Глава 13. Око за око. (1/1)

Прокурор Кан Сакте был тем, кто среди всех управителей города нравился Хвану меньше всего. Он точно пока что не мог объяснить чем именно, они встречались всего лишь несколько раз, но что-то витало в его снисходительной улыбке и спокойном лице. Что-то от профессиональных игроков в покер, которые могут убивать людей и целовать жен с одним и тем же равнодушием в глазах.Но именно его было легче всего с вежливым смирением и скромно опущенными глазами просить о помощи от миграционной службы. Не забыв обставить все так, будто самому молодому, но амбициозному прокурору это намного важнее и удобнее. В этом Хван был мастер, хоть обычно и применял для различного рода увещевания грубую силу или угрозы. Но, как оказалось, можно работать и просто словами. При этом нервно сжимая собственные пальцы.Кан согласился после нескольких секунд раздумывания и легкого постукивания пальцем по столу. Уточнив, к какой дате нужны люди и получив ответ о том, что чем быстрее, тем лучше, он сам позвонил начальнику миграционной службы. Встречу назначили через несколько часов. Хвану осталось лишь вежливо и благодарно поклониться, стараясь не смотреть в тщательно изучающие его глаза, и уйти. Но на пороге его остановил чужой голос.- Надеюсь, ты готов к дню встречи?- прокурор поднял мертвый, спокойный взгляд, глядя из-под очков. И было в его вопросе что-то, от чего мурашки могли побежать по спине. Не от страха как такового, а от опасения. Опасения, что всё, что сейчас они делают, напрасно, ведь уже есть некий вердикт и все лишь ждут нужного дня, чтобы его высказать.- Да, прокурор,- кивнул Чхольбом. На него будто обрушились все собственные сомнения по поводу того, а нужно ли делать что-то, кроме основной работы и увеличения бешеного темпа заработка денег, но потом отхлынули. Деньги, работа, выгода и продвижение это, конечно, хорошо. Но у него всегда был и еще один пункт в списке важнейших приоритетов — люди. И именно ради своих людей, а точнее их спокойствия, он занимался всем этим.- Хорошо,- чуть заметно улыбнулся Кан, и от его змеиной улыбки холодок прошелся где-то внутри головы.- Не забывай про это. Осталось не так много дней. Порази нас, Хван.Дверь захлопнулась, отрезая от кабинета прокурора, и директор шумно выдохнул. Ему определенно все еще сложно было общаться с людьми этого круга социального Ада. Они были выше его с рождения — потомственные полицейские, сыновья военных или золотая молодежь. Сразу получая все, что хотят, они заработали на свой характер и свою привычку общаться с людьми определенный отпечаток. Высокомерность, недоверием ко всем и каждому, холод и себялюбие - в обычной жизни Чхольбом сам презирал подобных, будучи простым сиротскими мальчишкой, которого воспитали улицы маленького портового города и католический приют, но теперь жизнь должна меняться. И ему придется меняться вместе с ней. Не обязательно в собственной сути, но как минимум во внешней оболочке, которую он будет предоставлять на суд подобным господам. Потому что иначе не выжить.И, наверное, именно из-за этого Донджа нравилась ему больше остальных. У них было больше общего, ведь она выбралась в свет своим упорным трудом, а не с помощью рук многочисленных связей и родственников. Они оба знали, что такое подняться из низов на собственных ногах, а оттого лучше сходились. Хоть и держали между собой некую планку покровительственно-подчинительных отношений. Просто потому что Чон скоро станет его начальницей, и в узком кругу их братание напоказ будет не лучшей идеей.- Я скорее начну пить вместе с Годзяевым, чем смогу поладить с кем-то из них,- бормотал себе под нос Хван, по указателям пытаясь выйти из змеиной дыры прокуратуры. Это место вызывало уж слишком много неприятных ассоциаций, заодно напоминая о неприятных делах с вымогателями документов.- "Кажется, я поручил это мальчишке... Да, не надо было заваливать его еще одной работой",- в голове проснулось что-то вроде совести, но быстро уснуло обратно.- "Ну, он сам согласился. Значит справится!"