11.глава. (1/1)

А между тем к, стоявшей на мраморном балконе царицы-матери и с глубокой мрачной задумчивостью смотрящей на, занесённый снегом, шикарный дворцовый сад, одетой в шёлковое, обшитое золотистым гипюром, роскошное платье, польской дворянке, волосы которой были распущенны, вышла царевна Ольга Годунова, озаряемая презрительной улыбкой и не обращающая внимания на лёгкий снегопад, быстро таящий на её шикарных иссиня-чёрных длинных и, подобранных к верху в изящную причёску, украшенную бриллиантовой короной.--Всё продолжаешь мечтать о нашем Государе, Марина? Напрасно! Он никогда не обратит на тебя внимания, ведь у него есть моя дражайшая сестра—наша достопочтенная царица Ксения Годунова! Ты, же, по сравнению с ней никто!—с ироничной усмешкой, отрезвляюще произнесла юная царевна, обращая на себя внимание проклятой полячки, которой, нехотя пришлось выйти из глубокой задумчивости, больно задетая жестокими, но вразумительными словами царственной собеседницы, в связи с чем мечтательно вздохнула и уже собралась было ответить взаимной колкостью, как это за неё сделала, вовремя вышедшая на свой балкон, вернувшаяся после, крайне неприятного разговора с горячо любимыми ?сыном? и ?невесткой?, царица Мария, грозно взглянувшая на юную царевну, одетую в изящное алое шёлковое платье с преобладанием золотой парчи и газа, что заставило обеих юных девиц, почтительно поклониться, предварительно обернувшись:--Не слишком, ли ты стала высокого мнения о себе, царевна, для того, чтобы унижать панну Марину?! Пусть ты и дочь покойного царя Бориса Годунова, и золовка нынешнего царя, по сути, ты никто, так как твой отец занял трон не законно, а путём коварных интриг твоей матушки, дочери холопа Малюты Скуратова! Знай своё место! Пошла вон!Больно ущемлённая жестокими словами царицы-матери и залившаяся пунцом, юная царевна почтительно поклонилась и спешно ушла, провожаемая торжествующим взглядом проклятой полячки, с которой уже душевно беседовала Государыня о том, что этим вечером, девушке предстоит разделить ложе с Государем.--Моя невестка не помешает вам, так как сегодня будет присутствовать на втором праздничном пиршестве.—внушая подопечной уверенности в себе, произнесла царица, что помогло юной панне взбодриться и восторженно заулыбаться. Вот только, они не учли одного, что весь их разговор услышала, ещё не успевшая, уйти царевна Ольга Борисовна Годунова, вспыхнувшая праведным гневом на них, но, благодаря умению, сдерживать бурные порывы неукротимой души, она сумела сдержать себя от того, чтобы сохранить невозмутимость, но всё это продлилось до тех пор, пока она ни встретилась в коридоре со своим возлюбленным Михаилом Юрьевичем Михайловым, каким после принятия святого православия стал бывший пан Михай Мнишек, а отныне телохранитель Государя Михаил Юрьевич Михайлов, которому обо всём, что услышала рассказала, в связи с чем, между возлюбленной парой воцарилось длительное молчание, во время которого возлюбленные пришли к общему мнению о том, что им необходимо немедленно всё рассказать правящей венценосной чете, а именно Дмитрию с Ксенией, ведь их семейное счастье находилось под угрозой распада, чего Михаилу с Ольгой допускать искренне не хотелось.--Отправляйся к своей дражайшей сестре, Оленька, а я, непременно поговорю с Государем, правда он сейчас на собрании боярской думы. Постарайся быть спокойной и беззаботной. Юной царице вредно волноваться, ведь она кормит своих малышей грудью, а это значит, что мы всячески должны оберегать её от всевозможных волнений, да и тебе надо предостеречься, ведь ты скоро мне подаришь наследника.—вразумительно проговорил молодой пан, ласково гладя невесту по бархатистым щекам и еле сдерживаясь от страстного порыва, слиться с ней в едином, очень жарком поцелуе.