Часть 1 (1/1)

У каждой из правительниц Волшебной страны была своя волшебная книга. Но, поистине, самая необыкновенная книга принадлежала Гингеме. Прочие книги могли быть советчиками, но не собеседниками. С другой стороны, они умели подсказывать, но не смели спорить… А всё потому, что не были живыми. Книга Гингемы тоже сперва не имела души и голоса. Однако, она уже тогда была совершенно особенной. Она не только хранила тайные знания и рассказывала о том, что творится на свете, но и могла выполнять желания. Конечно, не все, но многие… Так продолжалось до тех пор, пока Гингема не заточила в фолиант Лиоагима, доброго, но проказливого волшебника, в своё время попортившего ей немало крови. Злая ведьма предвкушала, как он, слившись с чарами книги, будет служить ей, не в силах ничего с этим поделать. Однако Гингема прогадала. Лиоагим и впрямь стал с книгой одним целым, но так воспротивился Гингеме, что ей стоило немалых трудов заставить его выполнять хотя бы часть приказов. А выдворить Лиоагима из фолианта она уже не смогла. Так Лиоагим помешал Гингеме совершить ещё больше зла, чем натворила она на своём веку. Когда ведьма умерла, Лиоагим понял, что у него не выходит освободиться даже теперь. Он мог покидать книгу?— но лишь на пару часов в день, затем она вновь неизбежно притягивала его. Однако это ничуть не огорчило Лиоагима. Ему хотелось как следует отдохнуть. Жизнь под переплётом?— мирная и спокойная, если тебя не трогают… Лиоагим был очень благодарен следующему владельцу фолианта?— Страшиле Мудрому?— что тот понял его и обещал не беспокоить по пустякам. Да и всё равно чары книги не действовали без серебряных туфелек, а те безвозвратно потерялись. Лиоагим давно уже не ощущал себя узником. В своём заточении он сделался всевидящим. Он мог ответить, что происходит в любом уголке Волшебной страны?— а значит, это было открыто не только его знанию, но и глазам. Он парил над Волшебной страной, как во сне, подобно стремительному и вездесущему духу: спускался, где хотел, и проводил там столько времени, сколько ему было угодно. Сидя на ветке какого-нибудь лесного дерева, он в следующий миг переносился на самый высокий пик Кругосветных гор, а после, насытившись вдоволь горным пейзажем, резвился в Большой реке или зарывался в песок Великой пустыни. Много чудес Волшебной страны повидал Лиоагим. Встречался он и с теми, что никому ещё кроме него не открывались. Видел он также и многих занятных людей… Правда, они его не видели и поговорить с ним не могли. Но он не огорчался. Когда Лиоагим был обычным волшебником, он никогда не был нелюдимым, однако теперь, до поры, одиночество его вполне устраивало. О том, что задумал Урфин Джюс, бывший слуга Гингемы, Лиоагим долго не знал. Очень уж ему не хотелось появляться возле пещеры этой злой ведьмы, а домик Урфина стоял как раз подле неё. По счастью, Гингема никогда не подпускала Урфина к волшебной книге и даже смогла внушить ему, что у неё отродясь такой не было. Как выяснил Лиоагим, Урфин узнал о книге, только когда она оказалась во дворце Изумрудного города… Впрочем, Лиоагим и сам узнал о планах Урфина лишь тогда, когда он со своей деревянной армией вступил в Изумрудный город. Этот самонадеянный человек с длинным носом и сросшимися бровями показался ему очень забавным, хотя он всё же предпочёл бы отделаться от разговора с ним. Увы, именно теперь это было невозможно. Лиоагим ясно понял, что скоро его побеспокоят. *** Урфин Джюс ликовал. Да, Изумрудный город встретил его не так, как ему хотелось, но это лишь самое начало. Конечно, сейчас Урфина все ненавидят, да только ему не привыкать к ненависти. Экая невидаль. И к лицемерию тоже не привыкать. Льстецы не могли ввести в заблуждение того, кто всю жизнь прожил среди жевунов. Ну, пусть не среди, а на некотором расстоянии, но чтобы понять натуру соплеменников, этого вполне хватало. Более двуличного народа было не найти. Уж он-то знал. И ни за что не хотел считать себя жевуном. Конечно, его душа приятно трепетала, когда придворные угодники пели ему дифирамбы. Но он тут же одёргивал её, напоминая, что может назвать корыстные мотивы каждого из них. И пусть по телу Урфина пробежала сладостная дрожь, когда Руф Билан поцеловал его королевскую длань, он понимал, что, будь Билану это выгодно, он бы с такой же готовностью плюнул ему в лицо. Урфин знал, что обыкновенно правителям вполне достаточно грубой лести. Они хотят, чтобы им подчинялись, и даже не задумываются, волей или неволей. Пусть думают, что угодно?