глава 7 (1/1)

Вернувшись в комнату, Дазай долго рассматривал спящего на его кровати ребёнка. Весь в синяках, ссадинах, собственно, как и все приютские дети его возраста, но ему не шло. Обычно мелкие органично смотрятся с некоторым набором гематом и царапин, но Чуя был исключением. Либо это просто было очередной припиздью Дазая. Ему просто не нравилось, что мальчишку кто-то избил.Переодевшись, Осаму аккуратно отогнул уголок одеяла и лёг. Чуя тут же завозился, отодвинулся сначала на край, а когда тело старшеклассника перестало ёрзать, быстро к нему подполз.— Мм, — чуть поморщившись, в полусне промычал Чуя. — Ты пил.— Немного, — обнимая мальчика одной рукой и прижимая к себе сильнее, подтвердил Осаму.— Ладно, — пробубнил Чуя и уткнулся прохладным носом куда-то ему под подбородок, принимаясь сопеть.Дазай долго лежал, ощущая, как его шею греет горячее дыхание из холодного носа. Лежал, поглаживал пацана по спине и не мог уснуть. Он не был сильно пьян, но парень в этот день ничего не ел, поэтому выпитое на голодный желудок пиво ощутимо ударило в голову. И хотя на тот момент уже начинало отпускать, Дазай не смог отказать себе в удовольствии повернуть мальчишку на спину и быстро коснуться губами его лица в район лба.Кожа на ощупь оказалась неожиданно тёплой и бархатной. Дазай тут же поцеловал его в мягкие щёки, потом в кончик носа, подбородок.Чуя тихо захихикал от щекотки, пока Осаму продолжал быстро-быстро касаться губами его лица в разных местах. Накахара улыбался, смеялся, пытался отвернуться, зарываясь ручками в чужие локоны, но Дазаю так нравился этот его смех, бархат кожи и премилое копошение в волосах, что он просто не мог и не хотел останавливаться. Чмокнув каждое веко, Дазай перебрался на ухо, Чуя уже совершенно отчётливо попытался отпихнуть его, потому что каждый чмок отдавался звоном. Дазай не помнил, как так вышло, что он спустился на тонкую, пахнущую, неожиданно, мылом шейку. Как потёрся об неё носом, вдыхая этот чистый запах, неиспорченный цыплячьим потом, каким часто пахло от мальчишек.Чуя перестал смеяться и застыл, ощущая лёгкие, приятные, но совсем непривычные касания. Он ощущал, что это уже переходило за границы той ласки, которую получали дети просто потому, что они дети. Дазай провёл кончиком носа за ухо юноши, а рука непроизвольно двинулась вдоль тела, сжала бок… Чуя вскрикнул от щекотки, когда пальцы Осаму пробрались под ткань, и тут его резко накрыло осознание того, что он делает.Убрав руку, Дазай отстранился и навис над ребёнком. Чуя улыбался, а глаза его в темноте светились сапфирами. Осаму потонул в этом взгляде. Он смотрел на него не как десятилетка. Чуя смотрел так, как Дазай смотрит на свои игрушки. Но маленькие ручки, потянувшиеся к нему искренне, сглаживали это ощущение. Чуя обнял Дазая за шею, подтянулся и поцеловал его в щёку. Потёрся носом, а потом свалился обратно на подушку.— Спи, — прошептал Осаму, снова целуя юношу в лоб.— А ты куда? — немного ещё хрипло ото сна, спросил мальчик.— К ребятам.— Оставайся, — вцепившись в его футболку, позвал Чуя. — Дазай, пожалуйста, поспи со мной.Дазай с тяжёлым вздохом лёг обратно. На него тут же вскарабкались и устроились щекой на груди. Парень накрыл маленькое тельце получше одеялом и прижал двумя руками к себе.— Дазай, — позвал Чуя примерно через полчаса.— М?— Ты спишь?— Нет.— Кто такой Достоевский?***Накахара не ожидал, что вопрос, который он задаст, вызовет такую реакцию. От того, насколько резко сел Дазай и следом усадил Чую, продолжая обнимать, у мальчика слегка закружилась голова. Он жмурился ото сна, уже забывая о своём вопросе, пока Осаму бегал глазами по небольшим ссадинам и синякам на его лице.— Откуда ты знаешь это имя? — спросил парень. Чуя пожал плечами и посмотрел в сторону.— Слышал от ребят в столовой.— Не ври, — резко оборвал Дазай как-то слишком враждебно. — Младшие не знают его.