Юная Царевна всё поняла, хотя и сама всем своим трепетным существом рвалась к тому, чтобы стать с избранником единым целым, хотя и уже знала, что их совместному счастью больше ничего не грозит, так как сам государь стал покровителем их скорого объединения вместе с образованием семьи, до последнего вздоха преданной царскому трону, занимаемому Дмитрием и Ксенией. Вот только перед тем, как уйти к дражайшей сестре, Ольга и Михаил всё-таки воссоединились в долгом, полном огромной любви и искренней нежности, поцелуе, которому, казалось, никогда не наступит конца, но он, всё-таки пришёл. Вернее, сам юный пан нашёл в себе силы для того, чтобы, наконец, разомкнуть свои трепетные объятия и отпустить возлюбленную невесту, хотя и его, полное огромной любви, горячее отзывчивое сердце изливалось кровью. Ольга всё поняла и, сопровождаемая верными служанками, наконец, направилась в покои к дражайшей сестре вместе с шурином, провожаемая пристальным взглядом жениха, полном, огромной нежности и головокружительной страсти, от которой у юной царевны замирала душа и учащённо начинало биться сердце, не говоря уже о том, что бросало, одновременно: то в жар, то в холод.--Значит, моя дражайшая матушка собирается сделать из меня что-то, на подобие турецкого Султана и, как я понимаю, первой ласточкой, которая разделит со мной ложе, сегодня вечером станет панна Марина Мнишек?! Хм! Ну-ну! Посмотрим!—с полной искреннего презрения смешанного с горьким разочарованием, усмешкой заключил юный царь, когда золовка пришла к нему на балкон и предостерегающе рассказала ему обо всём том, что услышала из разговора царицы-матери с её подопечной Маринкой, предварительно почтительно поклонившись ему с женой, находящейся здесь, же, но у мраморного ограждения, в связи с чем, между тремя собеседниками воцарилось длительное, очень мрачное молчание, во время которого они, глубоко потрясённые, открывшейся им тайной о, готовящемся заговоре, направленном для уничтожения его с Ксенией союза, тщательно продумывали действия по защите. Сказать, что венценосная пара была возмущена до предела—ничего не сказать. В их трепетных душах пылала самая настоящая ярость на коварные интриги царицы-матери, ищущая выхода любыми путями, подобно вулканической лаве, способной под собой погребсти и отправить в небытие всё, что попадётся ей на пути.--Неужели ты пойдёшь на поводу у ней и примешь в наших покоях проклятую польку?—настороженно спросила у мужа Ксения, со смутной надеждой в хрупкой трепетной душе, хорошо отражающейся в бирюзовой бездне её глаз, смотря на него, что вызвало в юноше измождённый вздох, дающий, находящимся возле него девушкам, понять о том, что он совсем не хочет никаких склок в семье, к которой они принадлежат.--Государь, поймите! Войну начали совсем не мы с Ксенией! Мы всего лишь, вынуждены, обороняться!—поддерживая дражайшую сестру, вмешалась с объяснениями царевна Ольга, стоя возле сестры, оперевшись о мраморное ограждение и пристально смотря на шурина, стоявшего в проёме между балконом и покоями, что вызвало в нём понимающий вздох не менее тяжёлый, чем предыдущий.--И что вы мне обе предлагаете сделать? Пойти против царицы Марфы и тем-самым подписать себе смертный приговор?—с невыносимым отчаянием в приятном тихом мягком голосе воскликнул юноша, что напоминало измождённый стон, нарушающий их всеобщее мрачное молчание, во время которого Ксения стремительно подошла к мужу, оставляя дражайшую сестру в одиночестве, и заботливо обняла его, в знак искренней поддержки с утешением и мудро посоветовала, что заставило юношу, вновь призадуматься, не говоря уже о том, что всему затрепетать от, переполнявших душу и сердце, бурных чувств, из-за чего он залился румянцем смущения, ведь, в эту самую минуту, мягкие тёплые нежные губы юной девушки самозабвенно порхали по его лицу, словно бабочки по цветку:--Ничего! Не принимай Маринку, мотивируя тем, что ты не Султан для того, чтобы иметь множество любовниц, да и это противоречит нашему вероисповеданию, а ты соблюдаешь, строго его заветы с канонами. Да и ты счастлив со своей женой и нашими детьми.Принимая правоту возлюбленной и продолжая, весь трепетать от нежности с приятным возбуждением, кружащим ему голову, юноша судорожно сглотнул, мысленно признаваясь себе в том, что больше не может бороться с порочными желаниями с порывами, хотя и должен, немедленно отправляться на собрание боярской думы, о чём и чуть слышно известил жену. Она всё поняла и, одобрительно кивнув, не стала его задерживать, а лишь, благословив на текущий день, проводила, полным огромной любви, взглядом, после чего продолжила душевно беседовать с сестрой, но уже в покоях, так как сильно похолодало.