Уроки (1/2)

Пустая комната выглядела на удивление органично. Казалось, выйди из нее, и никто никогда не вспомнит, что здесь кто-то да жил. Вот и жрица не решалась. Она знала, что еще долгое время сюда не вернется, и эта мысль тяготила ее. Не сказать, что тяжесть расставания была сильна, но она была первой в своем роде у Бендзайтен, поэтому переносилась особенно отчетливо. И не было ничего, что она бы могла унести с собой. С ее родного храма остался вакидзаси, который служительница носила с собой, как оружие, еще будучи девочкой. Сейчас он стал ей с локоть и больше годился для разделывания мертвого мяса, чем для умерщвления живого. Тем не менее она всегда носила его с собой. Этот маленький ножик давал ей чувство защищенности, словно Тамотен сейчас с ней, а с ним... с ним всегда было тяжело, но безопасно. Храм Тысячи Дверей всегда был с ней, тогда как Храм Истории останется позади, оставив лишь воспоминания. Она не понимала, откуда взялось это сентиментальное желание забрать что-то с собой, но не противилась ему, впускала в себя глубже. Это чувство не пришло от кого-либо из богов. Оно зародилось в ней, в чем и была его ценность. Девушка закинула здоровой рукой небольшую сумку на плечо и вышла, намереваясь покинуть храм как можно быстрее, что не вышло - у другой стороны двери ее ждала Бастет.- Все вещи собрала, котенок? - женщина стояла, оперевшись боком о стенку. Она очень странно улыбалась: глаза казались непривычно грустными с этим прищуром и опущенными внешними уголками, губы натянутые, все коричнево-красные складки на них разровнялись и протянулись вдоль. Сперва жрице показалось, что богине холодно: уж больно крепко сжимала она предплечья скрещенными руками.- А? Да... - стыдно признаться, но Бэнтэн пропустила ее вопрос мимо ушей, думая о своем. Вчерашнее не могло вылететь из ее головы. Те слова. Служительница не собиралась полностью забирать их назад, но многое было сказано в порыве, который сам по природе своей был ей понятен весьма и весьма смутно. Напоминание было достаточно сильным - рука все еще ныла.- Тогда пошли. С минуты на минуту за тобой прибудут, - Баст подошла к ней, приобняв за одно плечо. Девушка рефлекторно убрала руку за спину. - Что у тебя там?- Ничего! - женщина горделиво вскинула нос вверх, сжимая челюсть: ей не слишком понравился тон жрицы. Бэнтэн заметила это и кротко добавила, что все в полном порядке.- Хорошо. Идем, - они повернулись к выходу, но стоило им сделать несколько шагов, как богиня молниеносно метнулась к девушке за спину и вывернула больную руку.Шокированная Бендзайтен первые секунды даже не почувствовала боли, только услышала хруст, а когда боль пришла, не позволила себе закричать. Она подняла свои огромные сияющие от слез глаза на спокойную и холодную Баст. - Никогда не ври богам, Бендзайтен. Мы можем оказаться на редкость своевольны и суровы в своих решениях. Пусть это будет тебе уроком и напоминанием, - служительница еще немного посмотрела ей в металлические глаза. Ей захотелось плакать, потому что хотелось Бастет.

- Жаль, я не люблю писать другой рукой, - сказала жрица, медленно опуская руку. Богиня скривила брови и сухо засмеялась.- Я тоже не хочу омрачать наше прощание, девочка моя, но жизнь сурова, и я надеюсь, что это было самое болезненное наказание из всех, которые еще получишь, - она вздохнула, осеклась на солнечный свет из маленьких окон под потолком и отодвинулась ближе к тени. - Бендзайтен, ты пока не имеешь ни малейшего понятия о том, насколько ты особенная, но когда поймешь, послушай моего совета, не вздумай это показывать. Мы дорожим тобой, мы любим тебя, но не все боги будут относиться к тебе так же. Далеко не все.

- Но вы же сказали не врать, - жрица глубоко задумалась: Бастет всегда была для нее слишком двойственной, чтобы до конца ее понять.- Не пойман - не вор! - она подмигнула смертной и захихикала.Они вышли из храма Истории, дошли до ворот, где в тени колонн их ожидал Анубис. Молчаливо он кивнул им и подошел. Тота не было, но девушка решила, что это к лучшему. Она не хотела его видеть, слышать, даже знать о его существовании, хотя само его отсутствие огорчило ее еще больше. Эти десять лет ему ничто, как и она сама, видимо. Это тоже был урок. Урок весьма болезненный. И тогда она осознала, что дух ее терзается гораздо больше тела, что единственное верное решение - прекратить, забыть то, чему с таким великим трудом училась. Если первые уроки столь тяжки, то каковы будут следующие? Она не ведала, о чем просила, когда хотела стать живой, полноценной. Все чувства есть страдание, страдание от них или от их отсутствия. Не проще ль не страдать? Ведь не болела бы ее рука, не будь ее самой. Так будет легче, проще, лучше. И как только Бэнтэн приняла это, она смогла дышать: ничего не сковывало грудь, яркое солнце не мозолило сухие глаза, сердце ровно билось в своей клетке, не задевая прутья. Она и сама вся точно посерела. Анубис заметил. Он был разочарован. Не Бэнтэн, не Тот, не Баст, а все сразу огромной надгробной плитой запечатало ростки надежды на нечто лучшее, чем могла обернуться ситуация. Он злился и грустил.

Как бы то ни было, а отпускать девушку без дара им не хотелось. Бастет вертела в пальцах свой кулон-крест, тот сверкал золотом на солнце, испуская блики, приятные кошачьему глазу. Бог ткнул ее в бок локтем, указывая на ценную безделушку. Она без слов поняла его, сняла кулон с тонкой шеи и протянула на ладони. Анубис хитро глянул на жрицу и осторожно поднял за локоть больную руку, обводя рукой изображения богов на стенах. Кто?- Господин Тот, - монотонно произнесла Бендзайтен. Однако она не хотела говорить. Здоровая рука хлопнула по губам. Удивленная девушка уставилась на бога, ожидая объяснений. Анубис повел бровью и повесил крест на ее плечи. Правда. Полезный дар, сколь и опасный. Бог посмотрел на крест и показал три пальца. - Лишь трижды? Это более, чем нужно. Благодарю вас.Повеяло холодом. На синем чистом небе заиграла радуга. Она ударилась о землю, подняв пыль и песок. Пора.- Я буду скучать. Спасибо за все, - тихо сказала жрица. Девушка сделала шаг к радужному мосту, но остановилось. - Госпожа Бастет, передайте Тоту, что по нему я тоже буду скучать, но я буду помнить. Может, боги тоже нуждаются в уроках? - богиня улыбнулась и кивнула.- До встречи, котенок, до встречи. Мы будем ждать.Она ушла от них по радуге, не бросив ни взгляда назад, неся крест с некой гордостью, с почетом. Она знала, что они не врали. Точно знала, но так ли ей это было теперь важно?- Пойдем в храм. Сгорим еще, - усмехнулась Баст. Анубис встрепенулся, замотал хвостом и поплелся следом, пытаясь не оглядываться. - Хорошая идея - зачарование, но удержит ли это то, что просыпается в ней? Нет, боюсь, что крест слабее, - Анубис промолчал - он согласился.Женщина вошла в библиотеку. Стол жрицы все еще стоял, Тот на своем месте, будто ничего и не случилось. Задумав преподать урок второму, Бастет взялась за стол служительницы и намеревалась его оттащить. Тот прекратил писать.- Оставь, - Баст на это пожала плечами.- Зачем? Она ушла. Ее больше нет и еще долго не будет. Надо освободить место.

- Ты меня слышала? Я сказал оставь. Рано или поздно вернется.- Высокого ты мнения о себе. Вернется... - протянула богиня. - Я буду скучать, я буду помнить, - исказила она свой голос под смертный. В этот раз он поднял не нее затравленный взгляд. - Будь моя воля, тебе бы я руку оторвала, можешь быть уверен. Какая женщина добровольно вернется к тому, кто несет одни беды?- Будь моя воля, оторвал бы тебе язык, можешь быть уверена, - она закатила глаза, понимая, что наказывать нет смысла. Сам справится. Женщина сложила руки на груди, шествуя к стеллажам и исчезая в них.Тот раздраженно потер глаза, остужая разум. Какая женщина?.. Очевидно, такая, от которой одни беды, суть которой только просыпается, а уже начинает кипятить кровь. Он поднялся, поднял из-под стола красивую резную коробочку, покрытую лаком, переливающимся всеми цветами, и положил в стол жрицы. Новая Сига. Они еще сыграют. Обязательно еще сыграют.***С каждым ее шагом становилось холоднее. Пар исходил не только из ее рта, но и окутывал тело, привыкшее за десять лет к жаре и зною. Бэнтэн почувствовала, что спускается, облака расступились под ее ногами, показалась земля. Там, в конце пути, стоял мужчина в сверкающем доспехе. Его глаза горели точно две золотые звезды. Жрица сошла с моста, и радуга схлопнулась за ее спиной. Мужчина моргнул - его глаза перестали излучать столь нестерпимый свет. Он посмотрел на нее, и от одного такого взгляда ей стало не по себе: эти глаза ощупали каждый уголок ее тела, рассмотрели каждую прорезь в радужке ее собственных глаз, сосчитали каждый волос на голове. Не зная иных способов, служительница поклонилась ему, надеясь показать почитание. Он коротко кивнул, снял с пояса рог и подал сигнал. Звука не было, но сердце Бендзайтен забилось так, что пульсировали виски. Не ее голос, но голос этого бога раздался эхом в ее голове: "Она здесь". Ввысь от земли неподалеку столбом ударила молния. Лицо мужчины прояснилось: в нем стало меньше напряженности.

