Глава 2 (1/1)

Идти в соседний корпус оказалось совсем недалеко, и хоть Джим там никогда не был — он не заблудился. Охрана ничего не спросила и вовсе не обратила на него внимания, а пропуск сработал безо всяких проблем. Третий этаж, направо… серая неприметная дверь……запертая. Впрочем, после стука она открылась, и Джеймса встретил Док, причем проходить мимо него пришлось буквально вплотную.— Добрый день, Джимми. Отлично выглядишь, — дверь за ним закрыли на замок. — Лерой поспорил со мной, что ты не придешь… и проиграл бутылку коньяка. Ты как относишься к коньяку?Куратор мирно возился вокруг небольшого столика, расставляя крохотные стопки. Джимми он только улыбнулся, отвлекаясь на секунду.Кровати как таковой было не видно, и это слегка успокоило; зато потом Джимми заметил громадный диван с подушками. Что-то вроде кушетки, страдающей манией величия. И в голове снова вереницей пронеслись картинки, как Док на этой самой кушетке пристраивается к заднице стоящего на карачках Лероя… Или как сам Лерой стоит раком, надрачивая себе… Джеймс помотал головой:— Да, от коньяка не откажусь, только совсем чуть-чуть, чтобы до завтра выветрилось.— Ты пьешь с доктором, — Майк хлопнул его по плечу, — не парься, даже если переберешь с перепуга — завтра как новенький пойдешь.— Хммм… да, не подумал, — улыбнулся тот. — Это, конечно, не шампанское и девочки, но…— Это лучше, — подмигнул ему Лерой. — Это коньяк и мужики! — Он, наконец, закончил с сервировкой и подошел поближе. А потом неожиданно обнял парня за талию. — Не стесняйся. Все свои. И кстати, первое правило — если тебе неудобно, или тем паче неприятно или больно, сразу же говори. Не жди, что кто-то догадается.Джимми покраснел, а тут его еще и док обнял:— У нас конечно не БДСМ-сессия со стоп-словами, но если что — кричи что-нибудь типа «Пожар!» — сообразим.Его широкие лапы цепко сжались на плечах Джима… и было это скорее приятно, чем наоборот.— Так, док, всем нужно выпить, чтобы расслабиться, а то, кажется, будто Джимми ждет, что его сейчас насиловать будут… или этого и хочется? — Лерой поглядел прямо студенту в глаза. — Но сначала выпить.Он быстро налил — не так много, док сразу заворчал, мол, какого черта как институтку спаиваешь?— Тебе в кружку налить, Майки? — ядовито улыбнулся всегда приветливый и добрый куратор, — или клизмой ввести, доктор-садист, а?Джимми усадили рядом с Лероем, и куратор выпил с ним на брудершафт — с поцелуем. Осторожным, словно лед пробовал: достаточно ли крепок… И, разумеется, тут же вмешался неугомонный док:— Это не так делается.— Ну, а покажи, как, — сразу взъерошился, как птичка, Лерой, — знаток традиций, вот же…Док усмехнулся, а потом продемонстрировал — так, что куратор к концу этого поцелуя даже занервничал. Потому что это было не просто соприкосновение губ: собственно, когда Джимми смог глотнуть воздуха, он ощущал себя ошалевшим, и осознал, что, пожалуй, многое о поцелуях не знает. В частности, насколько такой поцелуй может завести, особенно если сзади тебя обнимает кто-то еще, и целует тебе шею и уже внезапно обнаженные плечи.Форма моментально сползла: тот, кто ее носил двадцать лет, умел расстегивать незаметно и очень быстро. Сухие прохладные ладошки Лероя осторожно легли на его живот, не скользя пока ниже, зато док сразу положил лапу на его пах и крепко помял.Это было быстро, почти так же быстро и бесцеремонно, как расправлялись с его формой тентакли, внезапно подумалось Джимми, только вот куда более осторожно. И дыхание сбивалось точно так же, зато прикосновения были горячими и настойчивыми. Курсант облизнул губы и подался бедрами вперед, так, чтобы прижаться к куратору, но добился только того, что оказался зажатым между телами любовников.— Вы… ох, быстро! Дайте я хоть белье… сниму…— Мы снимем, — Лерой улыбнулся и снова потянулся его целовать, пока Майк разбирал одежду, моментально оставив студента без ничего, — тот сам едва заметил, как это случилось. И вот теперь док лапал его еще откровеннее и горячее.Уязвимый, голый перед двумя старшими и облеченными властью над ним людьми. Это возбуждало не хуже все еще мнущих его ладоней, и даже прикрыться было никак: куратор перехватил обе его руки:— Мне нравится, как ты выглядишь. Не прячься. Все равно не получится.Он мог не думать ни о чем: эти партнеры и сами себе отлично обеспечат удовольствие, мог просто наслаждаться и рассматривать их — лицо куратора, например. Какие у него льдисто-серые, с голубыми искорками глаза, припухшие от поцелуев тонкие губы, незаметный обычно шрам на покрасневшей щекевыделился белой полоской.А сзади — док, наверняка ухмыляющийся, продолжающий тискать за яйца, а сам прижимается, зараза, и тоже уже возбужден, вон как давит…— Ну что, Лерой, кто сорвет вишенку первым? — Джим не совсем понял, о чем это он, а потом до него дошло.— Я не девственник!— Давай уж, герой-любовник, я люблю, когда комфортно, — Лерой прижмурился, протянул что-то ему за спину. Смазку.— Аххха… Ну что, Джимми, хочешь в первый раз с двумя сразу, или чересчур? — Док бесцеремонно обрабатывал парню промежность и ягодицы. Лерой тем временем водил пальцами по коже юноши, и отчего-то это заставляло дергаться куда больше, чем то, что делал Майкл.— Не задавай ты ему дурацких вопросов, — куратор и ответить ему не дал, сразу толкая к своему паху. — Потом побеседуем, ч-черт…— Тоже верно… Малыш любит погорячее, насколько я понял. — А вот член у Лероя оказался вполне себе… да. Во всяком случае, не меньше тех самых щупалец в диаметре. И точно так же послушно Джимми облизнул головку — в реальности это было еще лучше, чем на тренажере.— Давай, малыш. Сейчас мы тебя распечатаем… Расслабь задницу, сейчас будет немножко больно.Лерой тихо стонал, прикрыв глаза, и будто весь закаменел под пальцами от напряжения. Сдерживался, чтоб всего лишь немного подрагивать, а не впиться в пушистую гриву и не вбиваться, как хотелось — изо всех сил.Джимми не предполагал, что в реальности впустить в себя СТОЛЬКО будет так сложно. Но он старался. Заглатывал все это великолепие по чуть-чуть, заставляя себя не думать, не думать о том, что сейчас ему… что давать в задницу тоже будет сложнее, чем в виртуале…Любовники были осторожны: Лерой мял его нежно, поглаживал горло, тискал за плечи… и медленно вталкивался еще глубже, до упора, до собственного хрипловатого стона. Да и от дока он такой осторожности не ждал — пальцы проникали внутрь неторопливо и глубоко. И Майк прекрасно знал анатомию — сразу надавил, куда надо....