(6) ночь в мотеле, rps, pwp, кристиан × рами (1/1)

Вокруг кишит жизнью муравейник съемочной группы: по полу змеятся провода, из угла слышны последние замечания по раскадровке, а Сэм Эсмейл с чувством объясняет световикам, как должно выглядеть освещение в сегодняшней сцене (спойлер: немного томности и полутьма). После третьего дубля Рами по-прежнему лежит раздетый до пояса под одеялом.— Я знаю, что такое ломка, — говорит внезапно Кристиан.— Да?Рами отрывает взгляд от людей с оборудованием, но в голове вертится совершенно другая мысль: почему они не снимают в павильоне, когда это дешевле и ничем не хуже, чем на натуре настоящего придорожного мотеля?Дорожное приключение Эллиота Алдерсона свернуло немного не туда. В этой сцене его колбасит во время абстинентного синдрома, мистер Робот сидит рядом, а сознание взламывают странные образы-глитчи, которые пока не понятны Эллиоту, и, следовательно, глазам зрителя. Сэм мельком обрисовал концепт фильма, перетекшего в сериал, Рами с Кристианом важно покивали, а после их идейный создатель вызывал к себе строго по одному, обговаривая сюжетные тонкости.И вот сейчас они старались продвинуться к финалу первого сезона. Было непросто: Малек смеется или забывает слова, позволяет себе действовать без дублера (да бросьте, здесь не больше пяти футов, песок смягчит падение), отдает себя без остатка, а его хакер немного шероховатый и нервный, — Рами нравится пересекать границы зон комфорта. Вызов — прекрасно, настоящие неприятности создает работа в паре с Портией. Они расстались сколько лет назад? Ему кажется, что заметно, как он до сих пор смотрит на нее снизу вверх. Платиновый туго стянутый хвост и неловкая улыбка не способны выдать ее чувств, но все это дела минувших дней.Что еще?Работать с Карли легко, а еще в касте есть Кристиан Слэйтер. Рами пытается понять, как тот попал сюда: Сэм на пробах пошутил, что ему нужен мужчина за сорок с энергетикой дворового кота, и чья-то невидимая рука вытолкала его на свет божий? Он, ради всего святого, пришел на первый съемочный день в своих джинсах, рубашке, даже кепке и лишь подходящей роговой оправы не нашлось.Сэм видел в Рами потенциал и некоторый отпечаток себя, а тот в свою очередь — в коллеге по площадке рассмотрел слишком матерого персонажа. Кристиан спокойно держится со всеми, являясь организатором половины спонтанных движух (вторая половина — дело рук девчонок). Он излучает пуленепробиваемую уверенность, а еще говорит хрипловатым голосом, который по привычке ньюйоркского акцента выделяет раскатистую ?р?. У Рами произошел отвал всего, стоило услышать впервые, как Кристиан произносит его имя.И вот сейчас этот импозантный мужчина сидел по левую сторону от него, а Рами немножко даже стало неловко. Его спасало одно одеяло, натянутое до линии плеч.— У тебя все отлично выходит, ты знаешь, невероятно, — Рами гипнотизирует клетку рубашки взглядом, когда смотрит на чужие скрещенные руки. Руки, которые только что сносили декорации.— Спасибо, я, — ему внезапно становится жарко в штанах, но стеснение пока выше этого, — мне приятно знать, что ты так считаешь.Ломка после веществ, говорит Кристиан, делая взмах рукой, это когда тело тебе не принадлежит, сердце хочет убежать из грудной клетки, а все мышцы то одеревенели, то мягче маршмэллоу. При этом еще приходится совершать какие-то действия, слух обострен, голова кипит, — Рами слушает, обняв себя руками.Он восхищался, с какой простотой этот человек описывал вещи подобного характера. Возникла причина по которой Рами хотелось тянуться к нему, он уже размышлял об этом.(заметка на полях: неужели все дело в том, что он не успел свыкнуться с фактом смерти отца, который не застанет его триумфа?)Рами кладет подбородок поверх колен.— Ох, прости, ты, должно быть...Кристиан смотрит прямо на него — слишком черт побери близко.— Да, стесняюсь. Немного.Это сложно не заметить: еще на натурных съемках ?Пацифика? в одном из вариантов сценария было оголение Мэрриелла. Рами смог уступить лишь то, что выше пояса, и сейчас история повторялась. Он был раздет наполовину, а с Сэмом они условились: крупным планом только торс.