Часть 35 (1/1)

Густой словно кисель бледно-зелёный туман. Смутные тени то и дело проносящиеся через него. Чёрная, каменистая и безжизненная земля под ногами. Сырость и пронизывающий до костей холод. Мда, весёленькое местечко, ничего не скажешь. И почему мне кажется, что подобный пейзаж я уже где-то видел? Вот только не могу вспомнить где. А вообще всё вокруг прямо навевает тоску и уныние. Не нравится мне здесь, очень не нравится. К счастью, ?насладиться? пейзажем мне не дали. Почувствовал сильный удар под рёбра и… с некоторым удивлением понял, что рассматриваю потолок в собственной комнате. А рядом со мной мечется в бреду и стонет розововолосая девушка. — Нет. Не надо! Только не снова! — Акаши скорчилась и закрыла голову руками. — Хватит! — Акаши, что с тобой? Я принялся тормошить хныкающую девушку. Не сразу, но она открыла глаза и непонимающе посмотрела на меня. — К-командир? — неуверенно уточнила она. — Угу, он самый. — А… а что ты тут делаешь? — Живу я здесь! — Да? А… а что я здесь делаю? — Слушай, ты поумнее не могла вопроса придумать? — Ну извини. Зато я красивая! — Красивая, красивая. Что с тобой случилось, красавица? — Не дразнись! Знаешь… мне снился какой-то кошмар. Дым, огонь, что-то сыпется с неба. Снова и снова. Потом вспышки и боль. Я хочу убежать, но не могу. Падаю и тяну руки к небу… Бред, одним словом. — Конечно бред, — я прижал к себе податливое тело и погладил девушку по голове. Она попыталась отодвинуться, но потом смирилась и затихла. Через пару минут я услышал мерное сопенье. — Конечно бред. Бред. Только перед глазами строка из справочника ?…Акаши неоднократно подвергалась бомбовым и ракетным ударам с американских самолётов… Она утонула на мелководье, а её кран всё ещё оставался над водой…?. Тридцатое марта сорок четвёртого года, операция ?Desecrate One?. Гибель корабля, аватарой которого через полвека стала тихо спящая рядом девушка. Сначала мой кошмар, теперь вот её. Могло ли это быть простым совпадением? Я ещё долго лежал с открытыми глазами, но так ничего и не решил. С утра Акаши то ли ничего не помнила, то ли весьма искусно сделала вид, что не помнит. Она растормошила меня незадолго до рассвета и потребовала ?компенсации?. Ну, кто я такой чтобы отказывать даме? Ремонтница ни разу больше не упоминала о своём кошмаре. Наоборот, с утра она просто лучилась бодростью и энтузиазмом. Плетущиеся в сторону моря девчата провожали её удивлёнными и даже немного завистливыми взглядами. Да, у девчат ни тренировки, ни тренер оптимизма явно не вызывали. В начале всё протекало посценарию прошлого дня. Субмарина опять демонстрировала различные каверзы, коих у неё оказалось невероятно много, а ?надводные? канмусу выступали в роли мальчиков, или, вернее, девочек, для битья. Я же, к своему глубокому удивлению, обнаружил, что, находясь в воде хотя бы по колено, могу довольно точно определить, откуда ?прилетит? очередной подарок. Руководствуясь моими подсказками, девчата довольно легко стали избегать торпед. Увы, счастье для них длилось недолго. Всплывшая Сашка язвительно поинтересовалась: — Слушай, может, ты и сопельки им подтирать будешь? Или ты собрался по морю с ними мотаться постоянно? Нет? Вот то-то и оно! И вообще — не мешай тренировкам! Короче говоря, выгнали меня оттуда взашей. Перелом наметился после обеда. Девчата, немного посовещавшись в столовой, на тренировку шли с видом лихим и загадочным. Явно же что-то задумали. Заинтригованный, я примостился в тенёчке под пальмой и принялся наблюдать. А посмотреть было на что. Сначала девчата о чём-то договорились с сестричками. Удивительно, но они уже как-то друг друга понимали! Во всяком случае, внимательно посмотрев на машущую руками Наку, Орёл совсем по-человечески кивнула головой. Нака на пару с Муцуки, выплыв на середину бухты, принялись галдеть, плескаться и явно специально греметь обвесом, словом