И удивительное дело — больно не было. Было только ощущение, что еще чуть-чуть, и вместить вот это все не получится, но сейчас, с этими двумя почти незнакомыми мужиками, трахающими его спереди и сзади, Джеймс понимал, что ему хорошо. Не страшно, не больно, не стыдно — хорошо. И чем дальше, тем приятнее становились вот эти все-таки довольно жесткие на его вкус толчки. Словно механизм налаживался, работая все более плавно. Детальки притирались… Джимми рискнул сам чуть-чуть подвигаться так, как ему казалось уместным. Вперед — насаживаясь на член куратора, почти утыкаясь носом ему в волоски, а потом назад, уже ощущая, что пальцев в его заднице больше нет, зато туда упирается нечто куда более крупное.— Осторожно, док, — Лерой чуть его, видно, придержал, — вот так…Вот это уже оказалось больно. Не совсем невыносимо, но чувствительно.…Примерно как в первый раз, когда щупальца проникли в него — дурацкая случайность, Джимми просто не учел крохотный фактор встречи в посадке крейсера тогда, и совершенно не ждал того, что последует. Тогда было больно, как только первое щупальце вошло и принялось двигаться. Сейчас Док делал примерно схожие вещи… но Джимми уже знал, что боль уйдет. Что всего-навсего пара-тройка толчков, и он готов будет растечься лужицей от невероятного ощущения, что его полноценно трахают. Он попробовал простонать, но вместо него всхлипнул Лерой, все же положив ладонь ему на затылок: — Да, сладкий… да, вот так!Только теперь сигналы выдавала не его психика, а его тело. Но боль и правда ушла, когда, пробившись до конца, Майк скользнул наружу, медленно и дико, невыносимо просто чувствительно.Джимми сам, заставляя себя игнорировать сопротивление тела и выгибаясь, приподнял задницу и поерзал, демонстрируя, что этого было недостаточно. Зато член в его глотке ходил, как поршень, не давая толком даже вдохнуть.Лерой только иногда останавливался и почему-то проводил по глазам кончиками пальцев. Только разе на третьем до Джимми дошло: слезы вытирал, непроизвольно выступившие.Док сзади не стал миндальничать и продолжил, снова войдя на всю длину и вызвав спазм мышц, но уже не столь яростный. Джимми не казалось уже, что его задница сейчас треснет, он сам уже мог качнуться навстречу, и тут же снова насадился на член Лероя, потому что док своим движением толкнул его ко второму любовнику.Сам док тоже уже стонал и потянулся через его спину к партнеру: целоваться между рывками.Вот в этот-то момент Лерой и кончил, застонав и запутавшись пальцами в волосах Джимми. Тому даже глотать ничего не пришлось, ему и так спустили почти в желудок.Куратор — кто бы подозревал в нем такие таланты — чуть оклемался и сам потянулся отсасывать, заставив его почти висеть в руках Майка.Но тот помешал ему, вздергивая Джимми за плечо так, что он оказался словно бы привязан к нему:— Милый, лучше… ааххх… продолжай затыкать ему рот… ему и так хватит удовольствия… потом. Не сей…час… — Сам он двигался уже ровно, глубокими мощными толчками разрабатывая под себя задницу курсанта.Лерой кивнул кратко и потянулся его целовать, потом Майка, потом снова Джимми… но лапал при этом обоих изо всех сил, оставляя царапины на ребрах и синяки на бедрах.Джимми постанывал тихонько, когда ему давали такую возможность, и сам ощущал кайф. Не столько даже от неразработанных еще мышц, сколько от осознания, что это с ним! На самом деле! Что это его ебут два красивых мужика, а сам он ничего с этим поделать не может, и насколько же классно ощущать себя вот такой вот послушной деткой для своих парней… Симулятор не шел с этим ни в какое сравнение. Ну и то, что док тоже занимался знакомым и любимым делом, тоже повлияло, наверное. Во всяком случае, боль в заднице уже совсем прошла.— Он почти готов, — негромко мурлыкнул Лерой на ухо доку. Тот негромко застонал, будто в ответ, и двинулся быстрее, меняя ритм на рваный, судорожный.Джимми ощутил внизу живота что-то вроде вскипающего жара — в симуляторе такого не было, это уж точно! Зато отдаленно это напоминало то, как он кончал с собственной рукой. В любом случае сейчас у него времени анализировать ощущения не было. Док прижал его за бедра так, что пятерни наверняка потом отпечатаются на коже, и сам спустил в тугую горячую задницу; и тут же кончил сам Джимми, выплескиваясь на живот обнимавшего его спереди Лероя и повисая на кураторе.— Живой? — Лерой неожиданно легко его поднял, положил бережно на постель и потянулся к доку, будто бы неосознанно, обниматься.Джимми ничего не ответил, просто устроился, как смог, и смотрел на своих целующихся любовников, наслаждаясь зрелищем. Трогал себя: то губы, то обмякший член… Потом перевернулся на живот.— Это было… классно, — вздохнул он.Любовники вместо ответа переместились на постель, обняли его оба, пристраивая растрепанную башку на своих плечах.— Значит, будешь ходить к нам, — Лерой лениво погладил его по щеке, коснулся губами виска, — есть хочешь?— Ммм… Даже не знаю… наверное, хочу. — Он уткнулся носом в дока. — Круто вы меня…— Майк, — Лерой лениво к нему потянулся, — займешься?Он после секса был как змея в полдень: горячий, неторопливый, сильные мышцы под шкурой так и перетекали в медленном движении.— Джимми, — док уже встал, и теперь неторопливо распаковывал паек, — а что ты о нас вообще-то знаешь? Ну, кроме того, что положено знать.За спиной студента Лероя ощутимо дернуло.— Эммм… — Джеймс повернулся и обнял уже Лероя. — А мне НУЖНО это знать? Или лучше не дефлорировать еще и мой мозг?Про недавнюю войну Земли с собственными колониями в метрополии вспоминать особо не любили. Возжелавшие независимости планеты встали поперек горла слишком многим, так что на борьбу были брошены лучшие силы. Потом… Кому-то на счет перечислялась кругленькая сумма в рамках пенсионной программы, кто-то сидел в собственном теплом кабинете, а кто-то обучал новичков, положив на благо присяге здоровье. Столько жертв… Замятая, неприличная война.— Ну, вообще-то не стоит, — пробурчал куратор, — о, эта пакостная эскулапская рожа обожает мной хвастаться. Гад.Док довольно рассмеялся, шурша пакетом.— Хорошо, поставим вопрос иначе. — Джеймс вздохнул. — Что мне будет впоследствии от родимой пенитенциарной системы, если всплывет, что я знаю то, что мне не полагается, о своем кураторе и докторе академии?— Да ничего не будет, не сцы, — Майк его повернул к себе и указал на еду, — максимум мне будет.— Спасибо, — поблагодарил он. — Но может, лучше не надо? Я вообще-то подозреваю, что просто так по блату сюда хреновые пилоты не попадают…— Ну, как хочешь, — док надулся и ушел в дальний угол, в кресло, — не хочешь слушать, с каким героем спишь — не надо.Лерой вздохнул с облегчением и тоже потянулся к еде.