Часть 4 (1/1)

Джон позвонил Лестрейду и спросил насчет новых дел.- Хоть что-нибудь, - добавил он, поглядывая на дверь и прикрывая ладонью мобильник. Голова шла кругом. - Кража, убийство, не важно.- Что, так плохо? - судя по голосу Грега, дел у Ярда по горло.Плохо было не просто «так» – Джон вообще не знал, сможет ли Шерлок в таком состоянии расследовать хоть кражу мобильника. Он только знал, что готов на все, лишь бы прекратить происходящее дома безумие.- Не знаю, насколько плохо, я не спец. Но ему определенно надо взбодриться.- Есть похищенный трехлетний мальчик, есть рядовой грабеж в доме у важной персоны, - сказал Лестрейд, вновь не став вдаваться в подробности, за что Джон его мысленно поблагодарил. - Есть еще пара дел, но, сам понимаешь, с недавних пор у меня строгий запрет на привлечение посторонних. По крайней мере, к важнейшим вещам. Так что выбирать можешь из этих двух.Джон сомневался, потому что дела о детях Шерлоку и так хватило вдоволь (а последствий — Джону, кстати, тоже), но все же пропавший пацан был важнее, чем побрякушки какого-нибудь бизнесмена, и он остановился на нем. Будь что будет.- Хорошо, жду вас к вечеру, - и Грег отключился.Шерлок воспринял предложение поработать равнодушно и с безапелляционным сарказмом:- Пытаешься сводить меня на прогулку? Мог бы взять билеты в театр, зачем сразу Скотланд Ярд?- Ребенок пропал, - произнес Джон.- Если Лестрейд не позвонил сам, значит, дело там на раз плюнуть. Справятся без вмешательства дилетанта.- Ты не дилетант.- Без разницы.- Откуда ты знаешь, что Лестрейд не сам позвонил?- Умоляю, Джон, оглянись вокруг. Кто захочет давать мне дело? К тому же, ты на меня так смотришь в последние дни... твой звонок в Ярд был под вопросом времени.Джон скрипнул зубами:- И как я на тебя смотрю?- Иногда, как бедный родственник на умирающего. Но чаще, как злобный телохранитель на капризного хозяина-засранца.- Что ты несешь, Шерлок, я пытаюсь тебе помочь.- Я так тронут, - Шерлок посмотрел-обжег, он бы мог заставить цветы увядать таким взглядом. - Все пытаются мне помочь. Майкрофт пытается, ты пытаешься, Лестрейд пытается. А я устал повторять одно и то же: здесь не кружок благотворительности. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.- Мне абсолютно нет дела до того, чего ты хочешь. Знаешь, я всерьез боюсь однажды обнаружить тебя отравленным собственноручно приготовленным ядом в этой долбанной ванне, и это не входит в список моих желаний на Рождество. Возьми себя в руки, Боно никогда не выйдет из тюрьмы, а ты больше не возьмешься за подобные дела и не будешь рисковать головой. К тебе никто не притронется. Все закончилось, но ты должен взять себя в руки!Джон замолчал, когда понял, что Шерлок смеется. На самом деле смеется, тихо и нетвердо, до слез. С чего? С попыток Джона остановить его полубольной разум, скатывающийся в полное безумие? С самого Джона?Может, действительно пора искать другое место. Здесь и сам умом тронешься.Только Джон знал, что не уйдет, не оставит.- Вечером ты едешь в Скотланд Ярд, - произнес он негромко и твердо, с трудом подавив агрессию — потом можно разбить что-нибудь в своей спальне и наорать на миссис Хадсон за мыльные после уборки полы. - Оденься и приготовься вести себя, как нормальный человек. Настройся на работу. Не хочу, чтобы мне было стыдно перед Лестрейдом.Шерлок спорить не начал, улыбаться стал призрачнее. Джон подумал, что, когда он выйдет, в закрытую дверь тоже что-нибудь полетит.В квартире Реджи Тильбота царил погром. Те, кто похитили его сына, не просто не церемонились, а явно нарочно старались принести как можно больше урона несчастному жилищу. При этом, как утверждал хозяин, ничего не пропало, ни единой ценности, ни паршивого доллара.Была записка от похитителя — розовым фломастером из комплекта малыша на куске ткани, оторванном с детского свитера: «100 000 $ Уэймут стрит школа черный ниссан 18 декабря 19:00». По почерку можно было подумать, что трехлетний Томми похитил себя сам и записку нацарапал так, чтобы Ярду пришлось подключать шифровальщиков. Впрочем, реальные перспективы были куда менее радужны.