Сомнение и страх (1/1)

—?Винифрид! —?раздался звонкий девичий голосок. —?Что же ты отстал? Рауль спрашивал о тебе.Громадные темные глаза всадницы в собольей шапочке глянули на подозрительного незнакомца с любопытством. Что за странные знакомства у Винифрида?—?Приходи вечером в харчевню ?Огненная лисица?,?— скороговоркой шепнул бродяга, назвавшийся Ральфом, прежде чем затеряться в толпе.—?А девчонка?— в точности как та,?— это он сказал, уже ни к кому не обращаясь, просто подумал вслух.—?Кто этот человек? —?спросила принцесса.—?Знать бы! —?непонятно ответил Винифрид.Королева знала, что делала, выбрав для гостей комедию ?Птицы?.Для отвлечения людей о неумеренных возлияний как раз и нужен был такой спектакль: по-настоящему смешной, очень длинный, изобиловавший песнями и яркими декорациями.К тому же, заранее распространились слухи, что актеры будут, как и полагается настоящим птицам, летать по воздуху.Поэтому знатные зрители собрались в зале задолго до начала действа.Наконец герольд объявил о выходе их величеств.Теперь можно было расположиться на устланных меховыми покрывалами скамьях, расставленных рядами.Сцена была устроена на небольшом возвышении, и когда, наконец, открылся тяжёлый темный занавес с нашитыми блестящими звёздами, взорам предстала первая декорация, изображавшая лес и скалы. Именно декорации вызвали наибольший восторг. Они представляли собою огромные ширмы?— разрисованное полотно, плотно натянутое на деревянную раму. Снизу они были снабжены колесами, что позволяло менять декорации в считанные секунды.Все было живо и весело: странствующие афиняне, избравшие себе путеводителями ворону и галку (этих птиц играли не актеры, а настоящие пернатые), сказочный город с непроизносимым названием Нефелококкигия, построенный между небом и землёй, царь птиц Удод с острым клювом и в переливчатой мантии, его подданные, тоже с привязанными клювами и накладными хохолками. Крылья крепились к плечам и локтям актеров. Некоторые из них и впрямь время от времени взмывали в воздух, что достигалось при помощи специальных приспособлений, в нужный момент спускавшихся с потолка.Наибольшее веселье вызвала сцена потасовки, когда актеры-птицы атаковали актеров-людей с воздуха, целясь в них деревянными, раскрашенными серебряной краской дротиками, а те старались вырвать оружие.—?Этот король Урод, то есть Удод, не подаёт пример рыцарского поведения своим воинам! —?запальчиво говорил Горнульф госпоже Ирмине, когда объявили перерыв. —?Целой толпой, то есть стаей, кидаться на двоих! Прямо как проклятый язычник Сигурд!—?Но, дорогой Горнульф, Удод тоже не христианский властитель, и он не человек! —?мягко улыбнулась она. —?Откуда ему знать благородные повадки?—?Если хочешь, милая, у нас в Орлеане тоже будет театр! —?говорил Готье, нежно сжимая ручку молодой жены. —?Там у нас никогда не было ничего подобного, но, думаю, время пришло!Изабелла кивнула:—?О да, было бы чудесно! Но согласятся ли твои родители?Слышавший это герцог Орлеанский довольно улыбнулся и шепнул жене:—?Я-то согласен, но при условии, что на первом месте у них все же будет рождение наследника!—?Думаю, в их юном возрасте одно другому не помеха! А увлечение искусством в наше время модно и добавит изысканности орлеанскому двору. И будет чем занять молодых шевалье и фрейлин, что вечно ищут приключений! —?ответила герцогиня.Винифрид старался на время забыть о незнакомце и назначенной им встрече, но никак не мог выкинуть его из головы. На эту встречу он решил сходить. Вдруг она прольет свет на прошлое его семьи, о которой Винифрид знал так мало? Но как выяснить, правду ли говорит оборванец или лжет?—?Я лгу? —?возмущённо воскликнул назвавшийся его дядей. —?Зачем мне это надо? Есть полно людей, которые могут подтвердить, что я?— это я.—?Это уже интереснее,?— сказал Винифрид. —?Кто эти люди?Они сидели в харчевне. Винифрид велел принести оборванцу свиное жаркое и кружку браги, сам же есть и пить с ним не собирался. По крайней мере, пока не прольётся какой-либо свет на это дело.—?А ты почему не ешь? —?спросил бродяга. —?Брезгуешь быть со мной за одним столом?—?Я уже пообедал,?— отрезал тот.—?Ах, ну да. Ты же привык есть во дворце, в обществе коронованных особ!—?Так кто твои свидетели? —?вернул его в нужное русло Винифрид.—?До чего же ты въедлив! Ну да, в нашу родню, все Эттинги упрямы! Ну, если так уж хочешь получить ответ, то меня сам король знает!—?Похоже, я зря теряю время,?— Винифрид встал было из-за стола, но незнакомец удержал его.—?Не веришь? А ведь его величество был бы рад увидеть меня!—?Что же в этом радостного для короля?-А то, что однажды государь хотел меня казнить! Потом, правда, передумал и помиловал, но все равно спровадил на каторгу.—?Где ты, конечно, испытал жуткие мучения, будучи невиновным?—?Виновным-то я был, ну это если судить по закону, а не по совести,?— признался бродяга. —?