Об уехавших и оставшихся (1/1)

Мартин в порыве отчаяния едва не снес со своего пути обоих оруженосцев и дальше мчался, почти не разбирая дороги. Совершенно не думал о том, что на извилистой лесной тропе при такой скачке можно поломать ноги коню, да и самому лишиться жизни. Сейчас главное было - оказаться как можно дальше отсюда, чтобы отпустил соблазн вернуться, догнать Вив, подхватить и увезти с собой.

Через полчаса этой бешеной скачки он начал приходить в себя, замедлил ход и пустил Шторма крупной рысью.Вскоре лесная дорога вывела их на проселочную, и лишь тогда Муньеко и Гонсало с облегчением перевели дух.За поворотомпутники увидели дормез, возле которого суетились, прилаживая отлетевшее колесо, двое слуг. Богато одетый немолодой мужчина раздраженно покрикивал на них:- Болваны, неужели нельзя работать быстрее? Благородная госпожа из-за вас вынуждена ждать! Дорогая моя, не слишком ли вы замерзли на холодном ветру? Я в отчаянии от этой задержки!Последние слова были обращены к молодой даме в бархатном, подбитом дорогим мехом плаще. Несмотря на теплую одежду, она мёрзла и, чтобы согреться, делала несколько шагов по дороге, а потом возвращалась обратно, останавливалась и нетерпеливо притопывала маленькой ножкой в сафьяновом башмачке.

Две женщины, одетые гораздо скромнее, видимо, компаньонки богатой госпожи, терпеливо ожидали в стороне. Здесь же переговаривалисьмежду собой несколько воинов и оруженосцев на мощных конях.- Разумеется, я замерзла, - капризно ответила девушка своему спутнику. - На таком ветру...Словно подтверждая ее слова, налетевший порыв ветра сорвал с головы капюшон, и Мартин, только что поравнявшийся с незадачливыми путешественниками, узнал Беренгарию. Он знал о ее, пусть и косвенном, но все-таки соучастии Адемару в нападении на Вив, и останавливаться, приветствовать ее совсем не хотелось. Однако же, обездвиженный дормез занимал большую часть неширокойдороги, и рыцарю невольно пришлось ехать медленнее.Мартин холодно кивнул и проехал было мимо, но кто-то окликнул его.Винифрид, крестник королевы, кажется, из рода Эттингов. Оказывается, он тоже был тут, но в ожидании, когда можно будет продолжить путь, отъехал немного в сторону.Мартин был рад увидеть этого честного, искреннего человека, хотя еще недавно испытывал к нему ревность, зная от Вивианы о ее былой влюбленности.

Починка дормеза в это время сдвинулась с мертвой точки, и Винифрид тронул коня.- Я слышал, что вы были серьезно ранены, мессир Мартин, - сказал Винифрид. - Отрадно видеть вас в добром здравии.- Да, это так, - ответил Мартин. - Ну а как вы, сеньор Винифрид? Мне ведомо, что поход на Аквитанию был удачен.Винифрид немного рассказал о событиях, в которых участвовал совсем недавно.Да, король дал хороший урок аквитанцам и их союзникам, захватил богатую добычу, да и его рыцарям было где показать свою доблесть и стяжать славу.Теперь же он, Винифрид, сопровождает в Веррин Беренгарию. Конечно, она могла бы доехать и без него,слуг и охраны для безопасного путешествия у нее достаточно. Спутник из числа родни, хоть и не кровной, ей понадобился для соблюдения всех приличий. Ведь мужчина, распекавший слуг, едет просить у барона Альберика руки Беренжар.Да, господин Фредебод гораздо старше ее, к тому же вдовец, но очень богат, знатен и не имеет наследников.В Компьене он редкий гость, но вот побывал там и пленился красотой и юностью дочери Альберика. Беренгария благосклонна к нему, осталось лишь получить согласие родителей.Винифрид добавил, что надолго ни в Веррине, ни в своей усадьбе не останется, ибо в ближайшее время снова поведет отряды франкских воинов в Бретань. Но теперь не для покорения диких язычников, его задача - помочь герцогу Аллейну, союзнику Франции, в борьбе против норманнов. Он уехал бы сразу, как проводит свояченицу, но королевская чета пригласила его присутствовать на свадьбе Изабеллы и Готье.Несколько минут ехали молча.- Простите, что спрашиваю об этом, - нарушил молчание Винифрид. - Но ведь и вы, наверно, едете за благословением своей семьи... на брак с Вивианой?- Вы не ошиблись.

