День 30. (1/1)

МерлинВ глубине души Артур всегда знал, что все закончится именно так. Если бы его спросили — откуда такая уверенность, он бы не сумел объяснить. Возможно, с самой первой их встречи. Оттопыренные уши Мерлина в тот день так жарко пламенели в текучем летнем воздухе, что легко было поверить, будто его голова охвачена огнем. Артур помнил, как на одно короткое мгновение застыл — никто кроме него не заметил — а потом засмеялся, и что-то сделал, кажется. Да, сделал. Но воспоминание о горящей голове незнакомца преследовало его несколько ночей. Даже пришлось попросить у Гаюса что-нибудь, чтобы лучше спать.А потом все забылось, конечно же. До сегодняшнего дня.Нельзя терять лицо. Даже когда кто-то близкий вот-вот умрет страшной смертью, особа королевской крови терять лицо не должна. Хотя, в общем-то, Артуру не приходится прилагать слишком много усилий. Он будто заледенел с того самого момента, когда стало ясно, что его друг, человек, с которым они прошли бок о бок так много, столько раз спасали друг другу жизни, что этот человек — маг. Так что удерживать на лице маску спокойствия и оскорбленного безразличия Артуру сейчас совсем не трудно. Только в голове все бьется и бьется:?Он настолько мне не доверял??Впрочем, глядя на сложенный на главной площади Камелота костер, Артур не может не признать, что Мерлин не так уж и ошибался. Как бы он поступил, признайся друг? Не разгорелось бы пламя раньше? Теперь ответа на этот вопрос на найти.?Не уверен?.Артур на мгновение прикрывает глаза и, вглядевшись в себя, понимает — ложь. Внутри клубится тьма. Ненависть. Боль. Обида. Злоба. Непонимание. Ну что стоило Мерлину оказаться обычным, таким, как все? Что ему стоило не родиться проклятым магом?Королю не полагается показывать слабость и Артур глубоко вздыхает, не позволяя ненависти прорваться. Он видит, как искоса смотрит на него сэр Леон, будто ждет приказа. Замечает взгляды Гавейна и Ланселота. Слышит, как перешептываются стоящие в строю воины. И, если он не ошибается, они жалеют мага, словно бы не понимают, что именно тот натворил.— Привести.Артур слегка морщится, слыша вместо своего голоса хриплое карканье, но главное, что ему повинуются и совсем скоро на площадь выталкивают Мерлина. Тот совершенно невредим — Артур, в конце концов, не злодей, чтобы просто так причинять боль даже тому, кого ненавидит — и только озирается, медленно, точно едва проснувшийся филин, хлопая глазами. Ах да, в темнице же темно. Артуру от этой мысли почему-то хочется рассмеяться, но он себе не позволяет.— Привязать.Голос по-прежнему хриплый, но уверенность никуда не делась. Как и повиновение воинов.Облокотившись на перила, Артур смотрит, как Мерлина крепко привязывают к столбу. Маг не сопротивляется. Да и что он мог бы? Даже драться никогда не умел.?А магия??Но пользоваться своим отвратительным искусством Мерлин, похоже, не собирается. Неужели не верит, что это конец??И что я сделаю, если он вдруг освободится и исчезнет??Артур позволяет себе об этом задуматься, но решения нет, внутри все также плещется вязкая черная жижа, в которой, вот уже три дня, с момента раскрытия мага, тонет весь мир. Нет решения. И оно есть. Одно.— Поджигай.Король кричит так отчаянно, что стоящие рядом вздрагивают и отшатываются.Кажется, он сорвал голос, но это неважно. Главное, воин выполняет его приказ.Сухой хворост весело трещит, мгновенно разгораясь, и легко представить, будто вокруг уютная комната, в камине горят дрова, жарится на ноже, разбрызгивая в разные стороны сок, мясо.Что же, все почти так.Запах гари тянет по площади, люди морщатся и отворачиваются, закрывая лица, но никто не уходит, и Артур их понимает, когда еще увидишь такое — сожжение последнего мага в землях Камелота. Отец был бы рад, что сын, в конце концов, исполнил его завет.Ветер бросает в лицо королю запах горелого мяса, доносит жар и крики, несущиеся из пламени, но Артур не собирается ни уходить, ни отводить глаза. Он внимательно смотрит на мечущийся в пламени силуэт, с наслаждением вдыхает отвратительный аромат. Он не собирается упускать ничего.У него были годы, чтобы провести их рядом с Мерлином.У него есть лишь несколько мгновений, чтобы с ним попрощаться.