Часть 16 (1/1)
Искать девчат не пришлось. Едва я покинул помещение, как почти наткнулся на целую процессию. Впереди шли эсминцы, каждая из которых с торжественным выражением на мордахе тащила здоровенное блюдо с вкусняшками. Пришлось посторониться и придержать дверь, ну в самом деле — где я, а где плюшки?! Пропустив процессию, ?озадачил? приотставших Кагу и Акаши. — Кага, размести Славу в общежитии, да и вообще — покажи ей, что тут и как. Акаши, займись снаряжением, будь добра. Стоп, отставить. Займётесь всем после ужина. Да, гостью не расспрашивайте, захочет — сама вам всё расскажет. — Адмирал, а уважаемая Слава к нам надолго? Видимо, этот вопрос очень волновал Кагу, она умудрилась выпалить его, опередив даже штатную балаболку Акаши. Той только и осталось что недоуменно поглядеть на авианосец и проглотить фразу явно примерно того же содержания. — Надолго? Думаю, что да, надолго. Акаши, поставь на довольствие её эскорт, полагаю, этот вопрос лучше решать тебе, а не Мамии. — Разберёмся, Командир. Странно. Акаши приняла новость без обычного заламывания рук и причитаний в стиле ?Посмотрите, люди добрыя, усё добро раздаём, скоро сами по миру пойдём!?. Так и хочется спросить: ?Ты кто такая? Куда Акаши дела?? Вот ей-же-ей, едва не ляпнул. А ведь, если подумать, всё просто: для Акаши канмусу Слава — своя. А её эскорт, соответственно, свой. Странноватая логика, но так ли уж она не права? Ёлки-палки, у меня уже ?тихо шифером шурша, крыша едет не спеша? от всего этого. Ладно, как говорила незабвенная Скарлетт — ?я подумаю над этим завтра?. Отбой. Внимание! Броненосец ?Слава? переходит под Ваше командование.
Эсминец Ха-класса (Суворов) переходит под ваше командование Эсминец Ни-класса (Александр III) переходит под ваше командование Под Вашим командованием есть Глубинные… ну, Вас предупредили… И что это должно означать? Позже стал невольным свидетелем довольно интересного диалога. Слава последовала моему распоряжению и направилась-таки в логово нашего хомяка-снабженца. Прохожу мимо и вижу озадаченную чем-то Акаши, забавно хмурящую брови и рассматривающую железяки из обвеса Славы. Сама канмусу-броненосец невозмутимо демонстрирует свой обвес и, кажется, даже слегка забавляется. — А почему у тебя так странно расположены башни? Неудобно же, — поинтересовалась Акаши, держа в руках орудийную консоль. — Они располагались почти так же, когда я была кораблём. А что касается неудобства, то я давно уже использую его себе на пользу. Проще, работая по нескольким целям, распределять их, если сектора обстрела не совпадают. — О как? — Угу, как у нас говорят — голь на выдумки хитра… кстати, Акаши, дело есть! — Что за дело? Дальше только неразборчивое шушуканье. Интересно до жути, но подходить ближе не рискнул — спалюсь ещё. Тем более мой личный маленький радист встрепенулась и потыкала пальчиком куда-то в сторону залива. Кажется, девчата из экспедиции вернулись? Оказалось — так и есть. Вернулись без потерь, зато притащили целую кучу ящичков и бочонков. Ну хоть это радует, надеюсь Акаши будет поменьше мне плешь проедать своим нытьём на тему ?по миру пойдём?. Активировано ?Слово Власти?. И чуть ниже пояснение, которое иначе как издевательством не назовёшь: У них ещё остались сомнения в том, кто тут хозяин? Зашибись. Я вообще, человеком-то остался? Правда, самокопанием заниматься долго не получилось. Небо заслонила одна очаровательно насупленная мордашка, прохладная ладошка легла мне на лоб, и озабоченный голос вопрошающе произнёс: — Хорошо? — Да, Хибики, — вздохнул я, — хорошо. POV Слава. Это всё-таки случилось. С самого прибытия на остров чувствовалось, что сёстры смотрят на канмусу без приязни. Поэтому приходилось внимательно следить, чтобы они держались в стороне во время отправки или возвращения вчерашней экспедиции. Но сегодня адмирал решил провести совместные учения, и возразить было нечего — посылать в бой несплаванные отряды было самоубийством во все времена. И Орёл, выбрав момент, когда мне было не до неё, напала на эту забавную малышку Хибики. Было страшно. Когда рядом вместо близкого и родного, несмотря на внешность, существа вдруг оказывается сгусток голода и злобы, и всё это ощущается как своё собственное, словами это не передать. Нет таких слов. Но ещё страшнее было ощущать, как что-то внутри отзывается на этот беззвучный охотничий клич, бледным подобием которого будут слова: ?