— Я узнаю. Потом. Когда это будет более уместно, — Джимми поглядел на дока с извиняющимся видом. — Думаю, сейчас это… ну, не в тему.— Это ты так думаешь, — пробубнил док и пыхнул сигаретой.— Ну, отвали ты от моих шрамов, дорогой, — Лерой кинул в него мелкой подушкой, — я может, вспоминать это не желаю!Джимми подвинул ему блюдце с соусом:— Я и так верю, что ты куда круче сержанта Марлина, который любит орать, что он мега-убер-убивец. Потому что ты не орешь, но справляешься не хуже.— Ну, справляюсь я, смею верить, лучше… — Лерой меланхолично творил многослойный бутерброд, — а это сравнение оскорбляет Майка. Он конечно изо всех сил держится, но больше не сравнивай меня при нашем доке с сержантом Марлином, ладно?— Хорошо. Ни с кем не буду сравнивать, — улыбнулся Джимми.Лерой ему тепло улыбнулся и со странным металлическим звяканьем поставил локти на стеклянную поверхность стола.— Хороший ты парень. Мне нравишься.На него посмотрели с признательностью. Сам Джимми подумал, что потом можно будет зажать дока где-то в углу, и как следует расспросить… отдельно. Чтобы не смущать куратора.Тут и Лерой догрыз свое многоэтажное сооружение и с сожалением потянул на себя одежду.— Убегаешь? — Майк высунулся из своего угла.— Да сам знаешь…— Ага.Док выполз, обнял его перед выходом, помог застегнуть пару пуговиц, взял ладошки в свои лапы, и молча отпустил к двери.— Посиди пока, Джимми, ты можешь не спешить. Это у него совещания, бумажки… лечение…— Понимаю… — Джимми подождал, пока дверь закроется. — Док… мне кажется, сейчас можно рассказать. Если вы не против.— Хитрая мелочь, — Майк широко улыбнулся и сел к нему, — давай так: что ты вообще о нем знаешь?— Он намного тяжелее обычного человека. Как правило, при столь малых габаритах это означает кучу протезов и кибернетики в теле, — пожал плечами Джеймс. — И то, что он никогда не орет. Вообще никогда.— Правильно. Протезов у него больше, чем костей. Что, его карьерой никогда не интересовался?— Мне в детстве всегда говорили «не лезь, если не уверен, что дело твое». — Он взглянул на дока. — Чаще всего эта стратегия себя оправдывала.— Хм, грамотно… Лерой наш — боевой пилот. Раньше был. В блистательном финале карьеры таранил корабль противника, и когда его собрали из того, что нашли — полеты ему запретили, — Майк говорил о любовнике с нескрываемом теплом.— Я что-то про это слышал… но мало. — Джимми сел позади дока, и принялся разминать ему плечи. — Расскажи…те больше.— Давай на «ты» уж, — док блаженно зажмурился, — ему так не подставишься, все переломает. Сильный, зараза. Ну, вот собственно… пять высоких наград. Полный кавалер ордена мужества, кстати. Характер паршивый, но я его все равно люблю.— С другой стороны, тоже верно… — задумчиво проговорил Джимми. — Называть на «вы» человека, который только что меня выеб… А насчет характера — видимо, он еще и очень сдержанный.— Это он со студентами сдержанный, — док засмеялся негромко, подставил спину, — а так… слышал бы ты, как он орать умеет, если надо. Стекла дрожат!Джимми продолжал массировать ему мышцы:— Верю… Док, это нормально, когда задница после такого ноет?— Ага, если сильно болит — подставляй, помажу лекарством. У меня еще куча карточек с Лероем есть, если захочешь — покажу.— Нет, не очень… Сначала больнее было. А карточки — не откажусь посмотреть.Док снова счастливо прижмурился. Гордился своим любовником, и правда.— Укладывайся, сначала лечение, потом все остальное.— Сначала со спиной закончу, ок?— Конечно. — Майк поймал его руку, поцеловал. — Что еще узнать хотел бы?— Насчет тебя. — Его поцеловали в макушку.— Я скромный военный врач, — док хитро улыбался, — ничего серьезного, кроме собранного заново Лероя, за мной и не водится.— Как говорила мамочка — вранье. Но настаивать не буду. Я лучше с Лероем потом потолкую на эту тему, — Джимми погладил любовника по спине в последний раз. — Ну вот, что мог — сделал.Его одним движением уронили на постель, и док потянулся целовать сначала, и тискать задумчиво:— Так болит?— Чуть-чуть. Как мышцы потянутые болят… — Джимми закрыл глаза, отдаваясь рукам — ласковым, уже не безразличным, как раньше… — Док, медосмотры будут представлять проблему. Общие, я имею ввиду.— Ага. Буду тебя сменщику отдавать, — Майк неторопливо исследовал его спину, потом ягодицы… да не исследовал — гладил.Джимми нежился под его прикосновениями, наслаждался и только что не мурлыкал. — Ну вот и что вы оба со мной сделали, а? Был вроде как натурал… а теперь что?— Теперь знаешь о себе, что бисексуал, — док его поцеловал в поясницу, — ну что, ждем Лира или ты уже готов?— Н… я не знаю! Так хорошо лежать… Но мысль потрахаться тоже хорошая.— Значит, смотрим карточки, а потом — секс. Может и Лир придет как раз, — Майк потянулся к завалу вещей на спинке, вытянул оттуда небольшой планшет.— Давай. У меня вопрос… а кто из вас сверху, когда вы вдвоем? — С учетом новоявленных фактов, концепция «хрупкий нежный Лерой» потерпела изменение.— Когда как. Смотря по настроению, — док, наконец, настроил что-то и вывел первую фотографию. — Вот с таким с ним мы познакомились.Был там, похоже, офицерский клуб, и Лерой — моложе, чем сейчас, и еще тоньше на вид, поднимал бокал, не глядя в камеру. И улыбался.— Красивый, — кивнул Джимми. — Это давно было? До войны еще, да?— Перед самой войной, — Майк улыбнулся чуть печально, коснулся экрана кончиками пальцев. — Банкет перед отправкой нашего отделения, а его только что к нам перевели.— Ты снимал? — Среди людей на снимке дока не было видно.— Ага, — Майк кивнул, — увидел, залип и щелкнул сразу. Чтоб не забыть, что такое чудо видел.— Красивый, — снова повторил Джимми. — Я бы подумал: нет ли у него младшей сестры. А вообще понимаю.— Сестры нет, брат есть, но старший. Так вот… — Док перелистнул кадр. Там был медотсек, узнаваемые бело-серебристые стены, и распластанный по койке Лерой, только не от болезни распластанный: полураздетый, с припухшими губами и держащийся за снимающего.Джимми сам ощутил себя на месте снимающего, и прикусил губу:— Это… интимно. Черт, знаешь… Майкл, я вообще думаю, что вы во мне-то нашли? Вы ж оба друг друга любите так, это видно хотя бы по снимкам…— Интимно, я тебе не самую приличную подборку показываю. Хоть посмотришь, каким Лир был до всех этих операций… — Майк улыбался, — а что до тебя… подожди немного, скоро сам поймешь.— Просто остро чувствуется, что ты бы предпочел его на моем месте сейчас.— Не-а, я просто за неделю по нему соскучился. Не люблю, когда его из койки в воскресенье выдергивают. Дальше смотрим?— Смотрим, — улыбнулся курсант, — а твои снимки есть?