Расследование только началось, но школа на Уэймут стрит уже была прочесана от одного края ограждения к другому, возле здания дежурили полицейские под прикрытием, чтобы сохранять безопасность детей, ни следа похитителя найдено не было. Сегодня было восемнадцатое, на часах уже пять вечера. «Ниссана» возле школы пока не наблюдалось.Лестрейд, вне сомнений, не имел права давать Шерлоку слишком много времени, но мог бы, учитывая обстоятельства, пригласить и пораньше, мать его.В квартире было полно людей, обыск продолжался. На Шерлока беспрестанно косились, переговариваясь по углам.Перед тем, как заходить в квартиру, Джон окинул его быстрым взглядом и понял, что уже давно не присматривался к ранам — а стоило. Он-то привык, а вот другие не могли перестать пялиться на шею с заживающим следом веревки и темные тени под глазами. Не зажили окончательно даже разбитые губы. Будь Джон более сообразительным, он не потащил бы Шерлока сегодня ни на какое расследование... а тот даже спорить не стал: «Ты оделся? Идем» «Да». Опять это чертово послушание-самопожертвование. Но сейчас уже поздно об этом думать.- Что скажешь? - Лестрейд подошел к ним, как только закончил раздавать указания своим людям.Шерлок рассматривал комнату.- Во сколько его похитили?- Около четырех вечера. Соседка слышала шум.- Слышала шум и не вышла проверить, хотя знала, что Тильбот возвращается в девять, - хмыкнул-фыркнул Шерлок, в голосе тень отвращения. Лестрейд промолчал. - А где сам Тильбот? Вы спрашивали про врагов, конфликты с родственниками?- Родственник не стал бы похищать его ребенка, - возразил Джон.- Спрашивали, - сказал Лестрейд, - врагов нет, среди родни особенно не искали, семья порядочная...- Идиоты.Лестрейд моргнул и поднял брови, но Джон выразительно посмотрел на него, давая понять, что сейчас не лучший момент учить Холмса этикету общения.В следующие десять минут Шерлок беглым взглядом осматривал помещение, подходил к порогу, к окну, возвращался обратно, ни разу не поднял взгляда на чье-либо лицо. Джон не видел в нем ни беспокойства, ни увлеченности. Шерлок занимался расследованием потому, что Джон сказал им заняться. Что ж, хотя бы навыки он, похоже, не растратил.Андерсон попытался заговорить с Джоном, спросив, «ну и как он». Уотсон и сам не мог внятно объяснить причин раздражения, вспыхнувшего в нем моментально, стоило этому ублюдку приблизиться. Возможно, его бесил этот заинтересованный взгляд на Шерлока... да, пожалуй, именно за этот взгляд Андерсону хотелось выбить несколько зубов. Джон ограничился коротким: «все в порядке», и Андерсон отстал, правильно поняв, что беседа не заладится.Шерлок вернулся еще спустя пару минут. По его внешнему виду стало ясно, что выдержка начинает ему отказывать. Впрочем, не только по этому: подходя, он бросил на Джона быстрый слегка лихорадочный взгляд – скользнул по лицу и отвернулся. Уотсон встал немного ближе, Лестрейд переключил все внимание на детектива и сложил на груди руки, готовясь внимать.- Похититель забрался в квартиру около четырех часов после полудня, это может быть только человек со свободным графиком, так как был вторник, а стандартный рабочий день редко заканчивается раньше пяти. Здесь второй этаж, справа от окна труба, не достаточно прочная, чтобы выдержать мужчину, но вот молодая женщина средней комплекции могла бы наловчиться. Впрочем, о гендерной принадлежности похитителя говорят еще и следы длинных ногтей на оконной раме — насколько помню, жены у Тильбота нет, а следы явно свежие. В кухне возле мусорного ведра стоит ополовиненная бутылка шампанского, но Тильбот работяга, он не пьет, к тому же, такое спиртное предпочла бы женщина, значит, похитительница была довольно близка ему, раз уж он позволял ей распивать алкоголь у себя дома. Вряд ли это любовница, посмотрите, как отвратительно он выглядит. Скорее, сестра, которой он не может отказать из чувства долга, ну или просто стесняется. Сестра-алкоголичка, нуждающаяся в деньгах, не придумала ничего лучше, кроме как рукой ребенка вывести записку. Узнайте, где она проживает, и отправляйтесь прямиком туда, уверяю, она не додумается держать ребенка где-то кроме своего дома. И она не навредит ему, так что можно не торопиться. Кстати (может быть, мне не стоило об этом упоминать, но я просто не поощряю подобное занятие), эта женщина — проститутка.