Так незаметно наступил вечер, и второй день коронационных торжеств подошёл к логическому концу, не говоря уже о том, что все дворцовые обитатели постепенно готовились ко сну, что нельзя было сказать о юном царе, который после шумного пиршества с боярами немного по отмокал в бане и, в завершение ко всему, прошёл уже, наконец, в свои просторные супружеские, залитые лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей, намереваясь, терпеливо дождаться в них возвращения возлюбленной жены, находящейся у детей в приятном обществе старшей сестры, куда Ксения пришла для того, чтобы покормить малышей, не говоря уже о том, что душевно пообщаться с Ольгой. Для этого, уже переодетый в шёлковую тёмно-бирюзовую пижаму, юноша сей на постель, скрывшись в густых вуалях парчового и газового балдахина, в связи с чем, потянулись утомительные минуты ожидания. Оно продлилось не долго. Вскоре, наконец-то, и крайне бесшумно открылась тяжёлая дубовая дверь, что заставило Димитрия всего замереть от предвкушения и, затаив дыхание, с трепетным волнением приняться смотреть в сторону двери, хорошо ощущая то, как сильно колотится в груди его сердце.Вот только юношу ждало глубокое разочарование, ведь вместо его возлюбленной жены в покои грациозно вошла, одетая в шикарное платье из парчи персикового цвета с дополнением золотого шёлка и гипюра, панна Марина Мнишек, тёмно-каштановые длинные волосы которой были распущенны и украшены золотыми и бриллиантовыми нитями, а в ясных серых глазах, обрамлённых густыми шелковистыми ресницами, отчётливо прочитывалась решимость, завоевать сердце юного царя за эту ночь, в связи с чем, она, кокетливо ему улыбаясь, почтительно поклонилась и доброжелательно произнесла:--Доброй, вам, ночи, мой Государь!Вот только, что касается самого юноши, он не разделил её радости и, выйдя из душевного состояния ошалелости, бесстрастно произнёс, что вызвало в юной девушке глубокое разочарование:--Ты напрасно пришла сюда, Марина. Я тебя не звал, так как не являюсь турецким султаном, имеющим гарем из тысяч красавиц. У меня одна любимая жена—Ксения. Больше мне никто не ну… Только договорить юноша не смог из-за того, что Марина не позволила ему этого тем, что стремительно подошла к нему и, впившись ему в губы неистовым поцелуем, во время которого решительно снимала с него всю одежду, одновременно лаская его руками, губами и языком, предварительно привязав к золотым кроватным столбикам за руки и ноги, не позволяя парню, опомниться до тех пор, пока ни оседлав его, плавно, но постепенно ускоряясь и покачиваясь на нём, ни стала с ним единым целым в жарком акте страсти, даже не позволяя ему, тихо стонать от удовольствия, либо от безысходности, но, когда, же, всё закончилось, она,воспользовавшись его беспомощностью, выбралась из постели и, подобрав свою одежду с пола, ушла, даже не развязав юношу.Вот только, не пройдя и нескольких метров по, залитому лёгким медным мерцанием от, горящего в настенных факелах, пламени, коридору, она встретилась со своим, уже обо всём успевшим, догадаться, старшим братом, который презрительно ухмыльнулся, весьма вызывающему виду сестры, наталкивающему на мысли о том, что она делала в царских покоях в связи с чем, решительно схватив её за локоть, угрожающе прошипел, подобно разъярённому льву, как бы отрезвляя сестру и спуская с небес на землю:--Не знаю, что ты там в покоях сотворила с моим дражайшим другом Димитрием, но больше этого не повторится никогда! Он никогда тебя к себе не позовёт, так как горячо, трепетно и нежно любит свою жену и детей, Марина! Знай, что теперь ты стала для меня ещё отвратительнее, чем была до этого вечера!Только его слова прозвучали для неё, как пустой звук, в связи с чем, она бросила на брата воинственный беглый взгляд и, совершенно забыв о том, что стоит перед ним абсолютно голая, язвительно хмыкнула и заверила, чем и ещё сильнее разозлила его, из-за чего молодой телохранитель еле сдержал в себе порыв, немедленно убить дерзкую девчонку тем, чтобы со всей силы ударить головой о каменную стену:--Ошибаешься, дорогой братец! У меня с Димитрием будет ещё много жарких ночей, даже, если он того не захочет сам, наша царица Мария заставит его!