— Ну, я в основном снимал, меня мало… — Док перелистнул и как раз на следующем был он, несущий бледного обморочного Лероя на руках. — А, это его первый раз подбили, надышался химикатами…— Вы тогда еще интерном были? — обратил внимание на знаки различия Джимми. — Или это стажировка?— Стажировка уже, вот через пару дней официальные докторские нашивки получил. Только фото нет, некому фоткать было: Лерой в реанимации еще лежал. А вот снова нецензурщина, — док перелистнул фотку. Там угадывалась очень знакомая спина. Его, снизу.— Ну, мне кажется, это не порнография. Это эротика… Хотя, судя по воздействию, может, и порнография, — задумчиво протянул курсант.Ладонь прошлась по его пояснице, огладив кожу.— Я про воздействие, — док улыбнулся, показывая следующий кадр, через зеркало — их счастливых, раздетых и обнимающихся, — тогда Лир на мне лежать мог, не рискуя сломать мне ребра.Майк подумал и добавил негромко:— Это моя антидепрессивная подборка. Пересматриваю, когда он снова в больнице, чтоб не забывать, как было.— Понятно… похоже, мне тоже стоит освоить камеру. Вас обоих тут мало. А вот эту кто снимал?— Я и снимал, камеру в руке видишь? В каюте роскошное зеркало стояло. Осваивай, очень помогает. Я раньше мало снимал, зато кадров после операции у меня на пять дисков. Испугался очень.Джимми покачал головой, разглядывая снимок:— У меня вообще остается только один путь теперь, если я хочу хоть как-то себя уважать. Совершить что-нибудь такое… героическое. Ну, или долго и тяжело пахать, пока не признаю, что не выгляжу рядом с вами сопливец сопливцем.— Так ты-то пока студент. Я рядом с Лиром тоже сопляк, у него всех наград на шкаф, наверное, набирается. Так что не комплексуй, Джимми.Док продолжил показывать: еще несколько всего-то кадров. Лерой рядом со своим истребителем, Лерой на церемонии награждения, опять оба — судя по ракурсу — в душе, целуются… а потом — через полупрозрачный пластик реанимационной капсулы. Тонкое тело в свежих шрамах от лица до ног, трубки везде…— Кто-то его наверняка считает чудовищем, — Джеймс вздохнул, и обнял за плечи. — У тебя ведь других родных нет, верно?— За что чудовищем-то? Разве что враги, там его как-то пафосно прозвали, но я забыл уже, как точно. А так — да. Никого у меня нет, кроме Лероя, да если приживешься с нами — тебя. Дальше?— Угу. — Блондин проглотил первую пришедшую на ум аналогию. Неуместно здесь и сейчас было сравнивать это с некрологом. Такая тетрадь с фотографиями дома хранилась про его бабку. Потом пропала. Но сделана была с такой же любовью… это почти пугало, такая вот нежность. — Фотографии как будто стихи написанные. Любовь чувствуется.— Ага, еще какая… — Майк перелистывал следующие кадры быстро, почти не комментируя: интенсивка, снова реанимация, снимки костей, бледное лицо на белых простынях… Открывшиеся, будто выцветшие, глаза. Попытки ходить — сначала на костылях, потом — опираясь на дока. Будто Джим переживал сейчас это выздоровление с ними. Сомкнутые руки над повязками. Неимоверная усталость в карих глазах осунувшегося дока-с-фотографии.— Вы как будто друг из друга силы черпаете. — Джим лег головой на колени Майку, продолжая рассматривать снимки. — Вы не думали ребенка завести?Док бережно растрепал его светлую гриву:— Да с тех пор, как закрыли регистрацию однополых браков — нет. Женщину еще вмешивать… мы и так особо не афишируемся, сам же видишь, — Майк хмыкнул и поцеловал его в нос. — Тебя вот завели. Тебя интересней, чем ребенка.— Детей не трахают… обычно, — проворчал тот. — Нет, я про то, что вряд ли Лерой успокоится, насколько я могу судить. Ребенок от него и от тебя… ну, я имею в виду, наверняка ведь сейчас технологии такое могут.— Могут, конечно. Только проще сначала сразу в отставку уйти обоим, а потом начинать пробивать право. А Лир еще страстно хочет хоть детей учить, раз уж сам не летает, да и мне лечение дорого.— Понимаю… — Кажется, Майклу нравился такой контакт.— Ну вот, — док поднял его лицо кончиками пальцев, — хотел короткую безопасную связь, а попал на вечер воспоминаний, впрочем, связь никто не отменял… не жалеешь?Вместо ответа юноша помотал головой:— Вы оба классные. Я обоих вас хочу. Пока не люблю, наверное, но хочу, уважаю и хочу стать значимым для вас. Импринтинг наверное, своего рода… но вы сильно лучше, чем там в капсуле позволять себя щупальцам… намного лучше.— Хоть признал, что мы лучше щупалец, — док смешно заворчал, а потом снова поцеловал его, уже толком. — Лир вернется скоро.— Лучше, — Джимми сам поцеловал его. — Глупо было бы влюбляться в электронную симуляцию… а в вас — можно. И знаешь, мне действительно нравится, когда вот так… ну, не знаю, как объяснить. Когда силой берут. Вот когда ты сказал, мол, что ты его спрашиваешь… Мне так нравится.— Я психологию изучал. Практиковать не могу, немножко разобраться — вполне. Так что вижу, и это-то мне и нравится.Между тем оставленный планшет взялся самопроизвольно листать фотографии. Еще немного Лероя, а потом вдруг Джимми. Джимми на присяге, Джимми после осмотра, Джимми выступает с докладом… Док отвлекся и не заметил компромата.Юноша не стал это комментировать. Разве что вдруг захотелось узнать, кто ж это его так снимал, что он даже не отследил, но это можно будет сделать потом. — Док… расскажи, чего вы от меня хотите… ждете, не знаю… каким мне быть, чтобы вам нравиться?— Собой, наверное. Притворяться долго не выйдет, если и возьмешься… — Майк задумчиво улыбался, растянувшись рядом, — а что хотим? Разнообразия в сексе, например. Лерою ты нравишься очень, как лучший студент, наверное. Он вообще любитель качественных мозгов. Ух, ну и звучит… если повезет — как друг и партнер.— Ага, знаю я, как он их любит… либо мелко нарубленными с горошком, либо изжаренными какой-нибудь завиральной теорией, либо когда сидишь и думаешь: это я дурак или мир вокруг рехнулся. Он не рассказывал, как заставлял нас теорему Лапласа доказывать? Которая в принципе решения не имеет. Разнообразие… так я, это… ну, не могу сказать, что большой дока по этой части. Да вы догадались уже…— Ха, да, я пару записей смотрел: Лир любитель ученикам мозг через трубочку выпивать, ты прав… — Док тихо рассмеялся и потянулся всем телом, — а тебе и не надо быть докой. Поверь, трое в постели сильно отличаются от двоих.— Хммм… верю. Я вообще привык доверять специалистам… — Джимми тоже вытянулся рядом с ним. — Только я нихрена не лучший. Я еле отметки вытягиваю, а за дисциплину вообще молчу. Меня уже дважды грозились выпинать отсюда с волчьим билетом.