эта парочка старалась произвести как можно больше шума. Акацуки, Орёл и Бородино, тем временем, напротив, стараясь не шуметь, разошлись в стороны, образовав подобие равностороннего треугольника с шумящей парочкой в центре, и замерли, во все глаза наблюдая за поверхностью моря, каждая. Минут пять ничего не происходило. Вдруг Орёл предупреждающе взвизгнула и указала рукой на еле заметный пенный след, появившийся в её секторе наблюдения. Девчата, быстро перегруппировавшись, рванули к замеченной точке… и тут ВТОРАЯ непонятно откуда взявшаяся торпеда опять угодила Наке прямо под срез юбки. На девчат было больно смотреть. Что канмусу, что глубинные в этот момент являли собой образец отчаяния и детской обиды. А увидев довольную мордаху всплывшей Сашки, они явно вознамерились её задушить. Тем неожиданно для всех нас прозвучали слова субмарины: — Молодцы! Наконец-то поняли, я же постоянно твержу: у подлодок хороший слух! Неужели было так трудно сообразить, что мы под водой именно по звуку ориентируемся? Продолжайте в том же духе! — Но, — протянула сбитая с толку Акацуки, пока остальные ?охотники? стояли и недоуменно переглядывались, хлопая глазами, — но мы же опять проиграли! — Хе! А вот это — тема нашего второго урока! Сашка была явно в прекрасном расположении духа и не стеснялась это демонстрировать всем окружающим: — Итак, субмарины под водой ориентируются на слух. Видимость внизу не всегда хорошая, а иногда, — тут мелкая выразительно поморщилась, — вернее, достаточно часто — откровенно хреновая. Плюс к тому, вода искажает размеры, поэтому точно определить дистанцию ?на глазок? невероятно сложно. Поэтому вам нужно такой нашей слабостью пользоваться. НО! Помимо острого слуха у подлодок, по крайней мере, у некоторых, есть ещё и голова на плечах. Жадные и тупые под водой долго не живут, это факт. Да, знаю, вы уже не раз побеждали, но это были молодые, совсем неопытные особи. С самой флагманом справиться будет куда сложнее. Я почти уверена — ваша детская, да-да, не обижайтесь, именно детская, хитрость с ней не прокатит. Да, и ещё одно — вражина совершенно точно будет не одна. И свита её будет не в пример опытнее и хитрее тех подлодок, с которыми вы уже встречались. Имейте это в виду. Сашка оглядела слушательниц и оптимистично заявила: — Ну, самое главное вы всё-таки поняли! Бой с подлодкой — это схватка умов, кто кого перехитрит. А всё остальное — дело наживное, я вам покажу, что и как! Занятия шли до позднего вечера. Теперь Сашка действительно больше показывала и рассказывала, раз за разом объясняя, как в той или иной ситуации будет действовать противник и почему он именно так поступит. При этом она особо подчёркивала, что стопроцентной гарантии нет и быть не может, поэтому нужно думать и ?не ловить ворон? (объяснять заинтересовавшимся девчонкам, кто такие вороны и зачем их надо ловить, Сашка отказалась наотрез, заявив, что, мол, это к делу не относится и вообще, у Адмирала своего спросите). После ужина я отловил Сашку по дороге к общаге и отвёл её в сторону: — Слушай, а вот зачем весь этот цирк был? — Какой такой цирк? — Субмарина наивно захлопала глазёнками, но, поняв, что этот трюк не прокатит, вздохнула и призналась: — Понимаешь, нужно было, чтобы они обиделись и разозлились на меня лично и на всех подлодок в целом. Нужно было, чтоб они голову включили. А то прочитали пару методичек, грохнули несколько тупых селёдок и решили, что круче них только яйца. Это очень хорошо, что лодка-флагман не сообразила, что девки в наглую прут не потому, что уверены в себе, а потому что глупые. Пришлось срочно спускать их с небес на землю, а уж потом, когда они, наконец, стали готовы слушать, начинать обучение. Я внимательно посмотрел на такую неожиданно мудрую малявку и поинтересовался: — И это была единственная причина? Сашка, услышав мой вопрос, расплылась в широченной, от