—и, не желая злить брата дальше, ушла, провожаемая его гневным взглядом, но, понимая, что в любую минуту может вернуться из детской царица Ксения Борисовна, юноша мгновенно собрался с мыслями и стремительно войдя в покои к дражайшему другу, обнаружил того, лежащим в постели абсолютно голого и привязанного к кроватным столбикам, но при этом красивое лицо венценосного юноши выражало полную ошалелость и смущение вместе со скованностью.--Да уж! От моей неугомонной и, поддерживаемой Государыней, сестрицы можно ожидать всего, чего угодно, друг! Вот только откуда она всего этого набралась, даже не могу представить и, знать!—с горькой усмешкой произнёс Михай, когда, развязав друга и терпеливо дождавшись момента, когда он полностью оделся в пижаму, сев вместе с ним на парчовую тахту и попивая красное вино вместе с поеданием фруктов, заранее принесённых слугами в серебряной вазе, поставленной на небольшой круглый столик, стоявший рядом.Димитрий на это, лишь язвительно усмехнулся, постепенно приходя в себя после, перенесённой только что, не желательной близости с панной Мариной, пленившей его, словно не приступную крепость. За этим занятием парней застала, вернувшаяся в покои, одетая в парчовое, переливающееся из розового в белое, платье с преобладанием серебристого шёлка, органзы и гипюра, царица Ксения, что привело её в огромное недоумение, заставившее, немедленно спросить:--Что это с вами? Чем вы таким смущены?--Вам лучше не знать, государыня!—легкомысленно отмахнувшись, ответил молодой телохранитель вместо своего, ещё не до конца опомнившегося, венценосного друга, залившегося ещё большим смущением, от чего даже не посмел взглянуть на возлюбленную жену, хотя и всей душой желал. Вот только она, словно каким-то, не известно откуда взявшимся, седьмым чувством, случайно обо всём догадалась, из-за чего понимающе выдохнула с каким-то оттенком лёгкого негодования, брезгливости и возмущения:

--Всё ясно!—и не говоря больше ни единого слова, стремительно подошла к столику и, взяв с него, ещё полный красного терпкого вина, серебряный кубок, под ошалелые взгляды возлюбленного с другом поднесла его к алым губам и выпила залпом, чувствуя то, как по её телу плавно растекается приятное тепло, да и голова пошла кругом, в связи с чем она даже на мгновение закрыла глаза и сама не заметила того, как села между до сих пор ошарашенными парнями, не находящими подходящих слов для того, чтобы выразить ей то, что они сейчас думают на этот её поступок, но, внезапно осознав, что ему пора уже уйти, Михай встал с тахты и, пожелав супругам доброй ночи, спешно ушёл, забрав с собой, испачканную кровью от потери сестры невинности, которую успел снять с царского ложа вместе с наволочками, заменив на свежие ещё несколько минут тому назад сразу, как отвязал друга и пока тот одевался.Год спустя.Москва.Царский дворец.За это, весьма себе протяжённое время, в жизни царской семьи произошли значительные перемены. Царевна Ольга и пан Михай Мнишек поженились и стали счастливыми родителями здорового сына, которого назвали Андреем, да и, что касается юного Царя Димитрия, он полностью укрепился на троне, достойно и справедливо правя своим многострадальным народом, успевшем, окончательно успокоиться и увероваться в новом правителе, не оставляющим его, а, наоборот, находящимся рядом во всех светских и церковных праздниках, заставляя верховное духовенство устраивать публичные молебны, куда выходил сам вместе с женой и матерью, уже отчаявшуюся развести сына с Ксенией Годуновой и свести с Мариной Мнишек, которую он, так больше и не звал к себе ни разу, ведь после того раза, год назад, где она принудила его к близости извращённым путём, панна стала юноше ещё отвратительнее, из-за чего он, не желая, её видеть во дворце, выдал Марину замуж за своего секретаря пана Александра Снежинского, отправив парочку в один из загородных поместий, тем-самым лишив, даже свою дражайшую матушку всех поводов для устраивания дворцовых интриг, направленных против его милой Ксении.