— 16 — (2/2)
— Но я нужен тебе, — смотрю ей в глаза, пытаясь отыскать во взгляде былое тепло. Но его нет. Только один лишь холод.Не нужна.— Ладно, — выдыхаю, мысленно приказывая себе успокоиться. — Ладно, — повторяю уже тише, сделав глубокий вдох, — хорошо. Может, расскажешь мне, что с тобой? — перевожу на девушку взгляд, и она издает смешок:— Может, расскажешь мне о Сэме? — задает встречный вопрос.
Блять. Меня словно битой огрели.
Так... Так жестоко... Так холодно...Словно соль на рану.
А точно ли Санни передо мной сидит? Потому что она бы никогда не стала бы мне причинять боль, используя смерть моего брата. Что угодно, но только не его. Мои зрачки бегают по ее лицу, пытаясь найти хоть малейшее отличие. Ничего, кроме холода в васильковых глазах. Она по-прежнему пахнет ромашками, только теперь прячет руки в рукава бежевого свитера, словно ей холодно. Будто ей не хватает тепла, чтобы согреться. Смотрю на нее — и все внутри отзывается гулкой пульсацией. Ресницы у Брайт подрагивают, а сама она старается не моргать, словно если моргнет, то вся эта завеса льда рухнет, и она больше не сможет смотреть на меня так холодно. Она будто отчаянно пытается меня оттолкнуть. Или я хочу так думать. Как же мне хочется думать, что Санни просто старается меня оттолкнуть, а не ей на самом деле плевать... Кажется, она под моим взглядом даже не дышит. Своими словами старается сделать мне как можно больнее.
Ведь она думает, что я поступлю, как и ее отец, да?Ведь так Санни думает?— Почему ты не сказала мне? Думала, что я от тебя отвернусь? — запинаюсь, сглатывая скопившуюся во рту жидкость. — Потому что ты от меня не отвернулась, когда мне было хреново. Почему я должен? — кажется Саманта роняет тяжелый вздох, закрывая веки. Словно она вот-вот сдастся и перестанет сопротивляться тому факту, что я хочу быть рядом. Я не ее отец. — Ты не сказала мне потому, что думала, что я поступлю так же, как и он, верно? Твой отец?— О, так тебе уже о нем рассказали? — несколько зло выпаливает Брайт, усмехаясь.
Я такой еще никогда ее не видел.Это... Это не моя Санни.
Моя Санни не такая.А это не Санни.— А тебе сказали, что я медленно подыхаю? — каждое ее слово крадется по венам, царапает внутренности. — Нет? — спрашивает, глядя на мою реакцию. И все внутри меня обрывается, закупоривается молчанием. "П-подыхает"? — Вижу, нет, — пожимает плечами, но в голосе снова проскакивает эта дрожь, неуверенность, словно сейчас она старается причинить мне как можно больше боли, но при этом ей больно самой. — Да-да, Дилан. Скоро я перестану тебя раздражать своей улыбкой и всем прочим.— Ты... — едва ли выдавливаю из себя, не в силах поднять на Сэм взгляд. — Ты никогда меня не раздражала, Сэм, — вру. Изначально все было именно так. Я желал избавиться от нее. Как же... Как же я теперь сожалею об этом... Мне хочется звучать твердо и уверенно, но с уст слетает только жалкий лепет.
"Агрессия".— Я не поступлю так же, как и твой отец, Санни.— Да почему тебя вообще все это волнует?!Почему? Это разве не очевидно?— Потому что я влюбился! — выпаливаю. — Че-е-ерт, ты себе даже не представляешь, что я чувствую по отношению к тебе!В ответ девушка лишь встает на ноги, откладывая подушку, и просто отходит к окну, за которым льет промозглый ливень. Вот так, с полнейшим игнором.— Да что с тобой такое?! — не выдерживаю и срываюсь, поднимаясь на ноги, как и Санни, только совсем неосознанно, так, что даже костыли забываю взять, дабы не упасть. — Почему ты ведешь себя так, как вел себя я? Ты мне так мстишь, да? Хочешь, чтобы мне было так же больно, как и тебе? — жестикулирую одной рукой, и девушка вздрагивает, оборачиваясь. На мгновение мне даже кажется, что она сейчас заплачет, что в ее глазах я вижу хрусталики слез. На мгновение мне даже кажется, что моя Санни вернулась, что сейчас она скажет "прости", и я прощу. Господи, как же мне хочется, чтобы она сейчас сказала "прости"... — Ты... — напрягаюсь, ощущая, как колени дрожат от слабости. — Ты словно делаешь все возможное, чтобы меня оттолкнуть!