- У тебя есть имя? - он спросил это так, будто действительно сомневался в наличии имени у жрицы.- Бендзайтен, - подул ветер, унося за собой ее слова, но бог ее расслышал.- Мое имя Хеймдалль. Сейчас большинство асов заняты - они не могут оказать тебе достойный прием и просветить об Асгарде, - мужчина замолчал. Пару секунд спустя жрица поняла, что продолжать он не намерен. Она сама задала вопрос.- А вы? - ас спокойно указал на помост позади нее.- Моя работа - быть здесь. Сторожить. Я не могу тебя проводить, но слышу, что идет тот, кто может, - его глаза устремились в горизонт и за него, но жрица не могла себе позволить оставаться в неведении.- Дворец позади вас - храм? В котором мне надлежит провести десять лет? - страж усмехнулся в светло-золотистые усы и указал на здание, не глядя.- Это Химинбьерг. Первая крепость. Мой чертог. Дворец и лес на несколько фьердов - мой дом. Храм?.. Здесь нет храмов. Это Асгард. Вся наша земля есть крепость на небесах, есть наше пристанище и дом, есть твое пристанище и дом на грядущие десять лет.

- Асгард - город? - ас задумался.- Похож. У всех асов есть чертог на нашей земле, но есть и общий дворец - местилище для всех. То место царя и царицы - Одина и нее, - мужчина указал на ворота своего дворца. В этот момент они распахнулись.Вбежала невысокая женщина в зеленом платье с длинными светло-русыми волосами. Она выглядела очень взволнованной и собирала каждую яму по пути к ним. Едва заметив бесстрастное лицо Бендзайтен, женщина улыбнулась. Ее глаза наполнились мягким свечением и странной надеждой. Она сбавила свой пыл, подходя ближе.- Я была неподалеку и примчалась, как только услышала зов, - Хеймдалль повернулся к ней всем телом и поклонился. Понимая, что перед ней некто очень важный даже среди других богов, служительница тоже поклонилась. Богиня перед ней стушевалась и боязливо отступила на полшага. Ей явно не привычен этот жест.- Приветствую вас, царица.- Здравствуй, Хеймдалль. Я пока не царица, это все излишне, - в ее голосе звучало оправдание, попытка отгородиться, показавшаяся Бэнтэн непонятной и неуместной.- Скоро, совсем скоро будете, - от этих слов будущая царица чуть поникла. Бог не хотел ничем ее обидеть, она понимала, но все равно расстраивалась. - Как я понял, вы хотите взять смертную под свою опеку. Хороший исход. Сможете рассказать ей все то, что узнали сами.

- Я видела молнию, - начала богиня.- Один хочет ее видеть, - страж ненадолго задумался. - Сразу после сбора. А пока лучше ее переодеть, - снова о ней начали говорить так, будто ее тут вовсе нет, это ее, можно сказать, почти смешило.

- Верно! - она ужаснулась, бросив взгляд на калазирис из тонкой ткани. - Идем скорее. До встречи, Хеймдалль! - женщина схватила ее за руку и потащила за собой. Жрица даже не успела ничего сказать, лишь напоследок кивнула богу.Ее почти на руках пронесли через крепость и закинули в повозку, запряженную рысями. Богиня назвалась Фригг. Она оказалась на редкость общительна: слова из нее текли рекой в сезон дождей, их беседа была направлена в одну сторону, не встречая сопротивления или ответного напора. Мимо них проносились леса в желто-оранжевом цвете, среди которых мелькали странные существа. И пусть это не первый новый мир, но в других она ни разу не выходила далеко за пределы одного Храма, а этот был огромен. И вот постепенно перед ними рос дворец, превосходящий в несколько раз чертоги Хеймдалля. Он был столь высок, что мог своими башнями ранить само небо, будь оно чуть ниже. Одна из башен куталась в облака, обмотавшихся вокруг нее ореолом. "Фенсалир, - пояснила Фригг, - мой чертог". Чертог. Странное слово. "Чертог, ну, это твое место, не обязательно твой дом, это твой дворец, но не храм. В храме даже бог чему-то поклоняется: знанию, доблести, силе; в чертоге ты имеешь связь с храмами там, в Мидгарде. Это личный храм бога, Его собственный."

- Идем быстрее, Бэнтэн! Нам нужно все успеть к концу тинга, - богиня повела ее через величественные коридоры, своды которых возвышались на столько, что Бендзайтен могла бы трижды встать себе на плечи и не достать потолка. - Я договорилась с Одином, чтобы мы жили в одном чертоге.

Жрица прищурилась, но быстро вернула себе прежний вид: она не успела назвать госпоже свое имя. Боги редко снисходили настолько, чтобы узнать об ее имени заранее, а конкретно, вообще не снисходили. Вспоминая размеры башни, Бэнтэн испугалась, что они не доберутся до вершины и за полдня, но стоило богине ступить в свои владения, как каждый камень повиновался ей. Секунды не прошло - они на вершине. Не веря своим глазам, жрица подошла к окну и распахнула ставни. Внутрь затекли молочные облака. Богиня засмеялась, подняла их, скатала в шар и с задором бросила в окно. Шар схлопнулся и раздулся до небольшой тучки.- Пыль попала, вот и посерело, - женщина развела руками и подошла к небольшой двери. - Это твоя комната. Я решила, что такая тебе понравится. Здесь все, как ты любишь: она небольшая, зато есть и стол, и шкаф, и окошко, цветы неяркие - не будут резать глаз, и, главное, нет зеркал. О! Точно! Вид, - богиня распахнула ставни: комната была чуть выше основной части башни из-за порожка, поэтому облака размеренным течением обволакивали стену, не затекая внутрь. Она оглянулась на растерянную служительницу и широко улыбнулась.- Здесь очень мило, - жрице стало неловко: она пожалела, что не может выразить благодарность так же пылко, - большое спасибо.- Подожди благодарить, я подобрала тебе платье, - богиня бережно достала светло-зеленое платье. Оно было прекрасно: свободное и легкое с цветами, распускавшимися на подоле, такое необычное, такое "живое". Фригг ласково помогла смертной переодеться, расчесала и уложила ей волосы, несмотря на все препирательства. - Красота... Повернись, повернись, дай же мне на тебя наглядеться! Так и с богиней спутать не трудно. Все так, как я видела... - очевидно занервничав из-за своих последних слов, Фригг убрала гребень и надела рубиновый обруч на голову Бендзайтен. - Теперь можно и к Одину.- Могу я сначала разложить свои вещи, госпожа? - неуверенно спросила жрица.- Что? Ах, да, конечно! Я могу помочь!- Не думаю, что вам стоит, госпожа, вы же богиня, здесь я ваша слуга, - богиня погрустнела.- Но я не хочу быть тебе госпожой, я хочу быть другом, - от такого заявления служительница пошатнулась, почти выронив из рук вещи, но быстро вернула себе свое самообладание и хладнокровие.- Увы, это значит, что даже боги не всегда получают то, чего хотят, - Фригг озадаченно опустила широкие брови и посмотрела на девушку с неверием и страхом. Тяжелый взгляд, но служительница снесла его со странным достоинством. - Иначе и быть не может.- Не может, - прошептала богиня. Она закрыла глаза и медленно, глубоко вдохнула, выдохнула и постаралась улыбнуться.Фригг сделала вид, что этой части их разговора не было, как поступала всегда, если ей что-то не нравилось. Она рассматривала свитки папируса, переворачивала их, пытаясь понять, что же на них нарисовано, крутилась вокруг амулетов. Стоило жрице достать что-угодно из сумки, как женщина осыпала ее уймой различных вопросов, чем несколько раздражала. К чему она так к ней приклеилась? У других богов всегда было полно дел, они редко снисходили до бессмысленной болтовни, вот и Бэнтэн до нее опускаться не желала, горделиво и односложно отвечала богине, которая из этой бессмыслицы состояла и, казалось, не замечала этого.

- А это что? - она добралась до вакидзаси и с неким трепетом осматривала ножны.- Осторожно. Не открывайте, госпожа, - бросила Бендзайтен, заканчивая расставлять свитки здоровой рукой. Богиня вскрикнула, но тут же захлопнула рот ладонью. Жрица медленно и сдержанно обернулась: вакидзаси в саях лежал на кровати, а Фригг так и стояла с рукой у лица и глазами на мокром месте. - Я же просила, госпожа. С вами все хорошо? - женщина закивала. - Тогда покажите руку, - богиня помотала головой и отступила. Она продолжала отступать даже тогда, когда Бэнтэн повторила свою просьбу. - Мне вас уговаривать еще нужно? Как дитя малое уговаривать? - без лишних колебаний служительница схватила Фригг за запястье и оторвала ее ладонь от лица. - И кому было сказано: "Не открывайте"? - через всю ладонь протянулся порез, сияющий светом божественной крови.