Но мучений не испытывал. Видишь, Винифрид, как я правдив? Все говорю, как на духу. Так вот, я сбежал по дороге на рудники… Ну, это долгая история. Но король бы обрадовался, попадись я ему в руки. Ведь он упрям, почище всех Эттингов вместе взятых, и любит оставлять последнее слово за собой! А если отбросить старые обиды, то он настоящий мужик! А ещё меня знает королева. Вот уж поистине святая душа, хотя некоторые считали ее ведьмой, но это, я думаю, из-за занятий ее папаши. Она была обычная лесная девушка, и мой брат любил ее. Хоть и Агату он тоже любил, но иначе…А потом мы встретили ее, разряженную в бархат и золото, но душа ее осталась прежней. Обычно те, на кого свалилось богатство, забывают старых друзей, но она не такая. Ну, еще брат королевский меня знает, который теперь граф… Он видел меня тогда…—?Послушай! —?прервал Винифрид. —?Кто-нибудь рангом пониже тебе не вспоминается?—?Дай вспомнить. Ну, был в Париже один парень, длинный такой, он стоял за креслом короля…—?А еще попроще?—?Ну, если только Луи-зеленщик! Я видел его здесь, в городе, и ни за что не узнал бы, не будь он таким же рыжим и веснушчатым, как тогда! Сильно он постарел с тех пор, как перебрался сюда из Парижа. Но в ту пору мы были приятелями.—?И ты готов пойти к нему?—?Нет, не пойду. Я ведь вне закона, и его долг?— выдать меня!—?Тогда я не знаю, чего ты хочешь!—?Я же говорил, мне нужна помощь.Винифрид на минуту задумался. Ему не было жаль денег, если речь шла только об этом. Но быть одураченным каким-то бродягой не хотелось, да и не принимать же в родственники всякого, кто об этом попросит. Он должен был выяснить, не является ли этот человек и в самом деле его дядей.—?Вот что,?— сказал Винифрид. —?Я разберусь в этом сам. Как?— мое дело. Где тебя можно найти?—?Да здесь же, в двух шагах, где собираются нищие. Я уплатил за три дня вперед, чтобы быть там. Иначе нельзя, у их короля, Крокодавла, с этим строго! Но больше денег у меня нет…—?Вздумаешь красть?— очутишься на виселице,?— предостерег Винифрид.—?Тогда разберись за три дня!Винифрид вернулся во дворец к началу следующего представления.Теперь декорации изображали то роскошный дворец Карла Великого, то варварски-пышные чертоги мавританского короля, то отвесные кручи Ронсеваля.Зрители, хоть и знали историю Роланда, бурно выражали свои чувства, а в конце, когда дошло до сцены гибели героя, многие дамы утирали слезы расшитыми платочками. А самая печальная сцена?— смерть прекрасной графини Альды при известии о гибели жениха, заставила прослезиться и мужчин, и ничего, что роль девушки играл красивый молодой актер!Пожалуй, Винифрид был единственным, кого спектакль не взял за душу. Слишком уж занимали его иные мысли.Зато Вивиана по-настоящему плакала. Ведь Ронсеваль, это ужасное ущелье, где был подло предан и убит Роланд, находится как раз на пути в Испанию. Туда, где сейчас должен быть Мартин. За одно лишь самое маленькое известие о нем она отдала бы все, что имела. О нет, она будет верна клятве и не напишет ему, но хотя бы просто узнать, что с ним ничего не случилось!В последние дни Вив заметила за собой не свойственную ей слезливость и переменчивость в настроении. Она, почти не плакавшая даже в детстве, теперь ощущала предательскую влагу в глазах по любому поводу. Слезы из-за гибели героя в театральном представлении еще можно было понять, но плакать из-за оторванной оборки или отлетевшей на прогулке подковы?— это было так не похоже на нее!Вот и сегодня принцесса тотчас после представления укрылась в своих покоях.Платье для нее было уже подготовлено. Прислужницы разложили его на кровати, и оно таинственно мерцало золотой и серебряной вышивкой в полумраке комнаты.Но принцесса объявила, что никуда не пойдет, бросила наряд на спинку кресла и улеглась, свернувшись в комочек.Изабелла вошла неслышно, села на краешек кровати, легкая и светлая, как эльф.—?Вив, я пришла помочь тебе собраться! Смотри, вот туфли. Какие ты хочешь надеть?—?Никакие. Ты же видишь, что я легла спать!—?А по-моему, сюда подойдут вот эти, серые с жемчугом.—?Но ведь платье красное!—?Тогда выбери зеленые, сафьяновые.—?Под них нужны изумруды, а у меня сейчас лицо и так зеленое!—?Как только начнешь танцевать, оно раскраснеется. Нести рубины?Вив невольно рассмеялась шутке и вскочила с кровати.—?Видишь, я в синем,?— говорила Изабелла, причесывая непокорные кудри сестры. —?Ты будешь в красном. Ты рубин, я сапфир, как тебе такая игра?Вив обняла ее и долго молчала.—?Тебе было когда-нибудь страшно, Изабелла? —?спросила она, наконец отстранившись. —?По-настоящему! Не грустно, не тяжело на душе, а именно страшно?—?Наверно, нет,?— не очень уверенно ответила та.—?Вот и я раньше не знала, что значит бояться. Ну, представляла по рассказам мамы, что страшно может быть в бою или в руках врагов, в заточении. Но вот я побывала в бою, сразила двоих, а все случилось так быстро, что некогда было бояться, а потом уж стало не до них. Потом монашки хотели выдать меня Сигивальду, но заточение длилось, наверно, полчаса! И опять я не успела испугаться. Потом Сигивальд хотел повесить меня, но вы подоспели вовремя… И вот сейчас я боюсь! За Мартина, за себя. Когда отец говорил о том, что меня может возненавидеть его семья, или что его король станет требовать от Мартина покинуть меня, я не боялась этого. Но тогда Мартин был рядом, держал меня за руку, и мне передавалась его сила. А сейчас он далеко, и я боюсь людей, к которым он поехал. О, только бы ему не причинили зла!