Шестое чувство (1/2)

– Говорят, предчувствие свойственно исключительно женщинам. Это они умеют предугадывать события, лезть из кожи вон, биться в истерике или наоборот – уходить в себя при малейшем внутреннем дискомфорте. Тебе же наверняка знакомо это чувство? – Линдеманн вновь опустил задумчивый взгляд на свой стакан с виски и отставил его на столик, стоявший рядом с диваном, на котором сидела Бабетте.

Он встал с места и вернулся к окну, закурив. – Чувство, когда вдруг становится не по себе? Вот просто так – ни с того ни с сего, на ровном месте? То сердце кольнет, то поселится внутри некий страх, подобный животному инстинкту, и ты не знаешь, что с ним делать. Или появляется острая необходимость срочно куда-то ехать, ты просто чувствуешь это, но никак не можешь объяснить. Как будто тобой движет что-то извне, управляет твоими действиями, и ты не можешь этому сопротивляться.

Я ни разу не испытывал ничего подобного. Никогда. До определенного момента в жизни. После той поездки я продолжал жить дальше, точнее существовать, в привычном для себя ритме: утренний кофе, сигарета, газета, душ, выпроваживание восвояси очередного одноразового любовника. Изо дня в день одно и то же, как в фильме ?День сурка?.Живешь вот так одними и теми же привычками и действиями день за днем, месяц за месяцем, год за годом, а потом вдруг наступает неожиданное ?завтра?. Абсолютно другой день, не похожий ничем на все предыдущие. Солнце начинает светить по-другому, открываешь совершенно другой пакет с растворимым кофе, обнаруживаешь у себя в кармане пачку сигарет непривычной для себя марки и газету другого издательства.Тут то внезапно возникает тот самый вопрос, и поселяется изъедающее изнутри чувство парадоксального дискомфорта. Ты просто не понимаешь, что происходит, что не так, что изменилось, а главное почему?..... Мне нужно было ехать к нему. Я просто обязан был купить этот чертов билет и через несколько мучительно долгих часов оказаться в аэропорту чужого города, чужой страны, чуждой мне галактики, чтобы быть рядом с самым родным, самым близким для меня человеком. Именно такая мысль терзала меня неотступно, я был охвачен постоянным чувством одолевающей меня паники.

Что-то потустороннее руководило мной, и я не в силах был этому сопротивляться. Я заказал себе билет на ближайший рейс до Нью-Йорка, и уже на следующий день меня встречал Оливер, сетующий на мой категоричный отказ остановиться в его доме. По моей настоятельной просьбе он снял для меня номер в гостинице, в которой я не собирался оставаться ни минуты. Ридель не понимал моего странного состояния точно так же, как и я сам не мог объяснить ему, что со мной происходило. Он отвез меня к отелю, возле которого мы распрощались, и, дождавшись, когда его машина тронется с места, я завернул за угол, чтобы поймать такси.Через несколько минут я уже поднимался на лифте, моля бога об одном – лишь бы я ошибался. Я из последних сил надеялся, что все на самом деле не так, как я нарисовал в своем воспаленном воображении. Голова гудела, я будто находился в вакууме – все, что происходило вокруг, не имело ни малейшего значения. Звонок в дверь – никто не спешил открывать. Я мысленно просил его открыть эту чертову дверь. Я чувствовал, нет – я знал, что он дома.

– Открой, мать твою! – я яростно барабанил кулаком по ни в чем не повинной деревянной филенке.Я был готов уже снести эту преграду к такой-то матери, но, услышав звук открывающегося замка, торопливо отошел на пару шагов назад.– О! Тилль, да? Привет, проходи, – расписное тощее двухметровое чудовище, выдохнувшее сигаретный дым в потолок, вполнеприветливо распахнуло передо мной створку, приглашая войти в квартиру, хозяином которой не являлось.