- Желаю вам обоим удачи и счастья, дон Мартин.- Благодарю вас, мессир Винифрид. Жаль, что нам так мало довелось ехать по одному пути! Здесь я должен повернуть к старой римской дороге (Домициева дорога - Via Domitia — стала первым сухопутным путём, связавшим Римскую империю, её колонии в Галлии (Франции) и Испанию. Была построена по приказу консула Домиция Агенобарба, в честь которого и названа. Использовалась весь период Средневековья и позднее, отдельные ее участкисохранились до сих пор - прим. автора).- А я поеду прямо и уже через неделю буду в Веррине.Они пожелали друг другу доброго пути и разъехались.Винифрид ехал шагом, и вскоре дормез Беренгарии его догнал.Поднялась ковровая занавесь, и в окошке появилась золотистая головка баронской дочери.- Итак, любезный родственник, - прозвучал ее вкрадчивый голосок. - Шевалье из Леона, конечно же, поведал вам, когда состоится их с Вивианой свадьба?Получив отрицательный ответ, она подняла брови, будто удивлялась.- Как, вам, такому близкому королевской семье человеку, ничего не сказали? Ну, а вот я думаю, что они поженятся скоро! Ведь желание Вив - закон в королевстве ее отца! О, его величество никогда ничего не жалел для любимой дочери! Кони, украшения, платья - все только самое лучшее, самое красивое. Теперь вот и женишок под стать прочим приобретениям! И как они его не побоялись отпустить, хоть и на время? Вокруг такого красавца тут же соберётся хоровод прекрасных воздыхательниц!- Ты не замерзла, Беренжар? - мрачно осведомился Винифрид. - По-моему, высовываясь так в окно, ты рискуешь подхватить простуду.- О нет, у меня тут под ногами поставлена жаровня, очень тепло. Так о чем это я? Ах, да.Я уверена, любезный родственник, что ее высочество Изабелла не получит к своей свадьбе и половины подарков, какие достанутся ее сестре! Хотя зачем ей? У нее есть красота, тогда как бедняжка Вив...- Я проеду со своими людьми вперед, - прервал он. - Посмотрю, нет ли какой опасности.- Да, езжайте, мессир, - проговорил Фредебод, которому не очень нравилось, что путешествовать приходится в обществе молодого и привлекательного рыцаря. - Я позабочусь, чтобы прекрасная Беренгария не скучала в пути, да и сам с наслаждением послушаю ее рассказы.Действительно,Фредебод ловил каждое слово Беренгарии едва ли не с благоговением. Ведь она была так красива и так очаровательна даже в своей язвительности, так хорошо знала все придворные новости, которых не хватало в его уединенной жизни.- Я непременно расскажу вам что-нибудь еще, но не сейчас, - томно проговорила девушка. - Я устала и лучше подремлю.Она опустила занавесь, удовлетворенно откинулась на обитую мягким мехом спинку сидения и погрузилась в свои мысли.БеренгарияИтак, я возвращаюсь домой.Достигла ли я того, чего желала?Многие сказали бы, что да. Ведь я искала богатого и знатного жениха, и вот он у меня есть.Правда, по возрасту он годится мне в отцы, и при иных обстоятельствах я бы ещё подумала.Но это глупое происшествие с Адемаром и Вив так подкосило мое здоровье! Бессонница совершенно вымотала. Мало того, еще кто-то распускал сплетни о том, что я помогала Адемару. Как будто рассказать о предстоящей прогулке, причем не врагу, а гостю - это помощь! Я должна отвечать за то, как он использовал услышанное? Нет, не должна!