- Но я даже не открыла его полностью! Я чуть-чуть приоткрыла и задвинула обратно! - стыдливо отмахнулась богиня.- Вы ухватились за самое начало саи, вот и рассекли себе все, - Бэнтэн продолжила недовольно бурчать. - И к чему вы предо мной оправдываетесь? Пред собой оправдывайтесь, - здесь Фригг должна быть за нее в ответе, а не наоборот, но жрица почувствовала, как ее настойчиво загрызла совесть: отчасти сама виновата, следовало держаться со всей ответственностью и достать этот мечик в первую очередь, следовало отвлечься и объяснить пытливой богине, что это оружие. Следовало, да, но она этого не сделала. Девушка закрепила оружие на поясе. - Что же с вами делать? Это особый металл, закаленный лучшим кузнецом Востока. Сотворенное богом опасно для других богов, - Бендзайтен накрыла рану больной, посиневшей ладонью и начала чертить поверх перевернутую "R".- Райдо? Но подожди! Ты ее перевернула! - раздался немного склизкий звук рассекающейся плоти. Жрица поморщилась и убрала ладонь, стараясь не запачкать красивые платья кровью. - И ничего...? - Фригг несколько раз помахала перед собой ладонью, не веря, что не осталось ни следа от пореза. - Когда ты этому научилась?- Утром, - служительница подула на рану, охлаждая жжение. Кожа вокруг затвердела, закоченела и превратилась в чешую.

- Ты, - все еще удивленно протянула богиня, - ты просто нечто! А этому ты у драконов научилась? - вдруг Фригг осенило что-то, что она не потрудилась объяснить. - Идем, - жрица с подозрением покосилась на нее, идем скорее, я покажу!Женщина поволокла ее еще выше: настолько, что над ними оставались только крыша и шпиль. Это была очень чудная комната: ее нельзя было назвать чердаком, стены не имели углов, сомкнувшись кольцом, зато огромные окна без ставней занимали собою почти все пространство. Точно посередине стояла прялка, а чуть поодаль разместилась корзина с шерстью. Исполненная нетерпением богиня вскочила за прялку, приладив все для удобства. Она не взяла шерсти, не взяла ничего, только глубоко вдохнула и пару раз смяла пальцами воздух. Бэнтэн не понимала, чего добивается эта богиня, Фригг заметила это и с огнем в глазах указала носом на свои руки. Миг, и из ничего появилась белая, тонкая нить. Она протянулась из пальцев женщины и мало-помалу становилась длиннее.

- Невероятно. Здесь же ничего нет. Откуда? - жрица провела рукой по лопати, где должна бы быть шерсть, но ничего не почувствовала, не нащупала. Фригг заулыбалась, польщенная тем, что наконец смогла получить от смертной внимание.- Секрет. Меня этому мама научила. Давно. Она была хозяйкой Ванахейма до Скади, до меня, думаю, она вообще была первой. Это особые нити: они не рвутся по-настоящему, и всегда остаются единым плетением, стремясь друг к другу.- Она мертва? - Фригг кивнула, ее лицо лишилось ясности от легкой грусти, едва затуманилось, сливаясь с облаками на окнами. - Мне жаль, - интонация выдала ее с головой: жрица была больше удивлена и напугана, чем расстроена. И боги могут умереть?- Это ни к чему, я ее почти не помню. Я же была совсем ребенком, когда она ушла в никуда, оставив мне Фенсалир.- Но, разве эта башня не Фенсалир? - богиня захихикала.- Не совсем. Фенсалир - мой дом в Ванахейме, мой край. Там рядом мой семейный чертог Фолькванг, где жили мы до... - Фригг затихла, не сознавая, хочет ли сама продолжать этот рассказ.- Не стоит продолжать, если это ранит тебя, - почти с настоящим сочувствием остановила ее жрица. Богиня благодарно кивнула, удержав губы ровно, силясь не кривить их. - Я свою мать совсем не знаю, - отрешенно обронила Бендзайтен.- А отца? - служительница помотала головой, уходя в себя.

- Я была младенцем, когда их не стало. Я помню, как меня пытались сжечь люди, как кто-то вечность бежал со мной на руках, а потом был голос, зов, и я пошла на него. Так я оказалась в мире духов и богов Востока. Мне кажется, это был Зевс, главный из главных.

- И ты даже не знаешь, кем они были? - жрица уколола ее придирчивым взглядом, и богиня запнулась.- Даже вам известно не меньше моего: человек и какой-нибудь низший демон. Это все, что мне нужно знать. Это все, что известно, в принципе. Оба мертвы, и я не горю желанием повторять их судьбу. Боги дали мне шанс на место в этом мире, - она кивнула самой себе, - такими подарками обычно очень дорожат.- Ты поэтому такая "холодная"? - Бендзайтен повела бровью и наклонила голову. - Не пойми неправильно, просто слухи ходят разные, - всплеснула руками Фригг, не отрываясь от дела.- Да, именно поэтому, - предчувствуя неприятную тему, она поспешила продолжить и обрубить ее на корню. - Клянусь, это не так плохо, как многие думают. Без радостей я не грущу.- Это справедливо, но, боюсь, мне не понять, - она перестала прясть, повертела в пальцах получившийся небольшой моток и крепко задумалась. - Если бы мне пришлось вновь излить все пролитые слезы за счастье вдвое меньшее, что было в моей жизни... Я бы излила, - впервые в глазах богини появилась уверенность, чуждая тому образу, в котором она до сего момента представала перед Бэнтэн. - И ты не хочешь учиться? Не хочешь стать немного больше...- Человеком? Нет. Мне хватает того, что я имею. Удовлетворения от мелочей - достаточно.

- То есть что-то ты все-таки любишь? - вкрадчиво поинтересовалась богиня.- Я люблю слушать: песни, истории, иногда даже дождь; люблю учиться, молиться, люблю свои храмы и богов, но более всего, - она поджала губы и повторила медленнее, - более всего я люблю быть полезной. Если я нужна, то большего я и просить не посмею.- Ну, конечно, нужна, - женщина размотала нить себе в ладонь, сжала ее в кулак, а другой рукой принялась вытаскивать с внешней стороны белую ленту. - Я понимаю, что ты этого не сильно хочешь, что тебе это будет в тягость, но, пожалуйста, прими то, что я хочу быть тебе другом, и мою благодарность: мы только и успели, что познакомиться, а я уже дел наворотила, - обезоруживающе улыбнулась Фригг.

- Я постараюсь, но не обещаю, - довольная ответом, богиня перекинула ленту через волосы жрицы и затянула их в хвост. - Что это? - лента из белой медленно потемнела, покраснела. - Кровь?- Нет, - шокировано выдохнула Фригг. - Такого обычно не происходит. Мои нити всегда белые, только Они могут их изменить.- Они? - богиня сжалась и испуганно посмотрела на Бендзайтен. - Я ничего не пойму, пока ты не объяснишь, - женщина остановила ее, подняв ладонь. Богиня зажмурилась, но через ее веки было видно, как ярко загорелись золотые глаза. Она тряхнула головой, будто прогоняя наваждение, посмотрела на Бэнтэн потускневшим золотом и нехотя сказала.- Я бы все рассказала, я бы все тебе объяснила, но Они не хотят. У нас договор, понимаешь? У каждой хозяйки Ванахейма был с Ними договор. Боюсь, что только поэтому я еще жива. Но... ты встретишься с Ними. Они говорят, что ждут тебя, скоро.

Решив, что задерживаться больше никак нельзя, Фригг повела прибывшую в Вальхаллу. Ее поведение показалось жрице странным ее в самом начале, но сейчас она накрутила себе очередной балл: женщина увлеченно объясняла Бендзайтен, кто есть кто, как выглядит, чем занимается, но к концу коридора или на развилках замолкала и настороженно оглядывалась, а стоило ей расслышать чьи-то голоса, так богиня стремглав неслась в противоположную сторону. Не самое общепринятое поведение для царицы этого мира, но служительница тактично приберегла вопросы: богиня действительно была на взводе. Окольными путями они добрались до громадных размеров зала. Опорными колоннами, на которых держались своды, ему служили вонзенные в серый мраморный пол мечи, лезвие которых, очевидно, было столь острым, что порезало камень "безболезненно", не оставив трещин. Рукоять у каждого из титанических клинков была с вековой дуб, а лезвие ровное, отполированное, что зеркало, затупленное с обеих сторон, что не могло не радовать. По обе стороны протянулись длинные столы, которые сходились у двухместного трона в самом конце. По всему периметру стояли двери, над каждой был прибит щит, расписанный в своей манере. Всего жрица насчитала пятьсот сорок дверей. Зал был пуст.- Здесь всегда так пустынно? - спросила Бендзайтен, оглядывая свое одинокое отражение в одном из острий.

- Должно быть, сразу пошли на бойню после тинга. Каждый день наши эйнхерии, лучшие из павших в Мидгарде, облачаются в небесные доспехи и бьются насмерть, - успокоившаяся на время богиня неспешно кружилась среди своих отражений.- Зачем?

