Эпилог (1/1)

Акрукс наконец прорвался в пещеру. Под дверь он успел подсунуть камень, и захлопнулась она не до конца, но у него долго не хватало сил её сдвинуть. Только теперь, вернувшись на окраину горевшего леса и отыскав под горсткой углей чудом уцелевший огонёк, он вернулся с ним, весело пляшущим на палке. Акрукс спалил корни росшего у входа столетнего дерева, и оно упало на дверь, распахнув её настежь. И сейчас, освещая себе путь опасным факелом, он, оглядываясь, шёл по пещере. Когда впереди заблестело озеро, Акрукс замедлился и, припав к полу, покрался вперёд, но так никого и не нашёл. — Фенчик... — протянул он тоскливо, отпустив палку, и хоссикнул. — Неужели я всё-таки опоздал?.. С шумом расколовшаяся гладь заставила Акрукса с писком отпрыгнуть. Разрезав воду носом, из центра озера вынырнул Дракон. Повертев шеей, он огляделся и свернувшимся кольцами телом медленно выбрался на берег. — Ты действительно проснулся... это не сон? — протянул Акрукс, обалдевши, но быстро пришёл в себя. — Где птенчик?! Дракон держал что-то в ладонях и опускал очень бережно. — Ты вернулся за ним? — улыбчиво произнёс тот. — Не думал я, что ты и вправду окажешься для него таким верным другом. Акрукс нахмурился, но ничего не произнёс. Безусловно, он хотел о многом поговорить с Драконом, но сейчас не находил ни смысла в этом, ни слов. — Держи, — сказал лунный Дракон, и мягко передал Акруксу маленькую, с трудом дышащую птичку с прожжёнными перьями, которую он, перепугавшись, тут же загрёб лапами и стал слизывать воду. Дракон, пошатываясь, прошёл мимо Акрукса и лёг, свернувшись кольцом вокруг него. Он ухмыльнулся, наблюдая за зверем. — Ты так заботишься о нём, что я начинаю переживать. А не намерен ли ты случаем забрать его себе? — Птенчик — не вещь, — буркнул он, не отрываясь от вылизывания. — Я никогда не буду пытаться его контролировать. — Я тебе верю. К тому же, спросил просто так. Теперь у нас с Акаем одно сердце, и разделять нас с ним никак нельзя. — А вот насколько ты ему подходишь, хос-твет даст время, — сказал Акрукс с подозрением. — Конкретно тебя я знаю плохо, но на отлично знаю одно: драконы обожают сокровища, — услышав это, Дракон убрал с морды улыбку и взглянул как-то странно. — Сколько сокровищ они не соберут, им всегда этого мало. — Я не таков, — выговорил он, сощурившись. — Мне и в мысли не придёт навредить Акаю. Феникс был теперь полностью вылизан, и ранки его уже начинали заживать. Акрукс прижал его к себе плотнее, укутав в густую и тёплую шерсть. — Ты не забывай, — хмыкнул он. — Хосся не простой зверь. Я обладаю даром предвидения, и, пусть будущее наше зависит от множества выборов, видения о прошлом меня никогда не обманут. Недавно я видел сон. Я разом просмотрел всю вашу историю и не понял одного. Ты знал, что в плане есть погрешность, и даже сообщил об этом Феничке. Но даже не попытался переубедить его, когда узнал, что, отдав сердце, он умрёт. Дракон глядел на него с удивлением. Он явно не ожидал от Акрукса подобных вопросов. — Почему? — продолжал тот. — Дай же ответ мне, Дракон. — Я всё исправил, — произнёс тот лишь через какое-то время. — Это не ответ. На это Дракон ничего не ответил и, с напряжением оглядывая Акрукса, продолжил слушать: — Я вижу два варианта. В одном из них однажды ты сдаёшься алчности, предаёшь и нещадно Феничку убиваешь. Всё ради сокровища, половинка которого до сих пор бьётся в его груди. И второй. В нём ты ведёшь себя честно. Вы счастливы и путешествуете вместе по Вселенной в поисках новых приключений, миров и сокровищ, — Акрукс выждал немного, погружаясь с головой в размышления. — Сейчас у тебя нет злых намерений. Ты держишь в узде свою жадность потому, что первостепенно для тебя иное чувство — любовь. Но ты не был создан существом с вечной жизнью, а потому и не приспособлен к ней ничуть. И кому же дано знать, что случится, если это прекрасное чувство в тебе когда-нибудь умрёт?.. С тех пор они лежали молча, и каждый думал о чём-то своём. Когда Феникс проснулся, оба ему мило улыбались. Так, словно и не было их разговора. Они спешно покинули сырую пещеру, чтобы Фениксу не стало ещё хуже. Дракон, выглянув наружу и счастливо щурясь от солнца, словно забыл свою прошлую мрачность и стал радостно носиться по округе, питая истощённое тело и душу звуками, запахами и красками весны, светом и солнечным, живым теплом. Феникс тоже был рад. Очень рад, и не понятно, от чего больше: от этого умиротворяющего места или от того, что все его друзья наконец были рядом и уходить от него никуда не спешили. Вдоволь отдохнув, все трое — Феникс, Акрукс и белый Дракон — отправились в путешествие. Они шли туда, куда хотели, наслаждаясь каждой прожитой секундой. Точнее, по-настоящему наслаждался Феникс, потому как остальные прекрасно понимали, что он это счастье более чем заслужил. А Акрукс и Дракон наслаждались лишь отчасти, приглядываясь друг к дружке и играя каждый свою роль, когда не было настроения. Дракон старался не оставлять Феникса с Акруксом одних. Потому что Акрукс тоже кое-чего не учёл. Слова об алчности, сказанные зверем тогда в адрес Дракона, применить можно было не только к нему одному. Но и к Акруксу.