Сначала я не могла понять, почему вокруг меня образовалась какая-то пустота. Потом догадалась. Эти подобострастные придворные дамы и кавалеры просто боятся разгневать нашу ненаглядную Розу Компьеня - королеву. И ведь основания для подобных мыслей у них были, ибо ее величество перестала замечать меня. Холодный, едва заметный кивок при встрече, и все.Видимо, ей не хотелось гнать из дворца дочь своих друзей, и она рассчитывала, что я уберусь сама. Я же не уезжала. Это значило бы признать поражение. Признать, что те слухи обо мне - правда.По счастью, тут очень вовремя ко двору прибыл господин Фредебод, слегка одичавший в своих лесах, потрясенный шумом и блеском Компьеня, но, если отбросить всякие мелочи, то вполне интересный. Интересный в качестве партии для меня, вот что я хотела сказать. Он здесь почти никого не знал, и ему не успели насплетничать обо мне.Фредебод почти сразу признался мне в своих чувствах и сделал предложение. Я пребывала в сомнениях, но тут вмешались обстоятельства в лице одной знатной особы. Настолько знатной, что противостоять ей открыто я не могла.Сидя в тот день в саду, ямысленно взвешивала преимущества и недостатки брака с Фредебодом. И тут, как ни странно, кто-то решил нарушить мое уединение. В последнее время такое случалось редко. Но тут я отчетливо услышала легкие, но твердые шаги и шелест шелкового платья. Изабелла, наша набожная святоша. И дает же Господь такую внешность тем, кому она вовсе без надобности, каким-то библиотечным мышам! Две белые косы уложены петлями вдоль щек, третья - двойной восьмёркойна затылке. Поверхплатья - короткая светлаянакидка, расшитая серебром и отороченная мехом северной лисы. Пожалуй, во всем Компьене только она была красивее меня.Пришлось встать и поклониться.- Так ты здесь, Беренгария, - сказала она. Сказала без улыбки, но и без неприязни, просто произнесла вслух то, что видела. - Хорошо, что я тебя встретила.- Я всегда к услугам вашего высочества, - кротким голосом ответила я.- Тебе ведомо, Беренгария, - продолжала она тем же бесстрастным тоном, - как строго у нас при дворе соблюдается этикет, заведенный еще при Карле Великом. Особенно в части титулов и званий! Есть правила, которые нарушать нельзя. А потому я вынуждена сказать, что у тебя нет права именоваться баронессой Верринской, ибо этот титул принадлежит госпоже Гисле, твоей матери.Тут она была права, я действительно для пущей важности иногда представлялась баронессой. Раньше никто не пенял мне этим, но теперь все изменилось.- Очень надеюсь, что баронесса хотя бы немного оправилась от горя и находится в добром здравии, - продолжала Изабелла. - Но мы уже давно не получали известий из Веррина!Что, если госпожа Гисла нуждается в помощи? Я думаю, тебе надо поехать домой. И как можно скорее, Беренгария!Меня поразили не столько ее слова, сколько тон. Вот уж не ожидала, что застенчивая Изабо может разговаривать столь уверенно и властно.Спорить в моем положении было глупо и опасно. Но нужно же было что-то ответить, дабы соблюсти приличия. Я принялась заверять ее, что незамедлительно отправлюсь к моей дорогой матушке.