— Все хорошо, я не кусаюсь, — ладонь теплым отпечатком ложится между лопаток.Рами косится на Кристиана, замерев.— И камера тоже, — натянутая улыбка, вот он уже не смотрит в чужую сторону, вглядываясь куда-то в эсмейловскую полутьму.Они второй день оплачивали почасовой номер в типичном средне-атлантическом интерьере. Огромные картины с пейзажами, облицовка деревом, максимум комфорта при минимуме площади. Освещение, как и локация, обязано быть натуральным: оставалось придумать, как без лишнего искусственного света выделить фигурки персонажей. Накладывался и экспириенс Эллиота, но по факту они вдвоем сидели при болезненном освещении одного светильника, что-то изображая.В данный момент еще ладонь шарила по спине, но этого почему-то никто не замечал, а Рами, как бы ему не хотелось отрицать, особо не возражал. Ему нравились эти сильные руки с довольно длинными пальцами, особенно выигрышно они смотрелись лежащими на клавиатуре или с полоской обручального кольца.— Ты правда считаешь, что мне лучше раздеться?— Ну, одеяло по-прежнему с тобой.Рами, не покидая нагретого кокона, стягивает с себя штаны, чтобы отбросить их в сторону, где темнел черным комком худи. Зажатость так же легко скинуть не удалось, Рами ведет плечами. Он собирает руками одеяло на себе, разглаживая складки.— Эй, вот у меня было... Совсем недавно. Если кратко, то раздела свора сильных женщин до трусов.Рами рдеет кончиками ушей, он почти ощущает прильнувшую к ним кровь. Его собеседник искренне предполагает, что ему станет легче во время откровений. Но вместо этого, Рами придвигается к руке, оборачивается наконец и говорит, низко и тихо, перехватив взгляд.— Хотелось бы посмотреть на это.— Оу.Ладонь замирает над позвоночником, Кристиан чуть наклоняет голову, пытаясь раскусить этот блеф. Блеф ли?Черт, да я бы сам не против раздеть тебя, думает Рами, глядя на горло расстегнутой рубашки. У мистера Робота есть два горячих состояния: когда он был зол (этот жар напоминает адское пламя), и когда искренне бросался за Эллиота всем своим существованием.Играл выходного папочку.Пауза затягивается, а слова из головы Рами — ах, подождите, есть ли они в этой сцене вообще? — начинают выветриваться. Абажур за плечом Кристиана снова мигает — с перебоями в энергии группа столкнулась еще в первый день, но сейчас, похоже, проблема возникала из-за электричества между ними.Были ли они вообще похожи?Что-то в ушных раковинах и линии скул, определенно, но в мире, где они находятся, никто и не вздумал бы сразу провести родство между Эллиотом с Эдвардом. Еще один трюк из арсенала Сэма.Рами пытался не уступать. Пробовал держаться на равных рядом с Кристианом, внимательно запоминал интонации, жестикуляцию — чуял, что пригодится, раз они играли одного персонажа в разных его переменных. Это уже был не вызов, а цепная реакция, закономерность... Что-то из области знаний Сэма.Но электричество искрило знатно, и это было куда проще понять.— Лестно, — легкий кивок, снова этот обмен взаимными вежливостями. — Если вынести за пределы уравнения ситуацию и галлюцинации... У нас ведь ночь в мотеле, верно?На этом ?р? голос уходит в урчание.Сцена практически постельная, когда мистер Робот невероятно близко и переполнен беспокойством. Кожа Рами покрывается мурашками, пока он думает, чем ответить на это. Ноздри улавливают пряный сандал (гель для душа) и что-то напоминающее... Собачью шерсть? Кажется, Кристиан говорил, что думает завести еще одного-двух четвероногих питомцев, почему нет, собаки это прекрасно.Свет, моргнув на прощание, плавно тлеет, а ладони темноты обволакивают комнату.Кто-то вроде оператора или его ассистентов смачно матерится, не скупясь на эмоции, и ругательства смешиваются со стонами недовольства. ?Вашужмать? и ?выблядьсерьезно? логично продолжаются ?мы никогда не закончим эту гребаную сцену, сколько можно?, вслед за этим вспыхивают светлячки фонариков на телефонах. Танец огоньков издалека действительно завораживает, пока один из них не высвечивает прожектором лицо все того же Сэма.