— Ну, может, от вас, — пожал плечами Накахара, продолжая смотреть в сторону.— Чуя, — схватил мальчика за лицо двумя руками Осаму. — Посмотри на меня и скажи, откуда знаешь это имя.Мальчик вздохнул и положил ладошки поверх ладоней Дазая.— Он сам мне сказал.На несколько секунд повисла пауза. От осознания того, что Чуя встречался и даже говорил с этим человеком, у Дазая где-то внутри заплескался такой страх за пацана, что затошнило. Он наклонил голову и упёрся лбом в маленькое плечико.— Ты лазил на четвёртый этаж, — догадался Дазай.— Нет, не совсем, — обняв подростка за шею в успокаивающем жесте, сказал юноша. — Я встретил его на лестнице, на третьем этаже.— И?— Он сказал исчезнуть.— И куда ты исчез?— Догадайся, — с досадой сознался Чуя. — Я знаю, что сам виноват. Просто, он странный, и я никогда о нём не слышал. Ни от вас, ни от ребят.— И не просто так, — Дазай поднял голову и посмотрел в глаза Чуи долгим тяжёлым взглядом. — Послушай, Достоевский — очень плохой человек.— Ну, я уже понял, — пожал плечами Накахара. — Он не японец, да?— Да. И он очень жесток. То, что ты отделался только ушибами и растяжением — большая удача. Ты мог свернуть себе шею, а он бы тебя там так и оставил.— Да ладно, это же убийство, никто не… — Чуя осёкся, глядя в немного мутные зрачки Дазая.— Обещай, что больше никогда не будешь с ним разговаривать, — потребовал Осаму.— Обещаю.— И ходить на четвёртый этаж.Чуя передёрнул плечами и сморщился. Интересно же, что там.— Давай так, — предложил Осаму и поудобнее пересадил мальчика, — ты не ходишь туда один, а когда будет можно, я тебя сам туда свожу. Хорошо?— А тебе туда можно? — спросил Накахара.— Ну, с лестницы точно не спустят, — рассмеялся Дазай. Чуя насупился.— Ладно, обещаю. Но тогда ты обещай туда сводить.— Обещаю, — улыбнулся парень.Чуя схватил его шею руками и заставил немного нагнуться. А потом потёрся осторожно кончиком своего носа о его. Дазай глубоко втянул ноздрями воздух, провёл носом по идеальной бархатной щеке, а потом схватил ребёнка двумя руками за рёбра и, щекоча, повалил.Накахара смеялся до слёз, барахтался, пытался вырваться, но Осаму крепко держал его, продолжая покрывать горячее от напряжения лицо невесомыми поцелуями.Вскоре мальчик выдохся и заснул, а Дазай, уложив его, поднялся с кровати и закурил. Он не мог отойти от того, что сделал полчаса назад. Он почти забыл о том, что Чуе всего десять. Он почти забыл о том, где он и с кем. А мальчик такой милый, доверяет ему, отпускать не хочет, не подозревая, какое Осаму на самом деле дерьмо.В итоге, всю ночь он так и провёл на подоконнике, куря сигареты и читая под свет восходящего солнца.***После той ночи Дазай редко ложился к Чуе спать. Юноша с трудом представлял, где спит Осаму. Он лишь иногда заставал его дремлющим поверх одеяла рядом с собой. И Чуе это не нравилось.Да, Накахара не был идиотом, он понял, что тогда произошло. Но он прекрасно понимал, что Осаму подросток, и что он был просто пьян. И даже так, он сдержался и ничего страшного не произошло. Оно и не могло произойти, Чуя был перманентно уверен, что если бы захотел оттолкнуть Дазая всерьёз, то смог бы. Осаму просто не мог причинить ему вреда.Но примерно через три месяца случился инцидент, после которого Накахара понял, почему Дазая в приюте уважают.Это случилось одной ноябрьской ночью. На улице уже было холодно, батареи включили, но они не особенно помогали. В комнатах младших стояли дополнительные обогреватели, а вот на старших не хватило. После первых морозов Дазай распорядился о том, что в комнате больше не курят, а окно надо срочно проклеить.Парни никогда раньше этого не делали, но послушно выполнили указания. Теперь его так не продувало, но и теплее в комнате не становилось.