уха до уха, улыбке: — Нет, конечно, ещё поиздеваться над ними было так весело! А Нака так вообще, ТАК забавно подпрыгнула тогда! Я чуть от смеха не утонула! Я потерял дар речи. Вот только что передо мной стояла девушка, говорящая серьёзные и мудрые вещи. Миг — и она преобразилась в мелкую хулиганку. Как такое уживается в одном человеке? (1*) Кага счастливо улыбнулась: — Теперь я больше не боюсь кошмаров! Свежий, пахнущий ветром и солью воздух, лёгкий плеск волн и солнечные зайчики, прыгающие по воде. Отвратительная погода. Конечно, многие, услышав такое заявление, только покрутят пальцем у виска. Дескать — совсем с дуба рухнули, если ЭТО плохая погода, то что тогда считать хорошей? А вот на этот вопрос аватара эскадренного миноносца ?Гремящий? могла ответить запросто! Хорошая погода — это когда низкая, густая облачность, мелкий дождик и волнение балла в четыре! Вот это — идеальная погода… по крайней мере, для корабля конвоя. При такой погоде подлодке сложнее навести своё вооружение на беззащитные транспорты, более того, ей их и разглядеть-то трудно! Впрочем, это же касается и остальных любителей погоняться за конвоем. А авиация и вовсе — бесполезна. Так что да, идеальная погода — это когда слегка штормит. А на такой вот небольшой волне труднее всего заметить торпедный след, а видимость ?миллион на миллион? позволяет засечь еле плетущиеся корабли на огромном расстоянии. А коли заметят — беда. Тихоходному ?купцу? не уйти от Глубинных, а конвойным — не бросить беззащитный транспорт. Такая вот работа. Как там в песне?Впереди океан… Командир мой спокоен —Безрассудство и риск у него не в чести.Позади караван, я — корабль конвоя,И обязан свой транспорт домой довести. Вот именно, корабль конвоя. А значит — всё не как у других. Вспомнилось, как болтали они как-то с парочкой французских эсминцев. Те про своё житьё-бытьё рассказывали. Даже смешно как-то — жалуются на скучные экспедиции, говорят, что надоело мотаться по морю, в тысячный раз обыскивая мысы, рифы, островки в поисках ресурсов. Наивные. Они хоть могут направление поиска себе выбирать, да и скорость. Девушка вздохнула. Конвой движется со скоростью самого медленного судна. И точка.А мне тесно в строю, и мне хочется боя,Я от бака до юта в лихорадке дрожу.Но приказ есть приказ: я — корабль конвоя.Это значит, себе я не принадлежу. Вот-вот. Знали бы эти наивные француженки, каково это — плестись даже не на половине, а почти на четверти хода! И винить в этом некого, ну не мог тот ?купец? двигаться быстрее. Не мог. Он ведь не для скорости строился. Хорошо хоть сегодня не так. Подопечный, конечно, не скоростной, но бежит по волнам довольно шустро.Третьи сутки идём. Солнце палубу греет.Не поход боевой, а шикарный круиз.И расслабился транспорт, навалился на леер,Что с гражданских возьмёшь? Только я не турист. Нет, такие давно перевелись. Сейчас всякий матрос с транспортника буквально ?ест? глазами горизонт. Ну, а как иначе? Зевнёшь, расслабишься, и тебя самого сожрут, причём — в прямом смысле этого слова! Хотя толку от этого наблюдения… Хотя нет, это тоже не так. Не раз и не два с транспорта умудрялись засечь Глубинных раньше, чем их замечали канмусу сопровождения. Неудивительно — с высокого борта видимость лучше. Вот только и их самих видно издалека.Я-то знаю, чего тишина эта стоит,Я готов каждый миг опознать их дозор.Аппараты на ?товсь!?, я — корабль конвоя,Я-то знаю, что значит подставить свой борт. Верно. И в этом ещё одна беда. Нельзя ни расслабиться, ни поболтать с напарницами — это в крупных конвоях девчата могут себе позволить организовать посменное дежурство. А в небольших? Вот как сейчас, в два эсминца? Да, есть ещё эта англичанка, но она-то в конвойном деле не смыслит от слова ?