Глава 9 (1/2)
В течение дня им с Джаредом не удавалось остаться наедине: Стоун убыстрил темп съемки из-за их опоздания, грозно раздавая всем указания, которые должны были быть исполнены незамедлительно. А Колин, как на зло, не мог ни на чем сосредоточится – перед внутренним взором всплывали картинки прошлой ночи и сегодняшнего утра, отчего было не до работы.
Удивительно, но кроме Майерса, никто не посмел заговорить с ним о вчерашней поездке, хотя многозначительных взглядов и тихих разговоров, которые Колин сразу принимал на свой счет, было достаточно. Тем не менее Фаррелл не собирался брать сплетни в голову: это никого не касается, и все, что его волновало в данной ситуации, это реакция Джея. Было ясно, что Джаред принял решение попробовать отношения с ирландцем не с потолка – похоже, он вообще не был импульсивен в важных решениях, – поэтому должен был ожидать такое развитие событий. И Колин не собирался излишне миндальничать и опекать его в этом плане – он считал, что от подобной опеки достоинство парня может пострадать, как во время той стычки с Гари. Но все равно нужно было быть начеку.
Приближался вечер, и в одном из павильонов начали во всю готовить декорации для съемок сцены на балконе, которая должна была послужить фееричным окончанием съемкам фильма в Марокко. Пустыня опять показывала свой непростой характер: весь день было адское пекло, но с заходом солнца температура начала резко падать.
Колина позвали гримироваться, и потом планировался небольшой перерыв: должно было окончательно стемнеть. Мужчина вошел в шатер-гримерку, столкнувшись у входа с актером, который играл его наложника Багоя: парень ничего не сказал, но улыбнулся Фарреллу как-то излишне зазывно. Ирландец и раньше ловил на себе взгляды этого Франциско, но сейчас его заботил только один человек, поэтому никого другого он не замечал.
В шатре Фаррелл застал несколько гримеров и костюмеров, которые приветливо попросили подождать, продолжая крутились вокруг пришедшего раньше партнера по сцене: они заслоняли Джареда от взора Колина, будто бы стремились не показывать его мужчине до завершения приготовлений. Когда они закончили, Джей всех поблагодарил и встал со стула: он развернулся, представ перед ?царем? в полном облачении, и у Колина почти что отвисла челюсть; все размышления, которые беспокоили его в течение дня, сразу испарились.
Джаред был до одури красивым – он бы сейчас заставил любого самого закостенелого, убежденного натурала сомневаться в своей ориентации. У Фаррелла вопрос так не стоял, поэтому он просто считывал глазами этот гиперсоблазнительный образ: длинные распущенные волосы, распахнутый на голой груди парадный халат, широкие золотые браслеты на руках и крупный медальон на шее, искусственные шрамы, которые не портили и не старили его лицо, но наоборот делали похожим на какого-то отчаянного подростка, неоднократно боровшегося за жизнь. И, кончено, подведенные черной тушью глаза. В целом образ Гефестиона не выглядел вызывающе, но именно для Колина, сейчас, эти глаза были олицетворением похоти ирландца: он видел в них посыл, диктующий взять Джея прямо здесь и сейчас, наплевав на людей вокруг и общественные приличия.
Джаред улыбнулся уголками губ, поняв, что произвел нужный эффект: наконец разорвав контакт с голодными глазами Фаррелла, он уселся в сторонке, дабы не мешать команде гримировать и одевать прифигевшего Александра.
Когда оба были готовы, ассистент, недавно появившийся в гримерке, сказал: – Мистер Стоун просил передать вам, что поскольку павильон для съемок готов, вы можете в любой момент туда отправляться и порепетировать, если нужно. Мы начнем примерно в девять.
Сквозь уплотняющуюся темноту они вдвоем шли к месту съемки, кутаясь в куртки поверх костюмов. Поглубже засунув руки в карманы, Колин нащупал в одном завалявшийся презерватив, и у него сорвало еще один предохранитель: надо же, даже защита с собой.
Колин отчаянно боролся с желанием взять Джея за руку, наконец дотронуться до него: даже полдня без контакта с желанным телом было пыткой. Он помнил свои прошлые отношения, когда прекрасно мог контролировать желание, ?отключать? его при необходимости, самостоятельно устанавливать условия игры, искушая и изводя партнеров, если ему так хотелось. Но с Джаредом все было иначе: он был словно вечно горящий столп пламени, который сжигал волю Колина на расстоянии, а при нахождении рядом ирландец буквально плавился. Эта озабоченность бесила, но Колин ничего не мог с собой поделать: в горячечном сознании был только секс и немая просьба к любым внешним раздражителям и окружающему миру, чтобы Фаррелла оставили в покое и дали полностью сконцентрироваться на его порочном ангеле. Мысль о том, что они сейчас окажутся на площадке один на один, давала волю фантазиям Колина, и он находил все меньше отговорок, чтобы ничего не предпринимать. У них было время до девяти, а мозг ирландца сейчас был явно не в голове, отчего не получалось нормально настроиться на работу. Все сразу изменится, как только он получит желаемое. И Джей, наверняка, тоже этого хочет, разве нет?..