В конце концов, это был вызов, и Хунсок его принял. Хоть наверняка и не смог бы отказаться при такой куче народа. Но Чхольбом верил, что если люди в себя не верят — они найдут любой способ отлынивать от работы. И раз мальчишка им не воспользовался, значит, готов все выполнить.Скоротать время ожидания до приезда полностью подготовленного отряда, а именно подобная боевая единица пригодилась бы сегодня, службы миграции помогло ближайшее кафе и обеденный перерыв, отзывающийся под ложечкой неприятным колющим чувством. Даже во время войны не следует забывать перекусить, особенно если дальше предстоят не самые приятные действия. Хоть Хван и честно пытался надеяться на собственную дипломатичность и неожиданность.В оживленном административном центре города в спокойной обстановке обеденного перерыва находиться было странно. Чхольбом привык есть прямо на рабочем месте, либо не есть вовсе, из-за банальной экономии времени. И оттого сейчас, когда появилась возможность почувствовать себя частью сборища белых воротничков, Хван чувствовал себя непривычно. И не сколько из-за выделяющегося внешнего вида с его чисто бандитской привычкой носить кожаную куртку и шелковую рубашку весьма вызывающего цвета, сколько из-за образа мышления и поведения даже в малозаметных деталях. Они сидели, одной рукой печатая на телефонах или ноутбуках — он лениво смотрел в окно и подмигивал симпатичным официанткам. Они негромко могли что-то обсуждать друг с другом или по телефону — он молчал, погрузившись в собственные мысли. Они смотрели на часы, боясь упустить часовой перерыв — а он полностью отдался внутреннему ощущению времени, существуя в собственном как будто несуществующем расписании. И много еще похожих деталей, что будут выделять его из этого общества что сейчас, что через несколько лет, как бы он не старался замаскироваться. Потому что, возможно, кому-то просто не дано стать подобным работником.Через час безликие воротнички начали собираться, забирая свои гаджеты или немногочисленных спутников, и кафе начало пустеть. Выпивая уже третью чашку кофе и понимая, что следующая вполне может сделать из него склонного к агрессии неврастеника, Хван устало вздохнул. Бездействие в одиночестве его все же расстраивало.- "Нужно было взять с собой Чаннёна",- в который раз глянув за окно и удостоверившись в том, что к зданию прокуратуры никто не подъехал, сокрушенно подумал директор. Да, как-то он не рассчитал, что придется тратить время впустую. С другой стороны, зная одновременно и вспыльчивый, и трусливый характер помощника, брать его на разборки было бы не лучшей идеей. Пусть лучше в офисе посидит, может, сделает что-то полезное и не хаотичное.- "Ну или мелкого..."Как это ни странно, но из всех работников выбиваться начинал именно Хунсок. Несмотря на его обычное затворничество и выполнение все же мирских, нежели полностью криминальных дел, он странным образом вписывался в коллектив банды. То ли дело было в его молодости и какой-то своей амбициозности, то ли в чрезмерной серьезности и насупленности. Он явно привык думать, но и исполнять тоже — прекрасная кандидатура для управляющего средним звеном. Что-то вроде начальника отдела или, быть может, чего-то еще крупнее.- "Пфф, в конце концов, чего об этом думать"- сам себя осек Хван, зная, что долгоиграющие планы ведут к краху и разочарованию в жизни гораздо быстрее, чем более краткосрочные.- "Мы можем уехать, и мальчишка останется здесь. Да и кто его знает, слишком уж он ретивый. Такие долго не живут..."Он покачал головой, допивая последний глоток кофе и оставляя на столе деньги. Внезапно захотелось прогуляться, несмотря на весьма ветреную и облачную погоду. Может из-за того, что сидеть на одном месте все еще противело относительно молодому тридцатидвухлетнему возрасту, а может и потому, что не хотелось думать о смерти. Она и так слишком сильно вплелась в повседневную жизнь, чтобы примерять ее скорбную маску на более или менее знакомых людей. А Кима он уже мог отнести к таким.Потрепанный временем, но вместительный и крепкий грузовичок миграционной службы прибыл еще через полчаса. Лихо затормозив у прокуратуры, он выпустил из своих недр несколько людей в типовых жилетах поверх плотной и похожей на военную одежды. Кажется, ребята четко понимали, куда идут и кто их там может ждать со всем известным русским гостеприимством. Так даже лучше.