— Заодно и дисциплина поправится, — пальцы дока медленно прошлись по его ребрам, — ты не представляешь, как отвлекает от хулиганства регулярная половая жизнь. Лерой до меня тоже тем еще раздолбаем был, на войну его сплавили: всех достал.— О да. Одно дело думать, что за твои очередные штучки куратор тебя выебет, а другое — думать, что за них же он тебя НЕ выебет. Это разница, я бы сказал, принципиальная, — хмыкнул Джимми. — Просто я действительно хочу стать пилотом. «И улететь с этой ебаной планеты нахрен», — не стал он добавлять вслух.— Ха, лишать секса — непрофессионально. Лучше уж найти… другой подход, — ладонь скользнула по его животу ниже.Парень провел языком по губам, но больше никак не отреагировал. — Это как в том анекдоте, про «пороть его мы, пожалуй, не будем», да?— Я вот не любитель, но если возжелаешь… — Док вдруг насторожился, приподнялся, и через пять секунд хлопнула входная дверь.— Что, развлекаешься? — Запыхавшийся Лерой кинул сумку у двери и хлопнулся на постель, прижимаясь губами к виску дока. — Так. Я свободен вообще, то есть совсем и предлагаю культурную программу в виде секса.Джимми потупился: неудобно было смотреть на нежности, на которые ему рассчитывать не приходилось:— Вы красивые.— Ты тоже красавчик, мелочь, — его Лерой так же быстро чмокнул в переносицу, — как меня выматывают все эти дурацкие процедуры… можно я буду самым неактивным, а? Джимми, хочешь поиграть в щупальце?— Зловредное и пихательное в разные отверстия? — улыбнулся тот. — Кто ж от такого откажется! — Джимми подвинулся, давая место на диване.Лерой умостился между обоими, даже верхнюю пуговку не расстегнув, и блаженно вздохнул.— Вот так и грейте меня, грейте…Джимми потянулся к застежкам на кителе.— Согреем… — Он сам лежал сзади, не мешая целоваться Доку и его Лиру. Не желая мешать.А вот они его так легко не исключали — лапали вдвоем вполне внятно, и сами целовались, а потом Лерой повернулся уже к Джиму — его поцеловать так, чтоб дух захватило.…И дух захватывало, и член каменел. И хотелось безумно, так, как раньше никогда ничего не хотелось.— Дооок… Как Лерой любит трахаться, когда он снизу? — И морду состроил шкодную.Куратор сделал вид, что ничего не слышит, только глаза блестели весельем.— О-о-о, Лир снизу очарователен… так сосет — сдохнуть можно. И любит пузом кверху, чтоб в глаза смотреть. Знаешь, у него так забавно рот приоткрывается, что будь бы стол попрочнее… — Док уже лапал Лероя за задницу, прямо через брюки. — Давай только на нем китель оставим: выглядит в нем отпадно, а когда воротничок сбивается, так вообще…— Дааа, господа преподаватели, вы затейники… — мурлыкнул разгоряченный уже парень. — Ну да ничего, время у нас есть, на исследования всякого разного… Ин-те-рес-но-го… — Он расстегнул пряжку на брюках куратора.— А то, — док куснул и его за ухо, — не скучать же долгими семейными вечерами?Джимми ласкал их обоих: гладкая кожа, мышцы, у Лероя — мягкие легкие волосы, у дока — тяжелые длинные пряди, и оба словно бы со страниц порножурнала для дам. Такие же сексуальные.— Щупальце, говоришь… — Юноша скользнул ладонью по животу куратора, ниже, к тоже уже напряженному члену. — Такое на-а-аглое щупальце…Хотя нет, не для дам… столько шрамов — это не для дам.Лерой жмурился и выгибался под ладонью, легко разведя ноги, пока док ему внятно обещал в самые губы непременно его изнасиловать, только вспомнит — как, ведь любит же.Шрамы действительно… пестрели. И как ни странно, не делали внешность хуже, не зря говорят про украшения мужчин, наверное… И все-таки эти двое так хорошо смотрятся именно вдвоем, приходит к выводу Джимми, и отодвигается чуть, чтобы не мешать. Любят же друг друга, и как этого раньше не было видно…Док заметил это первым и молча передвинулся ближе. Уползти Джимми не давали упорно, хоть и невербально, а уж когда Лерой начал за руки хватать и тянуть к себе… совсем ясно стало — не сбежать.Потом и вовсе получилось так, что именно Док оказался над ними обоими, запутавшимися в собственных конечностях, когда Лир дернул юношу на себя, и выгнулся чувственно, как кот. И целовал, как будто не виделись они не час-полтора, а не меньше недели, и успели соскучиться оба. — Телепатию… полцарства за девайс, который мысли… читает! — выдохнул Джеймс на ухо любовнику. — Я ж не знаю, что у вас на уме, чего ты хочешь…— Делай, что хочешь и не стыдись, — выдал ему совет док и охнул, когда металлический локоть впился ему в живот. Лерой живо скатился на постель:— Черт, извини, — а целовать потянулся Джимми.Курсант слегка потерял голову, ощущая столь сильный отклик, ну и попер напролом, разве что смазку не забыл, а так могло выйти не очень.— Ты красивый, — шептал он, растирая ладонями бледную, покрытую шрамами кожу, — я хочу тебя, ты мне ночью снился, голый и доступный, я знал, что это плохо, но мне было похрен, а сейчас это даже хорошо… ведь хорошо же? — Он тискал Лероя, целовал его и пытался уложить так, чтобы обоим было удобно, но вот знаний, как это сделать, у него было негусто, так что пришлось куратору ему слегка помочь.Фактически — разложиться перед ним, еще и коленки раздвинуть, и помочь умоститься между ними с непривычки. Ни одного смешка не прозвучало, ни капли разочарования в любовниках не чувствовалось, а когда уже Джимми толкнулся внутрь — неловко, неумело, слишком сильно, то Лерой-Лир запрокинул голову и потянулся к Доку за поцелуем.И было это — восхитительно. Сладко, нежно… и в то же время ярко и горячо, и так, и не так, как было, когда сам Джимми был зажат между любовниками. Юноша старался сделать не хуже, но собственное тело с непривычки отказывалось повиноваться и заботиться о таком.Лерой, кажется, совершенно не испытывал неудобств: скоро выгнулся в немыслимую для живого позу, запрокинув голову назад и приподнявшись на локтях, чтобы Майк смог до него добраться тоже.Джимми просто трахал его, придерживая за бедра, и стараясь ну хоть как-то скомпенсировать свою неумелость. Он видел то, что творилось прямо перед ним, и от этого удержать внимание в одной конкретной точке становилось еще сложнее. Он только шептал что-то невнятное, ласковое вперемежку с бранью, и продолжал толкаться вглубь тяжелого, плотного тела мужчины.Лерой еще и стонать умудрялся, хотя его горло — тоже совсем нереально на первый взгляд — выгибалось под глубокими и мощными толчками. Он судорожно комкал в руках простыни, вскидывал бедра и что-то умоляюще лепетал, когда док дал ему вздохнуть.А в голову Джеймса посреди всего пожара желания и похоти потихонечку закрадывалась мысль: «Это не более человек, чем те щупальца». Впрочем, желание эта мысль не остужала, скорее наоборот. Юноша дышал хрипло, загнанно, и едва не плакал от невозможности кончить сейчас же, сию же секунду, разряжаясь от неимоверного напряжения соития.