— Так, вы, — он пристально смотрит на Малека со Слэйтером поочередно, — никуда не расходитесь, мы попробуем все наладить, будьте на исходной.И уходит, переговария с кем-то по дороге. Объявляется перерыв.Когда основная часть группы высыпает на улицу, Кристиан машинально тянется за своим телефоном, чтобы посиделка в темноте превратилась в лагерную страшилку с фонариком: ?В одном темном-темном городе была страшная-страшная организация, манипулирующая жизнями людей...?. Но по какой-то причине он предпочитает передумать, дает время глазам адаптироваться.— Рами?Моргает, запускает ладонь в густую темноту. И Рами понимает, что это невероятно подходящий момент. Он осторожно проводит кончиками пальцев вверх по руке, смелее обхватывает за предплечье и тянется вперед. Кристиан не верит, но это происходит под шелест пододеяльника: губы встречаются неуверенно, рты мнут друг друга, и это на самом деле выходит не очень изящно.Смешок упирается в сжатую полоску губ.— Что?Рами сутулится, превращаясь в вопросительный знак, сопит недовольно, комкает свободной рукой угол пододеяльника. Успел развернуться и сдвинуться к краю.— Позволь мне.Кристиан, облизнув почти сухие губы, голову берет за подбородок.— Теперь не подглядывай.Рами послушно опускает ресницы, боже правый, что же они творят? Тебе сорок пять, и ты впервые осознанно целуешься с партнером по площадке не противоположного с тобой пола. Осознанно, верно, ведь богатый бэкграунд слишком богатый, чтобы его можно было хотя бы стыдиться. Рами нереально красив в своей восточной привлекательности, сочетание темных волос и каких-то серо-стальных глаз мало кого оставит равнодушным. Кристиан любуется очертаниями лица с легшими на него тенями, и тем, как Малек очаровательно жмурится. Большой палец оглаживает по щеке, а влажные губы с причмокиванием встречаются. Поцелуй сначала неглубокий, но Рами приоткрывает рот, они сталкиваются зубами. Все окей, мурлычет Кристиан, продолжай, а Рами, приноровившись, превращает поцелуй в откровенно мокрый, пошло вылизывая рот.Сердце падает куда-то в пятки, оставив на той стороне живота след горячего воска.Ох, Рами-Рами: забывающий слова, спокойно слетающий с перил, спотыкающийся на ровном месте, обманчиво-ласковый, сдерживающий свою пылкость черным худи, позволишь раскрепостить тебя немного?— Ложись со мной.Кровать не слишком просторная, но двое вполне уместятся, Кристиан сбрасывает ботинки, поочередно опираясь на пятки, чтобы оказаться на постели. Рами все еще прикрыт дурацким одеялом, точно какая-то античная скульптура мраморной драпировкой своих одежд. Приходится зачерпнуть его рукой, разрушая границы личного пространства и остатков съемочного процесса.— Дьявол.Рами чертыхается сквозь зубы, когда чужой пах мажет поверх его белья. Теперь на нем остались лишь боксеры, и сквозь тонкую ткань прекрасно осязается возбуждение. Точнее и не скажешь: зеленоглазый дьявол осторожно помогает оказаться ему на боку, жужжит ширинкой, а одеяло безучастно шуршит над макушками. Они прячутся, словно полной темноты не достаточно, но времени у них на самом деле немного, свет может вернуться в любой момент.Горячий язык обжигает шею влажным прикосновением, Рами немного щекотно — давно хотелось продолжения. Он представлял себе долгие ласки и затяжные поцелуи, но, похоже, все это отложено для иной сцены. Ладони следуют за изгибами боков, пальцы считают впадинки между ребер, не забывая и про бедра. Резинка белья оказывается спущена большими пальцами, и то, что происходит дальше, превосходит самые смелые фантазии. Член тоже горячий, а еще он такой крепкий, и — о боже — толстый. На пробу его направляют на ложбинку между ягодиц.