Это все случилось после поцелуя.
Это все произошло после него, да. После него она забыла, кто я. После него появилось ощущение, словно она отдала мне все, что имела, весь свой свет, все тепло, не оставив себе ничего, ни лучика света, ни горсточки, пригретой возле сердца. Во всем виноват поцелуй. Но, может, если я поцелую ее еще раз, она вернется и станет прежней? Вернет мне все темное, что скапливалось внутри? Я смогу вернуть ей все, что она мне отдала?
— Мне не быть вечно солнечной Санни, — тихо, но холодно отвечает она, а затем вздрагивает, когда я делаю широкий шаг ближе к ней.— Я не хочу, чтобы ты была "солнечной", я хочу, чтобы ты была прежней!Прежней Санни, чьи теплые руки меня согревали. Прежней Санни, которая не опускала руки, пытаясь отыскать во мне что-то "живое", оставшиеся остатки меня и вытащить их наружу. Прежней Санни. Просто прежней моей Санни Брайт.— Что ты делаешь? — с неким страхом в голосе спрашивает девушка, пытаясь пятиться, но дальше уже просто некуда. Ее синие, как два бездонных океана, глаза расширяются, и она уже, было, думала выставить перед собой руки, но я резко сокращаю между нами расстояние, обхватывая ее щеки своими теплыми ладонями. Ловлю ее сбитый выдох на своих губах, и, кажется, сам задерживаю дыхание.— Я хочу, чтобы ко мне вернулась прежняя Санни, — на мгновение смотрю ей прямо в глаза. — И я собираюсь ее вернуть.
Целую ее несколько жадно, грубо, отчего Брайт буквально практически мычит мне в губы, и я ощущаю, как ее пальцы смыкаются вокруг моих запястий, пытаясь отнять мои руки от ее лица. Ее губы все еще на вкус как гранат, спелый и сладкий. Она по-прежнему пахнет ромашками. Это не моя Санни. Моя Санни не такая. Моя Санни не станет опираться. Моей Санни нравились мои прикосновения. Ей же... Ей же они нравились, да? Ей же понравилось, как я ее тогда поцеловал? Моя Санни не стала бы меня отталкивать. Моя Санни сейчас где-то здесь, я это чувствую, она внутри этой холодной завесы. А это... Это не моя Санни.Ее руки упираются мне в плечи, но не толкают. Солнышко просто разрывает поцелуй, тут же отворачиваясь и отходя на несколько шагов.Кажется... Кажется, не помогло. Она по-прежнему такая. "Свет" все еще мой.
— Не целуй меня больше, — она стоит ко мне спиной, обнимая себя за плечи.— Почему? — делаю шаг к ней, но затем одергиваю себя. — Потому что я заставляю тебя что-то чувствовать?
— Потому что ты заблуждаешься, — дрожь в ее голосе не позволяет мне верить в то, что она сейчас говорит.
— З-заблуждаюсь? — издаю смешок, несколько истерический и нервный. З-заблуждаюсь. Значит, я заблуждаюсь. Заблуждаюсь в том, что она что-то ко мне чувствует. В том, что я для нее не пустое место, что-то значу. — Я заблуждаюсь? Хочешь сказать, что ничего не почувствовала, когда я тебя поцеловал? Я думаю, что ты что-то испытываешь ко мне. Я это чувствую, — повышаю тон, и Брайт вновь вздрагивает. — Но, если я ошибаюсь, тогда повернись ко мне лицом, посмотри мне в глаза, Санни Брайт, и скажи это, — молвлю твердо, ощущая, как все внутри крошится в пыль. Ничего, Дилан, у тебя уже есть опыт с этими граблями. Не в впервой быть отвергнутым. Просто наступи на них еще раз, раз жизнь тебя ничему не научила. — Скажи мне, что ничего не чувствуешь.Санни делает глубокий вдох с шагом назад, а затем разворачивается ко мне, окидывая холодным взглядом.— Я... — она немного запинается, а затем говорит более уверенно, более ровно и безэмоционально: — Я ничего не чувствую по отношению к тебе, Дилан.Ничего.
