Призрачными тропами (1/1)
Оплеухи были действенны и отрезвляли. Рену пришлось отвесить две, прежде чем Эндрю начал соображать.
На стене разгорались четыре бледно-красных точки, четыре отпечатка пальцев Рена. В их тревожном свете стало ясно, что всё, до самого мелкого камня, вобрал в себя демонический провал. Он унёс даже капли крови Рена. В выход, больше не скрытый одеялом, ветер горстями швырял снег, и снежинки уныло танцевали крошечными тлеющими угольками. Холодными.Нож все ещё покоился в ножнах за пазухой, верная кремниевая пара, о которой Эндрю почти не вспоминал до того, — на поясе. Колдовские огни разгорались всё ярче и ярче, глаз уже различал резкие черты Рена, его прищур и ту кривизну губ, что означала ярое недовольство. Он стоял у стены, прямой, как сосна, и такой же деревянный: не иначе, как повредил что-то. — Теперь индейцы знают о нашем убежище. И не только они. Нужно убираться как можно скорее.
Убираться? Эндрю нервно усмехнулся и оглянулся на заснеженный выход. Вся тёплая одежда, последний конь, карабины исчезли. У пыли во рту был незнакомый привкус. Как у летней грозы в далёкой Англии.
Поручение Сноука оказалось трудновыполнимым. Невозможно выйти безоружным, без тёплой шубы в метель и надеяться на Господа. Капитан Генри застрял в промёрзшей пещере один на один с сумасбродом, вожделеющим его сломать, снасильничать, а снаружи поджидают индейцы. Куда пойти без компаса? Без огнива? Он положил руку на рукоять пистолета. Всего один выстрел, и...— Что нам теперь делать?В полной тишине голос Эндрю прозвучал резким карканьем. Он не требовал ответа, он подал голос потому что был вне себя от ярости. Мир пошатнулся, самообладание полетело в тартарары. Он потерял надёжного товарища и ещё более надёжную в северных краях одежду. Перед ним разверзлись дьявольские бездны. Сноук отберёт его драгоценный форт, его власть, его подчинённых и отдаст другому. Может быть даже Рену. Он не производил впечатления человека, озабоченного мирскими богатствами, но со Сноука станется, сделает только ради того, чтобы наказать за провал.
Сейчас Рен казался монстром ещё больше обычного. Злым, раненым, — к тайному злорадству Эндрю, — испуганным. Столкновение с Бездной оказалось неожиданным и для него.— У меня нет твоей силы. Нет тёплой одежды, нет оружия. Как мы пройдём остаток пути? Всё, — Эндрю выхватил нож и потряс им прямо у белого в красных отсветах лица Рена, — что осталось у меня. — Пистолеты, — напомнил Рен. — У тебя есть пистолеты.
В пещеру медленно вползал холод. Покровы у входа исчезли, и яростная непогода явилась во всей своей снежной ярости. Рен, также лишившийся половины своей одежды, вздрогнул. Нехотя отошёл от стены. Огоньки бросились следом, но пролетели мимо, к выходу. Глаза Эндрю расширились: в пещеру бесшумно протиснулась пума. Её длинное тело молнией пронеслось по стене. Спешно извлечённый пистолет дал осечку, Эндрю повалился навзничь, придавленный тяжёлой тушей к полу. Его чуть не вывернуло от трупной вони из пасти, Эндрю вдохнул полной грудью и схватил зверя за шкуру, чтобы спасти свою жизнь. Силы были неравны, но прежде чем зубы добрались до обнажённого горла, колдовское лезвие Рена вонзилось зверю в загривок. Кровь плеснула в лицо Эндрю, он с трудом столкнул с себя мёртвую пуму, кашляя и отплевываясь, вскочил на ноги. Тяжёлый жирный привкус жёг горло. Огоньки танцевали где-то под сводами пещеры. — Проклятая сука разведала, где мы, — сказал Рен. — Если не убраться — нашлёт ещё зверей.Эндрю с сомнением глянул на красноватую от света и крови снежную крошку у каменных стен. Схватка со зверем разметала её в разные стороны. Была ли пума в действительности послана индианкой, которую он никогда не видел?— Двигаться дальше — наша задача. Без оглядки. Однако моя сила — не колдовство, у неё есть пределы. Я не могу исчезать, не могу воспламенять или уничтожать врагов силой мысли. Очень жалею об этом.Эндрю возблагодарил господа за то, что Рен лишен такой возможности. Не с его терпением желать подобного благословения. Он разжал кулаки, с которых капала кровь. Руки были изранены зубами пумы, благостью было то, что уцелели все пальцы. Из-за света вся кожа казалась сплошной кровью.— Да, не могу, — повторил Рен, он призвал свои огни ближе и тоже рассматривал раны Эндрю. — Однако могу провести нас индейской тропой духов. Вы должны держаться меня и делать всё,что скажу. Ваше слово?Эндрю кивнул, для верности озвучив согласие вслух. Без помощи Рена он не то что не выполнит задание — не выживет.