Им выдали зимнюю форму. Но Чуе всё равно в ней было холодно. Он носил рубашку, поверх неё утеплённый жилет, а позже Дазай ещё начал поддевать ему тёплую толстовку с капюшоном на молнии. И уже на неё натягивал пиджак.Но ходить так было тяжело, хотя и гораздо теплее. В комнате Рю и ребят стало настолько тепло из-за обогревателя, что запах там стоял просто невыносимый. Поэтому даже на выходные Чуя туда больше не возвращался, лишь заходил после уроков погреться.Макото притащил чай, а Фурихата где-то раздобыл электрический чайник. Больше всех находке радовался Чуя, потому что в столовой он до сих пор ел крайне редко. И едва завидел несколько коробочек с разным чаем, тут же решил его заварить.Ребята поначалу не разделяли его энтузиазм, но чай тоже полюбили, особенно холодными ночами, когда мешали его с ликёром. В приюте появилось новое понятие ?чайная вечеринка?. Это ночи, когда в их комнату приходили старшие из других комнат и пили горячий алкогольный чай.В одну из таких ночей Накахаре и пришлось остаться в комнате с ними. Кусакабе выступил за то, чтобы не отправлять мелкого в гадюшник, из которого недавно сам его забирал, и запах он прочувствовал в полной мере.Дазай был недоволен. Он не хотел показывать мелкого кому бы то ни было ещё, но, когда Чуя едва ли не со слезами на глазах начал собирать в рюкзак вещи на выходные, сжалился.— Только даже не думай пить то, что они тебе предложат, — сидя на кровати позади мальчика, запакованного в два свитера, и заплетая ему колосок, сказал Осаму.— Как скажешь, — наслаждаясь копошением в волосах, промурлыкал Чуя.Дазай в последнее время взял в привычку закалывать Чуе волосы. Особенно когда он заикнулся о том, что их надо постричь. И особенно, когда парень вернулся с учёбы и застал Кусакабе и Чую. Один сидел на подоконнике, а другой держал ножницы в руках.Волосы мальчика Дазаю нравились, поэтому стричь их он не давал. Но Чуя жаловался. Более того, Осаму постоянно снимал с себя медного цвета волоски. А сам мальчик не умел их как-то закалывать.Дазаю хвосты и косички давались лучше, но волосы были непослушными и всё равно немного торчали, мило обрамляя личико. Зато без петухов.— Не переживай, — разливая кипяток в четыре кружки, сказал Фурихата. — Мы за ним присмотрим.— Что-то мне не полегчало, — вздохнул Осаму, завязав резинку на кончике небольшой косички.Чуя тут же откинулся назад, заваливаясь в объятия Дазая, пока тот не успел опомниться и свалить. Осаму вздохнул и подтянул ребёнка к себе, чтобы он удобнее полулёг, а сам начал читать книжку.— Что ты читаешь? — спросил Чуя спустя пару минут.— Повелитель мух.— Интересно? — вспоминая, что уже читал эту книжку сразу перед переездом в приют, поинтересовался Чуя.— Вполне.— Знаешь, что послужило прототипами главных героев? — поинтересовался Чуя.— Мм?— Они олицетворяют демократию, авторитаризм и либерализм.Старшеклассники, что были заняты своими делами, удивлённо уставились на Накахару. Они и сами не все до конца понимали смысл этих слов, за исключением Дазая, а тут мелкий.— Тебе понравился главный герой? — спросил Дазай.— Если честно, мне больше понравился его друг, — рассмеялся Чуя.— Хрюша?— Нет, другой. Я не помню, как его звали. Самый адекватный из них.— А какой у тебя любимый момент? — спросил Дазай.Чуя задумался, припоминая то, что было в книге. Запомнилась ему больше всего голова, но самые сильные эмоции вызвал другой отрывок.— You should have seen the blood, — растягивая слова, сказал Накахара с серьёзным лицом, а потом рассмеялся.— Когда потух костёр, — догадался Дазай.— Ага.Продолжить обсуждение книги им не дали, потому что время уже было к вечеру, скоро подтянется народ. Чуе вручили кружку с чаем и печенье с шоколадной крошкой, чтобы поел.Примерно через час прозвучал отбой, и в комнату действительно повалили другие старшеклассники. Многих из них Чуя хотя бы раз видел в столовой, но были те, кого он не видел никогда.