Часть 2 (1/1)

Гуамоко не явился даже к полудню. Видно, крепко обиделся на своего хозяина. Зато Урфину, как и рассчитывал Лиоагим, было без склочного филина намного легче. С самого утра, когда Джюсу выпадала свободная минутка между королевскими заботами, он очень много говорил сам с собой. Как и прежде, шёпотом. Лиоагим уверился, что это его постоянная привычка. Если бы Лиоагим решил подслушать его монологи только теперь, он бы всё равно услышал почти то же, что открылось ему вчера. Но сколько нового он увидел! Ощущая себя в отсутствие Гуамоко свободнее, Урфин на целых полчаса заперся в королевской спальне и, выставив у дверей часовых-дуболомов, со вкусом принялся себя ублажать. Глядя на Урфина, глубоко вводящего в свой зад пальцы и впивающегося зубами в собственную руку, чтобы не стонать громко, Лиоагим окончательно вспомнил, что он сам?— человек. Он выбрался из переплёта и, стараясь не расцепляться с книгой полностью, чтобы не потерять упоительного зрелища, скользнул рукой себе в пах. Урфин члена даже не касался, но всё равно кончил раньше Лиоагима. На этом он не остановился, и, не прерывая резких, размашистых движений, кончил ещё, и ещё. Терзая себя пальцами, он прошептал два или три чьих-то имени?— увы, в этот раз совершенно неразборчиво. Зато куда более чётко он произносил тихие: ?я твой?, ?бери меня?, ?…всё, что ты хочешь?. Лишь в последний раз он ненадолго сжал член ладонью, вгрызшись зубами в подушку. Лиоагим представил, как бы Урфин Джюс кричал, если бы позволил себе это, и оросил руку семенем второй раз. Да, всё-таки и плотным быть хорошо… Очень хорошо. Однако, отчего Урфин обходится лишь пальцами? Такой неожиданно чувственный и горячий… Он смог сделать столько деревянных людей, что ему стоит сделать одну часть человека? А лучше всего, прикрепить её к одному из них. Или не к одному… Или хотя бы употребить не свои, а другие пальцы. Впрочем, он наверняка так делает. Лиоагим просто пока не видел. А может быть, и нет. Может быть, Урфин не считает дуболомов людьми и понимает, что они никогда не испытают тех чувств, которых ему хочется. Боится привязаться к деревяшкам, которых, как хладнокровный полководец, не должен ни любить, ни жалеть. Какой же он, однако, тихий омут! Нырнуть бы… Во всяком случае, Лиоагим придумал, какое желание непременно загадает Урфину рано или поздно. О, это наверняка хорошенько встряхнёт его рассудок… *** Почти все обстоятельства пока складывались в пользу Урфина Джюса. Девчонка Элли была обезврежена, Дровосек и Страшила перекочевали из башни в подземелье и были вновь рассажены по разным камерам. На всякий случай Урфин как следует заковал их и усилил охрану. Так они не смогут смущать народ мятежными речами. Однако, это всё ещё прекрасно удавалось мерзкой вороне. Кагги-Карр беспрестанно баламутила жителей Изумрудного города и не давала покоя Урфину вечными насмешками. После того, как трое бунтовщиков оказались накрепко заперты, ворона, казалось, сделала смыслом своей жизни издевательства над Урфином. В отсутствие Гуамоко она обнаглела окончательно: залетала в окна дворца, бросалась в лицо Урфину на улице. Резко кидаясь с высоты с торжествующим криком, она трещала ему в ухо какую-нибудь колкость, и так же стремительно улетала. Говорила она всегда вещи очень обидные, и притом была так ловка и изворотлива, что никому не удавалось ни поймать, ни сбить её. Казалось, она обдурила бы и самого прицельного лучника?— тем более ни среди дуболомов, ни среди жителей Изумрудного города не было и самых плохоньких. А рогатки против неё и вовсе не годились. Урфин стал хорониться от Кагги-Карр за закрытыми и плотно зашторенными окнами, но она подлетала к ним и продолжала истошно кричать пакости, прекрасно слышные через стекло. —?Где же запропостился этот Гуамоко?! —?потеряв терпение, вскричал багровый от злости Урфин. —?Уж он бы проучил её! Сколько же проблем у меня из-за птиц! —?Посмотрите на него, великий колдун Урфин Джюс не может совладать с какой-то птичкой! Был бы ты настоящим волшебником… —?Я настоящий волшебник! —?взревел Урфин, откинув тяжёлую штору и яростно вперившись в озорные глазки Кагги-Карр. —?И у меня есть Волшебная книга! —?Ой, ну давай, иди, пожалуйся своей книжке! —?рассмеялась Кагги-Карр. —?Заискивай перед ней, ползай перед ней на брюхе, пляши и пой! Ничего у тебя не получится! Уж мне ли не знать Лиоагима, волшебника книги! Теперь Урфин испугался всерьёз. Почему Кагги-Карр так странно говорит?