Поначалу, царица противилась воле сына и даже устраивала грандиозные скандалы, не говоря уже о том, что длительное время обижалась и по нескольку дней не разговаривала с молодой парой, не говоря уже о том, что первым порывом души у царицы Марии было, настроить против Лжедимитрия всех бояр и, свергнув с трона, жестоко убить, но, представив себе весь этот ужас с последствиями, как и понимая, что Россия вновь ввергнется в хаос, мгновенно отказалась от такого безумия и постепенно даже смирилась, начав, вновь, проявлять теплоту с искренней заботой о молодой семье с их детьми, которая пополнилась ещё одной дочкой, названной и крещённой именем Александра. Казалось бы, в царской семье должен наступить душевный мир и покой, но это было далеко не так, ведь юной царской чете необходимо постоянно соблюдать бдительность с осторожностью, да и создавать себя, как образцовых Правителей, правящих справедливо, то есть, где нужно проявлять строгость с грозностью, а где-то добросердечие, заботу с милосердием, в чём и проявлялась мудрость, да и в духовном плане, тоже, а именно строго соблюдая все посты, праздники и традиции.В этот тёплый летний поздний вечер, стоявшая на просторном балконе, прилегающих к её просторным покоям, царица Марья задумчиво смотрела на дворцовый сад, который из-за яркого света полной луны озарился серебристым блеском, благодаря чему, выглядел каким-то мистическим и загадочным, не говоря уже о том, что приятная прохлада вносила ясность в мысли государыни, а они витали вокруг ?сына? с его дражайшей супругой, что вызывало в ней искреннее негодование. Марфа не понимала лишь одного, что вызвало в Григории столь сильную головокружительную страсть к дочке царя-узурпатора Бориски Годунова, по приказу которого был убит не только настоящий царевич Димитрий, но и большая часть боярской семьи Романовых, у которых жил и воспитывался сам Григорий, сосланный в монастырь. Парню бы искренне ненавидеть и вымещать весь свой гнев с мщением на Годунихе, но нет. Гришка предпочёл любить её и считать смыслом жизни, не говоря уже о том, что обзавестись с ней детьми и обвенчаться, в связи с чем из груди молодой женщины вырвался тяжёлый вздох, во время которого, она случайно взглянула на царский балкон, где и увидела своего названного сына, сидящим на софе в лёгком медном мерцании, горящего в факелах, пламени и с огромной нежностью обнимающего Ксению Годунову, одетую в белоснежное шёлковое платье, обшитое серебристым гипюром и дополненное органзой. Возлюбленные о чём-то тихо душевно между собой разговаривали, не обращая внимания на лёгкий приятный прохладный ветерок, играющий их светлыми шелковистыми волосами и одеждой, вызывая у парочки добродушный звонкий смех с обменом лёгких шуток. Вот только сама царица не захотела мириться с таким раскладом дел и, считая, что Ксения очаровала парня какими-то, лишь известными ей одной чарами, захотела продолжить борьбу с невесткой, но как? Не знала, да и в голову ей ничего не приходило, пока случайно ни вспомнила о том, что до встречи с Великой княгиней Ольгой Годуновой, у пана Михая была уже невеста—панна Ольга Калиновская, которую парень отверг, влюбившись в царевну, из-за чего глаза царицы внезапно загорелись каким-то странным, даже воинственным огнём, способным уничтожить всё и всех, кто и что окажется у него на пути. Именно, в этот момент к своей государыне бесшумно вышла, одетая в светлое простенькое платьице с зелёным сарафаном, Настасья, от внимательного взгляда которой ни укрылось то, что матушка-царица задумала какое-то очередное боевое действие, направленное против ненавистной невестки, в связи с чем почтительно поклонилась и участливо осведомилась о том, чем она может быть ей полезна, что вызвало в царице благодарственный вздох, с которым она, обратив, наконец, внимание на девчонку, легкомысленно отмахнулась, как бы отвергая её участие:--Да, чем ты сможешь мне помочь, Настасья?! Ничем! Лучше возвращайся к своим обязанностям няньки царских детей и следи за ними так, словно они твои собственные дети, иначе ты за них головой ответишь! Верная девушка всё поняла и, почтительно поклонившись, ушла в детскую комнату для того, чтобы продолжить заниматься царскими наследниками, оставляя Государыню в гордом одиночестве, продолжать стоять на балконе и с мрачной задумчивостью смотреть на юных возлюбленных супругов, обнимающихся и воркующих друг с другом, полулёжа на софе, подобно двум голубкам.