Убить и съесть!? Ноги сами собой напрягаются, готовясь бросить тело туда, где в сузившемся поле зрения одна расплывающаяся тень пытается настигнуть другую… Не успеть… И тут в лицо бьёт ветер разворачивающейся ауры. Почти такой, какую я не раз чувствовала в боях с возглавляемыми Химе и Они стаями глубинных. Такой же, но, как бы сказать, с противоположным знаком. Странно, но ощущения такие знакомые… Если у Глубинных ?ветер? струящейся силы был холодным, противно липким и, казалось, наполненным тёмной мглой бездны, зовущей и манящей, обещая забвение и покой, то тут было совсем иное. Горячий, обжигающий шквал захлестнул меня, буквально сжигая изнутри и заставляя что-то делать, куда-то мчаться… всё что угодно, но только не стоять на месте. Трудно вспомнить, но ещё труднее описать те чувства, что овладели в тот момент моим разумом. Это словно огонь, но не тот мирный, приветливый огонь костра, не тот домашний, уютный огонь из камина или печи, нет, он был совсем иным. Скорее то, чёрно-оранжевое, злое пламя, что вырывается вместе со снарядом из пушечного ствола, то пламя, что пляшет по палубе горящего корабля, то пламя, про которое очень точно сказал когда-то поэт:А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,Горящие русские хаты,Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,Горящее сердце солдата. Ощущения очень знакомые.
Именно этот огонь горел в далёком 1915 году в сердцах моего экипажа, когда я, ещё нестарая, всего-то 12 лет со спуска на воду, но уже безнадёжно устаревшая из-за появления кораблей следующего поколения, оказалась в роли последней защитницы разваливающейся империи — и исполнила её до конца, который встретила за неделю до того, как страны, в которой меня построили, не стало. Эта ярость, эти стремления, они давно уже стали частью меня, но откуда они вдруг появились сейчас? Этот островок преподнёс мне ещё один сюрприз… или правильнее сказать — этот человек? С трудом выныриваю из расстроенных чувств и обнаруживаю, что меня удерживает поперёк туловища плотно прижавшаяся авианосец, которую, в свою очередь, придавливают к моей спине стволы развернувшихся назад пушек. — Ой, извини, — чувствую, что краснею и поспешно разворачиваю башни в походное положение. — И ты меня прости, — Кага отступает назад и кланяется, а я с удивлением обнаруживаю как под её лётную палубу прячутся стволы артиллерийских орудий довольно внушительного калибра… много стволов.(1*) Несколько мгновений смотрим друг на друга, а потом как по команде начинаем хихикать. Вот понимаю что выгляжу как полная дура, но остановиться не могу. Утешает лишь то, что я тут не одна такая. К слову сказать, сёстры вдруг стали шёлковыми. Вечерний разбор полётов начался с доклада Славы. На стене комнаты совещаний в Штабе откуда-то появилась самая натуральная школьная доска, а броненосец с видом школьницы-зубрилки с мелом наперевес встала рядом и начала: — Поскольку для боя с линкорами я теперь не гожусь, в рейде лучше всего будет поставить меня прикрывать авианосец, которая будет основной ударной силой, от возможных атак лёгких сил противника. Со мной пойдут мои сёстры в качестве флангового и тылового охранения. Отпускать их в автономное плавание рядом с вами, девчата, я пока не рискну. Из лёгкого крейсера и эсминцев сформируем отдельное соединение, задачами которого будет передовой дозор и борьба с попавшимися на пути лёгкими силами глубинных, чтобы не вынуждать Кагу преждевременно тратить топливо авиагруппы и снизить риск преждевременно насторожить врага. Если же встретившиеся враги окажутся слишком сильны, пусть отступают, а я выдвинусь навстречу и поддержу огнём. Одновременно Слава изобразила всё это на доске. Затем, немного помолчав и явно поколебавшись, продолжила: — Признаюсь, это был первоначальный мой план. Более того, предложить его я собиралась позже, когда сможем уверенно сражаться вместе… но сегодняшние события многое меняют. Первое. Признаюсь, я не могу достаточно плотно контролировать своих сестёр во время боя. Но. Слава Богу, у нас есть выход. Все как по команде посмотрели на меня. И чего это они? Хотят, чтобы я шёл в бой вместе с ними? Да я бы с радостью, но вот по воде бегать не умею… — Скажи, Адмирал, а ты умеешь ездить верхом? Верхом? При чём тут?.. Стоп! Она что, серьёзно?!!!