Сорвался, и словно бы внутри что-то отпустило. Как если бы разжался кулак, в котором он был зажат. Джимми отпустил любовника, и, превозмогая себя, — хотелось просто упасть и хоть трава не расти — лег рядом, сам еще не понимая, отчего ему настолько даже не хорошо — свободно. Просто. Легко.Лерой его подтянул к боку, поцеловал — и как-то вывернулся одним движением, подставляясь теперь доку.— Ох, как вы… — он сорванно застонал, когда внутрь толкнулся любовник.Лежать вот так рядом с трахающимися людьми было непривычно, это даже вывело Джеймса из его состояния транса. Посмотреть было… ну… приятно. Было бы возбуждающе, если бы сам юноша не «отстрелялся» минуту назад, а так просто… красиво. Он провел ладонью по взмокшей спине Дока, от шеи до крестца, и ниже.Док еще резче двинулся, крепко сжимая бедра под руками, и снова выбил из Лероя стон.Тот уже был близок к финалу: взмок, жмурился, стонал в голос, подставляя задницу и прикусывая губу, комкая одеяло в кулаках.Джимми прижался к ним обоим сбоку, и, пытаясь не мешать, гладил обоих своих любовников, пытаясь добавить хотя бы крошку наслаждения сверх того, что они уже получали друг от друга.Хватило их ненадолго, очень уж завелись — через пару движений Лир окончательно распластался по постели. А потом и док на него улегся сверху, еще и Джимми подтащив под бок.Он буквально ощутил, как эти двое кончили — почти одновременно, словно из обоих выдернуло струны какие-то, и услышал шепот — тот самый, интимный, сокровенный, для чужих не предназначенный: «Люблю тебя.»Лерой вместо ответа перевернулся, крепко обнял обоих и спрятал лицо у дока на плече, едва слышно что-то пробормотав.Джимми тоже обнял их, сколько рук хватило.— Вот завидую, — прошептал он. — Вы классные. И секси… — Он устроился так, чтобы лапать обоих — получилось даже удобно.Док куснул его за ухо и потешно зарычал:— Не завидуй, а участвуй!— Что, без перерыва? Без перерыва я не могу, — юноша поцеловал дока в шею. — Я ж не железный!— Ноги держат? Принеси воды, а?По Лерою видно было: он сейчас хочет мирно лежать носом в плечо и чтоб его не трогали, а дали немного прийти в себя. Сейчас заметны стали следы уколов по шее и ребрам.— Сейчас, — Джеймс поцеловал и его тоже — между лопаток — и встал. — Попробую на практике применить теорию навигации и ориентирования без карт…— Направо иди, там кухня, там вода, — злостно саботировал его самостоятельность док, — налей в самую большую кружку и принеси.— Оо-кей, — кухня нашлась, маленькая, будто спрессованная в пространстве. Джеймс подумал и захватил еще пару пайков, лежавших на столе распакованными. — Вот. Еда, вода, секс, сон — все, что нужно для жизнеобеспечения, сэр! — дурачась, доложил он.— Еще тепло и кислород, — док выпил воду в один гигантский глоток, — пошли мыться. Лир, я тебя не подниму, собирайся сам.— Тепло и кислород да… без них совсем никуда. — Джимми снова окинул взглядом распростертое по постели тело, делая заметку на память — так выглядит качественно оттраханный организм спустя пять минут после процесса.Лерой потянулся еще, отчетливо звонко хрустнув, и лениво поднялся.— Заездили меня и счастливы? — Куратор лениво потянулся поцеловать сначала одного, потом другого, и облизнулся.— Еще как, — ему провели ладонью по животу, — а нам в душе втроем не будет тесно?— Тесно, но поместимся, — Лерой счастливо жмурился и улыбался. Таким расслабленным и полностью довольным жизнью Джимми родного куратора за три года ни разу не видел.— Точно? — усомнился он, вспомнив душевую в корпусе студентов, где в кабинку вдвоем можно было поместиться, только если люди очень худенькие.Док вместо ответа вдвинул его в кабинку, следом шагнул Лир, а потом уж и Майк, примерившись, втек в уголок.— При большом желании…— Понял! Вы просто хотите продолжения секса, — ухмыльнулся курсант, и включил воду.— А то, — док запрокинул ему голову, поцеловал неторопливо, пока жесткие ладони его медленно углаживали — Лерой был с ним полностью согласен.— Вы не двужильные, — заявил Джимми, расслабляясь и запрокидывая руки Майклу на плечи. — Вы семижильные… — а потом, сам фигея от собственной наглости, еще и коленями зажал ноги Дока.— Ага, — Лерой его неторопливо поцеловал, добившись стона и движения навстречу, — затрахаем по самое-самое.Вот тут-то Джеймс и понял, как оно бывает, когда говорится «внутри что-то екает, и ноги сами раздвигаются». Потому что это было именно то самое состояние. — Что ж вы делаете со мной, а? Я ж с девками больше спать не смогу после такого… — пробормотал он в рот Доку. — Я ж раньше никому отсосать не хотел, а теперь…— Теперь хочешь, — док довольно хмыкнул и куснул его за губу не больно — чувствительно, и сжал соски.— Смотри, а ведь влюбиться может,— согласился Лерой, целуя его шею. И в голосе его прозвучала… надежда? Ожидание?— И могу… — согласился Джимми, не удержав еще одного стона. — И влюблюсь… А вы меня потом бросите, и буду страдать, как в дурацких бабских романах… — он сам поцеловал Дока взасос. — И буду делать всякие глупости.— Ха, — горячий шепот обжег ухо, — ты от нас не избавишься теперь, дорогой…— Можно подумать, мне хотелось бы… избавляться… — юноша сполз по стеночке, и опустился на колени, отчаянно стараясь не думать, что скажи ему кто хотя бы неделю назад, мол, будешь сосать член — он бы искренне попытался бы отмутузить наглеца за наглый поклеп.Любовники над его головой ушли в поцелуй, как в затяжной прыжок, пока док не откинулся, наконец, на стенку, подставляясь под губы Джимми и длинные пальцы Лероя.Похоже, у дока было больше, чем у Лероя, во всяком случае, даже не до конца вставший член уже уперся Джимми в глотку.Это, в общем-то, вписывалось в образ… хотя этот самый образ хрупкого, мягкого и тихого куратора за прошедшие часы стремительно разваливался. Тот Лерой, которого студент знал три года, никогда бы не трахал кого-то пальцами в душе, приподнимая в руках, как игрушечного, и улыбался хищно.Юноша млел от осознания того, что это с ним творится вот это все, что именно с ним так явно нарушают правила, именно он сейчас в столь уязвимой, открытой позиции: позволяет трахать себя в глотку и — доверяет. Вот это было острее всего. Доверие… впрочем, он не стал углубляться в столь философские дебри. Просто сосал, облизывал, и снова заглатывал немаленький хуй, как проститутка — и знал, что есть большая разница. И тащился, перся от процесса, как никогда с ним не было раньше, даже на тренажере, во время «маленького тайного порно».