История двадцатая (2/2)
- Я не осуждаю, лишь констатирую факты. – бросила я безразлично. - Я слышала о твоей матери – женщине с огненной пантерой. Она не раз била отца, вместе со всем его окружением, одна или с единственной подругой сражалась с тем же Апокалипсисом, да и Злюк был для нее не помеха. Единственное отличие – то были рядовые битвы, а эта произошла за власть и свободу мутантов. А она пошла против своих. Излишняя смелость – вот, что ее сгубило. Смелость и непокорность. Возможно, когда-то они сгубят и меня, если я не буду осторожна!
- НЕ СМЕЙ! – закричала Викки. – ЗАМОЛЧИ! ЗАТКНИСЬ!
- Правда глаза колет?
Зря я это сказала! Ой зря! В тот же миг пространство вокруг меня начало будто бы сжиматься в кольцо, хоть все мы и находились на открытом пространстве. Еще через несколько мгновений я ничего уже не видела, кроме зеленных изумрудов глаз профессорской дочки. В лучах ее разгневанного взгляда померкло даже солнце, и мир для меня погрузился в кромешную тьму. В ушах свистел ветер и тысячи призрачных голосов, твердивших, что это – конец, я вспомнила все плохое, вспомнила мать, беспомощно вырывающуюся из плена металлических змей, созданных мною. Но я не сдавалась, мои глаза смотрели все так же прямо. Я наскакивала на маленькую соперницу, стараясь задушить ее и показать – я властелин в своем сознании. Она начала ослабевать, силы были на равных. На физическом уровне Виктория начала задыхаться, я тоже. В ее глазах на миг мелькнула слабость, как и в моих. У меня тоже почти не осталось сил на сопротивление, мы обе чувствовали, если не разорвем связь наших разумов, то обе будем обречены на гибель. Мне вдруг стало жаль, не себя, я все потеряла, ее, поэтому я прохрипела
- Хватит, прошу, остановись! Мы же погибнем! Я ж и тебя за собой на тот свет утащу!
- Знаю, но уже не могу прекратить! Сила достигла неконтролируемого придела! Давай ты!
- Я не могу! – опять прошептала я, - у меня их наоборот мало!
- Тогда, объединимся!
И я не могла не согласиться. Мелькнула белая вспышка.
(слова Петро)
Я – Петро Максимов, тот самый Петька, о котором так много писала Металлика. Нашел этот дневник на поле битвы. Она происходила настолько стремительно, что никто не понял, как все произошло. Но, как ни прискорбно это осознавать, моей сестрички Иришки-Металлики больше нет в живых. Некоторые страницы этой книжечки формата “Б-четыре” обгорели и строчки невозможно было прочитать, но я без труда узнал в ней Иришкин дневник.
Я знаю, у меня нет права читать его, а тем более, что-то добавлять от себя, просто хочу сказать, жизнь Ирины Крид (бывшей Лавровы), вошедшей в организацию “Братство свободных” под кодовым именем “Металлика”, действительно оказалась очень короткой. Но ее безвременная кончина – знак неимоверной верности своим убеждениям и идеалам. Мне жаль, что ей пришлось пережить столько горя, сколько пришлось вынести, ведь, отчасти, в этом есть и моя вина. Если бы тогда я не бросил ее у морлоков или не подвел еще в каких-то вещах, да обратил бы внимание на происходящее во время этой проклятой битвы, возможно, Металлика, моя младшая любимая сестричка, была бы сейчас жива и строчила бы вечерами в этом дневнике своим быстрым, похожим на прыжки кардиограммы почерком, но судьба распорядилась иначе.
Что я могу сказать о ней? Ира – боевая и смелая девчонка, способная положить на обе лопатки любого, даже самого накаченного пацана. Другая бы ни за что не покинула родной дом ради того, чтобы уйти в никуда, а она сделала это. И уже за свой поступок достойна восхищения. А ведь еще был брак с Саблезубым, который она почти безропотно выносила три или четыре года, перенесла тяжелейшую аварию, после которой меня-то, довольно крепкого парня, собирали по косточкам, а ей – ничего. Были другие вещи, о которых она тут не написала, за что она удостаивается отдельного респекта.
В общем, хорошая была девушка. И всем нам будет не хватать ее бесконечного задора. Прощай, Иришка! А я обещаю, во что бы то ни стало, я найду Никки, и мы с Гло воспитаем его. А я держу свое слово!