— Раны нам не нужны. Ник чему раззадоривать духов кровью.
Изжёванная кисть саднила, прикосновение Рена, не самое осторожное, сняло боль. Эндрю пошевелил рукой — исцелилась. Машинально он погладил рукояти револьверов за поясом и отошёл.— Оботрите кровь. Вы не говорите. Вы не выпускаете мою руку. Вы не боитесь. Время для вопросов будет. Позже, как достигнем безопасного места.
Эндрю кивнул, и враз стало темно. Твёрдая рука Рена стала спасением, единственной связью с реальным миром, которому через считанные мгновения предстоит исчезнуть.
Они двинулись вперёд. Под ногами не ощущалось ни единого камешка, ни трещины, ни выбоины, пол слегка пружинил под ногами. Было тепло, в сухом воздухе висел запах, предшествующий дождю. Первое время Эндрю ступал с опаской, он держал глаза широко раскрытыми, но вокруг была лишь непроглядная тьма. Он слышал тяжёлое дыхание Рена, время от времени сжимающего его пальцы чуть сильнее.
Тусклое свечение забрезжило лишь когда Эндрю уже был готов сойти с ума от звенящей тишины и безызвестности. Ещё сотня шагов — и потусторонний мир заколыхался вокруг мягкими зеленоватыми контурами. Заметно похолодало, путники то и дело вздрагивали. Зелёный камень пола перетекал в голубозелёную стену, расчерченную причудливыми глифами, ничуть не походящими на примитивные рисунки краснокожих. Рен рядом тихо сдавленно покашливал.
Свечение в воздухе напоминало о болотных огоньках, Эндрю смутно припоминал связанные с ними свои детские страхи. Только привычные ему огни были чёткими сферами, из этих же, непрерывно колеблясь, высовывались щупальца, подозрительно напоминающие человеческие конечности. Вот палец, длинный и корявый, как ветвь дерева, вот рука с тремя семипалыми кистями. И в какой-то момент один из огоньков оказался совсем рядом. Из ослепительной сердцевины смотрело лицо Маккензи, мертвенно белое, полупрозрачное. Он беззвучно открывал рот, и краткое: ?О!? сорвалось с губ капитана Генри.
Рен медленно повернул к нему лицо. Его глаза вылезли из орбит от ярости. Он громко выдохнул и вцепился в руку Эндрю медвежьей хваткой. Тот смотрел в ответ, ощущая, как что-то легко щекочет горло изнутри. Кашлянул — изо рта высунулось щупальце, поползло по подбородку и обвилось вокруг шеи, затягиваясь всё туже и туже.
Несмотря на перекошенное лицо, на то, что руки дрожали от ярости, Рен действовал осторожно. Он пробовал просунуть пальцы между кожей и щупальцем, оказавшимся корнем, что было невозможным и вероятнее, ускорило бы смерть капитана Генри от удушья, будь Рен более упрям. Он вовремя остановился, опрокинул задыхающегося Эндрю на спину, умоляя глазами: ?Только молчи! Только молчи!?Даже при страстном желании Эндрю не смог бы произнести ни звука: корневища распирали горло изнутри. Громкий шёпот тысячи голосов оглушал. Эндрю жаждал облегчения, освобождения, рвал на себе одежду, царапал грудь, сбивая повязку. А изо рта всё ползли и ползлиспутанные древяные волосы, в которых разгорались блеклые звёзды, обдирали горло, выплёвывались вместе с кровью. Рен громко выдохнул, отбивая ослабшую руку с ножом, которым Эндрю намеревался вырезать хоть адский корень, хоть кусок своей плоти, не в силах терпеть мучения. Нож оглушительно лязгнул о стену, в исцарапанную уже грудь вдавилась широкая Ренова ладонь, изменяя, приглушая неприятные, разрывающие лёгкие ощущения. Тепло разлилось внутри, разошлось от сердца и наполнило всё тело, став огненной лавой. Сила Рена обратила карающие корни в прах, Эндрю ощущал, как они рассыпаются внутри него в пыль, и содрогался, ослеплённый натужными слезами, оглушённый голосами призраков или демонов, теряющий сознание от невозможности дышать. Он уплывал и был возвращён к жизни сильным толчком в грудь и мощным потоком воздуха, который Рен, прижавшийся к его губам своими, направил прямиком в лёгкие.