- Тренируются. Асы, ну, они завоеватели, их цель - покорить весь Север, а потом, много позже, по преданиям, случится Рагнарёк. Конец Света, - она говорила об этом совершенно спокойно, словно это не имело никакого отношения к ее жизни. Фригг заметила это недоумение и поспешила добавить несколько слов. - Но это только легенда, которую придумали наши предки, чтобы убедить нас собирать войска. Боги любят сказки.Послышались гулкие шаги - не ровен час Фригг окаменела: ее глаза застыли в одной точке, вкогтившись ястребом в отражение одной из колонн. Бендзайтен расслышала, как она прекратила дышать, увидела, как жизнь отлила от ее лица, почувствовала, как от легкого щелчка женщина готова была рассыпаться и разлететься в прах. Жрица скользнула взглядом по лезвию и поняла, чей силуэт выбил весь дух из богини одним своим размытым видом.Меня здесь не слишком-то жалуют, понимаешь? Была война, очень долгая война. Она началась еще до твоего рождения. Ранее, самыми важными для смертных были мы, ваны, люди более всего ценили плодородие и думать не думали о войнах, а потом все изменилось. Пришли иноземцы, от которых нужно было защищаться, и асы стали нужнее, они встали наравне с нами. А боги, сама знаешь, большинство из нас редко довольствуется малым, и асы, и ваны, хотели стать первыми из первых. Война началась и никогда бы не закончилсь, асы никогда бы не одержали верх, если бы не ётуны, третья раса. Среди них лишь один бог - король, зато какой! Отец огня. И пусть их воины не умеют воскресать (а наши воскресают только на своей земле), их больше. Асы воспользовались случаем, решили оторвать кусок пирога, напали с другой стороны. Мы были вынуждены сдаться им, но даже этого асам показалось мало. Они захотели лишить Ванахейм его хозяйки, нарядить в аское платье, вырвать цветы из волос, сковать тяжелым поясом, лишить имени. Клянусь, если бы не Один, меня бы заставили прислуживать им, как какую-то смертную альву. Один этого не пожелал... Я знаю, что я красива, и никогда этого не буду отрицать, но я не настолько красива, чтобы при виде меня терять голову, да и сам царь асов не из таких мужчин. Он очень благороден... Он предложил мне выйти за него, стать царицей Асгарда, а не пленницей. Хозяин Ванахейма был против, ничего не хотел слушать, но я согласилась. Ради всех ванов, ради своего народа, я на все готова. И вот я здесь. Чужая, в чуждом мне краю, запертая с теми, которые желают мне смерти. А таких достаточно...Невдалеке от них у арки остановился мужчина непомерного роста, если бы голова Бендзайтен оказалась вровень с его локтем, то это было бы чудо. Его броня (а вскоре жрица поймет, что иная одежда здесь редкость) не была такой же красивой и сияющей, как у Хеймдалля: у стража пластинчатый доспех отливал серебром и золотом, преломлял и играл с радугой, а этот, очевидно, бог обходился кольчугой с наплечниками, налокотниками и вставками из темного металла. Пытанный, ношенный и избитый доспех был уродлив в той же мере, в которой и надежен. За его могучими плечами едва был заметен плащ, похожий на едва выделанную шкуру. Единственной в своем роде красивой вещью были сапоги: за налипшим слоем грязи и дорожной пыли виднелся проблеск дорогого металла, набитого на кожу пластинами. Мужчина недолго вглядывался в другой конец коридора, а затем повернулся в зал и размашисто зашагал внутрь. Фригг только и успела заткнуть себе ладонью рот с носом, юркнув за колонну.

- Некоторые не говорят это прямо, другие плюются при виде меня и не скупятся на брань, но один ненавидит меня безбожно, так зверски, что меня начинает тошнить от страха, - богиня затянула жрицу в небольшой закуток, где их никто не должен слышать.- Вы так боитесь его?

- Как огня, - Фригг сжала челюсть, точно не хотела договаривать. Она наклонилась к Бендзайтен и посмотрела ей в глаза. - Он силен так, что без труда может размозжить человеческую голову голыми руками, Он жесток, свиреп и кровожаден.

- Но он не может вас тронуть, вы же будущая царица, - женщина напряженно хихикнула с беспокойным лицом.- Все он может! Он пытался, я сбежала только благодаря будущему мужу. Когда Один рядом, я под его защитой, но стоит ему отлучиться, как я остаюсь им на растерзание. Пока я не царица, я в опасности. Великан размером с гору, одичалый взгляд, серые волосы. Запомни его имя. Его зовут Тюр. Если хочешь жить, то не приближайся к нему.Бендзайтен так и осталась стоять с отрешенным выражением: бог уже заметил ее и находился в явном замешательстве. Он остановился - жрица смогла разглядеть его лицо и то, как оно потемнело от ее присутствия. Приятного и в лице, и в ситуации было мало. Видимо ас только вернулся с дороги, поскольку слоем засохшей грязи был покрыт не только доспех, но и лицо, и длинные волосы, доходившие ему до середины плеча, спутанные, в таком виде они напоминали мерзкий дорожный снег. Несмотря на это, его широкие треугольные брови оставались угольными, как и на удивление длинные ресницы.

- Эй ты! - прогремело где-то над служительницей так громко, что она пошатнулась. - Я к тебе обращаюсь! - жрица скривила лицо от такого вопля: чего он хотел этим добиться, оставалось неясным. Возможно ему не понравилось, как передернулась ее физиономия, или ему не хотелось больше ждать, результат один - громоздкая фигура нависла прямо над ней, оставалось надеяться, что она еще может сделать ход и, желательно, к противоположной стороне доски до "съедения".

- Прошу прощения, господин, - девушка поклонилась в привычной своей манере, надеясь смягчить покорностью его гнев.

- Ты кто такая? Отвечай! - Бэнтэн не успела вдохнуть воздух, чтобы ответить: его взгляд поймал что-то за ее головой, прошла секунда, и он ухватил ее за волосы, дернув вверх. Девушка вскрикнула. Бог почти с силой бросил ее вниз. Она устояла. - Ванская шваль, - Тюр отряхнул с руки ненавистную красную нить. - Я не могу стерпеть здесь одну вашу стерву, что забыла вторая?

- Я не ванья! - он вскинул брови, посчитав, что его держат за идиота. До нее вмиг дошло, что она в ванском платье, с типично ванской прической и ванской лентой в волосах убеждает этого неуравновешенного в том, что не имеет к ванам почти никакого отношения. Рука, которой позавидовал бы даже тролль, отбросила ее к стенке. Девушка крепко приложилась плечом и головой.- Если здесь одна, то рядом и вторая. С крысами всегда так, - Тюр все ближе подбирался к Фригг, пока служительница приходила в себя, думая: "Да за что все сегодня так ненавидят мою левую руку?!" Сквозь пульсирующую боль и легкий звон она услышала вскрик ваньи и неприятный хруст. - Вот ты где! Теперь не такая смелая, да? Теперь Одина рядом нет. Как же ты тогда нас назвала? Варвары? Дикари? Сволочи? - он крепко удерживал ее перед собой, заломив руку за спину и выгибая ее все сильнее. Слезы потоком лились из красных глаз женщины, но она боялась кричать, хотя это могло стать ее спасением.- Отстаньте от госпожи! - бог и не обернулся на ее угрозы, не придав им значения.

Бендзайтен почувствовала, как на нее накатывает одно из уже знакомых состояний. Гнев накалил ее ладони добела. Даже сейчас, когда мысли стали неуправляемы, подобно рою, она понимала, что нужно узнать, куда бить: руки тронуть не получится - большая часть под защитой кольчуги, а ладони высоко и на виду, голова и шея - слишком высоко, корпус - защищен, ноги - защищены сапогами, но ведь сапоги из кожи, пусть с набитыми пластинами, но из кожи, а кожу легко проткнуть чем-то тонким и острым... И это НО стало решающим. Ни один бог не успел и глазом моргнуть, как Бэнтэн выхватила правой рукой меч из ножен и вонзила лезвие аккурат между пластин, угодив по пяточному сухожилию. Раскаленный злобой металл зашипел от божественной крови. Жрица с усилием выдернула его за рукоять и ухватила падающую Фригг под локоть, оттаскивая от мужчины. Тюр взревел так, что, казалось, затряслись своды. Он осел на колени, продолжая рычать, стиснув зубы и взглянул на служительницу одичалыми глазами берсерка, хотя напуганная, взбешенная и до ада злая Бендзайтен уступала ему совсем не многим. Если бы не прибывшие, то он ползком бы добрался до нее и придушил одной рукой.