Они вошли в высокий ангар, разбитый внутри на разные помещения. Одно из них оформили как роскошную спальню Александра, с резными дверьми, широченной кроватью и прочей мебелью и элементами декора. Комната заканчивалась тем самым балконом, который выходил в пространство ангара, позволявшее снимать героев извне. Тепловые пушки нагнали температуру, поэтому актеры быстро избавились от круток, оставшись в своей съемочной одежде.
Колин прошелся по комнате и вышел на балкон: людей, как ни странно, действительно не было видно – какие-то голоса доносились издалека, с другой съемочной точки внутри ангара. Следовавший за ?царем? Джаред тихо остановился перед выходом на балкон, скрестив руки на груди: – Может, нам хотя бы сейчас порепетировать?.. – нарушил он молчание.
– Ага… – проговорил Фаррелл и медленно, словно подкрадывающаяся пума, шагнул к Джею, – останься сегодня со мною, Гефестион… – вкрадчиво просил Колин, повторяя реплику из роли и заканчивая уже своей: – и не только сегодня, разумеется. Фаррелл уперся в косяк сбоку от головы парня, отгораживая ему путь в комнату и стоя почти вплотную. Джаред не шелохнулся – только продолжал смотреть немигающим взглядом в глаза Колина и молчать. Но когда ирландец попытался его поцеловать, выставил перед собой ладонь: – Кол, в любой момент может кто-то зайти… Давай подождем до номера… – Да у нас куча времени… – голой грудью в распахнутом халате мужчина встретил теплую ладонь любовника, и в свободных штанах все моментально напряглось. Не обращая внимание на сопротивление, Колин невесомо – пока что сдерживая кипящую внутри страсть – поцеловал шею под длинными волосами. Парень не попытался отстраниться, но ладонь не убрал и едва заметно вздрогнул. Фаррелл залез руками ему под халат и прогладил бока: – давай сделаем это прямо здесь, малыш…
Тело прогнулось под его прикосновениями, что явно означало ?да?, но вопреки этому, Джаред произнес: – Так я и думал… – О чем ты? – Колин не переставал его гладить, сгорая от желания и не замечая, что интонации Джея изменились. Ничего на свете больше не имело значение, кроме его рук на этом совершенном теле, которые сейчас опустятся ниже, стянут штаны и повалят прямо на пол…
Джаред внезапно сдавил Фарреллу плечи и развернул, прислоняя к стене, и затем молча присел перед ним на корточки. Смотря перед собой и медля буквально мгновение, он залез рукой мужчине в штаны и вытащил стоящий член, который теперь был аккурат напротив его лица.
Для Колина смена позиции была слишком неожиданной; испытывая острейшее болезненное возбуждение, он наблюдал за ними как будто со стороны, отрешенно. Только что сказанное Джеем моментально вылетело у него из головы. Меж тем парень так на него и не взглянул – просто облизнул губы и взял в рот головку члена. Колин возвел глаза к потолку – боже, как же невероятно приятно – и еле поборол желание вцепиться Джею в волосы на затылке.
Джаред обхватил ладонью член и слегка оттянул кожу, пытаясь взять глубже и теперь уже жмурясь. У Колина подгибались колени: парень сосал не очень умело, но старательно и как-то ожесточенно. Никто не заставлял его так насаживаться ртом на член, но вот он уже взял его почти полностью – затем закашлялся и резко отстранился, продолжая работать рукой. Вытерев ладонью губы, он почти сразу взял снова, налаживая одновременные движения ртом и рукой. Это было так фантастически круто, что мужчина, собрав в себе оставшиеся силы и пытаясь продлить удовольствие, продержался все равно не больше минут пяти. Кончая, он все-таки надавил любовнику на затылок – он бы понял, что получилось довольно грубо, но сейчас им настолько владели инстинкты, что сознание было совершенно пустым. В полуобморочном состоянии приваливаясь к стене, Фаррелл почувствовал, что ему поправляют штаны. Это было крайне своевременно – со стороны входа в покои царя послышались голоса. Открыв глаза, он обнаружил Джареда у края балкона, спиной к нему: он стоял прямо, обхватывая себя руками.
– Колин! Джаред! Вы тут? – послышался кряхтящий командный тембр Оливера. – Давайте начинать! Уже стемнело! Стоун в очередной раз решил ускорить процесс: тихо негодующий ирландец не успел толком прийти в себя, проанализировать произошедшее – а они уже начали активно снимать. Как ему удалось включиться в работу, оставалось загадкой: видимо, в голове он уже столько раз прокручивал эту сцену, что все выходило фактически на автомате.