— лишь бы делали, что приказано. Урфин Джюс был не таков. Он хотел, чтобы его любили. Да что там, даже давнишние помощники на самом деле в нём не нуждались. Гуамоко было нужно лишь зло в душе Урфина, и никогда не было этого зла достаточно. Эот Линг был просто коварной, вредной деревяшкой. Топотун был предан Урфину только потому, что он его оживил. Правда, насчёт Топотуна Урфин Джюс сомневался… Но решил, что, если он и неправ, лучше считать так. Это спокойнее. Безопаснее. Разве можно быть уверенным, что его вновь не предадут? Как вообще люди верят любви друг друга? Нет, то ли дело?— магия. Это дело надёжное. Тут уж как скажешь?— так оно и будет. И теперь это сильное средство было в его руках! Книга, волшебная книга Гингемы лежала перед ним на столе, маня и завораживая синей спиралью на переплёте. Урфин трепетно коснулся фолианта обеими руками, погладил пальцем корешок… Впрочем, нет, он не станет открывать книгу сейчас. Пусть она находится при нём на сегодняшнем всеобщем собрании в его честь. О, это будет великое торжество! Как сильно впечатлит он людей, когда они увидят, что книга послушна любому его желанию! Но погодите, чего вы так боитесь?.. Могущественный король Урфин Джюс?— не злой волшебник! И если вы будете благодарны, послушны, он тоже не останется в долгу, и прикажет книге послужить вам на пользу. Но только если будете искренне благодарны и послушны. Это тяжкое испытание. Однако, тяжкое?— для них, не для него. Книга любезно подскажет Урфину, кто, увидев доброту нового правителя, забыл страх, мешавший полюбить его, а кто малодушно решил подлизаться, надеясь отхватить каких-нибудь благ. И тогда вторых будет ждать страшная кара… Урфин мечтательно заулыбался?— так ему понравился этот план. Он вновь погладил книгу по переплёту?— почти сладострастно. …Но что это? Восседающий на троне в золотистой мантии и сверкающей короне, грозно выпрямившийся и уже готовый окинуть собравшуюся толпу величественным взглядом, Урфин Джюс… не увидел никого. Перед ним стояли всё те же обиженные Страшилой лизоблюды?— не больше пяти человек. Перебежчики натянуто улыбались, а их взгляды беспокойно метались по сторонам. Если так пойдёт и дальше, вскоре от него отрекутся и они. Урфин зажмурился. —?Вон!!! Все вон! Вон!!! —?кричал он вне себя, и, когда наконец открыл глаза, подхалимы уже исчезли. Урфин Джюс соскочил с трона и в надежде метнулся к книге. Синяя спираль на её переплёте всё так же манила и притягивала взгляд, обещая самое чудесное, самое желанное. Нет. Люди никогда не полюбят его сами. Это бесполезно. Неужели в нём осталось ещё столько наивности, что он поверил в это? Магия?— лишь она одна способна осуществить его мечту. Лишь она одна не подведёт его. Замирая внутри, Урфин решительно раскрыл Волшебную книгу. *** Книгу окутало голубое сияние, из неё вырвались золотистые змейки небольших фейерверков и, высоко взмыв, рассыпались множеством искр. Но, что было всего неожиданнее, из форзаца выступило человеческое лицо. Гладкое и белоглазое, отчего казавшееся слепым, это всё-таки явно было лицо человека, а значит, книга Гингемы была одушевлённой, она жила! —?Кто ты? —?вопросило лицо тихим шелестящим голосом. —?Я? —?Урфин на секунду растерялся, но затем принял напыщенный вид и картинно запахнулся мантией. —?Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и сопредельных стран! —?Хорошо… —?ему почудилось, что лицо слегка улыбнулось.?— Надень серебряные туфельки, и тогда можешь просить моей помощи. Лицо пропало. Урфин не успел опомниться, как перед ним вновь оказался простой плоский форзац. —?Что?! Какие туфельки?! —?вскричал Урфин, хлопнув по форзацу ладонью и требовательно ощупав его, будто надеясь достать негаданного собеседника обратно. —?