– Где Рихард? – небрежно отодвинув Летца от себя подальше, спросил я, войдя в прокуренную гостиную Круспе.– Понятия не имею. Может, спит? – Летц пожал плечами и, продефилировав мимо, завалился на белый кожаный диван, закинув ноги на рядом стоящий стеклянный журнальный столик.?Может, спит?? – отбойным молотком ударило меня по голове, сердце ухнуло и замерло на секунду.– Что значит ?может, спит?? А что ты здесь делаешь в таком случае?Впрочем, мне было не важно. Не слушая жалких бормотаний Джо, я пронесся сквозь гостиную и буквально влетел в спальню Рихарда, где тот вполне себе мирно спал на огромной кровати, раскинув руки в стороны, подобно Христу на распятье. Я застыл на месте, вглядываясь, вслушиваясь, осознавая. Любой другой человек, например, тот же Летц, мог запросто решить, что Рихард спит, но не я. Я слишком хорошо знал эту ?стадию сна?.– Чтоб тебя, долбаный ублюдок! – произнес я в полголоса, а через мгновение уже тащил его в ванную. – Что тебе не живется нормально, ну почему ты меня с другого конца земли вызываешь именно таким способом? За что ты так со мной? За что ты так с собой?

Я в отчаянии несколько раз ударил его наотмашь ладонью по лицу, попробовал пробить грудную клетку – бесполезно. Контрастный душ тоже ничего не дал. Он обмяк у меня на руках, а мной овладели первобытный страх и неконтролируемая паника. Я впервые в жизни не знал, что делать, как привести его в чувства.– Оливер! Мне нужна твоя помощь! – не помню, как мне пришла в голову мысль набрать его номер. – Я не могу, у меня не получается, помоги! – наверное, я вопил в трубку, как ненормальный.

Оставив Рихарда на полу в ванной, я бросился в гостиную, к Летцу, и, схватив того за грудки, пару раз тряхнул, пытаясь привести его в чувства и обратить внимание на себя.– Что он употреблял? Что? Скажи мне! Когда ты последний раз видел его в сознании? Летц! Говори сейчас же, или я прибью тебя!!!– Да не знаю я, – лениво ответил он, закатывая глаза и болтаясь в моих руках, как тряпичная кукла, вообще не сопротивляясь моим действиям.

Он был под кайфом, в эйфории, и я мог делать с ним все, что угодно. У меня глаза от злости и отчаяния налились кровью, я отшвырнул его обратно на диван, а сам вернулся к Рихарду. Сграбастав его в объятия, я только и мог, что укачивать его на руках, сквозь слезы умоляя небо, чтобы он очнулся, чтобы Оливер успел вовремя.

– Рихард, пожалуйста, ну, открой глаза. Я тебя заклинаю, я тебя умоляю. Пожалуйста… Ты же сильный, ты хочешь жить, я знаю! Ну, зачем ты так? Я люблю тебя, ты нужен мне, пожалуйста…Я не знаю, сколько времени прошло, пока я, сидя на полу, прижимая к себе Круспе, ждал Риделя. Он вошел в ванную с бригадой врачей, и после несложных манипуляций сообщил мне страшное. После его равнодушной, официальной, скупой врачебной речи меня словно в стенку впечатало. Я уже не слышал и не видел Риделя перед собой. В глазах все поплыло и потемнело. Мне не хотелось верить в это. Этого просто не могло быть! Я не успел, я не смог помочь. Все было напрасно...… Я проснулся посреди ночи в холодном поту, с одной лишь мыслью в голове – однажды мне уже снился кошмар, впоследствии исполнившийся. В темноте дрожащими руками я нашарил телефонную трубку и, набрав его номер, обреченно ждал, когда гудки прекратятся, и на том конце провода раздастся небрежное ?да?.Рихард так и не ответил мне. Я рухнул на подушку, успокаивая себя, что в Нью-Йорке был самый разгар рабочего дня, и, возможно – нет, точно – его точно не было дома. Он скорее всего где-то работал, гулял, тусовался у кого-нибудь в гостях, но наверняка был жив, и с ним все было в порядке. Это же Рихард, с ним ничего не могло случиться. Он всегда выходил сухим из воды, его все несчастья обходили стороной, хотя иногда и задевало слегка. Но не сильно, не смертельно.

Твою ж мать, да где тебя носит? – клял я его сквозь время и расстояние.Я так и не сумел успокоить себя. Встав с кровати, отправился в душ, чтобы хоть немного остудить разгоряченную голову, забыть до тошнотворности реалистичный кошмар, успокоить бешено бившееся о ребра сердце.