Она не дослушала.- Хорошо, что ты быстро все поняла, Беренгария. Завтра же уберешься вон.Это было сказано негромко, но таким тоном, что сам король Эд остался бы доволен.Никому никогда не признаюсь в том, что в тот момент осталась стоять в полном остолбенении.А когда пришла в себя, ее рядом ужене было.Что ж, Изабелла слишком привязана к Вив, чтобы позволить мне оставаться поблизости.Так принцесса поспособствовала моему браку.ВинифридЯ уже почти свыкся с мыслью, что Вивиана потеряна для меня. И вот, стоило встретить Мартина, как всколыхнулись все старые воспоминания о ней.Как все-таки жестоко играет судьба любящими сердцами. Что-то я заговорил, как голлиард. Сказываются посещения рыночной площади, где по вечерам выступает египтянка Сехмет. Все ее песни о любви, счастливой илинесчастной, нежной или бурной. И когда ее бархатный сильный голос то неспешно плывет, то яростно взвивается над толпой, люди слушают, как зачарованные. Наверно, как и я, они в это время думают о своих любимых - нынешних и давно ушедших. Ох, что-то меня несёт не в ту сторону. Уж скорее бы уехать в Бретань. Там я буду на своем месте. И буду слишком занят, чтобы думать о любви.Да, я все ещё люблю Вивиану, но мы никогда не будем вместе. Ведь у нее есть Мартин.Мой отец любил Азарику, тогда еще не королеву. Но она предпочла Эда.

Может быть, причина в том, что мой отец был простым землепашцем? Как и все в нашем роду, кроме меня.

Да, видно, в этом все дело. Такие люди, как мы, терпеливы, честны и способны говорить правду в лицо.

Но нам не хватает той дерзости и жажды борьбы, что отличает потомственных воинов, которым сразу после рождения подносят к губам отцовский боевой меч. Да и потом их пальцы тянутся к рукояти, еще не умея обхватить ее. Просто потому, что это у них в крови.У Мартина есть то, чего не хватает мне: живой, гордый, дерзкий нрав. Он мгновенно решает и следует своему решению, даже если весь мир против. Он под стать Вив.МартинЯ не уступил бы Вив так легко, как это сделал мой бывший соперник.Я и Винифрид- мы настолько разные, что когда-нибудь, возможно, будем дружить.

Будь он таким, как я, мы уже убили бы друг друга.Он благородный, надёжный человек. Но даже самому лучшему из людей я сказал бы, чтобы не осмеливался стоять между мною и Вивианой. Она моя навсегда.Но он и не будет стоять между нами. Не из страха передо мною, о нет. Просто он очень правильный. Он из тех, кто не тронет соперника из опасения причинить боль любимой даме.

Значит, я люблю ее сильнее, ибо ради этой любви я поспорил бы и с волей Господа!О святой Мартин, мой покровитель, помоги мне сохранить рассудок! Перед глазами все время стоит она, моя Вив. Тонкое запрокинутое личико и припухшие от поцелуев губы. Отчаянная мольба в черных, как омуты, глазах. Я увожу с собой ее шелковый лиловый шарф. А писать ей письма все равно буду. О нет, я не нарушу слова и не отправлю их. Это будет заменять мнеразговоры с нею. А потом я отдам эти письма ей. Когда мы вновь встретимся.Не плачь, мой цветок! Мы должны пройти это испытание вдали друг от друга, но мы проходим его оба. Вместе.Горнульф уныло бродил по дорожкам сада. Совсем один.Сопровождать королеву было пока не нужно.

Вся королевская семья, а вместе с нею и весь двор были поглощены подготовкой к свадьбе. Даже принцесса Вив, хоть она и с трудом сдерживает слезы. Любовь... Все вокруг любили, думали о любви, мечтали о любви. Все, начиная с короля и заканчивая простым солдатом, охранявшим вьездные ворота.