После нескольких секунд тишины, в которые все пытались утрясти в голове быструю речь Шерлока, Джон повернулся к Лестрейду:- Есть у Тильбота сестра?Грег неясно передернул плечами, что-то пробормотал и пошел прояснять ситуацию. Джон остался с Шерлоком, чувствуя, что теперь взглядов к нему приковано раза в два больше, а того начинает мелко трясти.- Все нормально? - негромко спросил Джон.- Да, - маска неподвижности, граничащая с потерей сознания.- Мы сейчас уйдем.- Да.- Грег, мы пойдем, - сказал Джон, тронув за плечо инспектора.- У него есть сестра, - сообщил ему Лестрейд, закончив телефонный разговор. - Действительно есть, приходит сюда иногда по вечерам, давняя алкоголичка. Но как он это понял? А, хотя, о чем я...- У тебя нюх на пьющих женщин? - спросил Джон, когда они выходили из шумной квартиры. Сказать по правде, он чувствовал немалый душевный подъем после того, как Шерлок меньше, чем за минуту, расписал все дело. Похоже, для него это действительно все еще на раз плюнуть.- Это было впечатляюще. Тебе явно стоило заняться делом, видишь, вовсе не растерял своих способностей...- Я знаю, что не растерял их, - резко прервал Шерлок, оборачиваясь. На несколько секунд они замерли посреди лестничной площадки, Джон смотрел на него, видя покрасневшие болезненные глаза и бледное, пожалуй, слишком бледное лицо. - Дело абсолютно не в моих так называемых способностях. Но тебе хотелось вытащить меня — ты это сделал. Надеюсь, тебе теперь лучше.- Мне? Шерлок, это тебе нужно.- Ты решаешь, что мне нужно, - сказал Шерлок, уже спускаясь по лестнице.***Сумерки взялись за небо рано. Облаков не было, звезды отсвечивали сияющее для обратной стороны земного шара солнце, и Джону казалось, что его солнце тоже светит обратной стороне чего-то. А ему остается иллюзия, которую он сам же пытается создать, используя примитивные методы вроде свечей и спичек. Он видит этот свет и готов поверить в него, но этого мало, чтобы убедить других. Он слишком близорук и прост, чтобы понять, какой свет предпочитают другие. Может, кто-то аскетично желает только солнце или полную тьму.Над городом поднялась завеса искусственного света фонарей, которую было видно из окна такси.Джон прижимал кулак к губам, уставившись в это чертово окно, и пытался не покусывать ногти, потому что кусать ногти — это уже клиника. Шерлок не поехал с ним. Он перехватил другое такси и велел водителю поторопиться, пока никто (никакие вездесущие доктора-опекуны, по совместительству живущие с ним в одной квартире), не влезут за ним в машину. В этом была проблема. Джон нервничал, как всегда, когда переставал видеть Шерлока или хотя бы точно знать, где он.Он что-то снова сделал не так, чего-то не заметил, что-то упустил. Это было так просто с Шерлоком: взять и пропустить, и потом огребать последствия в жизненно опасной форме. Думать, стоя в вечерней пробке и проклиная ее, что Шерлок обязательно поедет домой. Может, если так думать, то так оно и случится. Потому что быть полностью седым в тридцать пять — рано, на взгляд Джона.Небо с его огнями, судьба и прочие властители жизни были сегодня к нему благосклонны. Шерлок действительно приехал домой. В гостиной по полу неравномерно распределилась его одежда. Джон потратил какое-то время, чтобы найти второй ботинок и оставить его на пороге. Он не то чтобы был чрезмерно педантичен в вопросе аккуратного обращения с вещами, просто был пока не готов вламываться в спальню Шерлока и с ходу на него орать (а это было единственное, что он мог сейчас сделать, если бы не дал себе время остыть). Джон помнил Боно.