Где я тебе их возьму?! Не дождавшись никакого ответа, он гневно захлопнул книгу. *** Лиоагим был удовлетворён. Теперь-то его наконец оставят в покое. Быть может, не сразу?— судя по всему, этот Урфин очень настойчив, но никакие угрозы книге не страшны, а уговаривать её бесполезно. Туфелек ему не достать. Не достать их и никому другому. Жаль, конечно?— Лиоагим был бы рад выполнить чьё-нибудь желание избавить город от этого тирана. Ну, а раз Лиоагим тут ничего сделать не может?— почему бы не отдохнуть наконец как следует? Его сны могли равняться великолепием с чудесами Волшебной страны, потому что были навеяны ею. И он умиротворённо погрузился в них… Лиоагиму снились чистые голубые воды прекрасной полноводной реки. Он резвился в них, плавая наперегонки с невиданными бойкими созданиями. Они принимали облик то маленьких красных рыбок, то больших, но быстрых зелёных скатов, то золотистых змеек… Змеек? Вокруг Лиоагима клубилась голубая дымка и рассыпались золотые искры. Над его лицом возвышалось напыщенное длинноносое лицо Урфина. —?Я достал серебряные туфельки! —?звоном отдался в ушах его ликующий голос. —?Как же тебе это удалось? —?поражённо спросил Лиоагим, моментально забыв свой беззаботный сон. —?Фея серебряных туфелек! Она была здесь! —?Урфин ткнул пальцем куда-то рядом с его лицом. —?И теперь она в темнице... Выполняй моё желание! —?Сперва надень серебряные туфельки,?— выгнул бровь Лиоагим. Да, этому упорному жевуну удалось его удивить. Жаль, он не знает, что Лиоагим не обязан выполнять его желаний. Тот, кто выдерживал натиск самой Гингемы, не пойдёт на поводу у второсортного диктатора. Сев на стул, обитый изумрудной тканью, Урфин скинул сапоги и втиснул ноги в маленькие туфельки. Те моментально увеличились до нужного размера. Повременив, туфли обнаружили свою ошибку и превратились в серебристые мужские башмаки. —?А тебе идут бантики и каблучки,?— усмехнулся Лиоагим, наблюдавший за этим перевоплощением. Урфин стрельнул в него недовольным взглядом. —?Однако, это ещё не всё,?— произнёс Лиоагим. В его голову только что пришла замечательная идея. —?Я не могу слушаться того, на ком нет Чудесной шляпы Гингемы. —?Чудесной шляпы?! —?Урфин взорвался. —?Какой ещё шляпы?! —?Чудесной синей шляпы с чёрными полями. —?Я никогда не слышал ни о какой такой шляпе!!! Да я… я тебя велю сжечь! Развею пепел по ветру! Он приблизил лицо почти вплотную к невозмутимому лицу Лиоагима и с размаху застучал кулаком по столу в такт своим словам. —?Лишь тот, кто обладает волшебными туфельками и чудесной шляпой, может ждать моей помощи,?— старательно скрывая ехидство, ответил Лиоагим и вновь ушёл в толщу страниц. Он мог бы отказать Урфину сразу, но ему захотелось позабавиться. Пусть отвлечётся от злодейств и займётся чем-нибудь более полезным, если даже это и поиск несуществующей шляпы. Конечно же, Лиоагим её выдумал. *** Теперь озорной волшебник решил, что не сомкнёт глаз и будет наблюдать за Урфином Джюсом. Очень уж интересное зрелище обещали его поиски. К тому же, не помешает узнать новоявленного диктатора получше… Лиоагим видел окружение Урфина, видел, как его принимали, слышал то, что о нём говорили. Знал о том, что Урфин хочет попросить у него?— всеобщей любви. Но этого было маловато, чтобы его понимать. И Лиоагим с любопытством занялся разведкой. Кого же Урфин пошлёт в пещеру Гингемы? Да, конечно же Гуамоко. Вот кто знает там каждый закуток. Вдобавок, Урфина, кажется, немало тяготит присутствие филина, и он будет рад на время от него избавиться. Так и вышло. Отослав Гуамоко, Урфин облегчённо вздохнул. Но что же он сделал после, оставшись, как думал, один? Могущественный король Изумрудного города устало откинулся в кресло и глубоко задумался. Он сидел неподвижно так долго, что Лиоагиму надоело смотреть, но вдруг глаза Урфина наполнились слезами и он замотал головой, будто думая стряхнуть их. —?Жевунская привычка,?— с отчаянием произнёс он, вытирая слёзы рукавом. А затем: —?Рир Илин… За что же ты так со мной, Рир? Этого бы всего не было… Я так тебя любил. Я отдавал тебе всего себя. Лиоагим, вопреки недавним мечтаниям Урфина, не умел читать мыслей, но без филина Джюс оказался неожиданно склонен к рассуждениям вслух. Хоть он и говорил всё время шёпотом, вездесущему Лиоагиму удалось выведать уйму всего. Как выяснилось, зелёный костюм и угрюмый нрав были не самым необычным в Урфине. Лиоагим с содроганием узнал, что он не только предпочитает одиночество обществу, но и мужчин?