— Ебать, — жарко выдыхает Рами куда-то в подушку, прячась лицом, одновременно с этим подгребая под себя.Не слишком гигиенично, прямо-таки, но сейчас вместо головы думала другая часть тела. Ей уже не хватало места в белье, но его не сняли полностью, и пах оставался прикрыт спереди. Снова шуршание. Рами слушает, как сердце оглушающе долбится в барабанные перепонки, в подушке сминается пух, а внизу живота собирается раскаленная спираль. Он чертовски любил импровизировать, вносить персонажу какие-то свои ремарки... Но сейчас все, что ему хочется — получить разрядку с помощью этого инициативного мужчины.Слышал про испанский галстук, бормочет Кристиан где-то под изгибом шеи, задевая носом желваки под кожей. Рами сглатывает, чуть пригибает ногу в колене и сам похотливо обтирается о пах, выгибаясь в пояснице. Это когда, продолжает Кристиан хрипло, член помещается между грудей, а здесь почти тоже самое, но ниже, что скажешь? Только его стояк раздвигает округлые ягодицы, смазки недостаточно — оба плохо соображают, но упрямо липнут взмокшей кожей бедер и грубой джинсовой тканью. Головка скрывается внутри ложбинки, а там легче уходит к краям ягодиц, столкновения с мошонкой удается избежать, но яйца уже стягивает. Рами ломается в неудобной позе, заводит руку назад, пальцами повисая на рубашке. Ему совсем хорошо становится, когда Кристиан имитирует проникновение, легко толкаясь тазом вперед. Член уходит выше на этот раз, а ладони, легшие на задницу, зажимают половинками ягодиц. От душноты голова идет кругом, лоб такой же мокрый, как поясница, а Рами тоже хочет движения, потирается, словно сам, об изгиб стояка. Он хочет этот крепкий член прямо здесь и сейчас, упираясь в постель ладонью, с трудом удерживая равновесие, напрягается бедрами.У него явно произойдет ломка по тактильному голоду после подобного опыта, он, сам для себя не замечая, низко то ли скулит, то ли мычит гортанно, пока набухшая головка влажно упирается во внутреннюю сторону бедра. Рами сейчас выбрит абсолютно гладко, на его задницу ушло немало времени и воска, но оно того, похоже, стоило. Он выполняет роль влажной папочкиной фантазии, стимулирует член одними ягодицами — у этого вида секса должен быть собственный раздел на PornHub. Его звуковые реакции не проходят незамеченными, из липкой темноты сзади тянется рука, чтобы вклиниться между простынью и животом, насадить его на кулак. Плен белья наконец окончен, собственный член истекает смазкой. Четыре пальца обнимают ствол, а большой дразнит отверстие уретры, и стон вибрирует внутри, прямо под застрявшим в глотке сердцем. Предэякулят размазан по головке, бедра нетерпеливо вколачиваются в тугое кольцо пальцев, кровать напоминает о себе недовольным кряхтением. К прохладной от пота спине прислоняются футболкой, пропахшей терпким сандаловым деревом сильнее. Трение совсем искусственное, все внимание сзади концентрируется на шлепках бедрами и шелесте ткани. Член проваливается в мягкое пространство ложбинки, или проталкивается выше, дразня анус чувствительным раздражением. Рами сегодня открывает что-то недопустимое, о чем он и не думал ранее — а прямо сейчас, под ритмичное тяжелое оханье за ухом и аккомпанемент плавных толчков, ловит себя на том, что обязательно будет растягивать себя, заведя руку назад, грудью потираясь о подушку. Его так легко превратили в грязную игрушку, а он стонет гнусаво, с губ его слетает что-то про кончить на поясницу, пожалуйста; движение таза