В связи с чем, рано утром, пока, как царица Марфа Нагая думала, венценосная юная возлюбленная пара ещё крепко спала в жарких объятиях друг друга, утомлённая головокружительной страстью, которой они предавались на протяжении всей ночи, она встретилась в дворцовом саду со своим верным превратником Иваном, которому передала в футляре, инкрустированном драгоценными камнями, письмо для польской княжны Ольги Калиновской с приглашением приехать в Москву в качестве невесты русского царя. Тот, хотя и понимал, что действия царицы противоречат её сыну, души не чаявшему в своём браке с Ксенией, ведь венценосная пара очень сильно любит друг друга, да и уже создала полноценную семью, пока ещё из четырёх детей, но перечить не стал и, согласившись, пообещал исполнить всё в лучшем виде, даже не подозреваятом, что весь их разговор случайно подслушала, прогуливающаяся мимо, Великая княгиня Ольга Борисовна Годунова-Мнишек, до глубины трепетной души потрясённая, затеваемой царицей-матерью, авантюрой по разрушению брачного союза Дмитрия с Ксенией, о чём и поспешила доложить возлюбленному мужу, вернувшись в царский дворец, благо, её муж уже больше не спал и занимался своими обязанностями по охранению сна венценосной четы.Услышанное от любимой жены признание, шокировало юношу, вернее он оказался возмущён до предела коварством царицы Марфы Нагой и захотел немедленно разрушить все её планы по разлучению его друзей, ставшими для Михая даже намного ближе и любимее родной сестры Маринки, в связи с чем, он мгновенно собрался с мыслями и, так же, понимая, что на перепроверку, полученной им информации, абсолютно нет никакого времени, стремительно отправился в царскую конюшню, где находился его конь и, собственноручно оседлав его, отправился на перехват пригласительного письма от царицы панне Калиновской. Вот только, на его счастье, превратник и секретарь Марфы не успел далеко уехать, из-за чего в ходе небольшой борьбы Михай одержал отважную, не говоря уже о том, что честную победу, хотя и ему пришлось убить своего противника, так как тот никак не хотел сдаваться, оказывая яростное сопротивление, защищая ценное, как ему сказала царица, послание, за что и расплатился собственной жизнью, а его послание всё равно угодило в руки к преданному царскому телохранителю пану Михаю Мнишеку, с гордостью вернувшемуся во дворец к своему Государю, которому и отдал письмо, внимательно проследив за тем, как тот быстро вскрыл капсулу и, пробежавшись глазами, в которых заплясами озорные бесенята, по тексту, загадочно заулыбался, сказав лишь одно:--Значит, пытаетесь меня развести с моей милой Ксюшей и подыскиваете невесту из вражеской нам страны, матушка?! Этими действиями, вы сами роете себе могилу! Вот только я вам этого не позволю. Даже не мечтайте.Что вызвало в, стоявшем возле него в терпеливом ожидании дальнейших распоряжений, друге поддержку в виде ответной язвительной усмешки, не укрывшейся от музыкального слуха венценосного юноши, наконец, вспомнившем о нём, благодаря чему, Дмитрий одобрительно кивнул и бесстрастно приказал:--Приведи-ка ко мне мою дражайшую матушку, Михай! Скажи, что у меня к ней появился внезапный и очень серьёзный разговор! Преданный телохранитель всё понял и, почтительно поклонившись, ушёл за царицей Марфой, продолжая, загадочно улыбаться.Юный царь остался в гордом одиночестве стоять и задумчиво смотреть на завораживающий танец пламени в камине, который отражался в здоровом живом блеске его голубых выразительных глазах, аккуратно обрамлённых густыми шелковистыми светлыми ресницами, не говоря уже о том, что он добровольно утопал в приятном тепле золотых ласковых солнечных лучей, пытаясь в голове решить, с чего начать свой, весьма сложный душевный разговор с дражайшей ?матерью?, которая уже величественно пришла к нему и, почтительно поклонившись, с доброжелательной улыбкой осведомилась, даже не догадываясь о том, для чего ?сын? позвал её к себе:--Чем я могу быть полезна моему горячо любимому сыну и нашему Государю?