Урфин и сам отринул дымку иллюзий и сверкающий треск тщеславных надежд. И без этого слепящего облачения казался Лиоагиму не в пример притягательнее. Он смотрел на его лицо и видел готовность отринуть ещё больше. Видел стремление отдаться и ввериться. Видел острое желание получить любовь?— смягчённое желанием её дарить. Видел надежду, которая боится превратиться в отчаяние… Лиоагим усмехнулся. Творилось поистине небывалое?— книга читала человека. Заканчивала читать. Он поспешил взглянуть на Урфина тепло и нежно?— как бы не обиделся на усмешку, не заволновался сильнее. Подойдя к нему вплотную и приобняв за талию, другой рукой он погладил его по щеке, губам, подбородку… —?У тебя даже подбородок безвольный,?— не удержался Лиоагим. —?А черты лица вовсе не аристократические… Урфин накрыл его ладонь своей и ещё раз, с нажимом провёл ею по своему лицу?— знаю, мол, что нравлюсь. Завороженный, Лиоагим дёрнулся к его губам порывистым движением?— таким же, с каким каждый раз выныривал из страниц навстречу жизни. Лиоагим не учёл, что воздух куда менее плотен, чем страницы, и они с Урфином столкнулись зубами. Было немного больно, но Лиоагим тут же уравновесил неприятность, войдя в рот Урфина горячим бархатным языком. Джюс ощутил, что его ноги стали одновременно деревянными и безвольными, как у дуболомов, если не укрепить им правильно коленные шарниры. Тогда он был мастером, который решал проблему. Теперь в подобном мастере он нуждался сам. Лиоагим поддержал его и дал опереться на свои плечи. Завладев его языком, он стал вытворять с ним такое, что показалось Урфину совершенно немыслимым. Впрочем, ничего особенного Лиоагим не делал, но Джюсу чудилось, что это больше, чем поцелуй, да и нехитрые ласки торса ладонями?— больше, чем просто ласки. Это было невероятно хорошо. Ощущение короны на голове по сравнению с этим показалось бы не приятнее ношения жевунской шляпы. Урфин крепко обнял Лиоагима за шею худыми, но сильными руками. Он перехватил было инициативу, но тут же отступил, сомлев от головокружительного трения напористого языка Лиоагима о свой собственный. Его нёбо, его язык, даже дёсны и зубы горели сладким удовольствием. От невероятного блаженства их едва не пощипывало. А вот в глазах и правда защипало… Урфин прижался к Лиоагиму сильнее, всем телом. Слегка потёрся пахом о пах. Ему было ясно, что он готов кончить. —?И как ты это сделал со мной? —?прошептал Джюс, оторвавшись от его губ, прильнув к уху и несильно укусив за мочку. —?Сделал то, чего не удалось бы и Гудвину? Вопрос не требовал ответа. Урфин подтвердил это, бурно кончив. Затем он упал на колени и, расстегнув штаны Лиоагима, взял его член в рот. Лиоагим ухватил чёрные жёсткие волосы Урфина?— не больно, но сильно, крепко. Он не подался навстречу его жадному рту, предоставив действовать самому. Да, Лиоагим твёрдой рукой сжимает вихры Джюса. Но ублажает он его сам. Так будет во всём. Урфин самозабвенно двигал ртом по члену Лиоагима. Как же давно он не чувствовал языком мужской плоти?— выпуклой головки, гладкого ствола… Неужто ему не сиделось бы дома, будь у него эта возможность каждый день? Урфин стонал. Его рот блаженствовал, а зад ныл в сладком, тягучем предвкушении. Урфину даже начало казаться, что он уже заполнен и там тоже, что Лиоагим вошёл в него с двух сторон, взял и спереди, и сзади?— настолько хорошо было всему его телу. Лиоагим тоже не мог сдерживаться долго. Безумно распаляющее осознание ситуации, клубящееся вихрем образов в голове, в паху, в сердце, будто сжалось в одну острую стрелу, поразившую его сразу всюду. Он кончил. Удовольствие от оргазма было так сильно, что в его глазах потемнело. Сглотнув семя, Урфин поднялся и прижался ко рту Лиоагима в очередном поцелуе. Он, будто и не кончал в штаны минуту назад, вновь нетерпеливо тёрся пахом о его пах, хватал за руки, за бёдра, за плечи. Джюс скулил, стенал, восклицал имя Лиоагима и тут же вцеловывал его ему в губы. Лиоагим мял худой зад Урфина через грубую ткань крестьянских штанов. Не отрывая взора от глаз под сросшимися чёрными бровями, сводил и разводил ягодицы, тёр, щипал. Его виски горели от напряжения и похоти, кровь пульсировала в щеках. Он развернул Урфина к себе задом и облокотил об стол. Тот спешно завозился с пуговицей?