Запись восьмая: Финал. (1/1)
Закрываю крышку мобильника, едва не выронив его в быстром шаге из рук. Которые, к слову, дрожат, выдавая этим моё волнение. Я знаю на что иду и я готов. Та безобразная нечисть, что снилась мне… Она там. Она точно там.- Ну, что? Как Эйб? Он ведь не струсил, верно?.. – улыбается папа, совсем ничего не подозревающий. Он Закутывает свою шею полосатым шарфом и кладёт заботливо руку ко мне на плечо.Убираю сотовый в карман и довольно-таки расстроено свожу брови, слегка морщиня белый лоб. Что было само собой выходящим, от улыбки отца ни осталось и следа.- Он уже там… - выражение моего лица быстро меняется. Нервный смешок и ироничная улыбка. – Говорит, рядом проходил.Я замолкаю и так же резко, как отстраняюсь от папы, бегу к забору, навстречу дикому лесу. Моя бывшая лазейка так же безотказно срабатывает, напоминая мне о прошлом посещении этого места. Оказавшись на другой стороне, набираю в грудь больше воздуха, чтобы облегчённо выдохнуть и суметь это произнести: - Я знал, что одного ты меня не отпустишь! Папа, прости.
Сзади слышится только странное шуршание и металлический скрежет. Как выяснилось, отец взобрался на рядом стоящий мусорный бак и перепрыгнул через забор… Я не в состоянии обработать эту информацию.
Мой папа, можно сказать, два метра в высоту осилил, а сейчас ещё и отряхивает куртку от пыли для показухи! Голова гордо поднята, на аккуратные чёткие скулы легко ложится свет, разноцветные глаза приоткрыты.
- Я думал, ты слишком стар для такого. – Действительно, просчитался. Округлённые, мягко говоря,возмущённые глаза сразу прожигают меня насквозь:- Что?.. Между прочим, война… Я как бы диктатор был…
- Не бывает такого, - я просто пожимаю в ответ плечами и шагаю по дороге вперёд.
- Объясни…- Говорят, не бывает бывших солдат. Значит, диктаторов тем более. – Перехожу на бег, вслушиваясь то в птичье пенье, то в громкий топот позади. Нам всё холодней. Я уже вижу, как дыхание застывает, только успев слететь с моих губ.Минута. Одна минута и мы у двери в землянку. Тем визитом эта же минута тогда обернулась для меня настоящим кошмаром.- Мы ещё кого-то ждём? Или же ты передумал? – спрашивает отец, как ни в чём не бывало.- …да ни за что, - твёрдо решаю я и отталкиваю дверь. Папа проходит первый, выхватив мой, уже включённый, фонарик, видимо, не дождавшись, пока я включу камеру .Я снова в той самой комнате, в детской. Но на этот раз совсем не один на один с неприятностями.У окна, поникнув головой, спиной к нам стоит дядя Эйб. Он что-то держит в руках. Папа сразу направляет на него свет:- Брат?.. – спрашивает мой отец, легонько ткнув Эйба в спину.Что-то происходит со мной, воздух будто высасывают из лёгких, создаётся ощущение, будто я разучился дышать. А она смеётся! Она просто заливается смехом в моих ушах! Мне всё хуже, хватаюсь за горло, вдыхаю с хрипом, через раз.Этот безумный, омерзительный смех с надрывом и гоготанием… Она не смолкает!Рад бы закрыть уши, но уже ловлю себя на том, что это не в моей голове. Открываю зажмуренные глаза: папа с высшей степенью ужаса наблюдает за мной. А я на полу, на коленях, безудержно реву и пытаюсь не задохнуться.Отец поглаживает меня по спине, а после аккуратно зажимает мои уши. Только сейчас замечаю нечто невообразимое. Пока меня терзал явно неестественный приступ, дядя уже обернулся. Но он был сам не свой: злые глаза, улыбка-усмешка… А в руках, как это ни странно, мой дневник.
Шторы воспламеняются, как спичка. Эйб бросает записную книжку на пол. Огонь, в свою очередь, пустившись по полу, очерчивая полукруг, останавливается на рукописи. Мои мысли косвенно пылают огнём. А дядя просто стоит на месте, зомбированный.