— ?пляши и пой?? Видно, и прямь знает, как работает книга… Что, если ворона растрещит и об этом? Нет, нужно непременно унять нахалку. Просить, умолять этого Лиоагима, действительно?— хоть ползать перед ним… Урфин быстро достал Волшебную книгу из потайного ящика, раскрыл её и перевернул страницу. Одно желание?— одна страница… Сколько их, интересно, всего в этом фолианте? Что ж, ему и не надо так много. Лицо Лиоагима с готовностью вынырнуло навстречу. Теперь, узнав имя этого странного существа, Урфин почувствовал что-то вроде смущения. Живая книга?— это, скажем, понятно, но человек, волшебник, у которого есть своё имя и который сделался с книгой одним целым… Урфину стало не по себе. Глядя на лицо Лиоагима, он не спешил загадывать желание. Ему хотелось рассмотреть его получше. Да, если бы не белые глаза, это было бы вполне обычное человеческое, мужское лицо. —?Скажи,?— протянул Урфин осторожно,?— тебя и впрямь зовут Лиоагим? —?Верно,?— ответил тот привычно тихим, шелестящим голосом. —?Это моё имя. —?Хм… А впрочем, мне нет дела! —?ворчливо отозвался Урфин. Затем, нагнувшись к книге ближе, он зашептал, чтобы Кагги-Карр не смогла его услышать. —?Сделай что-нибудь с этой настырной вороной. Уйми её… Ты говоришь тихо, но теперь отвечай ещё тише?— хоть её ушей и не видно, они очень чутки! Лиоагим задумался. Кагги-Карр, конечно, смертельно на него обидится, но, если его расчёты окажутся верны, всё можно будет вернуть назад уже через несколько дней. К тому же, остаётся Смелый Лев, он на свободе… —?Я могу сделать её немой,?— ответил Лиоагим шёпотом. —?Да-да, прошу, сделай! —?Ты должен будешь потрудиться для этого. —?Говори уже, чего тебе надо!.. Кстати, Лиоагим,?— Урфин неожиданно задумался. —?Зачем ты потребовал отослать Гуамоко? Лиоагим понял, что сейчас не стоит просить Урфина сделать что-нибудь доброе. Для этого ещё рано?— он пока слишком подозрителен и осторожен. —?Гуамоко подслушивал твой разговор со мной,?— спокойно солгал Лиоагим. —?Теперь я могу тебе это сказать и ты будешь осмотрительнее. —?Лиоагим,?— протянул Урфин, задумавшись сильнее. —?А если я скажу тебе прочитать мысли Страшилы? —?Я не умею читать мыслей,?— ответил Лиоагим ещё спокойнее. Внутренне он смеялся, прекрасно понимая опасения Урфина. —?Чудесно… В смысле, что же ты за Чудесная книга такая?! —?прикрикнул Джюс, насколько это можно было сделать шёпотом. —?Впрочем, хватит болтать. Давай уже своё задание. —?Спой. Спой мне свою любимую песню. Очень люблю слушать песни, особенно непрофессиональных артистов. ?Кажется, именно это предрекала Кагги-Карр,?— подумал озорной Лиоагим. —?Вот пусть и поёт. В пении человек раскрывает душу. Пускай Урфин получше вспомнит, сколько хорошего в нём осталось?. —?Что?! Я никогда в жизни не пел!!! —?забыв все предосторожности, заорал Урфин, так сильно развеселив дежурящую за окном ворону, что она еле удержалась в воздухе. —?Как? Совсем-совсем? —?выразив на лице сочувствие, мягко спросил Лиоагим. —?Ну… бывало пару раз,?— буркнул Урфин, и Лиоагим с удовольствием увидел, как легко, хоть и ненадолго он может оттаять. —?Очень давно!.. —?Но ведь у тебя есть любимая песня? У каждого человека она есть. Ну же, спой мне. —?Хм. Кажется, есть одна, которая не вызывает у меня отвращения… По крайней мере, единственная, слова которой я помню. И Урфин, всеми силами пытаясь отвлечься от сходящей с ума Кагги-Карр, запел. Пел он, конечно же, плохо, но проникновенно, а сама песня была красивой, грустной и о любви. Слова, простенькая мелодия и дрожащий голос Урфина звучали очень трогательно. Было видно, что это действительно его любимая песня, как он ни пытался это скрыть. Однако, ворона не была солидарна с мнением Лиоагима и всю песню продолжала веселиться и вопить. Так что, когда Урфин, закончив, взглянул на Лиоагима глазами, полными надежды, ему было даже отчасти приятно оборвать очередной истошный крик Кагги-Карр на середине. —?Наконец-то она замолкла, эта несносная птица! —?воскликнул Урфин Джюс. Маячившая за шторами тень ринулась в сторону и пропала. Немой Кагги-Карр уже не было смысла торчать у дворца. Лиоагим улыбнулся. —?Это хорошая песня,?— сказал он. —?И у тебя здорово получается. Трогательно. —?А? —?Урфин обернулся к книге. —?О… Спасибо. Он процедил это слово как ругательство, но Лиоагим знал, что всего лишь по привычке… В следующий раз Урфин Джюс побеспокоил Лиоагима спустя два часа. —?Узнай, где там пропадает Гуамоко! Пусть бы он и вовсе пропал, да не задумал ли чего против меня? —?