Я только что вынул из выломанной груди свое бьющееся сердце, протянул его, его забрали, пройдясь битой, а потом вернули мне обратно ломанные осколки.Ничего. Совсем.С моим сердцем в ладонях поднялись на крышу небоскреба, вытянули руку над землей, а затем просто разжали пальцы, наблюдая за тем, с какой скоростью и как именно оно разбивается к хренам вдребезги.
Ничего, Дилан. Это нормально. Склеишь его снова. Оно у тебя уже и так все в скотче и изоленте.Неосознанно отступаю на шаг назад, едва ли не заваливаясь на пол. Кладу одну руку на талию, пальцами второй руки касаясь нижней губы.
— Я не верю.— Значит, ты веришь в ложь, — она вскидывает одну бровь.
Делаю внезапный шаг ей на встречу, и Санни инстинктивно пятится, качая головой. Я просто... Просто хочу посмотреть ей в глаза, чтобы удостовериться...Никакой улыбки.Никакого счастья.Никакого позитива.Все как ты хотел, да, Дилан? Одиночество и пустота.Сбито выдыхаю, когда пальцы цепляются за что-то шершавое на запястье.Я опускаю хмурый взгляд на подаренный Санни браслетик дружбы, обвивающий запястье, и вспоминаю свое желание. Ты была права, Сэм. Мне стоило быть поосторожнее с мечтами, они имеют обыкновение сбываться. Мнусь, а затем тяну за нитки пальцами, разрывая их, чтобы снять ее подарок и никогда его больше не видеть. Я сам желал этого. А теперь с полна получил то, чего так хотел. Твое желание исполнилось, Дилан, ты рад? Если бы я мог перезагадать желание. Если бы я только мог...Сэм молча, исподлобья наблюдает за моими действиями, по-прежнему обнимая себя за плечи.
А я больше не хочу этого желать.Но, кажется, уже слишком поздно.Браслетик бесшумно падает на пол, как и мой взгляд. А затем я делаю еще один шаг назад. И еще, пятясь к двери. Вот так вот, Санни, да? А затем дверь за мной закрывается, как и что-то внутри меня. И это, отчасти, моя вина."Я хочу, чтобы впредь ты больше никогда не улыбалась.
Никогда.Аминь".От лица Санни.Нет больше необходимости вести себя так, как настоящая дрянь, стоит двери в комнату закрыться. Я — все еще Санни Брайт. Я помню все, каждый фрагмент своей жизни. Однажды Дилан сказал мне, что все с чем-то борются, и спросил, в чем заключается моя борьба. Вот она, Дилан. Я борюсь за то, чтобы не причинять людям еще больше боли, чем я причиняю своим забвением. Я борюсь сама с собой за каждый отрывок памяти, который вырывают из меня, словно испорченный альбомный лист.
Больше не нужно собирать в кулак всю свою злость на отца, чтобы Дилан поверил в то, что он мне безразличен. Лучше бы он был мне безразличен. Смаргиваю обжигающие кожу щек слезы с глаз, поджимая трясущиеся губы. Он просто должен поверить в то, что он тебе не нужен, Сэм. Он просто должен поверить во всю ту ложь, что ты ему наговорила. Так будет лучше для него. Лучше, когда его не будет рядом. Резко разворачиваюсь и толкаю руками стену, ударяя по ее поверхности кулаками. Пинаю ее ногой с размаху. Так будет лучше, Сэм. Твоя мама позволила твоему отцу ее полюбить, привыкнуть к ней. Посмотри, чем у них все закончилось. Он настолько сломлен, что даже на ее похороны не пришел.
Больше не нужно... Больше не...Я чувствую к тебе что-то, Дилан. И это не просто чувство. Просто... Просто лучше я сломаю нас двоих сейчас, чем тогда, когда я буду такой же, как и мама. Ты не должен этого видеть. Ты не заслуживаешь такого.
Мой взгляд цепляет принесенный им букет цветов. Он... Принес мне цветы. Все теперь словно наоборот, словно теперь во мне пустота, разъедающая кости. И боль. Много боли от сказанных мною слов. Падаю на кровать, обхватывая подушку, и глушу в ней свой крик.
Я сломала нас обоих, Дилан.
По-другому ты бы просто не ушел.По-другому ты получил бы только еще больше боли, оставшись рядом.