- Мне надо подумать, - ответил Шерлок на стук Джона в дверь.- Шерлок...- Я сказал: хочу подумать.- Ты думал две недели, непрерывно, сутками — голова еще не болит? - показатель терпения Джона колебался на нуле, голос подрагивал. Он зашел в комнату, распахнув закрывшуюся было перед его лицом дверь.Шерлок лежал на кровати в одних брюках, скрючившись так, что можно было взглядом пересчитать позвонки. Джон не видел его лица, но и так понял, что для сеанса домашней психотерапии время не было подходящим.Собственно, а когда оно было?Джон хотел говорить — сразу и много. Ему было, что сказать. Или не было.Он не знал, как внятно объяснить человеку, у которого наступила тьма, что можно жить и без огромного плазменного шара, висящего в миллионах миль отсюда – он, пожалуй, даже слишком сильно бьет в глаза. Мир не остановится, если перейти на светильники, а греться можно иным образом. Солнце никогда не дает живого тепла.Шерлок лежал неподвижно, но очень глубоко дышал. Джону даже подумалась абсурдная мысль, будто он плачет, и он сжал плечо Шерлока, аккуратно разворачивая. Через секунду он смотрел в его лицо, мокрое, с воспаленными глазами, и слушал полусонный голос:- Я же сказал, что тебе нужно съехать отсюда, Джон... Ты боялся найти меня мертвым? Вот и нашел. Я мертв. Видишь, как важно прислушиваться к другим людям, а ты никогда этого не делаешь. Ты видишь факты и не пытаешься установить связей. Мог и постучать в эту дверь, мать твою, чтобы не обнаружить еще один факт, который ты ни к чему не прицепишь из-за своей ограниченности.- Я стучал.- Я не слышал. Неважно — я не отвечал, значит, не хотел говорить.- Шерлок, что за черт? Ты забываешь, что происходит? Ты ответил мне, сказал, что хочешь подумать.Холмс моргнул и растянул губы в кривой улыбке.- Да, я не помню. Он всегда так действует.- Что действует?Шерлок смотрел расфокусированным взглядом куда-то мимо Джона, на лбу у него характерная испарина, сам вид его слёз давал повод задуматься, нет ли здесь чего... Ну да, так и есть. На локтевом сгибе, среди прочих мелких точек и синяков, виден свежий след от укола. В первые минуты после морфина происходящее действительно смешивается в сплошной спектр. Можно принять произошедшие вчера события за сегодняшние.Туше. Шерлок бежал сюда, чтобы уколоться. Джон почувствовал, как что-то внутри него падает вниз и так и не разбивается, он замирает в пугающем чувстве бесконечного падения, какое бывает во снах. Джон не проснулся. Кажется, он сейчас действительно видел Шерлока мертвым.- Где? - спросил Джон вполне спокойно. Он думал об Афганистане сейчас. О месте, где его научили личной дисциплине — единственное полезное, что он унес оттуда, помимо умения убивать. - Шерлок, где?Шерлок приподнял руку, и Джон разжал его пальцы, забирая шприц. Там еще было немного.- И давно ты колешься?- Нет. Иногда, редко. Только когда совсем плохо.- И что сейчас было плохо?- Нет никаких «сейчас». Есть «всегда», «постоянно». Так было и раньше, но теперь мне труднее это выносить...- Шерлок, о чем ты? Я ничего не понимаю.- О тебе. Здесь все о тебе, Джон. Я жду чего-то. Сделал ставку на тебя, единственную в своей жизни, я надеялся, что ты сможешь меня... что я... и сильно просчитался. Ты – единственное, что меня держит, но тебя у меня нет. Ты не будешь со мной. Проблема лишь в том, что ставки сделаны. Знаешь... я, пожалуй, начинаю понимать нашего друга Мориарти. Сейчас я и сам вышиб бы себе мозги, но ты куда-то запрятал все мое оружие.- Шерлок...- Не надо. Давай закончим демагогию. Ты же видишь, я под наркотиком, дай мне выспаться, я и так завтра буду жалеть, что открыл рот.Джон слышал, как вертятся шестеренки в мозгу, раскладывая по полкам неровные, отрывистые слова Шерлока, а в сердце что-то лопается и разливает кровь по ребрам.