- Что тут происходит? - к ним стремглав несся мужчина, чей силуэт расплывался в глазах девушки на фоне красного плаща. От его белоснежных волос исходило свечение, что мешало зрению сфокусироваться. И вот он нагнулся к Тюру, развернув его к себе за наплечник. - Что ты натворил?! - пытаясь осознать, что случилось, жрица метала взгляд от Фригг, тянущейся к этому незнакомцу с благоговением и трепетом, до другой женщины, едва поспевавшей за своим, очевидно, спутником. Дородная и высокая женщина с плотной и длинной зеленой косой, почти волочившейся по полу, подлетела к Тюру с невероятно обеспокоенным выражением лица, а он... смягчился? - Все вы сейчас же идете за мной! Кроме тебя, Ёрд, - сказал белоснежный бог, придерживая Фригг, помогая ей ровно стоять на ногах.- Что со мной было? - спросила жрица у своей знакомой. Удивленная богиня мягко отстранилась от спасителя и с оставшимся едва заметным шоком в глазах взяла служительницу под локоть, уводя за собой.Дорога до новой комнаты вылетала из ее памяти сразу по мере поступления. Бэнтэн чувствовала такое обострение всех чувств, что боялась, будто ее может от этого стошнить. Египетский крест висел на шее якорем, нестерпимым грузом, который она не находила силы снять. Девушка очнулась от щелчка у себя под носом. - Она вообще меня слышит? - раздалось где-то вдалеке.- Прошу прощения, господин. Мне нехорошо, - она попыталась поклониться и чуть не свалилась с ног.- Отведите... воздух... с вами... - до нее долетали только обрывки фраз, из которых Бендзайтен понимала даже меньше, чем ничего.Ее усадили на лавку в коридоре. Странное состояние продолжало смалывать ее тело и дух в порошок. Что-то хотело вырваться из нее, но выпустить это не получалось и оно продолжало грызть ее изнутри. Девушка часто задышала, закинув голову, коснувшись затылком холодной стены. Лавка продавилась под чьим-то весом. Лоб накрыло прохладным. Боль начала уходить, позволяя Бэнтэн вдохнуть полной грудью.

- Бедная смертная, первый день у нас, а уже такое, - рядом с ней сидела та зеленоголовая женщина. Вблизи она оказалась более смуглой и еще более пышной, ее золотые глаза прохладно светили не то с интересом, не то с издевкой, но с честным сочувствием. - Девочка, ты хоть жива? - она выглядела старше Фригг, будто находясь в том возрасте, когда матери еще вполне могут рожать, хотя уже имеют дюжину ребятишек - такая мысль первым делом пришла в голову жрицы. Служительница поняла, что от нее требуют ответа.- Вроде бы жива, я уже ни в чем не уверена, - она поднесла к лицу левую руку, совершенно здоровую. - Это вы сделали? - богиня рассмеялась.- Ну, а кто еще? - подпрыгнула женщина на месте. - И как ты только умудрилась ранить Тюра! Ох, знай, теперь шепотки пойдут, не иначе.- Премного благодарю вас, госпожа, - служительница почтенно склонила голову.- Да успокойся ты. Эти мужчины иногда просто невыносимы, хуже детей годовалых, а слушаются даже меньше. Но как ты ему ногу проткнула! Тут даже я не сразу сообразила что и к чему слечить. Интересные нас ждут десять лет, - ее тон сменился с приятельского на почти угрожающий за одно мгновение. - Одной тяжко будет. Не затягивай и выбирай быстрее, кто тебе соратник, - она мягко хлопнула ее по бедру, встала и пошла по своим делам.

Еще с минуту жрица приходила в себя, размышляла, что же с ней было такое. Она четко помнила все до того, как гнев начал застилать ей глаза, а потом ничего: смазанные образы, горящие руки и неадекватная ярость. Была ли то суть Тюра, была ли то ее собственная злость, она не понимала. Скорее, все разом. Девушка тяжело вздохнула: против своей воли она вновь научилась ненавидеть, но теперь уже яростно. И как такое держать в себе? С другой же стороны, жалеет ли она о том, что сделала?.. Нет. Совсем нет. А придется, повторит. Ведь госпоже угрожала реальная опасность, и служительница изнутри чувствовала, насколько реальная. А оставить эту беззащитную ванью на произвол другого бога она не могла. Пусть Бэнтэн противилась, но богине удалось зародить в ней семя того мягкого и нежного чувства, которое уже было ей знакомо отдаленно. Жрица хотела отплатить за добро и внимание, которое смертным, особенно ей, оказывалось крайне редко, почти никогда. И пусть она понимала, что эта женщина не только по доброте душевной огрела ее своею лаской, а скорее из необходимости хоть в ком-то, кто мог быть к ней невраждебен, ей захотелось быть к ней немного теплее. Настолько теплее, насколько она сама может. Быть ей другом? Категорически нет: слишком сложно, неудобно и затратно. Да и разве это дружба, если по нужде?

- Ты как? Лучше? - дверь отворилась и из-за нее выглянул молодой мужчина с поразительно мягкими, почти детскими чертами лица: от пухлых щек до толстых бровей, но вот его степенный взгляд выдавал в нем чуть ли не вековую мудрость. Жрица кивнула в ответ, опустив взгляд: ей стало стыдно за себя саму. Встрять в подобное, когда и суток не прошло с прибытия. Ее храм может ею гордиться. - Боец, где смелость растеряла? - он смешливо щелкнул ее по лбу, по-братски приобнял за плечо и поставил на ноги, заводя обратно в комнату. - Зовут-то тебя как?- Бендзайтен, господин.- Вот, слышал, Тюр? Так что без подобных выражений. У нее есть имя, им мы и пользуемся. Правда длинноватое, - мужчина поставил ее у Фригг, которая сразу взяла ее под руку, чувствуя себя наконец в полной безопасности.

- Можно просто Бэнтэн, господин, - бог широко улыбнулся и прошел за письменный стол из красного дерева. Он взялся за перо и бумагу, параллельно продолжая разговор.- Уже лучше. Я Один. Тюр, ты свое получил, волен, - тот покачал головой, отошелстене и оперся о нее спиной, не собираясь уходить.- Нет, нет уж, мне интересно, я послушаю, - белый бог махнул на него рукой (как ни странно, но Тюр не выказал никакого недовольства от такого обращения).- Черт с тобой. И так наказан. Бэнтэн, у меня к тебе пара вопросов, ответь на них предельно честно. Представь, что никого тут нет, - его голос оказал на нее беспримерное действие: она почувствовала, что не может соврать ему, да и не хотелось, если честно. - Почему ты полезла на рожон? Не убежала, не закричала, не попыталась спастись сама, а сразу схватилась за оружие.- Не могла иначе, - пожала плечами жрица. - Закричу - кто услышит? Я не могла оставить госпожу, это мой долг. Я обязана служить богам.

- Но Тюр - тоже бог, ничем не меньше, чем Фригг, - ее снова подпалило, теперь из-за сравнения божественности этих двоих. "Варвары? Дикари? Сволочи?" - отбивалось у нее в ушах. Да! Если не все асы, то этот конкретный - точно. Без раздумий, без предупреждения, без повода, без чести - это ли не дикость. Он не знал ни ее имени, ни ее цели, но поднял руку, а не будь при ней клинка, то вполне мог расправиться с обеими. Он был ей противен, просто отвратителен: воспитанная богом войны, она явственно ощущала, что сама схожая должность Тамотэна и Тюра, пятнает честь истинного бога.- Настоящий, - отчеканила Бендзайтен, - бог войны учил меня, что воин выбирает себе достойного противника, что путь воина - защита того, что дорого, а те, кто мнят себя воинами, не зная ответственности в своем оружии, поднимая его на беззащитного- мучители и варвары, но никак не воины. Не достойны, - она покачала головой. - И я не буду извиняться за это ни перед кем, даже если прикажете, - девушка стерпела его взгляд, раскаленной кочергой прожигающий ей висок, и повернулась со стальным осуждением на лице: "Не прожжешь. Не такой, как ты."- Я услышал достаточно, - Тюр почти выломал несчастную дверь и ушел, избивая пол стальной подошвой.

Один подождал немного, встал из-за стола и подошел к Фригг. Он чутко взял ее ладони в свои и теплым тоном заговорил: "Теперь тебе нечего бояться. Ступай в сад, успокойся, отдохни. Чуть что случится, сразу беги о мне: не важно что и когда. Я бы хотел, чтобы это место стало тебе хоть на малую долю домом. Ступай," - бог погладил ее по волосам и подвел к двери.- Теперь разберемся с тобой, наконец, - Один усмехнулся. - Меня уж было напугали, что в тебе нет ни пыла, ни стержня. Ошибались, - он ухватил ее за плечи и едва встряхнул. - А за твою выходку я тебе очень благодарен: я чуть не лишился невесты, если бы ты не среагировала, мир с ванами покатился бы к черту. У меня есть просьба к тебе, - его дружеское обращение поохладилось серьезностью. - Не сочти за приказ. Прошу тебя, присмотри за этой доброй душой, что к тебе прониклась, - он прислушался и кивнул в сторону двери. - Прониклась настолько, что стоит в коридоре и не слушается ни своего царя, ни будущего мужа, не верховного бога, - добавил он чуть громче, усмехнулся, уловив быстрые шажки, и продолжил. - Она оставила свое племя, а здесь у нее никого нет: некому помочь, не к кому бежать, кроме меня, разумеется. Фригг… очень добрая и мягкая, она мне дорога как милый друг, не как богиня. Сможешь сделать это для нас?- Я... - жрица была удивлена характером просьбы во всех смыслах: бог не приказывал, а просил ее сделать что-то не ради себя самого, а ради кого-то еще. - Да, я постараюсь.- Отлично, - Один кивнул и вновь сел за стол, взяв большую круглую печать. Он все возился с бумагами. - К насущным вопросам. Я много думал о ом, что же с тобой делать, и пришел к тому, что ты уже не дитя малое, чтобы тебя поучать. О нашей культуре узнаешь сама в библиотеке Браги. Он наш бог-поэт. Библиотека - его чертог. Вручишь ему это, - он протянул ей первый свиток. - Он будет пояснять тебе все в общих чертах, остальное - сама. Если захочешь что-либо узнать, то обратись к любому богу, ты имеешь на это полное право. Но, я считаю, что этого тебе не хватит. Держи второй, - Один дал ей второй свиток побольше первого. - Скоро у нас будет праздник по случаю возвращения всех войск из Ванахейма. Я хочу, чтобы после него ты уже приняла это нелегкое решение. Выбери одного из чистых асов (кроме Браги, конечно) себе в соратники. Он будет учить тебя жизни Севера, учить охоте, учить нашим обычаям. Вы станете братьями по оружию. Все поняла? - жрица кивнула. - Славно. Беги к Браги, он должен быть на четвертом этаже, а дальше найдешь. И поскорее, пока Фригг не извелась в саду, ожидая тебя, - смешливо добавил бог, выпуская ее из кабинета.***