становится резче. Угол поясницы острее, когда ладонь проезжается по члену быстрее. Рами растворяется в этом кайфе с двух сторон, с трогательной растерянностью пытаясь реагировать везде. Мучительный низкий стон остается в колодце челюсти, резонирует с горячим шепотом над ухом. Да, черт подери, ты великолепен во всем, урчит Кристиан, прихватывая ушную раковину зубами, и его Рами, влажный от пота с гладким откляченным задом, самый волшебный на всем белом свете. Силы на исходе, колени напряжены, мышцы бедер сводит, поступательные движения ускоряются, и, придерживая себя рукой, Кристиан кончает прямо на ямочки поясницы, размазав струю семени меж ягодиц. Прижавшись рубашкой вплотную, он работает кулаком интенсивнее, чтобы выдоить из Рами все до последней капли, измазав простыни и обственные пальцы. Пульсирующий член сдается быстро, Рами мычит нечленораздельно, спермы много, а сил хватает чтобы отбросить одеяло. Кристиан падает рядом на спину, затертая одежда измята и пропахла чужим телом.— Это было...Рами по-прежнему собирает ртом прохладный воздух, пока семя, и чужое и свое, застывает на нем липкой пленкой. Он ощущает обкусанные губы, чертыхается, ведет ладонью по волосам, а затем по груди, удерживая словно сердце внутри. Кристиан приподнимается, мажет мутным взглядом по обнаженному бедру, как раз там, где проступает тазовая косточка. Приятная слабость растекается по мышцам, пока он думает, какими словами подвести итог этого пикантного дубля. Ночь за окнами в дальней комнате по-прежнему облокачивается на стекла темнотой, но теперь вдалеке размазаны огни группы. Кристиан щурится, опирается на кулак, пока сбитое одеяло на Рами белеет в темноте.Черт, да я не против повторить и втрахивать тебя лицом в подушку, думает он, а Рами вновь открывает рот, чтобы точно испортить момент. Кристиан цепляет нижнюю губу зубами, затягивая в сухой поверхностный поцелуй.Теперь: разгоряченный, пропотевший, с глазами дикими, желающий большего, — готов играть ломку, как никогда, и в движениях будет меньше скованности.— Это было прекрасно, — улыбается Кристиан в поцелуй, — больше не такой робкий передо мной?Рами, отодвинувшись, моргает молча. В процессе совсем забыл о своей зажатости и скромности, о том, как он постоянно пытался прикрывать себя руками. Рами тянется за последним поцелуем, а затем чувствует, как за ним заботливо поправляют подушку и натягивают простыню.Теперь сцена стала чертовски тяжелее.Когда свет возвращается, Кристиан как ни в чем не бывало шутит, заново закручивает рукава рубашки, подмигивает: папочка рядом. Они превосходно отыгрывают, дополняя друг друга, Рами раз за разом крутится по простыне, собирает с жадностью запахи близости. Все наконец довольны, столько времени убито не зря.После того, как Сэм отпускает всех по домам во втором часу, Рами без лишних слов припирает Кристиана к входной мотельной двери, щелкая замком. Он не собирается отпускать его так быстро. Ночь обещала быть интересной.Мучительная морщинка залегла на лбу Сэма, он просил плотнее прикрыть дверь. И подойти ближе.— Есть кое-что, — начинает издалека, хуевый признак, — чем я должен поделиться только с тобой.Кристиан переминается с ноги на ногу.— Удиви меня.Ну да, еще разок, что же может быть такого страшного про отношения Эллиота с отцом, во что Рами посвящать пока не стоит, а он должен будет хранить в себе этот ужасный секрет.Сэм собирается с духом, обрисовывает все намеками, и брови идут удивленно вверх. Этого просто не может быть, но Кристиан теперь не уверен, хватит ли ему сил водить за нос доверие Рами.