Чёрный силуэт, проявляясь из моего дневника, вырисовывается во что-то уже более объёмное. И вот, в безуспешной попытке сделать свободный вдох, в момент, когда моё горло, будто сжала чья-то сильная рука, силуэт принимает конечную форму. Девица давится последним смешком и замолкает. Я вижу отвратительнейшее создание. Демон…Меня внезапно вывернуло водой. Причём холодной, как лёд, обыкновенной водой. Но теперь я снова мог свободно дышать. И стало ясно: меня заставили почувствовать на себе, какого это: утонуть.Папа убирает ладони от моих ушей. Но я тут же теряю сознание. Окончательно прихожу в себя, лишь когда отец усаживает меня на скамейку, что около источника. А ведь последний около дома, значит, прошло не более двух минут. Не успеваю схватиться за папу, он кричит мне остаться здесь, а сам убегает назад к монстру, поняв, как и я…Та книга, ?Callous?, не была уничтожена. Она всё время преследовала отца, дядю, меня… Меня в особенности. Из-за дара материализации конечно. Я в ней записывал. Листы были новенькие, но вот обложка... Кто мог подумать, что под ней вовсе не для дизайна был старый, обожжённый картон.Знаю, только осложню отцу задачу, если вернусь. Поэтому придумываю вмиг кое-что лучше: достаю ручку и принимаюсь рисовать по памяти личико своей сестры на левой руке. Ведь и листка при себе нет!
Минута и быстрый набросок готов. Руку будто сводит, слегка сжимаюсь от боли, но вдруг чувствую мягкое прикосновение к моей щеке. Поднимаю взгляд. Да, это она. Милое светлое личико озаряет моё, безысходное и видно опухшее от слёз.
- Знаю, ты хотела предупредить нас. А нечисть эта пыталась запутать меня. Вот она, настоящая ты. Помоги… папе и Эйбу. Помоги им.- Я сделаю только хуже! Остановись, - Джуди положила свою лёгкую маленькую ладошку мне на лоб. - In manus tuas, Domine, commendo spiritum suum. Amen…И она исчезла. Испарилась, будто её и не было, как положено видению.Пока я шёл к источнику, слышал треск. Это воду сковывал лёд.
Ни пение птиц, ни шелест опадающих листьев, даже ветра не слышал. Всё застыло. Даже трава, по которой я шёл, не распрямлялась больше. Я видел воробьёв, остановленных в своём полёте. И только треск льда.Понял.Схватил ручку и принялся рисовать. Джуди гениальна! Дух появляется при сожжении его заточения. А не означает ли это, что обратное ему страшно, как смерть? Холод...
Поднимаюсь и отхожу, любуясь наброском книги, запечатлённой на глади льда, в точности такой, как её описывал отец.
В окошке дома огонь резко вспыхивает и тут же погасает. Ветер дует в лицо, в ушах чириканье и шелест листвы. Время пошло.
Папа выбегает, а за ним и дядя Эйб, видимо, отошедший от чар монстра.Рисунок просвечивается красным, я вновь склоняюсь перед ним. Силуэт, как и было мне нужно, вселился в обманку и вновь пытается вырваться в реальный мир. Хватаю ручку, словно это нож и безжалостно ломаю ей лёд, расколы в котором выпускают что-то, подобное крови. Эта жидкость брызгает в стороны и на меня самого, пока я расковыриваю, крошу, дроблю материализующийся объект всеми своими силами.
Во мне накопилось столько злости, что остановиться было невозможным, пока папа не оттащил меня насильно. Лёд тут же растаял, а вода унесла на дно всю эту омерзительную субстанцию.- - -Как мне объяснили, это Зитзи предложил спрятать дьявольскую книгу именно таким образом. Все думали, так безопаснее, ведь было сложно догадаться...Мы сделали ремонт в старом штабе. Теперь он больше на дворец похож стал, чем на горстку воспоминаний о разрушенной империи отца. У дяди Эйба родились сын и дочка. Счастливый новоиспечённый папаша предложил назвать дочурку Джуди, а мама, она же не сменный мэр Хуанита, лишь поддержала его идею.
Меня стала привлекать психотерапия, но теперь... никаких больше дневников, голосов и необдуманных рисунков. Это начало новой жизни и конец…
Конец последней записи. 24 октября, 14…