Часть вторая: Печенье (1/1)

– Я делаю это только ради того, чтобы вкусно поесть, – сухо произносит Наиб в ответ на осуждающий взгляд Эндрю, – не потому что мне хочется поддержать эти ваши… христианские традиции, понятно?Взгляд Эндрю, вопреки ожиданиям Субедара, становится еще более осуждающим, и только боги знают истинную причину, из-за которой он до сих пор не высказался по этому поводу. Возможно, ему не хватает уверенности, возможно, он слишком уважает Наиба, возможно, потому что согласно каким-то там религиозным заповедям нельзя ругаться перед большим праздником… возможно, все вместе?

Какое бы из предположений не было верным, Крейс не произносит не слова, отворачиваясь от Наиба, и легким прикосновением к плечу привлекает внимание увлеченного своим процессом Виктора. Оставленный в покое Субедар лишь пожимает плечами.Когда они утром сидели в зале, дожидаясь привычно по-королевски опаздывающую на матч Мэри, и сонный Илай предложил этим вечером составить ему компанию на кухне, обещая много сладостей, Наиб представлял себе это немного по-другому. Они не редко покидали свои комнаты поздними вечерами, дабы скрасить серые будничные дела приятными беседами на веранде или в тихом саду, само собой, по пути забегая на кухню за какими-нибудь небольшими закусками и напитками. Они поступали так десятки раз, то, на что рассчитывал Субедар, было минимум чашкой чая с ягодным пирогом, максимум – бокалом крепкого вина с фруктами, и небольшим дополнением в виде приятного долгого разговора в уютной уединенной атмосфере; тем не менее, Илай любил удивлять не только совами, появляющимися за спиной в самый стрессовый момент игры.

