Запись седьмая: Весна. (1/1)

Солнечные зайчики мерцают в глазах. Тепло и совсем не страшно… С кухни до меня доносится приятный аромат: что-то пекут в духовке. Меня обнимают чьи-то тёплые руки. А сейчас вот одна из них ласково проходится по волосам, поглаживая, как котёнка. Пальцы совсем холодные, даже ледяные. И это не я пылаю от возможной температуры, это того человека, что сидит со мной на полу, захватил невероятный страх.

Чувствую лёгкую головную боль. Ту самую, о которой недавно читал из книг Зитзи: боль напряжения, так называемый ?обруч?… Который сдавливает и впивается неприятной хваткой в мой мозг.

Картинка проясняется, я поднимаю глаза: мама. Она добро улыбается мне, на её лицо падают яркие лучики. Тёплые тона, мягкая, приятная тишина… Я умер и попал в рай? Обычно именно это приходит в голову после подобных вещей. Что происходит?..

- Солнышко, - мамины ладони легко касаются моих щёк, я замираю и одновременно растворяюсь от внезапного холода, разбавленного теплой лаской. – Она уже здесь.Слова как-то проскальзывают мимо ушей, я поворачиваю голову в сторону, туда, куда спокойно обращает свой взгляд моя мама, безумное счастье (безумное оттого, что беспричинное) равномерно распределяется по телу.Кожа смольного оттенка, по ней стекают капли чего-то, похожего на нефть. Нет, не стекают… Это и есть кожа. Глаза пустые, как у призрака из заброшенного дома в лесу, но только это белоснежно-белые впадины. Носа будто вовсе нет. Волосы чуть ниже плеч, схожего с моим оттенка, но все запачканные этими каплями. Улыбка-усмешка. Белоснежные клыки, глумящиеся надо мной обрадованным оскалом. Острее любого лезвия локти и пальцы тоненькие, как верёвочки.Сердце будто пронзает иглой от одного её вида. Существо сидит перед нами на коленях, слегка склонив в сторону голову. Не дышит и не движется. По лицу её стекают всё те же капли жижи, скатываясь с подбородка её на колени, скрытые подолом лёгкого платьица.- Д-джуди?.. – я сглатываю большой ком страха, сжимаюсь и сам в нервный ком, неловко схватившисьза мамины руки, не спасающие меня, не закрывающие мои (как это в детстве бывало) глаза от чего-то страшного.- Джу-уди-и… - совсем не тот голос, что я слышу давно у себя в голове. Этот резок, достаточно низкий для девичьего и пугающе-скрипучий. Она будто хрипит мне в душу, разъедая белизной своих отсутствующих глаз, - она мертва! – и это создание, подобное тому, что я рисовал в дневнике, само скрутило себе шею, противно хрустнув костяшками позвонков. Её голова резко повисла, скрывая лицо. Капли омерзительной жижи забрызгали нас с мамой. Я был готов кричать, но жутко боялся даже рта открыть.- Сын… - мама окликнула меня с тем же спокойствием и той же лаской. – Сынок, поиграй... с сестрой! – голос её стал таким же, как и у этого чудища. Мама толкнула меня из своих объятий на встречу к пальцам-ниточкам моей ?сестрёнки?. Голова её непонятным образом поднялась на сломанной шее, но я не готов был умереть… Не сейчас…- - -Резко поднимаюсь в постели, безумно вскрикнув. Одышка, холодный пот, сердце бешено стучит, душа в пятках… Сон. Глупый, омерзительнейший сон! Я и так с ума схожу, так по какой причине разум издевается над своим же хозяином? Будто запустил программу ?самоуничтожения?…?Мне страшно…? - звучит её нежный и приятный, по сравнению с тем монстром, голос. – ?Четвёртое… Четвёртое апреля, Рокки?.Вскакиваю, не удивляясь больше ничему. Мы близнецы, поэтому только я и слышу её. Буду надеяться и молить Бога, что не спятил. Хватаю папку с пола, перебираю вложенные туда листы и нахожу нужную дату: 04.04.10…Родители!Только выбегаю в тёмный коридор, как чьи-то цепкие пальцы хватают меня сзади и притягивают к себе. В шоке вскрикиваю и начинаю махаться рисунком:- Отвали-отвали-отвали! – кому-то попадаю по голове… Этот кто-то ойкает и включает свет, поглаживая попавший мне под горячую руку затылок:- И я тебя, сыночка, люблю… - фух, всего лишь папа. Подходит и треплет мои волосы. Бр-р, вспомнилось… - Шокки, похоже, ты спал и упал с кровати. Ну, я перенёс тебя обратно и…- Отец, я понял! – обнимаю его внезапно и, так же резко отстраняясь, говорю. – Сестра не просто так возвращается с того света, она хочет защитить нас! – я хватаю его за руку и несусь прочь в прихожую.- …от чего? – папа останавливается, но я продолжаю в спешке надевать ботинки и куртку. Отец следует моему примеру, почти смирившись с моим молчанием, но я всё же отвечаю, выдавая свой страх дрожью в голосе:- От смерти.Я хватаю камеру с тумбочки и, вытащив уже на улице рисунок из обёртки, демонстрирую его спешащему за мной отцу:- Так вот почему ей холодно…Ледокол. Всему виной моя любовь к природе. А ведь я просто хотел, чтобы скорей наступила весна…