Коротко представившись друг другу и обговорив некие детали, такие как предполагаемое количество нелегальных перебежчиков, их оснащенность и осведомленность об операции, директор и работники миграционной службы уселись в рабочий автомобиль. Дополнительно обитая железом пассажирская часть, как раз предназначавшаяся для перевозки нелегалов, внушала доверие к профессионалам своей деятельности. С такими людьми тоже стоило сдружиться.Погода постепенно улучшалась, оставляя все тучи где-то у центра города и над горами, позволяя небу светлеть ближе к побережью. Редкое декабрьское солнце быстрыми бликами выглядывало над морем, бросая на него свои лучи и заставляя серые и тяжелые воды блистать короткими всполохами. Они отправлялись к портовым районам, где среди часто бесхозных или почти забытых домишек, контейнеров и больших дешевых складов скрывалась основная часть русской банды.Наводки от шныряющих по местным улочкам парней были верными. Миграционная служба привычно разошлась по территории, весьма нескромно стуча в двери и подобные им полотна, требуя открыть их, и почти сразу влетая внутрь всевозможных помещений. Шум, крики на нескольких языках, гомон и звуки падения разнообразных предметов быстро скрасили послеполуденное время приятной мелодией кратковременной победы.Хван улыбнулся, пряча руки в карманы и поглядывая на дорогу, ведущую от порта до той части города, в которой находился русский квартал. Лишь вопрос времени, когда сюда примчится встревоженный звонками или сообщениями Годзяев, но Чхольбом эгоистично хотел, чтобы он сделал это побыстрее. Пусть сам посмотрит, как его слегка поколоченных ребят утрамбовывают в видавший виды грузовичок для перевозки мигрантов.То и дело выглядывающее солнце бросало причудливо яркие тона на происходящую картину. Крики и понукания быстро заполнили тихий порт, привыкший довольствоваться лишь шумом воды и долгим гулом приходящих или уходящих судов. Русских вытаскивали на белый свет, словно крыс, пытаясь выяснить хоть что-то, но они лишь каркали в ответ на своем языке и старались убежать обратно. Таких быстро обездвиживали, явно отточенными действиями забрасывая внутрь автомобиля. Тех, у кого были хоть какие-то подобия документов, оставляли в большой куче для последующего выяснения, но их было меньшинство. И это меньшинство, получив время осмотреться и хоть как-то разобраться в ситуации, первыми замечали Хвана, стоящего чуть в стороне и ослепительно улыбающегося. Война была начата, и первая метафорическая перчатка дуэлянта была брошена прямо в лицо русскому боссу.Владимир прибыл под конец праздника миграционной справедливости. Закинутых в грузовик пересчитывали по головам, для острастки постукивая телескопическими дубинками, у отставленных в сторону проверяли документы. Бумаги, впрочем, тоже были липовыми или просроченными, поэтому большинство отправлялось к своим же плененным товарищам. Шум машины, паркующейся с диким визгом шин о бетонный понтон порта, доложил о том, что первый акт действия уже закончился и вот-вот должен начаться второй.- Ээ! Что тут происходит?!- Годзяев появился эффектно и громко, буквально перекрикивая весь остальной шум. Начальник миграционной службы покосился на него — не знать основной источник проблем русского квартала в лицо было как минимум не профессионально. Но сегодня они приехали не за ним, а поэтому готовы были уступить это поле деятельности. И, кинув взгляд на Чхольбома, мужчина махнул рукой. То, что здесь будет происходить, уже не их дело. Их дело — доставить людей до здания прокуратуры, а потом временно запереть их где-нибудь, чтобы уже через пару недель депортировать в ждущую с распростертыми объятиями Родину.- Хван!?- стоило отдать пожилому боссу мафии должное, он сразу нашел виновника в случившимся. Директор добродушно усмехнулся, делая пару шагов на встречу и выглядя крайне расслабленно.