- Почему ты мне не сказал, что... почему не сказал? - жалкая позиция. Джон понимал, что должен был додуматься сам, только это имело смысл. Шерлок никогда не стал бы ни о чем просить.- Прости, - сказал Джон тихо, садясь на кровать и притягивая Шерлока к себе, и тот уткнулся лицом в его колени. Джон не стал бы утверждать, что Шерлок понимает, что происходит. Что завтра он вспомнит, что наговорил. Надо будет завтра подумать об этом. Удариться в бесполезные размышления и попробовать найти связь. Сейчас можно дотронуться до черных волос и сидеть рядом. Сколько угодно, если честно.- Ты всегда был идиотом, - пробормотал Шерлок, сжимая пальцы в кулак, скребнув ногтями по бедрам Джона.С этим трудно было спорить.***Звонил Лестрейд. Дело о пропавшем ребенке закрыто, Эмме Тильбот дали условный срок, семейный конфликт там явно уладится не скоро. Реджи Тильбот превратился в неврастеника и оброс рядом бессмысленных подозрений, сузил круг общения до его полной трансформации в точку, маленькую, трехлетнюю точку. Вряд ли это пойдет кому-то на пользу, но Джону особого дела нет.Утро выдалось предсказуемо тяжелым.Шерлок не выказал ни малейших эмоций, когда увидел Джона, спящего рядом с ним и полураздетого. Уотсон уснул там ночью, порывался уйти, но так и не решился. Шерлок во сне сжимал край его рубашки, и оставить его, как тонущего без спасательного круга, Джон бы все равно не смог.Потом было что-то еще. Джон вылавливал в памяти ночь лишь урывками, от которых на затылке волосы вставали дыбом. Казалось, он тоже был под морфином.Шерлок молча смотрел на него с полминуты, бесстрастно изучая и о чем-то думая. Джон знал, что, не прибегая к дедукции, он поймет, что было, даже если наркотик вытравил половину воспоминаний. Шерлок лаконично спросил, открыл ли он вчера дверь сам или Джон опять подтвердил его теорию о том, что чувства убивают не только ясность мысли, но и тактичность, которая у Джона и так в зародышевом состоянии. Вот тут Уотсон бы поспорил, но не успел. Шерлок поднялся, резко и пружинисто, и вышел из комнаты.Судя по всему, вчерашнее откровение не было наркотическим бредом, но сообщать эти новости в трезвом уме и тем более форсировать события до постели, Шерлок не собирался.Можно было бы лежать и рефлексировать, виня себя. Можно было не винить — не первокурсницу обесчестил. Это был неплохой вопрос, на деле, у кого из них должна болеть голова от раздумий.- Значит, ты все это время ждал от меня чего-то другого.Шерлок поднял взгляд в зеркало над раковиной и столкнулся с Джоновым взглядом. С его подбородка капала вода. Глаза выглядели уставшими и стеклянными.- Я ничего от тебя никогда не ждал.- Ты ждал подходящего стечения обстоятельств. Или, чтобы я понял.- За дурака держишь? На такое я не надеялся.- Но обстоятельства все же сложились. Ты же помнишь все, да?Шерлок молча взял махровое полотенце.- Раз уж так вышло, что я был под наркотиком, и произошло то, что произошло, - произнес он, наконец, повернувшись к Джону, - то смысла отрицать уже нет. Я помню. И, чтобы ты знал: это абсолютно ничего не меняет.- Почему? Потому что ты уже определился и решил, что я не стою твоих усилий жить?Шерлок слегка улыбнулся — он умел это так же, как Майкрофт, поощрительно, сверху вниз, убийственно холодно.- Снова верные предпосылки и неправильный вывод. Все куда менее драматично: потому что, Джон, ты не гей. А я видел себя в зеркало, я знаю, кого стою. И кого не стою, если быть точным. Ты относишься к этой категории, я не могу быть нужен тебе. К слову — да, я сомневаюсь, что ты заменишь мне все, чем я жил до тебя, а всего этого у меня больше нет... ну, может, и есть, но не вызывает ни малейшего чувства, кроме отвращения. Я не признаю бессмысленного сотрясания воздуха, жизни, лишенной цели. Так на чем же я сам держусь? На воле. Или трусости. Только две эти вещи сдерживают людей от самоубийства.- Ты не трус.Шерлок обогнул его, игнорируя фразу.