Свет потушили, но кто-то принёс гирлянду, которую развесили по стенам всей комнаты. Чуя сидел на кровати Дазая и наблюдал за огоньками, потягивая чай. Остальные же, их было около двенадцати человек, разливали по кружкам ликёр или виски, заливали это всё чаем и пили. Они играли в карты, общались, смеялись друг над другом и над найденной коллекцией порнушки Фури.— А ты кто? — подсел к Чуе какой-то мальчик из старших классов. Он был среднего роста, среднего телосложения. Шире Дазая, но на несколько сантиметров ниже. У него была проколота нижняя губа вертикальным проколом в двух местах, а ещё выбриты виски и выкрашены в ярко-жёлтый цвет.— Чуя, — отозвался юноша.Парень посмотрел на его бокал и достал из внутреннего кармана пиджака фляжку. Долил в свой стакан и предложил ему. Чуя закрыл ладонью бокал и помотал головой.— Ещё рано? — спросил незнакомец, перекрикивая включившуюся недавно музыку.— Ага, — кивнул Чуя.— Меня зовут Широ, — протягивая ладонь, сообщил парень.— Очень приятно, — пожав её, кивнул Чуя.— Играешь в карты? — спросил он.После опыта в своей первой комнате Накахара сказал, что не умеет. Но он часто следил за другими. Широ изъявил желание научить.В полутьме сложно было уследить за своими картами, не говоря уже о том, чтобы следить за чужими, но всё равно, когда игра шла честно, у Чуи получалось выигрывать.— Молодец, — складывая колоду и тасуя её, сказал Широ. — Но в покер тебе противопоказано играть.— Почему? — не понял мальчик.— У тебя всё на лице написано.Чуя метнул взгляд в сторону, где на кровати Кусакабе играли все остальные. Дазай сидел в самом центре и, судя по лицам сидевших рядом, выигрывал.— Правильно думаешь, он — мастер.— Потому что лицо каменное? — спросил Чуя.— Не, потому что ненастоящее.Мальчик не понял, что имел в виду Широ, но тот больше не задерживался рядом с ним и пошёл…куда-то. Накахара был только рад избавиться от компании. Вообще, этот парень был неплохим, но, учитывая то, что все были пьяны и, возможно, не только алкоголем, Чуя предпочитал перебдеть, чем недобдеть.Откинувшись спиной на подушку, Чуя продолжал тянуть остывший чай, наблюдая за переливающимися огоньками на стенах. Из-за обилия народа в комнате стало тепло, а ещё от чая его разморило. Мальчик уже почти задремал, убрав кружку на тумбочку, как его резко разбудил треск разбивающейся посуды, а музыка стихла. Дазай стоял, скрестив на груди руки. Напротив стоял парень и отплёвывался кровью.Чуя резко сел ровно и испуганно посмотрел на Осаму. Тот прожигал взглядом какого-то парня с ирокезом.— Да ладно тебе, — вытерев нос, попытался помириться он.— Я сказал тебе валить, — прорычал Дазай.— Это всего лишь травка.— Мне повторить? — спросил Осаму, сверкнув глазами так, что все в комнате поёжились.— Раньше ты не был против. А теперь что? Заделался заботливой мамочкой и включил святого? — со злости рявкнул парень.Глаза Чуи лихорадочно блестели, пока он наблюдал эту картину. Парень посмотрел на Накахару, тот вздрогнул от неожиданности.— Это из-за него, да? — делая шаг к мальчику, спросил парень. — Из-за цыплёнка ты не даёшь мне покурить? Да таких целый этаж.Чуя вдохнул, безотрывно глядя на Дазая. Рукой он незаметно проскользнул под подушку, готовясь в любой момент выхватить нож.— Отойди от него, — пророкотал Осаму. Он сказал это тихо, но каждый в комнате вздрогнул.— Если он цыплёнок, то ты кто? Наседка? — парень загоготал. Чуя схватил пальцами нож под подушкой, смотря нахальными злыми глазами на старшеклассника. Он был выше и шире Дазая, Чуя боялся, что в случае чего Осаму с ним не справится. — Дазай Осаму — курица! — ещё громче заржал парень.Чуя видел, как кончики пальцев Дазая дрогнули. В тот момент он злился по-настоящему. И Накахара больше всего боялся, что на него. Ведь он предупреждал.