совсем?. А прошляпишь атаку, и останется только одно — ловить снаряды и пули собственным телом. И хоть Адмирал не раз приказывал не подставляться под удар, мол, канмусу мало и они куда дороже транспорта, но девушка ТЫ не справилась, это ТЕБЕ её исправлять. А как иначе?Ну, накаркал: ?Полундра!? — выдал пеленг акустик.Чуть правее по курсу шум винтов взрезал ночь.Веселее, ребята, не давай волю грусти,Ждал я этой минуты и смогу вам помочь!Мы догоним её. Но зачем? Что такое?Почему ?стоп машина!?, и я в дрейфе лежу?Почему я не волен?.. Почему я в конвое?..Почему сам себе я не принадлежу… Да. Всё именно так. Тот человек, что написал эту песню, видимо, знал, о чём пишет. И как же это мучительно — видеть врага, который, возможно, убил кого-то из твоих напарниц, знать, что можешь его уничтожить, и… идти мимо. Скрипеть зубами, зло вытирать рукавом мокрые глаза и ИДТИ ДАЛЬШЕ. Потому что конвой должен дойти. Такая вот работа. Совсем не интересная, без героических приключений и подвигов. Просто — работа. Нужно отметить, что сегодняшний конвой очень странный. Всего один подзащитный, да и тот — баркас. Большой, конечно, но баркас же! А в сопровождении — аж целых два эсминца: сама ?Гремящий? и ?Сокрушительный? (Соня, будем знакомы), да ещё и та англичанка в довесок. А капитан на этой посудине тот ещё пройдоха. По лицу видно — прохвост. Но дело своё знает туго. И судёнышко у него хоть и старенькое, но надёжное. И явно не новичок. Впрочем, какое ей до этого дело? А простое — надо хоть примерно знать, как поведёт себя подопечный в случае опасности. Не запаникует ли? Не подставится ли сдуру под атаку? Но этот явно не из таких. Да и пассажир его тоже явно не промах. Хоть и в гражданской одежде, но чувствуется военная выправка. Девушка привычно выкинула из головы посторонние мысли. Хоть цель похода и близка, но расслабляться рано. Я опять не у дел. Сашка в очередной раз обозвала ?читером? и отправила погулять. Её просто-таки возмущает то, что я её чую. Вернее, не совсем её. Скорее некое НАМЕРЕНИЕ. Вроде всё нормально, и вдруг накатывает уверенность, что сейчас во-он оттуда прилетит пакость. Способность для меня, конечно, полезная, но вот для тренировки, как выразилась субмарина, ?вредительская?. Сижу, значит, на берегу, наблюдаю за подчинёнными, и тут в голове уже привычные ?буковки?: — Радарный пост. Есть контакт. Цель групповая, надводная. Координаты… Понятное дело вскакиваю и, позвав Славу, чешу в Штаб. — Не уверена, но, по-моему, это конвой. Та точка что пожирнее — транспортник, остальные три — прикрытие. Странно, всего один ?грузовоз? и аж трое в сопровождении. И явно идут сюда. — Да. Думаю, это Морган. — Согласна. Слава чуть помолчала, а потом неуверенно посмотрела на меня. Видеть такое выражение на её лице было столь неожиданно, что я даже немного растерялся. — Адмирал. Знаешь, на наших базах существует одна традиция… Девушка быстро ввела меня в курс дела и замолкла, ожидая моего решения. — Конечно. Командуй. Я снова в строю. Замерла коротенькая шеренга эсминцев. Неподвижно замерла Нака. Напряжённо смотрит на выход из бухты Кага. Словно памятник самой себе стоит в своём доспехе Слава. Не хватает только сестёр, но они, во избежание недоразумений, отправлены на другой конец острова. Мы ждём. И вот они появляются. Знакомый баркас, силуэт старого Моргана на нём, но нам сейчас не до него. Мы встречаем их. Вот они. Пара эсминцев и, наверное, линкор? Усталые, осунувшиеся лица. Внимательные и напряжённые взгляды девчонок. Они явно устали. — Залп! Отрывистая команда броненосца разрывает ожидание. Мои подчинённые синхронно вскидывают руки. Орудия на обвесах окутываются облачками сизого дыма.Громом сотен стволов салютует нам база,Обознались, наверно, я ведь шёл, как овца.В море я за врагом не погнался ни разуИ в жестоком сраженье не стоял до конца.Кто спасёт мою честь? Кто их кровью умоет?Командир, я прошу, загляни мне в глаза.И сказал он в ответ: ?Ты — корабль конвоя.Мы дошли, значит, этим ты всё доказал!? (2*)