Да что там взрослые, вон его, Горнульфа, собственный 10-летний сын, и тот влюбился в девочку. Настолько, что убегал без спроса в город на свидания с нею.Когда случилось нападение на Мартина, перепуганный Герман рассказал обо всем. Как он бегал в город, как за ним гнался Бодо, а затем - как отец Людгер пытался проникнуть в королевскую резиденцию под его, Германа, прикрытием.Теперь мальчик сидит на занятиях вместе с другими будущими палатинами. Пусть изучает латынь! Горнульф считал это подходящим наказанием за ослушание,и опять же - сын под присмотром, больше не сбежит. Ну и ничего, если подуется немного.Здесь, в саду, Горнульф встретил Сиагрия.

Бывший палатин и смотритель сада присели на скамейку поболтать о том,о сем.Горнульф сетовал на жизнь. Нет, она у него не такая уж плохая, грех жаловаться. Их величества милостивы к нему, даже более, чем он, грешный, заслуживает. У него отличная усадьба, денег хватает, дочери устроили свою жизнь. Да и сын хороший, хоть и доставляет порой огорчения, но это же его свет в окошке!И вот, несмотря на все это, ему, Горнульфу, как-то тяжко. Чего-то не хватает. И не составляет чувство, что все лучшее в жизни уже закончилось. Осталось там, в горящем Париже или под стенами осажденного Сен-Жермена, или в том далёком дне, когда он вместе с дорогой Бертой впервые приехал в пожалованныекоролем владения...Вот тогда у него была настоящая жизнь! Теперьже остаётся влачить унылое, тусклое существование.- Ну и ну! - усмехнулся, выслушав его, Сиагрий. - Не боишься ли ты прогневать Бога, приятель? У тебя есть все, о чем многие всю жизнь лишь мечтают!- Но все равно я чувствую, - грустно сказал Авель, - что не хватает чего-то очень важного.- Это я могу понять. Ну вот если в еде не хватает соли, ее можно съесть, но без удовольствия.- Так что же мне делать? Можешь ты посоветовать?- Могу. Просто добавь соль!- Что? - удивился Горнульф.- Говорю проще: добавь то, чего не хватает!- Если бы знать, что искать...- Ну, дьявол тебя забери, палатин! Ты же ещё молодой. Влюбись!Авель растерянно заморгал от неожиданности.- Мне такое даже в голову не приходило, Сиагрий!- Вот и плохо! Сколько уже ты живёшь вдовцом?- Три с половиной года, - Авель тяжело вздохнул.- Это много. Тебе снова жениться пора, уж можешь мне поверить.- Что можешь понимать в этом ты, старый холостяк?- Холостяк и дурак - не одно и то же. Я столько прожил, что все понимаю.Авель не успел возразить. На дорожке показалась стройная молодая дама во вдовьем покрывале.Вездесущий Сиагрий знал, что ее зовут Ирмина. Совсем недавно ее привезли в Компьень полумертвой от издевательств барона Сигивальда. Здесь вдова получила помощь и защиту.

Суд над Сигивальдом ещё не состоялся, но не было сомнений, что причитающаяся Ирмине вдовья доля будет возвращена.Сиагрий встал и принялся кланяться, а затем представил Горнульфа даме. Авель хотел тоже подняться, но не мог сдвинуться с места. Ужасно! Теперь она подумает, что он грубиян, не знающий, как приветствовать даму.Садовник быстро — даром, что старик — куда-то исчез, и храбрый воин Горнульф остался наедине с молодой женщиной. В отчаянии он то краснел, то бледнел, то безуспешно пытался оторваться от скамьи.— Вам плохо, мессир Горнульф? — участливо спросила она. — Не послать ли за лекарем?Ну вот, теперь она станет думать, что он еще и хворый!Авель рванулся с удвоенной силой и оборвал кушак, за который хитрец Сиагрий привязал его к спинке скамьи.Вид у него при этом был такой растерянный и смущенный, что дама не удержалась от ободряющей улыбки.— Не покажете ли вы мне сад, мессир? — спросила она. — Я до сих порплохо ориентируюсь в нем.И тут же оперлась на поданную ей сильную руку.