Служительница в который раз упрекнула себя за подобное удивление: пора бы и привыкнуть, что боги любят делать все с размахом. Библиотека явно не была такой же огромной, как в храме Истории, но иначе назвать ее просто не получится. Здесь уже каменные шкафы выполняли роль сводов, удерживая расписанный красками потолок. Жрица быстро сообразила, что это еще одна башня: Фенсалир был разбит на комнаты, а эта представляла собой одно целое пространство. Девушка прошла внутрь, вслушиваясь в малейший шорох, пытаясь поймать бога на слух. До нее донесся неприятный треск и чья-то тихая брань. Поразмыслив, что в такой момент лучше знакомство с Браги не начинать, а то мало ли, что от северных божеств можно ожидать, она украдкой выглянула из-за шкафа. За всеми стеллажами, за всеми рукописями и свитками находилась просторная, с высокими потолками, но обыкновенно жилая комната с камином, небольшим окошком, лавками для гостей и прочими бытовыми приблудами, среди которых выделялась огромная золотая арфа. "Такая упадет и насмерть," - мелькнуло в голове у Бендзайтен. Внизу, у педалей арфы копошилось какое-то горбатое низкое существо. Решив, что Браги рядом нет, жрица немного осмелела. Да и что ей могут предъявить? Замков нигде не было, чужое она не трогала, просто зашла по поручению в поисках. Полностью успокоившись, Бэнтэн подошла ближе, но застыла: существо не обращало на нее внимания, но поздороваться-то нужно. И как к нему обратиться? Господин он ей или такой же слуга, как она? Какие глупости! Девушка решила обратиться уважительно в любом случае.

- Здравствуйте, господин, - карлик обернулся к ней, прищурил глаза-песчинки и поморщился.- Здравствуйте, монна. Вы можете подойти немного ближе? Я совсем близорук, - он неловко потер большой широкой ладонью лысину и спрятал руки в длинной бороде.- Ах, да, конечно, - она подошла к нему почти вплотную. - Ого, а вблизи она совсем гигантская, - вырвалось у служительницы. Карлик рассмеялся.- Да, та еще махина. Только трещать стала отвратительно, - в доказательство он подергал за пару струн и скривился от звука.

- А что с ней могло случиться?- Да это все чертовы богини плодородия! Струны-то из коры золотого ясеня: одну богиню еще стерпят, а две - всё! Прорастают, уже корни пустили и куда! В педали! Мороз бы побрал этих цветочниц, - заворчал ее новый незнакомец.

- Так почему бы действительно не обдать корни морозом, чтобы закоченели? Дальше сами отпадут, - карлик призадумался, начал медленно покачивать головой и вскрикнул.- Точно! У меня же где-то осталась одна, - он вприпрыжку умчался к сундуку в дальнем углу и начал выбрасывать оттуда все вещи в поисках нужной: ожерелья, кубки, кинжалы, даже булыжники и самородки металлов. - Нашел! - в его руках показалась длинная и тонкая черная стрела. - Из черного инея скованная. Такая пролезет. Последняя от Скади, - с явной грустью сказал карлик. Он попытался просунуть ее между педалей, но не смог: пальцы были слишком толстые и дальше не пролезли.- Давайте я попробую, - жрица закатала рукава и села у арфы. Она просунула пальцы и начала медленно всовывать стрелу, а как только та уперлась в нижнее крепление, надавила большими пальцами, вгоняя наконечник. Блестящая поверхность золотой арфы покрылась слоем инея. Карлик робко дернул за струны - полился чистейший звук. Его лицо застыло в восторженной улыбке. Он переводил взгляд с жрицы на арфу и обратно, а потом захохотал, закружился по комнате. Довольная собой девушка хотела выдернуть стрелу и отдать хозяину, но она растаяла, не оставив после себя ничего. Служительница уже обернулась сообщить об этом карлику, как вдруг ее подняли в воздух.

- Поет! Она снова поет! - незнакомец обернулся светло-рыжим мужчиной в летах с горящими золотыми глазами. Он закружил ее, подбросил и поставил на место, едва сохранив дух в теле. - Вот девчонка! Рука у тебя легкая - хорошая лучница получится! Идунн! - закричал мужчина во всю глотку. - Идунн, открывай бочку с медом! У нас праздник! - бог сел за арфу, любовно перебирая струны. - Холодная, зараза.- Так вы господин Браги? - для вопроса в ее тоне было слишком много уверенности.- Он самый, - задорно кивнул ей мужчина. Жрица уже было достала из складок платья нужный свиток, как Браги ее остановил. - Кинь эту грязную бумажку куда-нибудь туда, - он махнул рукой в сторону кипы свитков. - Потом посмотрим, как там Один изворачивается в выражениях. Нет бы просто черкануть: "Пришла жрица. Научи всему, что надо. Не опаздывай в Вальхаллу." И точка. Нет! Надо же пергамент чернилами марать. А как иначе? - он всплеснул руками и хитро добавил. - Надо быть идиотом, чтобы не распознать в тебе служительницу, и гением, чтобы во мне - бога, даже в моем настоящем обличии, каков уж есть, - Браги покосился на ближайшую дверь. - И где эту женщину носит? А, - протянул он, - она же к этой треклятой Ёрд ушла. Бегает за ней в последнее время, как собачонка. Присядь, монна, - находясь в неопределенности и чутка шокированная служительница села на лавку, пока Браги доставал две деревянные кружки и бутылку. - У меня еще немного осталось, - он разлил золотистую жидкость в обе и протянул одну Бендзайтен. - На, промочи горло, а то что я за хозяин такой, раз даже жрицу встретить достойно не могу.

- Это алкоголь? - от жидкости разило жаром за версту.

- Ну конечно, - ответил бог, одним глотком опустошив половину.- Я ни разу не пила, - настороженно добавила девушка.