- Давно не виделись, Владимир,- он даже протянул ладонь в качестве рукопожатия, но ее очевидно проигнорировали. Взгляд русского метался по опустевшим баракам, некогда полным его людей. Лишь жалкая горсточка, меньше десятка, бродила сейчас рядом и бросала озлобленные взгляды на Чхольбома. Все было сработано быстро и четко, никто не ожидал внезапного налета посреди рабочего дня. И оттого улов вышел таким крупным. Но и оттого Годзяев злился сильнее.- Как ты посмел?- прошипел мужчина, подходя ближе и отшвыривая все еще протянутую ладонь. Хван усмехнулся. Смотреть на чужую злость и беспомощность ему определенно нравилось. Сделать шаг первыми, кажется, и правда было крайне разумным решением. Как минимум ради этого момента.- Ты начал первым,- холодно заметил директор. Читать нотации и правила ведения бандитских войн он не собирался. Ведь все знают, что в итоге должен остаться только один.- А теперь смотри на то, как я уничтожу тебя и твою шайку.Русский прошипел что-то на своем, но Хван и не думал слушать оправдания или угрозы. За свою жизнь он наслушался их сполна, и вряд ли кто-то будет настолько оригинален, что сможет его поразить. Это только первый ход, такой же, в своей сути, показательный, как похищение Чаннёна и остальных. Но если в Годзяеве было что-то, из-за чего он боялся идти на более широкие и заметные проступки, действуя под покровом ночи и тайны, то Чхольбом не боялся ничего. Если хочешь стать королем в городе, то разве имеешь права бояться каких-то мелких сошек.- Впрочем, у тебя есть шанс, Владимир,- щедро и как будто даже добродушно протянул Хван. Русский удивленно приподнял брови, на миг отрываясь от негодующего и потерянного разглядывания пустых складов. Кажется, он до сих пор не верил.- И какой же?- Работай на меня,- начальник бросил это будто невзначай, но невооруженным взглядом было видно, как стоящего напротив мужчину передернуло.- Смотри у меня, дважды предлагать не буду. Либо ты начинаешь подчиняться мне. Либо ты уходишь из этого города.- Да что ты себе... Щенок, ты много себе позволяешь!- у Годзяева все же взыграла гордость, но это ненадолго. В самом начале все они злые и самоуверенные, и остается только ждать, на каком шаге сдадутся. После ли случайного пожара в доме, а может после пары месяцев в тюрьме по какому-то совершенно пустяковому сроку, который однако поможет понять все прелести пребывания в таком месте. Все рано или поздно сдаются и забывают о сказанном, начиная просто умолять. И Хван пока что готов был подождать.- До встречи, Владимир,- он хмыкнул, бросая взгляд на оставшиеся крохи русских, и неспешно пошел в сторону города. Препятствовать ему никто не рискнул, хоть и явно очень хотели. Но Годзяев молчал, не отдавая приказ, и чужая фигура удалялась от бывшего пристанища русских. Тихие отзвуки шагов по бетонным плитам, постепенно изъедаемых солью моря, скрылись в криках чаек и прочем привычном для порта шуме.К боссу русской мафии осторожно подошел его помощник. У него с документами все было чисто, а потому миграционная служба быстро потеряла к нему интерес. И именно он смог дозвониться до Годзяева и быстро объяснить сложившуюся ситуацию.- Что будем делать?- осторожно спросил он, не понимая в каком состоянии сейчас находится сам начальник, но вполне осознавая, что делать что-то нужно. Потому что теперь любое промедление и любой недостаточно сильный удар могут оказаться той самой фатальной ошибкой, что приведет к бездне. Ведь они уже не успели, и уже лишились большой части собственных людей, а, значит, и возможностей.- Раскопайте мне все на него,- шумно выдохнув, сквозь зубы процедил Годзяев.- Найдите тех, кем он дорожит больше всего. Каждую шавку. И придумайте, как с ними разобраться.- Хорошо,- кивнул помощник, окрикивая оставшихся и подходя к ним. Владимир шумно вздохнул, сжимая кулаки и на миг прикрывая глаза. Перед внутренним взором встала картина недавнего вечера. Болтливый громкий парень и недавно появившийся мальчик-красавчик. Вот с них он и начнет. Если Хван посмел тронуть его людей, так жестоко и бесцеремонно с ними обходясь, то пусть пеняет на себя. И внимательнее следит за теми, кого приставил к себе. Ведь разные ситуации совершенно случайно могут случиться в жизни. Особенно если была объявлена война.