Из мужественной груди юноши вырвался нервный вздох, с которым он, не желая, больше откладывать их разговор, плавно обернулся к, ничего не понимающей Царице, царственно протягивая ей развёрнутое письмо со встречным вопросом, при этом, продолжая, пристально смотреть на неё, от чего женщина почувствовала себя, крайне неуютно:--Значит, Вы пытаетесь за моей спиной организовать мой брак с вражеской княжной, предварительно разрушив прежний, даже не подумав о том, что подобное действие приравнивается к государственной измене и карается смертной казнью, прекрасно зная о том, что Россия враждует с ляхами, находясь на военном положении!? Вам, что, жить надоело? Так я могу, немедленно отдать страже приказ о том, чтобы вас бросили в пыточную, но, а, затем казнили на лобном месте на Красной площади!В связи с чем, между ?матерью? и ?сыном? воцарилось длительное, очень мрачное молчание, во время которого, облачённая в шикарное парчовое сиреневое платье с золотыми вставками и обшитое золотым гипюром, молодая царица, огненные длинные волосы которой были заплетены в толстую косу и украшены бриллиантовой короной, дрожащими руками взяла из его сильных рук пергамент, прекрасно зная о содержании, но, мельком глянув, предприняла отчаянную попытку, оправдаться, что вышло, крайне не очень:

--Я всего лишь своим таким действием хотела оградить нашу страну от ещё больших разрушений и разграблений…--Конечно, и тем-самым, позволив ляхам прийти на Русь и свободно грабить, насиловать наш многострадальный народ и бесчинствовать! Не бывать этому!—грозно произнёс венценосный юноша и, не говоря больше ни единого слова, выхватил письмо из дрожащих рук царицы пергамент, знаком приказал ей, возвращаться в свои покои и находиться в них до тех пор, пока он ни решит того, как её наказать за необдуманное предательство по неведению последствий, как говорится в народе: ?благими намерениями, выстлана дорога в ад?.Марфа всё поняла и, печально вздохнув, потеряно побрела к выходу из царских покоев, понуро опустив буйную голову и провожаемая взглядом, полным глубокого разочарования, ?сына?, пока, наконец, ни остановилась в нескольких шагах от выхода и, понимая, что ей терять уже нечего, да и между ней с Григорием нет никаких родственных связей, а значит и нечего стесняться, боясь Божьего суда, внезапно ни развернувшись, стремительно подошла к этому, безумно красивому и статному юноше, затем, не говоря ни единого слова, да и не понимая того, какими демонами она подталкивается, пламенно впилась ему в губы яростным поцелуем, что его ещё больше сбило с толку, вогнав в лёгкий ступор вместе со смущением, скованностью и растерянностью, чем царица и воспользовалась, окончательно уйдя изпокоев парня, провожаемая его ошалелым взглядом, не говоря уже о том, что сама, вся пылала от стыда.Женщина не учла лишь одного, что её смущённое душевное состояние ни окажется без внимания, подошедшей к покоям, облачённой в, свекольного цвета, парчовое платье с золотыми вставками, Ксении Борисовны, которую царица едва ни сбила с ног, промчавшись мимо неё, как комета, и пряча глаза, что ещё больше насторожило юную девушку, заставив, внутренне, всей напрячься, как тетива от лука, но, понимая, что, вместо того, чтобы сводить себя с ума мрачными догадками, почтительно поклонилась государыне, бросившей на невестку грозный взгляд с небрежными словами:--Смотри, куда идёшь, царевна!—с которыми стремительно ушла, введя юную девушку в лёгкий ступор, из которого она вышла, благодаря своему сильному характеру и, собравшись с мыслями, стремительно вошла в покои, где её возлюбленный, стоя у камина с отсутствующим выражением на красивом лице, пылающим смущением и выражающим глубокую растерянность из-за неожиданного дерзкого поступка царицы Марфы, внимательно смотрел на то, как постепенно сгорает, брошенное им минуту назад, письмо, предначертанное, панне Калиновской, которую царица прочила ему в невесты. Вот только на душе у юноши было, крайне неспокойно, что ни укрылось от внимания, стремительно подошедшей к возлюбленному, Ксении, которая, не говоря ни единого слова, и с понимающим вздохом, крепко обняла мужа, позволив ему, самозабвенно зарыться, пылающим от смущения, лицом в золотистый шёлк её, источающих ягодный аромат, распущенных волос, что пьянило, куда сильнее самого крепкого вина, издав взаимный измождённый вздох.