Джон остался в ванной один и посмотрел на свое отражение: растрепанный, в мятой рубашке, на лице написан трудный мыслительный процесс. Еще вчера там был мрак и усталость. Можно считать перемену переходной стадией?Он попытался привести мысли в порядок. За последнее время Шерлок стал едва ли не единственным, о чем он мог думать. Стоило хоть попытаться признаться себе, и он понимал, что это повод делать выводы. Шерлок всегда был один, не для близких отношений, не для любви, не для него. Они ходят вокруг одного дерева так, словно в лесу заблудились. Ничего более идиотского нельзя вообразить.Джон не был геем. Совершенно естественно так считать, потому что за всю жизнь у него было много женщин, с каждой из которых он когда-то хотел быть, заниматься любовью, просто в итоге не складывалось. Он навсегда бывший военный, такие не для семейной жизни, а для выживания на линии огня, для кровавой драки.Но ни один человек еще не заполнял его голову настолько. Глобально, касаясь фразами нервных окончаний, заставляя, когда этот человек на самом дне, не видеть и не искать другого выхода, кроме как быть рядом. Терпеть, не спать, сидя на продавленном диване, отогревать закоченевшие ладони. Ехать в другой конец города, чтобы передать карандаш. Да его можно назвать психом.Это было слишком много для пары минут, Джон долго стоял молча. Он просто никогда не думал о Шерлоке с этой точки зрения. Когда же попытался, оказалось, что жизнь переламывается в новую сторону. Казалось, это для него может быть лучше.Состояние перманентного глубокого несчастья и попытки убедить себя, что нормально жить со светильником и давать солнцу светить куда-то в левую сторону, убого выглядит со стороны.***- У тебя странная манера приходить ближе к ночи.- Я сова, моя умственная активность приходится на это время.- Хочешь сделать что-нибудь умное?- Думаю, я хочу совершить самый умный поступок за свою жизнь.- Начало положено оптимистично.Тихий смех довольно быстро погас в темноте. Когда-то привычная, сейчас легкость не давалась, не шла на язык и не хотела опять становиться таковой. Та пора давно кончилась.Глаза быстро привыкли, и тусклый свет из окна лег на предметы в комнате, на Шерлока. Джон знал, что процент ненормальности его действий превышает разумность, ничего не будет как прежде, он собирается окунуться в новый океан проблем, истрепать то, что осталось от его нервов. Джон понял правду, но это не могло излечить ни его, ни Шерлока.То, что он называл помешательством, не давало ему бояться. Тянуло за руку и разжигало азарт, шепча на ухо описания пируэтов, какими мир мог бы катиться к черту с его проблемами и предосторожностями.Шерлок едва ощутимо вздрогнул, когда Джон опустил ладонь на его затылок, чтобы притянуть к себе и поцеловать. Он едва держался, когда Джон поддерживал его, ведя из ванной в комнату, но сейчас Джон чувствовал, что он старается справиться с отторжением чужого прикосновения, пытается расслабиться, и от этого поцелуя голова пошла кругом. Он помнил Шерлока под морфином, но это было не то. Помутнение, единый порыв. Сейчас Шерлок был настоящим, это главное.Казалось, каждый раз, когда Джон дотрагивался, Шерлока бил электрический разряд. Удары током трудно побороть силой воли. Джон отстранился, когда почувствовал, что это должно быть слишком больно, потому что ему, с обратной стороны, слишком хорошо.- Если ты не хочешь, скажи, - проговорил он тихо. - Ты мне ничего не должен. И никому. Я могу ждать.Шерлоку потребовалось с полминуты на то, чтобы довериться и сказать правду.

- Наверное, не сейчас. Прости, я пока... не готов.Слышать это «прости» было слишком непередаваемо, чтобы идти на какие-либо уговоры. Нет, это не происходит быстро. На языке Джон чувствовал совсем слабый привкус нагретого металла, крови. Нужно дождаться, пока у Шерлока полностью затянутся раны, те, что на теле, и те, другие.Может быть, лечение пойдет быстрее, когда все встало на свои места. Джону тоже нужны свои лекарства. Он начинал чувствовать себя живым.- Не извиняйся. У нас полно времени.Все оно — для тебя.