- Тогда нечего мне тебя спаивать, - он выхватил кружку из ее рук и вылил содержимое в огонь камина. - Еще и на рабочем месте. Вот дуралей! - мужчина обернулся к ларцу из ясеня на его столе, достал оттуда пару зерен пшеницы, зачерпнул кружкой воды из бочки и бросил зерна туда, щелкнув пальцами напоследок. - Держи, это можно, это квас. Как, говоришь, тебя зовут?- Бендзайтен, господин, - жрица полупоклонилась и отпила из кружки. - Но можно просто Бэнтэн.- Что ж, девчонка, надо было тебе в самом начале пояснить, что тут происходит, а то ты уже понимаешь, что вляпалась крепко, но не понимаешь, во что. Я поясню коротко, а потом будем разгребать вопросы по мере поступления. Договорились, монна, - служительница согласилась. - Чудно! Надеюсь, у тебя хорошая память, иначе - записывай.Начнем с того, почему все сейчас не столь спокойно. Тебе известно, что закончилась война. Совсем недавно закончилась, еще последний лагерный костер не истлел, а началась она давно. Не знаю, что тебе наплела Фригг про это, спорить не буду: мы асы и любим повоевать, но у каждой войны должен быть более серьезный повод, и он есть. Я вижу, ты уже заешь, как эта ванья может плести. Лента в твоих волосах - не просто нити из ничего. Это нити жизни. Только настоящая хозяйка Ванахейма, истинная ванья может такие плести. Такая хозяйка смолоду заключает договор с теми, с кем тебе еще предстоит встретиться. О Них мы не распространяемся, и тебе не стоит (даже не все боги об этом знают), скоро сама поймешь, почему. Знай одно: у кого хозяйка - тот и главный. Асы стали нужны смертным, стали богами, равными ванам богами, и мы потребовали, чтобы они обучили одну из наших богинь своему ремеслу. Это звучало для нас справедливо, но для нас - не для ванов. Они отказались, а наш бывший царь, Бор, чтоб его, не особо любил переговоры. Возможно, пошли он одного из своих сыновей, любого, кто может связать больше нескольких слов и боевого клича, всего этого бы не случилось, но нет. И что же в итоге? Бор погиб; первый сын, который должен был сидеть на троне следующим, Вили, погиб; Ве, наш лучший бог войны, второй сын, погиб; младший остался и до сих пор разгребает все это, а Тюр, воплощение доблести и отваги, занял место своего названного брата и соратника. Вот только после смерти Ве не осталось в нем ни доблести, ни отваги, а то, что осталось, несмотря на всю свою дикость, помогло нам победить. Жаль парнишку: такой молодой, а от него почти ничего не вернулось. И вот день переговоров, когда хозяин Ванахейма с пеной у рта орет, что никуда не отпустит сестру, она сама рвет все связи и добровольно идет к нам ради мира. Но почти никто из асов этому значения не придал, и на это есть причина. Один был тронут таким поступком ваньи, он у нас смышленый, понимает, что лучше иметь при себе животворящую богиню союзником, а не пленником, иначе и ее народ взбунтуется, и сама она долго не протянет. Мальчишка сделал неплохой ход и предложил Фригг выйти за него. Разумеется, она согласилась, а кто бы отказался при таком раскладе? Несоглаской оказалась другая. Ради брака с ваньей Один разорвал помолвку с асиньей, Ёрд. И это те еще грабли! Понимаешь, Ёрд - женщина хитрая, властная и опытная. В свое время она была единственной богиней плодородия и одна волочила за собой все обязанности. Ее тут очень уважают. А теперь представь, что кучка недальновидных богов, не знающих ни про нити, ни про добровольное отречение Фригг (ведь история про взятую в плен богиню интереснее), узнает, что их царь предпочел взять в жены не самую распрекрасную асинью, а никудышную ванью, врага их рода. Высказаться прямо - трусы, а шептаться за спиной - всегда пожалуйста. Есть те, кто считает, что лучше бы прирезать ее и дело с концом, есть те, кто просто ненавидит тихо, как умеет. Как по мне, так все это крайности: мне не по душе ни властная стерва, ни слабая трусиха, но от Фригг хоть подвоха не ждешь. И вот мы с тобой сидим в драконьем гнезде и надеемся, что не бахнет. Свадьба будет весной, но переживет ли хрупкий ванский цветочек зиму? И переживешь ли ее ты? Будь очень осторожна, монна, ты уже перешла дорогу божеству битвы, а ныне божеству ярости: во-первых, ты ранила его, недурно; во-вторых, ты не дала ему убить врага; в-третьих, назвала его недостойным. Я-то, пожалуй, соглашусь, но он... точно не был доволен. Из-за всей этой канители ему запретили выезжать на охоту до твоего отбытия, а у нас не так много развлечений. Я поощряю твое заступничество за едва знакомую богиню, но прокол в том, что теперь большинство асов будет воспринимать тебя за врага, будто доброй, вернее, темной половины тебя было мало. Не сочти за грубость, но не думаю, что тебе здесь будут очень рады, хотя Ёрд больно смирная в последнее время. Хочешь, мой совет, Бэнтэн? Жди беды. А она, экая стерва, не приходит одна...***- И как ты собрался скакать во весь опор с такими коленями? - Ве хлопнул по ноге мальчишки - тот едва не свалился с лошади, вскрикнул и вцепился в гриву коня. - Расслабь руки - еще лошадь замучаешь. Не полагайся на седло, а согни ноги, напряги колени.Он послушно кивнул и в этот раз продержался даже дольше, но стоило коню перейти с шага на рысь, как уверенность вместе с ним кубарем упала и покатилась по полю. Мальчик тут же вскочил, несмотря на ушиб и выразил готовность снова полезть на лошадь. Ве только рассмеялся с такой прыти мальца и взъерошил волосы тому на макушке.- Первый десяток не прожил, а на коня все лезешь да лезешь, - он насупился, сжал кулаки от такой снисходительности. - Подождал бы пока ростом выйдешь.- И залезу! Вот выучусь, поскачу с вами на охоту, завалю вепря - будешь знать! - Ве отошел, делая вид, что не мешает ему, пусть что хочет, то и творит. Парнишка подошел к лошади и попытался забраться на нее.

- Подсобить? - спросил бог войны, лениво пропуская редкую бороду через пальцы.- Нет, я сам! - он уцепился за седло и попытался подтянуться, но руки были слабы, а спина жеребца выше него на голову. - Эй! - Ве поднял его одной за шкирку, как котенка, и усадил в седло. - Я бы справился, - язвил обиженный.- Ну давай, повозмущайся, - все кивал бог. - Хочешь стать мужчиной - перестань быть мальчишкой. Дрянным мальчишкой.- Какой бог из того, кто в седло драного мерина залезть сам не может? - Ве отвесил ему братскую оплеуху.

- Так и Асгард не за день построили. Пройдет время, Тюр, и ты всему научишься, - юнец фыркнул и перешел на рысь, но мстительное животное начало брыкаться и сбросило его наземь. - Пройдет много времени.Тюр уже проснулся и не спешил открывать глаза. Чувствуя отсутствие света через веки, он встал и потер лицо: что подняло его в такую рань, когда даже намека на солнце нет и не будет еще с час-два? Его собственная комната показалась ему чужой, впрочем, когда он вернулся в нее после стольких лет костров и палаток, впечатление было похожее. Однако сейчас чуждой ему была даже не сама комната, а все окружающее пространство. Странно. В ушах стоял навязчивый звон, который до жути напоминал очень исковерканный голос. Он шел со всех сторон, раздражая и не останавливаясь. Тюр не стал обременять себя переодеваниями, уже собирался выйти из комнаты, как заметил, насколько она мала: как удалось ему уснуть на этой кровати, которая годится ему только как лавка? Рядом, у изголовья, лежала стрела. Бог поднял ее, повертел - тяжелый наконечник для стрелы. До него дошло, что это копье. И откуда оно здесь? Копья никогда не были его стихией, а если и приходилось к ним прибегать, то к куда более внушительным. Напряженный мужчина вышел босой в коридор. Он не мог поверить своим глазам: все выглядело так, как было давным давно, в его детство, когда асы довольствовались деревянной крепостью. Слева, будто через толщу воды раздавались голоса. Там стояли силуэты прозрачнее пара. Он подошел ближе и не успел моргнуть, как стало светло, точно днем. Фигуры ожили, а голоса зазвучали.- Держись ровно и даже не вздумай встать на носки, - пригрозил Ве, замерший с ножом над его головой.- Держусь я, держусь, - в нетерпении гудел парнишка, пока старший отцарапывал замер. - Сколько там? - отскочил он от стены, торопясь узнать результат.- О как! - Ве едва хватило большого и указательного пальцев показать, насколько вырос младший бог. - На целую голову выше. Того гляди, ты и меня такими темпами перерастешь. Вот что значит дитя великанов.- Когда мне можно будет с вами на бойню? - не дав собеседнику вставить слово, он тут же добавил. - Ты сам говорил, когда вырасту, возьмешь! Одина же вы берете! - он отступил из-за сильного щелбана, прилетевшего ему в лоб.- Я говорил: "Когда престанешь путаться под ногами." - подчеркнул Ве.- Какая разница?!- Очень большая. Не нравятся наши порядки - могу вернуть тебя великанам в хижину, расскажешь им, что такое меч. Уже предчувствую, как они удивятся, что металл может плавиться, - для ребенка это прозвучало, как заезженная угроза, но все еще серьезная.- Ладно, подожду, но придумай что-нибудь интереснее, чем великаны, я же не дурак: от аса так просто не откажутся.- Даже от такого, как ты, - мужчина хохотнул, дернул подопечного за прядь волос, ухмыляясь. - Будешь умываться еще реже, и я поверю в насмешки Браги, будто тебя забрали от Троллей.- Иди ты! - паренек заметил знакомую светлую голову поодаль в компании отца и старшего брата.- Одного царевича тебе мало, хочешь второго от дел отвлечь, - насмешливо склонил голову высший. Божок его не послушал. Он разогнался, вцепился в плечо друга на лету и уволок за собой. - Дурачатся дети, - развел руками Ве под осуждающим взглядом родственников.Они растворились в дымке - пространство вновь поглотили сумерки. Тюр не мог поверить в то, что было перед его глазами секунду назад. Но он видел. Видел же? Себя подростком, у которого еще молоко на губах не обсохло, и Ве, молодого, сильного, живого. Бог провел ладонью по шершавому дереву в косых царапинах внизу от его первого кинжала до умелых ровных полос повыше. "Наваждение, не иначе," - Тюр точно понимал, куда идти, его вели за руку по уже проторенной дороге, и он шел без единого понятия, зачем, но шел, потому что хотел. Хотел увидеть родной ему Асгард, родные ему лица, заменившие семью, когда среди инеистых великанов вдруг зародилось божество. С самых малых лет его отдали сыну царя на воспитание: "Вот он, бог войны, кто лучше его всему научит, чем ты, Ве?" И научил. Тюр будто снова все увидел, снова все вспомнил. За каждым поворотом юноша взрослел, становясь больше похожим на себя сейчас.

- И к чему ты туда полез?! В одиночку на медведя даже хозяин Ванахейма не пойдет! Тупоголовый дурень! - Ве ходил вокруг него и ругался уже больше получаса: альвы успели обработать его раны и тихо уйти, а Ве все бранился.- Так не шел бы за мной! Какая тебе вообще разница, жив я или мертв? - наставник обернулся с налитыми кровью глазами почти напуганный его вопросом.- Я за тебя в ответе. Я всегда был и буду в ответе за тебя, безрассудного подонка, - разозленный таким обращением юноша поднялся с лавки, взял свой меч и семимильными шагами ушел. - Паршивец, - крикнул Ве ему вдогонку.- Чтоб ты сдох, - Тюр не оставил его без ответа.