— сейчас пальцы гораздо хуже слушались его, чем когда вырезали самые мелкие детали на лицах кукол или когда снимали с дерева стружку тоньше бумаги. Когда он наконец спустил штаны, Лиоагим трепетно дотронулся до ложбинки между его ягодицами и охнул от ощущения жара и мягкой бархатистости редких волос. Он разместил в ложбинке ребро ладони и коснулся самого чувствительного места. Урфин был чудесно раскрыт ещё пальцами дуболома и совершенно готов. Не дожидаясь, когда Джюс начнёт умолять, Лиоагим медленно вошёл в него скользким от слюны и спермы членом. Урфин судорожно всхлипнул и Лиоагим понял, что он в слезах?— так невыносимо его наслаждение. ?Плачь, плачь,?— подумал Лиоагим, погладив Джюса по спине и начиная двигаться. —?Пусть хоть так выйдут все нерастраченные слёзы, которые ты должен был пролить за свои бесчинства?. Урфин стонал так похотливо, как не стонал никогда. С каждым толчком Лиоагима по его бёдрам расходилось жгучее удовольствие. Казалось, ему некуда усиливаться, но оно становилось и острее, и чаще… Урфину чудилось, что его зад готов треснуть от наслаждения, как трескаются на палящем солнце поленья. —?Нравится? Хочу брать тебя так у верстака. Постоянно,?— выдохнул Лиоагим ему на ухо. Урфин обернулся, насколько мог, и благодарно прильнул к его губам. Лиоагим взял его рот языком так же напористо и мягко, как брал зад. Оторвавшись, он постарался слизать его слёзы и обнаружил, что даже не чувствует их вкуса. Уже почти ничего не соображая, Урфин представил, как Страшила и его сообщники врываются в комнату и застают его в таком положении. Ну и чудесно. Пусть видят. Он не прочь впечатлить их напоследок. Лиоагим вбивался в Урфина часто, сильно, размашисто. Урфин уже кричал, а не стонал?— и не слышал своего крика. Сокрушительно сладкий оргазм поразил его беспощадно. И куда сильнее, чем последовавшее через час низложение. *** На губах Лиоагима играла мягкая улыбка. Уютно устроившись вдвоём в широком, пышном кресле, они с Урфином смогли как следует отдышаться. Джюс обнимал Лиоагима, устроив всклоченную голову у него на груди. Казалось, он даже дремлет, но Лиоагим знал, что просто наслаждается покоем. Теперь у него впереди много покоя. Разомкнётся круг непосильных амбиций и непосильных забот. Бессмысленная ноша спадёт с плеч, и руки легче возьмутся за полезное дело. На душе станет хорошо и мирно. Отличный столяр, перестав быть плохим правителем, вновь станет отличным столяром. Он, Лиоагим, в общем-то тоже неплохой столяр. Обтесать такого неотёсанного ещё надо суметь. —?Когда сюда явится Смелый Лев, Страшила и их друзья,?— сказал Лиоагим тихо,?— отвори им двери не мешкая. Они справедливы и всё рассудят здраво. Ни тебе, ни мне не придётся ждать от них вреда. Можешь загадать за это любое желание,?— с усмешкой добавил он. —?Здесь хватило и моей догадки,?— усмехнулся в ответ Урфин. —?А бесчестных желаний у меня больше нет. Давай я просто буду делать то, что ты говоришь. Всё торжество Лиоагима воплотилось в невесомом поцелуе в лохматый затылок. Очередную хитрость ему удалось провернуть легко и задорно. Хитрость такую маленькую?— и такую важную. Теперь он наконец внёс завершающий штрих и чувствовал себя победителем. —?Знаешь, Лиоагим,?— произнёс Урфин, подтянувшись на руке и уткнувшись лицом ему в шею. —?Ведь Книга могла бы принести людям много пользы. —?Конечно,?— ответил Лиоагим тепло. —?Надо хорошенько подумать, как её магия может послужить доброму делу. Оба помолчали. —?Я был ко многим несправедлив,?— сказал Урфин. Он явно настроился на задушевный лад. —?Но знаешь, к кому больше всего? К Топотуну. Доброму старине медведю. Я хотел преданности и восхищения?— они были передо мной. Но мои глаза не смотрели вниз?— я направлял их к высотам, которые теперь мне не нужны. Я должен извиниться… Я перед всеми, перед всеми должен извиниться! —?Скоро у тебя появится такая возможность. Кресло было таким уютным, что вставать из него совершенно не хотелось. Но оба понимали, что дело не в самом кресле, а в том, с кем его делишь… Что ж, по убеждению Лиоагима всё сложилось как нельзя лучше. На то он и волшебник, чтобы вершить настоящие чудеса. А кто в Волшебной стране не имеет права на чудо? Страшила обрёл мозги, Дровосек?— сердце, Лев?— храбрость. А Урфин?— любовь. И когда с площади, а затем и за дверью раздались гневные восклицания и решительные оклики, Лиоагим не волновался. Не волновался и Урфин. Он поднялся с кресла, подошёл к дверям и распахнул их. Никогда раньше Урфин Джюс не думал, что сдаваться ему будет так приятно.