Адское пламя, выжигающее нутро, мгновенно угасло. Пошатываясь и раня ладони об острые камни, Эндрю встал сначала на четвереньки, потом и в полный рост. Откашлялся, сплюнул горький пепел. Призрачный шёпот утих, тишину нарушало только смешанное тяжёлое дыхание двух мужчин. Рен сидел рядом, смотрел на рябящую стену пещеры, на расплывающееся ярко-голубое, брызжущее светом пятно.В который раз в этом проклятом месте Эндрю узрел пугающий образ: он сам, обнажённый, с раскинутыми руками, по пояс заточённый в тело морщинистого дуба, что рос прямо из скалы. От локтя до запястья руки изодраны в кровавое мясо, кровь крупными каплями стекает вниз, корни пульсируют, жадно впитывая её. Дрожа, капитан Генри всмотрелся в своё собственное лицо. Бывало, он сердился, бывал и в бешенстве, но никогда ещё нечеловеческая злоба не искажала его черты. В горле стоял горький привкус, ещё не высохли слёзы, сквозь которые Эндрю смотрел, как нижняя челюсть двойника медленно опустилась вниз, до самого пояса, рот стал бездонной дырой.Капитан Генри был мужественным человеком. Его не пугал ни холод, ни боевой клич свирепого индейца, даже Рена он больше не страшился. Однако вид собственного израненного тела, демонической волей призванного кривляться самым непристойным сатанинским образом лишал тех остатков воли, которые не истаяли после того, как в горле проросли корни. Да будут же прокляты и индейцы со своими духами, и Рен с колдовством, и Сноук с загадочными заданиями!Страх сменился гневной решимостью. Эндрю сжал кулаки и пошёл вперёд, потрясая прямо перед пустыми глазами своего двойника. Рен за спиной не то хмыкнул, не то поперхнулся, зашевелился, под его весом заскрипел мелко дроблёный камень, покрывающий пол пещеры. Памятуя про запрет, Эндрю не произнёс ни слова, но ударил наотмашь по холодной щеке существа, посмевшего принять его облик. Белая кожа треснула как разбитое зеркало, фигура стала беззвучно рассыпаться. Эндрю оглянулся — Рен лишь пожал плечами и поднялся.Взявшись за руки, как добрые друзья, они снова двинулись вперёд, сначала еле волочили ноги, потом шаг постепенно выровнялся, стал твёрже. Эндрю пошатывался от пережитого, но продолжал шагать.Индейская тропа расцвела новыми устрашающими преградами. Ногу Рена обвила светящаяся нить и была перерезана стремительно упавшим на неё бескаровым кинжалом. Капитан Генри запомнил название диковинного металла. Привычное оружие никак не вредило духам, лезвие ножа просто прошло сквозь бесплотный морок, пальцы обдало могильным холодом. Рен в ответ на его старания покачал головой и направил свой колдовской клинок на помощь.
Эндрю чувствовал себя измождённым, полностью опустошённым, будто в одиночку разгрузил повозку со шкурами после того, как неделю вёз их в город. Рен, бредший впереди, тоже пошатывался, то и дело широкая ладонь со шлепком встречалась с каменной стеной и тут же отдёргивалась, обожжённая холодом. Ни чертыхнуться, ни выругаться в голос, и пути конца и края не видать.Призрачные сущности больше их не беспокоили, шли они в полной темноте, не считая тревожного света от двух небольших красных сфер, плывущих по обе стороны головы Рена.Сто раз в уме Эндрю проклял и Сноука, и Рена, и своё неразумное согласие. Хоть бы жив остался и не видел всей этой чертовщины. Он запахнул мундир, забрал его в кулак под самым горлом, надеясь обрести душевное равновесие. Рен впереди остановился и прислушался. Эндрю и сам уловил тонкий звук: завывание ветра. Впереди был выход из этого кошмара. Выход в другой кошмар, холодный, заснеженный и полный злобных дикарей. Понятных, человечных, уязвимых для обычного оружия, которого так не хватало.Рен обернулся, взмахом руки погасил свои колдовские огни. Указал туда, где уже можно было различить бледное свечение утра Божьего. Выход был совсем рядом.