— женщинам. С содроганием?— потому что сам тоже был таким, и оставался таким, даже слившись с книгой. Рир Илин, жевун, оказался юношеской любовью Урфина, любовью неистовой, огромной. Урфин и не чаял, что они могут стать парой, но после долгих лет терзаний он внезапно получил признание в ответном чувстве. Рир оказался столь же чутким и ласковым, сколь страстным и пылким. Он взял Урфина прямо в дверях его дома, а ночью ещё раз в постели. Урфину всегда очень нравилось отдаваться телом и душой, и Лиоагим услышал во всех неловких подробностях, что Урфин при этом чувствует... А потом Урфин узнал, что Рир вовсе и не любит его, и на всё случившееся просто поспорил с кем-то из приятелей. И… да. Эта жевунская привычка… Глядя на льющего слёзы Урфина, Лиоагим пребывал в смятении. Что и говорить, ужасно вышло. Но сколько Урфину сейчас лет? Примерно сорок? Стало быть, прошло около двадцати? И всё, что вокруг происходит, только из-за этого, в самом деле? По словам Урфина о близости было ясно?— тот раз был не единственным в его жизни. Изредка Урфин говорил о таких вещах даже в настоящем времени… ?Мне нравится, когда…? Пусть у него были ещё лишь один или два партнёра, но почему же он закрыл сердце от них? Лиоагим принялся размышлять. Он вспомнил, что люди, попадая в услужение колдунам и колдуньям, даже если это случается против их воли, постепенно становятся злее, желчнее. Будто бы впитывают злую магию всем существом. И слабые волей, и сильные. Видно, Урфин кинулся служить Гингеме в порыве отчаяния, не желая задерживаться надолго, но её зло само затянуло его, пропитало и удерживало крепко… Урфина Джюса следовало не наказывать, а обезвредить, постаравшись помочь. Ну, а кто запретит Лиоагиму немного повеселиться при этом?.. От лукавых мыслей его отвлёк Гуамоко. Филин влетел в зал, сжимая что-то в острых когтях. Лиоагим заметил, что Урфин быстро провёл рукой около глаз?— проверил, высохли ли слёзы. —?Повелитель! —?ликующе вскричал филин. —?Вот она! И, разжав когти, он выпустил в руки обрадованному Урфину высокую синюю шляпу с чёрными полями. *** —?Ну! Лиоагим обречённо вынырнул из форзаца. —?Достал я твою шляпу! Несуществующая шляпа Гингемы неожиданно оказалась Урфину очень к лицу. Лиоагим вспомнил, что, действительно, пару раз видал её на ведьме. Кажется, она ей очень не нравилась… —?Хорошо,?— сказал Лиоагим. —?Но ты должен помнить главное правило обращения с книгой. Я, как это принято и у людей, не выполняю желаний просто так. Если ты просишь услугу, ты должен сделать что-то в ответ, верно? Иначе получится разбой, а ты будешь неблагодарным. Это известная всеобщая мудрость. Урфин в отчаянии застонал, обхватив голову руками. —?Поэтому,?— продолжил с улыбкой Лиоагим,?— на одно своё желание ты должен будешь исполнить одно моё. И чем сложнее то, что ты пожелаешь, тем более трудное задание ожидает и тебя. Возможно, оно покажется тебе невыполнимым… Или крайне странным. Итак, чего же ты решил пожелать? —?Чашку чая,?— сказал Урфин, изнемождённо откинувшись на спинку стула. —?Я хочу чашку такого чая, который делают только жевуны. Здесь такого нет. Уже почти ночь. Я устал. —?Чтобы твоё желание исполнилось, отошли Гуамоко ещё на один день под любым предлогом. Он тебе мешает. Урфин не без злорадства кликнул птицу и приказал ей слетать в домик за остатками волшебного порошка. Гуамоко был в ярости, но всё-таки полетел выполнять хозяйское приказание. —?Переверни следующую страницу. Держи свой чай. Пока Урфин с полным безразличием на лице пил чай, Лиоагим мирно улыбался. Его замысел был безукоризненным. Научится ли Урфин благодарности, если напомнить ему, как принято поступать у людей? Вероятно. Начнёт ли он ради своих желаний делать людям добро? Может быть. Но самое главное?— Урфин вспомнит, как сильно он любит отдаваться, быть чьим-то, угождать кому-то. И поймёт, что готов выполнять просьбы хотя бы потому, что ему это очень, очень, очень нравится.