Боги очень не любят извиняться, и он не был исключением из правила. Такие перебранки случались часто. Все заминалось, забивалось, но прощения Тюр не просил никогда. Выросший в казарме, не ведающий других порядков, бог предпочитал оставить все, как есть, остыть и забыть, а просить? Просить - для слабых, для смертных, да и прощение ему не нужно. Тюр еще всматривался в силуэты, но не в себя, а в лицо Ве, когда они начали плыть и растворяться. Грузные черные брови царевича сползли вниз, плечи поникли под тяжестью ответственности, столь знакомой для него, родившегося с ней, но столь чуждой для Тюра. Ве прошептал очень тихо: "Дрянной мальчишка", - и растворился в воздухе. Бог шагнул за дверь, через которую сбежал, попав на тренировочное поле. Тут-то и прошла добрая половина его жизни, начиная с тех самых пор, как руки едва ухватились за меч.

- Ёрд, говорю тебе, завалит, - настаивал Браги.- Не в этой жизни. Ве сильнее, - женщина помотала головой, встряхнув распущенными изумрудными волосами. Она сложила руки под грудью, уверенная в своей правоте.Воины принялись кромсать друг друга еще сильнее, можно подумать, до них долетели брошенные фразы. С мечей градом сыпались искры. Тюр потерял щит еще в само начале. Уверенный в своей победе Ве заранее улыбался, но это только подстегивало биться сильнее. Наконец Тюр выронил меч, неправильно приняв отдачу. И Ёрд, и Ве готоры были торжествовать, однако юноша продолжил биться голыми руками. Тюр взялся за щит, потянул на себя и со всей силы плечом ударил старшего по носу, тот ошатнулся, удержавшись на ногах, но его тут же добили кулаком под дых и локтем по шее. Ве, повалившийся на землю сплюнул и возрадовался даже больше собственной победы. Тюр протянул ему руку, помогая подняться, до сих пор не веря в свой успех.- Я же говорил, что однажды во всем меня перегонишь, - Ве несильно ударил соратника в грудь и выпрямился: будучи мужчиной высоким, он все равно уступал ученику, который больше походил на исполина.- Один раз не считается.- Я благоразумен, второй раз не возьмусь. Тебе пора взять на себя один из лидов, - довольно закивало старшее божество.- Слышишь, Ёрд, а мальчик-то наш растет, уже и лид заимел, - все ворковал Браги, протягивая пиво старому другу и молодому соратику.- Да, - коротко ответила женщина, хитро посмотрев на Тюра. Обделенный ее вниманием Ве застопорился, но виду не подал, а вот его подопечный, удивленный ее ласковым взглядом и близостью, задышал часто, прерывисто. Она развернулась, словно нарочно скользнув шелковыми волосами по руке юноши, и ушла.- Чертовы женщины, - съязвил Браги, - не любят проигрывать.- Ага, - Тюр несколько раз бросил взгляд ей вслед, тут же отводя глаза. Чтобы он да на какую-то плодородницу засматривался? Ни в жизнь! У самого крыльца она обернулась, поймала его, его всего. Ёрд сладко улыбнулась, сжимая молодое сердце в опытных руках, и поспешила внутрь.

Ёрд… Какой была, такой и осталась. Он чувствовал в ее дикости, непокорности силу, нечто близкое себе. Ему это в ней нравилось. Скрывать нечего, она сама ему тоже очень нравилась: до одури красивая, здоровая и волевая. И от того крепло его возмущение поступком Одина. Как мог он променять лучшую женщину на это, на хлипкую шлюху из дома ванов? Тюр вспомнил, как Ёрд провожала их обоих на войну, будучи невестой его лучшего друга, как уже на крыльце, стоя на пару ступеней выше, холодно припечатала свои губы к его лбу. "Возвращайся, мальчик," - ему хотелось верить, что она действительно будет его ждать, действительно желать его возвращения. Он никогда не претендовал на эту богиню: Один ему лучший друг, Один ему царь, но понять его Тюру не удавалось. С другой стороны, в мыслях проносилось: "Неужто я теперь право имею?"

Асгард за ним пропал. Повеяло дымом. Бог застыл, закрыл глаза. Ему понятно стало, к чему все идет - он не хотел этого видеть. "Все, что угодно, пусть это будет все, что угодно, но не это," - Тюр открыл глаза на поле боя. Мимо него летели горящие стрелы, топоры, копья. Любимое оружие ванов - стрелы. Самые опытные воины могут натягивать тетиву так, что стрела облетит несколько фьордов прежде, чем накренится вниз. Среди горящего, резанного, кровоточащего месива он заметил себя. Бог с мечом прорубался через толпу, отсекая руки еще до того, как они нанесут удар. Тюр заставил себя смотреть на то, что будет дальше, надеясь, что затянувшаяся иллюзия развеется, изменит ход событий.

Стрела пролетела у его лица, едва задев скулу, оставив продольную длинную рану и рваное ухо. Земля асов не признавала, Ванахейм не собирался лечить их раны. Кровь затекла внутрь - в правой стороны он слышал все очень смутно. Ве заметил, понял и подстроился, прикрывая соратника с правой стороны, скрываясь от обстрела за щитом, а Тюр рассвирепел. Казалось, раны только делали его сильнее. Он рычал и кромсал каждого, кто подходил, вырываясь за спасительный щит. Ве едва поспевал за ним, отражая весь огонь, весь град ударов, но попытки удержать в узде Зверя были тщетны. Серый выбежал из укрытия навстречу очередной толпе, Ве отвлекся, чуть не пропустив топор в свою голову, но отбросил его. "Целься!" - услышал бог войны. Натянутая тетива затрещала от напряжения. "Жги!" - справа вспыхнуло целое облако из огня. Ве бестолку звал Тюра. Время поджимало. "Пусти!" - Тюр не сразу понял, как оказался на земле: его ударило по голове что-то тяжелое. Звон стоял невыносимый. Он попытался подняться, но не вышло. Все тело придавило что-то сверху. Бог напрягся, закашлялся от дыма, и сдвинул щит Ве со своей спины. Окочурившийся Тюр не замечал ничего вокруг, только искал соратника глазами, пока не наткнулся на мужчину в горящей траве. Дырок в нем было больше, чем в сите, ас едва дышал, выплевывая кровь при выдохе. Единственным уцелевшим глазом он заметил живого Тюра. Ве ничего не сказал, только дернул уголком рта, да так и застыл с полуухмылкой.

Рука сама потянулась к лицу, нащупала затянувшийся давно шрам с чем-то мокрым на нем. Не кровь. Хуже. За такое бог чуть себя не ударил. Вытерев ладонью щеку, воин заметил, как все вокруг тает: теперь не только силуэты, но и небо, и земля. Он уже ожидал, как дальше появится лагерь, где Один без торжеств вручит ему плащ из медвежьей шкуры и пару окованных сапог - все, что осталось от предыдущего бога войны. Однако мужчина оставался один в черноте, где никого не было рядом, и никто не придет за ним сюда. Беззвучно перед ним появилась старуха с водянистыми рыбьими глазами и кожей, похожей на кору. Она не открывала рта, но Тюр услышал: "Ты видящий из прошлого сон." Карга уставилась на него, достала руку - тело бога зеркально повторило его движение против воли, а затем она вырвала себе язык.***Жрица выдохнула весь воздух из легких, медленно втянула носом и встала на изготовку, выставив правый бок. Она натянула тетиву до челюсти, пытаясь прицелиться. Напротив раскинул свои лысые ветви широкий дуб. Из его коры торчала стрела, что было трудно заметить в предрассветной полутьме. На этой стреле повис венок ярко-зеленым кольцом.

- Бэнтэн, собирайся скорее! - влетела в библиотеку Фригг, не заметив Браги. - Ой! Извините меня, пожалуйста... - замялась ванья.- Да ладно вам, - пожал плечами бог. - Еще вопросы есть? - обратился он к служительнице.- Нет, господин. Все понятно, - за второй день у нее не успело накопиться много непонятностей, но пыл Фригг ее озадачил.Женщина схватилась за ее руку и потянула к выходу, где остановилась, мигом оглядев наряд смертной. "Сойдет для первого раза, но рукава пышноваты," - цокнула богиня, не собираясь отвечать на вопросы девушки. Жрицу выволокли из Асгарда в дальнюю часть сада. Фригг развернула ее к себе с некими страхом и радостью.

- Ты уже слышала? В этом году асы устроят большую зимнюю охоту. Один сказал, что это в честь нашей свадьбы. Ты понимаешь, что это значит? - женщина тараторила с надрывом, пытаясь сбавить темп, но слова до того хотели вырваться наружу, что выносились без пауз и запинок.- Не совсем, - недоумевала Бендзайтен: охота и охота, какое ей дело? Она тут для высшей цели, для службы, а развлекаются боги пусть так, как хотят.- Это огромный шанс для тебя! - вспылила Фригг. - Асы очень уважают тех, кто доблестно сражается, и тех, кто хорошо охотится.- Я не требую уважения, - развела руками жрица. - Лишь бы не мешали служить им, а остальное - не важно.- Говоришь так, будто довольна и тем, что тебя палками не бьют, - негодующе понизила голос богиня.- Вполне, - бесстрастно ответила ей Бэнтэн: пусть она богиня, но не главная здесь и точно не главная для нее.