Перечитывать его валентинки (Я.П. Гуро/ Н.В. Гоголь PG-13) (1/1)

Шкатулку с хитрым замочком Яков купил специально, абсолютно этого не стыдится и совершенно неблагоразумно держит её на рабочем месте. Авторитет его, конечно, непоколебим и поводов для досмотра он не подаёт, но содержимое заветной шкатулки может доставить преизрядное количество проблем и неприятностей, если за него возьмётся не лояльный к полковнику Гуро человек. В то же время, не смотря на разумность всех доводов, унести её домой не поднимается рука?— внутри, надёжно запертые, хранятся многочисленные валентинки и любовные записки от его драгоценного мальчика. Коленька, пишущий бестселлеры жанра психологический триллер, в то же время подсовывает иногда в Яшины карманы очень чувственные и лиричные послания, со словами, что стесняется высказать вслух. Писем этих и ярких открыток с легкомысленными сердечками не то чтобы очень много, хотя и, пожалуй, гораздо больше, чем получает среднестатистический человек в двадцать первом веке. Яков знает уже каждое из них наизусть, даже самое новое, найденное во внутреннем кармане пальто два дня назад, но продолжает хранить и перечитывать их. В дни, когда работа выматывает больше обычного и перед глазами нет ничего, кроме луж крови и трупов, когда день за днём возвращается домой глубоко за полночь и сил хватает только забраться под одеяло к крепко спящему Николаше и провалиться в беспамятство на три-четыре часа, уйдя на работу до пробуждения возлюбленного, когда бесконечные командировки и семинары неделями держат его вдали от дома, когда лавина отчётов и прочих документов погребает под собой, только нежные слова, написанные размашистым округлым почерком помогают собраться с силами. Уже вторую неделю задерживающийся на службе допоздна, бравый полковник все же достаёт своё заветное хранилище любви и силы на стол, растирая сухие от усталости глаза. Привычно бережно перебирает послания, столь же привычно мечась между мыслями о необходимости заламинировать записки для сохранности и тем, как приятно касаться разных листков и вспоминать содержимое по одной только текстуре. С улыбкой достаёт и перечитывает короткую записку на ярком стикере, о том, как Николаша почувствовал прикосновение весеннего солнца к щекам и вспомнил, как они вместе пытались помогать маме в саду с её драгоценными розами, что они больше дурачились и смеялись, и что Яшины поцелуи тогда были похожи на невесомые касания солнечных лучей. Яков как наяву помнит то дурманящее лето, нескончаемый птичий гомон, густой, скрывающий от посторонних сад, душный аромат роз в воздухе, яркую Никину улыбку и румянец на его чуть тронутых загаром щеках. Следующим почти с самого дна вытягивает единственный конверт и долго держит его в руках, понимая, что перечитывание четырнадцати листов займёт слишком много и без того недостающего времени?— Коля тогда вместе с одногруппниками укатил к морю праздновать получение диплома, звонил по несколько раз на дню, но всё равно не продержался в разлуке и недели, вернулся. Письмо, с вложенным полароидным снимком пришло на три дня позже и читали они его уже вместе?— Гуро не скрывая сентиментальной улыбки, а Николаша наоборот пряча пылающие щёки, которые так сладко было целовать. Со вздохом мужчина всё же откладывает письмо, обещая себе обязательно перечитать в ближайшие дни певучие строки о природе и чувствах, насквозь пропитанные морской солью и тёплым бризом. Последним Яков достаёт сложенный конвертиком тетрадный листок, самое старое и самое любимое послание, которое и не послание вовсе. Его Николай не дарил Гуро и, скорее всего даже не знал, что он храниться у Якова?— мужчина подобрал оригами, выпавшее из чужой записной книжки и, увидев краешек строки, поддался любопытству, развернув конверт. Как в первый раз он перечитывает неловкие, по-юношески пылкие стихи, обращённые к нему, рассматривает собственный профиль, удивительно похоже выхваченный несколькими росчерками ручки и на душе необъяснимо светлеет, будто он тоже совсем юный, будто не было тех долгих сомнений, в самом начале их отношений, будто не тяжка и темна его служба и будто они с Николашей одни в целом мире. Нестерпимо хочется позвонить ему, услышать родной голос, наговорить кучу сентиментальной ерунды. Полковник рассеянно смотрит на часы?— чуть за полночь, но корпящий над очередным романом мальчишка наверняка ещё не спит?— можно и позвонить. А работа от него никуда не денется.