Что ж, на такое простое желание и моё будет простым. —?Говори! —?Урфин,?— произнёс Лиоагим мягко. —?Ты должен будешь стать на колени. Урфин Джюс тяжело вздохнул. Сверля Лиоагима сердитым взглядом, он медленно опустился сначала на одно колено, а затем на оба. —?Очень хорошо, Урфин,?— отозвался Лиоагим ласково. —?Гуамоко обиделся на тебя и задержался в лесу. Но мешочек с порошком при нём и он не уронил ни крошки. Я думаю, он будет во дворце к вечеру. Урфин выслушал всё это, стоя на коленях, и лишь когда Лиоагим закончил, понял, что до сих пор не поднялся. Впрочем, отчего-то это осознание не было неприятным. Действительно, Лиоагим загадал вполне простое желание. Ничего такого особенного. Поднявшись, Урфин Джюс отряхнул штаны и, наскоро перевернув страницу, захлопнул книгу. Лиоагим был в восторге. Он знал, что ещё много и много раз будет повторять эту сцену в воображении… *** Гуамоко действительно вернулся к вечеру. Он кинул мешочек с порошком на стол перед Урфином, сел ему на плечо и сильно-сильно нахохлился. —?Не злись, Гуамоко,?— примирительно сказал Урфин. —?Волшебный порошок иссякает, мне необходимо иметь под рукой все запасы… Стой-ка, а сколько же у меня, в самом деле, порошка? С плохим предчувствием Урфин Джюс кинулся в свою тайную кладовую. Так и есть?— порошка осталось мало, совсем мало! Но ведь ему ещё наверняка предстоят сражения! —?Дело плохо, Гуамоко! И вспомни, что Лев, Смелый Лев ещё не в темнице, он бродит на свободе и вполне может задумать свергнуть меня! —?Кто, Трусливый Лев? —?филин часто и зловеще заухал, что означало у него смех. —?Опомнись, Урфин, что сделает тебе этот тюфяк, возомнивший себя храбрецом? —?Тот, кто по натуре труслив, может быть очень храбрым, а тот, кто слаб?— очень сильным, если его вынудят к тому! —?в сердцах бросил Урфин. —?Нужны ещё дуболомы. Крепче и сильнее. И свирепее. —?Правильно говорит хозяин,?— почти хором подтвердили Топотун и Эот Линг. —?У короля должна быть большая армия! Так Урфин Джюс снова взялся за столярный станок. Пока он выпиливал и стругал дуболомов, припрягал к этому делу местных мастеров, надрывался сам и надрывал других, Лиоагим озабоченно думал, как скоро он попросит у книги ещё порошка. И как скоро решится-таки попросить всеобщей любви, когда узнает, что Лиоагим не может дать порошка или оживить дуболомов другим способом… Впрочем, не стал бы, если бы и мог. Обманывать человека, который больше всего в жизни пострадал от обмана, было неприятно, но дуболомы и впрямь могли быть очень опасны. Пусть довольствуется теми, что имеются. Урфин Джюс не стал просить порошка. Боялся он пока и озвучить своё самое заветное желание. Откладывал. Он не использовал и тот порошок, который был. Просто, изготовив достаточное количество дуболомов, чтобы его на них хватило, разместил их в сухом месте и оставил до поры. Оживит, когда надо будет. Лиоагиму это понравилось. Видно, Урфину уже не так легко давались злые дела. Ему выгоднее было бы оживить солдат сейчас, чтобы обучить их, но он этого не сделал. Дурной замысел начинает ему претить. Зато Урфин, к радости Лиоагима, сделал кое-что другое, удивительное и впечатляющее. Открыв в очередной раз Волшебную книгу, он ничего не потребовал. Вместо этого он поглядел в лицо Лиоагиму, помялся немного и произнёс: —?Что же, нравится тебе сидеть там, в книге? Было видно, что Урфину просто захотелось поговорить. Побеседовать с другим человеком. —?Я не сижу,?— ответил Лиоагим. —?Я путешествую по Волшебной стране или вижу прекрасные сны. А иногда я могу выходить из книги. Всего лишь на два часа, но мне достаточно. Я доволен. —?Вот как… А я могу ходить, куда хочу. И всё ещё недоволен,?— голос Урфина звучал доверительно, хоть и сдержанно. —?Люди меня боятся или ненавидят. Ну, ещё изредка заискивают передо мной. Лгут. Понимаешь? —?Я понимаю тебя, Урфин,?— Лиоагим постарался вложить в голос всю мягкость, которой обладал. —?Мне жаль, что так получается. —?Хм. Ты правда настоящий человек? Волшебник? —?Самый настоящий. —?Понятно. Забавно. Ладно, э, увидимся,?— брови Урфина вновь нахмурились, его голос зазвучал ворчливо, и он захлопнул книгу. На следующий день он открыл её с самого утра. Выражение его лица было странно. Будто он шёл одновременно на праздник в свою честь и на казнь. —?Я хочу… —?начал Урфин дрожащим голосом, и Лиоагим с замершим сердцем понял, что время пришло. —?Я хочу, чтобы они все меня... любили.