Отвлёкшись на Дазая, Чуя как-то пропустил момент, когда этот громила подошёл к нему и схватил за руку. Чуя зашипел от боли и неожиданности, нож выскользнул из пальцев и остался лежать под подушкой.— Что в нём такого, Дазай? — стаскивая пацана с кровати, спросил парень. — Чем он отличается от всех остальных?— Убери руки, — зарычал Чуя.Юноша опешил от такого твёрдого и нахального голоса. Перевёл взгляд на ребёнка, и это было его ошибкой. Дазай подлетел к нему подобно пуле, схватил за одну руку, вывернул её, развернул парня и лицом впечатал в бетонную стену. Чуя сел на корточки возле кровати и прикрыл руками голову, слыша, как посыпалась шпаклёвка со стены.— Если ты ещё хоть раз откроешь рот в моём присутствии, — пророкотал Осаму, — так легко не отделаешься.Он приложил его ещё раз, только в разы сильнее. Парень жалобно скульнул, а потом взвыл, когда Дазай всё же сломал ему руку, которую до этого держал в захвате.Остальные молча уставились на лежащего и скулящего у ног Накахары парня. Дазай, психанув окончательно, схватил испуганного ребёнка на руки и вылетел с ним за дверь, направляясь вниз.— Дазай, я даже не обут, — попытался сказать Чуя.— Я же тебя несу, — неожиданно мягко и дружелюбно сказал Осаму. Но вот плечи его были напряжены, а его самого всего трясло.— Стой, Дазай.— Нет, давай я тебя отнесу к ребятам, поспишь, отдохнёшь, — ласково тараторил Осаму.— Нет! — закричал Чуя. — Если сейчас отнесёшь меня туда, то там и останусь.Дазай остановился на лестничной клетке второго этажа.— Это только до завтра, — уверил он.— Нет, — покачал головой Чуя. — Ты вернёшься, и они тебя убедят, что там мне будет лучше. Но лучше не будет.Мальчик опустил глазки на шею Дазая и принялся перебирать пальцами ткань его рубашки.— Я больше не смогу жить там, — подытожил Накахара.— Почему не сможешь? — не понял Дазай.Чуя, сдерживая слёзы, обнял юношу за шею и уткнулся ему носом за ухо.— Потому что там нет Дазая.Плечи Осаму как-то резко расслабились и он, выдохнув, сел на ступеньку вместе с Чуей.— Не оставил бы я тебя там, — натянуто улыбнулся он.— А я тебе говорил, что у тебя из-за меня будут проблемы, — укоризненно заметил Накахара.— И я тебе говорил, что у меня всё будет в порядке, — улыбнулся Осаму. — Я запретил приносить им траву не только из-за тебя.— А из-за чего ещё?— Фури начинает подсаживаться. А я терпеть не могу торчков, — улыбнулся Дазай.Чуя вздохнул и расслабился, растекаясь по Осаму. Иногда ему казалось, что Дазай создан только для того, чтобы Чуя на нём вис, сидел и лежал.— Больно? — заметив сбитые кровавые костяшки на правой руке Осаму, спросил мальчик.— Да нет, — пожал плечами парень.Чуя взял его руку, подул на разбитые костяшки и осторожно коснулся их губами, пачкаясь в крови. Дазай смотрел за ним во все глаза. Алкоголь моментально из него выветрился, образовывая в голове неприятную пустоту.Он, как в замедленной съёмке, наблюдал за острым язычком, что быстро облизал его же кровь с бледных губ. А потом Чуя сам к нему приблизился и поцеловал этими самыми губами его. Совсем невинно коснулся, но Дазая прошило так, что даже Чуя почувствовал.— Прости! — тут же извинился он, расценивая дрожь Дазая как отвращение. Но его губы неожиданно растянулись в мягкой усталой улыбке. Он быстро чмокнул Чую в губы и прижал обратно к себе.— Тебе не за что извиняться.Так они и сидели. Они проторчали на лестнице часа полтора, не меньше. Дазай выкурил пару сигарет за это время, а Чуя успел задремать у него на плече. Вскоре за ними спустился Цубаки.Накахара не проснулся, а парень сел рядом с ними на ступеньку и тоже закурил.— Ты погорячился, — сообщил пирсингованный.— А по-моему я с ним слишком мягко, — поглаживая узкую спинку сопящего на плече существа, сморщился Осаму.— Ему десять лет, ты помнишь?— Завали. Конечно, я помню, — отрезал Дазай.— Пошли в комнату, Кусакабе там прибрался. Ребята ушли