Док беспомощно вскрикнул, когда его снова приподняли в руках, заставив сильнее выгнуться под текущей водой, закашлялся и поперхнулся.Джимми не сразу, затормозив на пару секунд, понял, что, походу, секс придется отложить. И поскольку ему было ближе всего, то именно он и отрубил воду, а потом, не вставая с колен, дернул за локоть Дока так, чтобы тот перегнулся над ним. И только после этого выматерился.— Живой? — Лерой с перепугу рядом на колени грохнулся и взглянул ему в лицо. — Живой?..— Отсюда мораль, — грустно проговорил отбивший плечо о стенку кабины Джимми. — То, что хорошо в порнухе, в реальности может обернуться легкой степени травмами. Или не очень легкой. Док, живой?— Ж-живой, — полузадушенно прохрипел Майк, ошалело встряхивая головой.— Напугал, — признался Лерой, поднимаясь.Что делать в такой ситуации дальше, юноша не слишком представлял. Да и произошедшее все больше казалось ему идиотским, а не эээ… правильным.— Это… давайте лучше просто домоемся? — внес он предложение, которое тут же ему самому показалось каким-то… не таким.— Да ладно, я сейчас дока до кровати допинаю и вернусь, плещись пока, — Лерой его поцеловал и уволок отбивающегося Майка из душа.— Угу, — настрой трахаться испарился как-то мгновенно. Парень домылся и вылез, начав думать, чем бы вытереться, когда появился Лерой.Его снова просто прижали к стенке, поцеловав до упора, до сдавленного стона.— Вот так-то, — удовлетворенно кивнул куратор.— Я все сделал не так? — отдышавшись, спросил Джеймс. — Просто… ну, я подумал, лучше вы надо мной смеяться будете, чем что-то случится…— Все отлично, — Лерой его снова поцеловал, на этот раз почти благодарно, — я увлекся, не заметил, что это горе воды надышалось.— Ну… вот я решил, что лучше смешно, чем грустно… то есть потом… тогда-то вообще мало чем думал… — Лира тоже поцеловали в ответ, и украдкой потискали. И впрямь… твердый.Только теперь он уже знал: это не «мышцы как сталь» — это и есть сталь. И шрамы, с ног до головы. Цена победы в бою.— Правильно решил, малыш, правильно.Джимми вздохнул: — Ну, чего… Вы… ты расскажи, чего мне не стоит делать теперь. А то я ведь с непривычки стормозить могу… Я правильно понял: мне не стоит светить, что я знаю про вас, и что я делаю с вами?— Вообще ты вроде не самый общительный, верно? — Лерой повел его на кухоньку, мимо валяющегося горизонтально и проводившего их взглядом дока.— Не стоит вообще рассказывать, что ты бываешь у нас не только с целью дополнительных занятий. Надеюсь, тебе это не будет очень сложно…Куратор налил обоим чаю и сел.— Вряд ли будет. Как ни смешно, но особых друзей у меня тут нет. Знаешь, я сам не ожидал, что смогу поступить сюда на общих основаниях. Так, для очистки совести подал документы.— Талант у тебя определенно есть, — его руку накрыла тонкая длиннопалая кисть, — я был в комиссии, проверявшей работы. Возможно, моя оценка повлияла на то, что ты поступил, и это хорошо, думаю.— Я радовался, как не знаю кто, — улыбнулись ему. — Потому что пилот — это деньги. А деньги мне будут очень нужны. Любовь к полетам — это уже потом пришло.Джимми прикрыл на секунду глаза, вспоминая, зачем когда-то подал документы. Никакой романтики неба: ради того, чтобы забрать брата из детдома и обеспечить ему нормальное будущее, Джеймс был готов пойти очень на многое. И необходимость глотать дыхательную трубку на стимуляторах казалась минимальной платой за денежную профессию.— Да, я читал твое досье — деньги тебе пригодятся, — Лерой кивнул, — я рад, что ты попробовал. Ну что ж… рассказывать о нас действительно не стоит, как и целоваться на людях… Ты учишься здесь уже три года, скажи — были мысли о том, что между мной и доком что-то есть? Кроме дружбы?Вместо ответа Джимми покачал головой.— Никогда. Вообще не подозревал, что вы хотя бы дружите.— Надеюсь, с тобой мы тоже сможем поддержать такую иллюзию. Высшее начальство считает нас просто близкими друзьями, может, кто и подозревает, но данных нет. А с тобой еще и неуставные… забыл, ты по законам-то совершеннолетний?— Вполне. Девятнадцать стукнуло три месяца назад. В теории, это несложно… вот на практике… — Курсант задумался. — На практике меня засекли только через полгода нецелевого использования техники, — ухмыльнулся он, наконец.— Мы полгода пытались доступ к просмотру наказания выбить. Потом месяц любовались, пока у тебя здоровье не пошатнулось, — хмыкнул Лерой, — ничего сложного. Не касаться, обращаться официально. Если что-то случится, кидаться первым можно и нужно, тут всегда объяснения придумаются.— Хмммм… ну будем надеяться, остальные не такие внимательные. Кстати… и как вам кино? — потупился Джимми, но из-под ресниц следил за реакцией.— Очень интересно, но на второй неделе показалось однообразным, — Лерой прижмурился, улыбаясь счастливо.— Изнутри было всякий раз чуточку по-другому. Но все равно я уже знал этот сценарий наизусть, — юноша вздохнул. — Я говорил доку, скажу и тебе: с вами на порядок лучше.— Хоть к щупальцам тебя ревновать не придется, — руки Лероя подтянули ближе — для поцелуя. — Думаю, можешь созваниваться с нами, когда пожелаешь. Главное — в трубку не мурлычь совсем откровенно.— Ага. Буду говорить, «господин куратор, вы не могли бы помочь мне с вопросом по физической подготовке?» — фыркнул Джеймс, — и делать вид, что я маленькая невинная целка. Я умею, — он подмигнул, и сам пересел верхом на колени Лероя.— Вот и правильно. В ответ получишь, если я буду не дома, столь же официальное «конечно, заходи сегодня в три, после занятий», — куратор обнял его, засмеялся негромко над ухом удивительно приятным смехом.— Док… Майкл нас не заревнует? — Вообще-то вот так сидеть верхом на голом мужчине, и самому без клочка одежды — это было… ну… скажем так, упавшее от случая в ванной либидо потихоньку начало реабилитироваться.— Да что ему сделается? Поваляется — придет. Нам тоже стоило поговорить наедине.— Наверное, — Джимми убрал с лица куратора все еще мокрую прядку волос. — Слушай, если я попрошу тебя еще раз меня трахнуть, ты откажешься?— С чего бы? Мне понравилось, — он улыбался и обнимал тепло, мягко оглаживая спину ладонями. И шрам снова выделялся у него на щеке, стягивая кожу морщинками.— Ну… просто я себя такой потаскухой чувствую... То есть знаю, что это вроде бы нормально, но все равно хочется… Ну, если что-нибудь не так — вы говорите, потому что я бываю наглым, и сам не врубаюсь.— Да ничего в этом такого… нет, ну это нихрена не нормально и даже осуждаемо, но если всем нравится — что бы нет?— Я про гормональный фон, — ухмыльнулся Джеймс. — Не помню, кто нам читал биологию, но кажется, все тот же док, и там как раз объяснялось… я запомнил, — он пощекотал нос Лероя кисточкой из собственных волос, — что в восемнадцать лет, если не хочешь трахаться, значит, что-то не в порядке.