Именно поэтому они теперь пекут имбирное, мать его, печенье, на тесной, мать ее, кухне, в окружении доброго десятка… очень уважаемых Субедаром людей.Наиб и рад был бы поворчать об этом, сложа руки, да только бездельничать ему некогда. Несмотря на объем собравшейся компании, работа для него находится постоянно: так или иначе, Марта полностью оправдывает свое звание и великолепно организовывает процесс, ненавязчиво, но внимательно наблюдая за всем и за каждым – недостаточно придирчиво, чтобы это душило, но вариант с внезапным пожаром точно можно исключить. Она же, в нужные моменты шумная и задорная, одновременно помогает поддерживать атмосферу на комфортном, относительно дружелюбном уровне – ?твоя кислая рожа никого не удивит, Субедар, тут таких же как ты аж четыре человека, либо возьми вот это и помогай, либо выметайся и не порть воздух? – и даже Эдгар, следующий за Лукой – следующим за Эндрю, следующим за Виктором – по пятам очень злобной (и маленькой, но не Наибу такие вещи обсуждать) тенью, настолько увлекся творческим процессом, что еще ни разу за все свое нахождение здесь не произнес ни одного ругательства.Наиб, может быть, давно ушел бы отсюда, но Илай постоянно мелькает перед глазами ярким пятном, и это напоминает ему о причине, по которой он находится здесь – и, несомненно, поднимает настроение. Кларк не успел переодеться после вечернего матча и все еще носится перед глазами в своем совершенно нелепом наряде в тигровую полосочку, вызывая у всех периодические смешки – и, нарочно или по наивности собственной игнорируя их, помогает всем чем может в меру собственных возможностей. Всегда собранный и хладнокровный во время матчей, часто погруженный в гнетущие мысли в свободное время, сейчас он лишь веселится, болтая обо всякой ерунде, шутит и постоянно улыбается; Наиб не упускает его из поля зрения, чувствуя, как тепло наполняет его изнутри, и как ком в горле становится с каждой навязчивой мыслью все больше и больше: Илай ведь такой молодой, настолько наивный, ничего в жизни толком не видавший, буквально ребенок, и уже столько всего вытерпевший и переживший…Он не может не думать о том, что одна из его младших сестер с Кларком почти одного возраста – а ведь Наиб, казалось, только вчера по утрам на руках выносил ее, совсем кроху, в ванную умываться, когда она, упрямая и вредная, не хотела идти в школу, а потом умело заплетал непослушные волосы в красивые косы.Наиб смотрит на Илая и тяжело вздыхает – у них разница в шесть лет возраста и десять сантиметров роста. Интересно, насколько высокой его сестра стала за эти годы? Носит ли еще яркие платья? Вплетает ли ленточки в прическу? Делает ли это все для младшей из сестер, и вспоминает ли при этом своего старшего брата? – Если память мне не изменяет, Илаю помогает видеть его пернатая подружка, а не ты. Дорогой, тебе совсем не обязательно следовать за ним так, словно вас приклеили друг к другу, ты знаешь?Он тяжело вздыхает, переводя взгляд на оказавшуюся рядом Веру. В ее словах чувствуется привычная для нее резкость, но нет ни капли злобы – скорее, просто интерес, поэтому Наиб позволяет себе дать ей спокойный ответ, равнодушно пожимая плечами: – Не тебе мне это говорить.Наир закатывает глаза, но ее щедро напомаженные губы трогает острая улыбка, когда Наиб кивает во вполне конкретную сторону, пусть и не указывает на конкретного человека – зачем, если это так же очевидно, как и перегар Хосе и Кевина, который они усердно пытаются замаскировать перед утренними матчами до того, как Деми все поймет и влепит им крепкие подзатыльники. – Туше, – беззлобно фыркает она. – Честно говоря, мне очень хочется пойти покурить, но Марта сказала…Её монотонный голос становится шумом на фоне, когда он взглядом окидывает всех, кто сейчас толпится на тесной кухоньке, мысленно оценивая степень завершенности их сегодняшнего занятия, и его глаза останавливаются на Илае. У него глупая, широкая и совершенно очаровательная улыбка на губах, едва заметная ямочка на щеке, бледные веснушки, совсем немного запачкан кончик носа, и повязка – ну, она вся в муке. Понятное дело, что он, с головой ушедший в помешивание густой глазури, совсем этого не замечает.Наиб тяжело вздыхает, качая головой, натягивает рукав толстовки на ладонь и осторожным движением вытирает чужое лицо, случайно касаясь пальцами пухлой щеки, замирая, когда Илай поворачивается к нему. Кларк озадаченно наклоняет голову, проявляя свои эмоции, но этот жест ни к чему – вопрос в его глазах настолько ясен, что читается даже через повязку.Со сдавленным смешком Веры за спиной Наиб начинает чувствовать, что сделал что-то очень глупое. – У тебя мука на повязке, – тихо выдавливает он, жестом указывая на свои глаза, и замешательство Илая за долю секунды сменяется робкой улыбкой. Со звонким ?ох, спасибо!? он выбегает из кухни, придерживая недовольную и соскальзывающую с плеча Брук, и Наиб неловко чешет шею, медленно оглядываясь.Кажется, все в порядке, и вселенная не схлопнулась от того, что Наиб только что сделал что-то необъяснимо странное: Марта вымешивает остатки теста в глубокой миске, Эндрю старательно раскатывает его, Виктор стоит рядом, гордо держа наготове милую формочку собачки; Курт старательно нарезает остатки шоколада, насвистывая веселую песенку, Эдгар в который раз вслух пересчитывает все цвета глазури, что у них есть, пока Лука, помешивая тающий на плите шоколад, со смехом убеждает его оставить несчастную глазурь в покое, и заняться пудрой. Трейси сидит на корточках, внимательно наблюдая за находящейся в печи партией печенья, Вильям бережно снимает с противня уже готовую…… только Вера стоит по левую сторону, упершись бедром в тумбу, скрестив руки на груди, и смотрит на Субедара самым многословным взглядом, который он видел в своей жизни, будто апокалипсис все-таки случился, и точно по его вине. От растянувшейся ухмылки на ее лице Наибу становится немножечко страшно.– Что это только что было? – спрашивает она так, будто уже знает на свой вопрос ответ, но Субедар все-таки решается предложить свой вариант.– Я просто помог ему. Все товарищи так делают, – Вера с наигранным пониманием хмыкает, качая головой.Они взаимно молчат, глядя друг на друга, около минуты, пока не возвращается счастливый – и уже с чистой, слегка влажной повязкой – Илай, спрашивающий, ничего ли он не пропустил; словно по сговору, Наиб и Вера в унисон качают головами, одновременно возвращаясь к своим задачам.Наиб очень надеется, что эта тема исчерпала себя, даже толком не раскрывшись, пускай они с Верой так и не сказали друг другу ни черта информативного – но спустя буквально минуту чувствует слабый толчок в левое плечо и раздраженно цокает языком, поворачивая голову; он все еще не понимает, что сделал неправильно и почему Наир так упорно пытается акцентировать на этом все его внимание, вместо того, чтобы стать и заниматься своим гребаным печеньем. – Он покраснел, – одними губами произносит Вера, лукаво сверкая глазами.– Он запыхался, – отрицает Наиб, и хмурится – Наир заливается смехом так, будто он только что рассказал самую лучшую шутку в ее жизни. Субедар искренне не понимает, какое ей до этого дело, и действительно готов уже просто миролюбиво закрыть на это глаза, послав Веру подальше лишь мысленно, но девушка снова хватает его за предплечье, и украдкой указывает в сторону Эндрю и Виктора, вынуждая его обратить внимание.

Они стоят слишком близко для обычной дружеской беседы, и широкая ладонь Крейса осторожно сжимает бок Виктора, пока Гранц со стеснительной улыбкой что-то нашептывает тому прямо в покрасневшее ухо, не прекращая нервно крутить в тонких пальцах яркую форму для печенья. Эндрю краснеет, Виктор беззвучно хихикает – Наиб наблюдает за всем этим, и почему-то у него возникает стойкое ощущение, будто он посягает на что-то крайне личное и сокровенное, но, черт возьми, если они слишком увлеклись, чтобы вспомнить о том, что они находятся посреди кухни в окружении людей, тут уже точно явно не его вина. – Видишь это? – тихо спрашивает Вера, и на мгновение Наибу слышится, как в ее голосе проскакивает нежность, граничащая с трепетом, но она снова смотрит прямо на него, и, Субедар готов поспорить, – это взгляд дьявола, склоняющего жертву к смертному греху. – Вы еще хуже. Всех богов ради, дорогой, не терзайте мою душу своими хождениями вокруг да около, и найдите себе уже комнату с хорошей звукоизоляцией.Наиб слышит, как в его голове на долгое мгновение повисает звенящая пустота – а затем рядом с ним появляется разозленная Марта, громко стучащая по опустевшей миске.