— Это-то правильно. Я вот с шестнадцати хотел-умирал, док вроде почти к двадцати проклюнулся… зато потом мне все восстанавливал.— Пошли в постель? — Юноша слез с любовника, и подал ему руку, помогая встать. — А то после душа я как-то стремаюсь делать некоторые вещи в нетрадиционных местах…— Да, есть в этом логика… Нас еще док затащит к себе в медотсек, там веселье будет, — Лерой не отпустил его руку, так и шел, держась, как с девушкой. Или как девушка.— Оу! — Приподнял брови Джимми. — Это должно быть… волнующе! — он облизнул губы. — Но я ему говорил уже, что медосмотры будут проблемными…— Никаких проблем: индивидуальные — и хоть утрахайтесь там, только про камеры не забывайте.— Не, он говорил, поручит это сменщику — это та мадам с шестым номером бюста, кажись?— Наговорились? — док поднял голову от своей планшетки, не переставая неторопливо водить рукой по члену вверх-вниз, — готовы к постельным свершениям?— Доооок… — Джимми присел на кровать рядом, — оральный секс — очень важная часть отношений! — Впрочем, легкий румянец выдавал с головой, что цинизмом тут пахнет очень мало.— Правильно, — лапа небрежно впилась в его волосы и толкнула вниз, — научишься хорошо минет делать — будет тебе счастье.Лерой только рассмеялся этой тираде, неторопливо выцеловывая спину юному любовнику.— Взялся что-то делать, надо делать до конца, да? — успел проговорить юноша перед тем, как в его губы уперлась уже набухшая головка. Пришлось открыть рот и начинать ублажать любовника — и черт подери, Джимми это нравилось.Док все-таки улегся, чтоб ему удобнее было сосать, а самого Джимми поставили на колени теплые жесткие ладони, и поцелуи по спине скользнули до ягодиц и еще ниже, превращаясь в удивительно интимную ласку.Он даже возразить не мог — и не хотел. Хотел совсем, совсем другого. И вполне мог рассчитывать на это другое. Джимми выгнул спину, подставляясь, — сам ощущал, что у него встает от всех этих упражнений.Так много он в жизни никогда не трахался, да еще с такими неутомимыми и заботливыми партнерами… В задницу его неторопливо толкнулся длинный жесткий палец, а может, и два сразу. Больно уже не было — только ощущение вторжения, и немного стыда —животного, нутряного. Впрочем, с этим Джеймс справился, просто закрыв глаза и отдавшись ощущениям. «Научишься хорошо делать минет» — можно подумать, по этому навыку есть обучающие пособия!Видимо, его решили учить избытком практики — док толкал его голову вниз несильными рывками, а Лерой так же неторопливо готовил его, хотя после сегодняшнего особая подготовка и не нужна была: все растянуто. Джимми старался не за страх, а за совесть, подчиняясь нажиму рук, преодолевая сопротивление собственного тела. Приучал себя получать удовольствие, и, кажется, получалось. Все-таки Лерой оказался куда более жестким и требовательным любовником, чем док, хоть и уступал размером: от его рывков внутрь как током прошивало все тело, и от стальных ладоней на бедрах грозили остаться синяки — и снова, и снова рывки, то быстрее, то медленнее… Джимми стонал бы, да и, наверное, стонал, но слышно было только задушенные всхлипы, зато Док мог говорить. И говорил: шептал нежности вперемешку с непристойностями. От них и Лерой за его спиной стонал и вскрикивал едва слышно, чтоб не заглушить очередное: «Как ты хорош, малыш, когда тебя так трахают, как ты двигаешься классно, ааах, вот так, еще раз, Лир, дай ему посильнее, да, та-аак…»Посильнее было, пожалуй, чересчур, и так казалось, что еще чуть-чуть и будет больно, настолько непривычной была эта поза, эта наполненность, это полное подчинение… Хотя нет — последнее Джимми ощущал в последние полгода частенько, но сейчас это было по-настоящему. И катившиеся по щекам слезы — тоже, хотя и не от боли. Джимми сам дергался туда-сюда, с члена одного из любовников на член другого, потому что стоять неподвижно не было никакой возможности.Его и двигали сильнее, тиская в горячих умелых руках, и все это никак не прекращалось — еще бы, третий раз за день, и продолжалось то горячее, то нежнее, то ли час, то ли два…Ближе к концу Джеймс уже просто покорно двигался, неспособный сам хотеть чего-то своего, растворившийся в желаниях любовников, растраханный, текущий горячей лавой — он сам спускал раза два, наверное, даже не притрагиваясь к себе. В голове билась одна и та же мысль: «Вытрахали мне все мозги».Док сорвался первым — толкнулся глубже, до судорожно сжавшегося горла, и стек на постель рядом — смотреть жадно и неотрывно на отчаянные несобранные рывки взмокшего Лероя.Джимми опустил голову на руки, и так, стоя раком, продолжал подмахивать Лерою, уже не очень соображая, что вокруг.Тот сорвался рывков через пять — наконец, вжавшись с глухим хрипом как можно глубже и грохаясь рядом. Красиво, как в порнухе, только с железным грохотом.Джимми скользнул между ними, уткнувшись мокрой мордахой в плечо Лиру и закинув ногу на Майкла. Лежал с ними молча, просто приводя дыхалку в порядок.Его лениво тискали и мяли — так, остаточно, просто из желания потрогать еще немного. А потом руки встретились на его спине, переплелись пальцами и замерли так.— Ты сегодня где ночуешь, Джимми? — наконец очнулся Лерой, — скоро общагу твою закроют же.— Блин!.. — Юноша совершенно потерял счет времени со всеми этими… радостями плоти. — Не подумал. — Он приподнялся на локте, вытирая лицо. — Сейчас идти надо…— Оставайся ты, — Майк прижал его поближе, — не уходи.— Можно? — Курсант обернулся на него с надеждой. — Это не будет… ну, подозрительно разве? Хотя, я скажу, что шлялся в самоволку…— Вот именно, заодно научишься филигранно врать вахтерам.— Ой, можно подумать! Можно подумать, так я не умею… — он подмигнул Лерою и рухнул обратно на постель. — И все-таки я в вас уже влюбился. Как есть дурак.— Дурак. Оставайся, — Лерой его медленно поцеловал.Джимми глубоко вдохнул.

— И это был кайф. Потрясающий кайф… Я просто еще не привык так долго… Но все равно было очень круто. Я хочу так… ну, дальше. Не прямо сейчас, но потом… в другие дни. И хочу, чтобы вам со мной было тоже так же хорошо…— Нам охрененно понравилось, — согласился Майк.Джеймс обернулся к нему и обнял.— Я буду очень-очень послушным студентом. Наверное. Потому что мне теперь еще меньше хочется отсюда вылететь раньше срока.— Кто тебя выпустит? Будешь летать, как птица… за меня, — Лерой улыбался.— А потом возвращаться, — согласился с ним Джимми. — По-моему, я только что продал душу дьяволу. Точнее, двум.— Ага. И тело тоже.