Последовательность 6. Практика и празднество (1/2)

Всю следующую неделю Колин и Эзра не выбирались из лагеря. Ру, как и обещал, расставил в городе патрули, но вместо вестей о Юсуфе, Галь и Пири цыгане пока только сообщали, что видели в городе тамплиеров. ?Византийцы?, как их назвали Эзра и Ру.

Помня просьбу Колина научить держать меч, Эзра дождался, когда рана на его плече немного затянется, и только потом решил провести первый урок.

— Итак, что я должен делать? — спросил Колин, заняв исходную позицию. В руке он держал палку, к которой старик, вырезавший для детей игрушки, приладил гарду и эфес, чтобы это хоть как-то походило на меч. Такой же ?меч? держал и Эзра.

— Для начала хват, — объяснил тот. Он переложил меч из одной руки в другую, чтобы почувствовать ?оружие?. — И запомни, что реальный меч тяжелее.

Эзра пересек тренировочную площадку и встал рядом.

— Меч нельзя сжимать слишком сильно, чтобы не устало запястье, но при этом достаточно крепко, чтобы проводить атаки, и противник не смог выбить оружие из рук.

Эзра ударил сбоку своим мечом по мечу Колина, и тот ощутил вибрацию в руке. Он сжимал эфес слишком крепко.

— Просто почувствуй его, — Эзра рассек воздух крест накрест почти не вкладывая усилий, будто деревянная палка была продолжением руки.

Колин повторил движения. Он просто стоял и медитативно размахивал ?мечом?, что даже не заметил, как рядом с ними собралась детвора. Вооружившись палками, мальчишки и даже девочки оттачивали движения вместе с ним. Эзра наконец-то улыбался.

— Отлично, теперь попробуем сделать примитивное отражение.

Колин чувствовал себя глупо, обучаясь вместе с детьми, но Эзру это напротив забавляло. Он разделил всех на пары, расставил по площадке так, чтобы никто не мешал друг другу, и ненароком не задел соседа палкой. Сам же он встал напротив Колина.

— Один из вас будет нападать, а другой отражать выпад, — распорядился Эзра. Ребятня внимательно слушала каждое его слово, — Смотрите.

Эзра шагнул вперед, проводя замах справа параллельно земле. Колин, пытаясь не пропустить удар, поспешно выставил ?меч?, и палки громко стукнулись друг о друга.

Колин ожидал второго удара, но вместо этого Эзра стал обходить площадку, наблюдая за атаками и отражениями ребятни.

— Скоро кто-нибудь из цыганок спохватится и прогонит их, — объяснил Эзра, когда Колин напомнил ему, что цель занятия была научить именно его. — Пусть поиграют.

— Я могу составить тебе пару, — весело предложил подошедший к площадке Ру. Он поднял с земли небольшую тонкую жердь, махнул ею на пробу и занял позицию перед Колином.

— Я думал, что цыгане не одобряют насилия, — усмехнулся тот.

— Иногда свободу можно вернуть только мечом, — философски заметил Ру. Он сделал внезапный выпад, и Колин едва успел выставить блок.

Ру двигался быстро, проводя атаки то слева, то справа, бил резко, но несильно, чтобы не нанести травму.

— Подаешь плохой пример, — сделал замечание Эзра. Детвора, наблюдая за предводителем лагеря, стала атаковать агрессивнее, и вовремя подоспевшие матери забрали своих детей.

— Ты всех распугал, — вздохнул Эзра, наблюдая за тем, как недовольно расходятся его ?ученики?.

— Прости, karde?im, но им правда еще рановато, — возразил Ру. Эзра проглотил замечание.

Колину не в первый раз казалось, что хоть Эзра и уважает Ру, но болезненно относится к его наставлениям, словно тот поучает ребенка.

— Сегодня вечером будем праздновать, так что не опаздывайте, — предупредил Ру и двинулся прочь.

— Праздновать? — насторожился Эзра, подбирая с земли свой ?меч?, который отложил, пока наблюдал за успехами цыганских ребятишек.

— Мы все живы, разве это не повод для праздника в такое смутное время? — развел руками Ру. — К тому же вам самим не помешает развлечься и снять напряжение.

Выслушав его, Эзра молча занял позицию перед Колином и кивком дал знак приготовиться.

Он гонял Колина по всей площадке до седьмого пота. Сначала наступал, оттесняя к краю, затем показал, как правильно наносить удар, и тут уже Колин дал волю эмоциям, проводя атаки. Эзра отразил их все, хотя сам Колин пропускал выпады, за что в наказание несколько раз больно получил по предплечьям и один раз по кисти.

Эзра старался действовать медленно, чтобы Колин научился успевать замечать детали и предугадывать движения соперника. Вначале ему удавалось сосредоточиться, но потом он всякий раз на что-то отвлекался, но Эзра не делал ему поблажек.

Вечером, когда уже начало смеркаться, а Колин успел отдохнуть после первой тренировки, хотя с непривычки все тело дико болело, к нему вошел один из жонглеров и позвал присоединиться к празднеству.

Над лагерем снова зажгли фонарики, но в этот раз их было значительно больше. На улицу, казалось, высыпал весь лагерь — дети и старики, мужчины и женщины. На площадке, где сегодня тренировался Колин, расположились жонглеры и факиры, выдыхавшие в небо большие огненные шары. Отовсюду доносилась музыка, среди музыкантов сидел и Ру с лютней, а перед ними в цветастых платьях лихо выплясывали цыганки, аляповато увешанные массивными украшениями. Среди них Колин узнал Зои, которая перевязывала ему рану.

Он присел на скамейку рядом с молодыми людьми, тут же вручившими ему глиняный стакан и плеснувшими туда ракы. Колин сделал глоток, поморщился от крепости и закашлялся. Цыгане весело засмеялись.

— Никогда не пей из стакана незнакомца. Сначала требуй, чтобы он первый сам попробовал, — назидательно сказал один из них.

— Ты все это придумал, чтобы самому больше досталось! — возразил другой.

Они снова засмеялись. Колин демонстративно сделал еще один глоток. На этот раз он знал, к чему готовиться. Цыгане внимательно следили за его лицом, но Колин героически прошел испытание, за что был вознагражден одобрительными хлопками по спине и улюлюканьем.

К этому времени подоспел ужин. Колину, как гостю, достались лучшие угощения, и за едой, выпивкой, музыкой и болтовней он и думать забыл о том, почему оказался в лагере. Ему было спокойно и хорошо — его не тревожили ни Баязид, ни Тарик, ни смерти, что преследовали его в Константинополе, ни бремя, которое он разделил с Эзрой.

Одна из девушек потащила его танцевать. Ее украшения ярко переливались в свете костров и фонариков. Музыка сама вела его. Он медленно растворялся в атмосфере праздника и понял, что захмелел. Голова кружилась от ракы, огней, веселого гомона и легкости, которой давно уже не испытывал.

Эзру Колин заметил чуть поодаль. Напялив черную в красных цветах рубаху, застегнутую всего на пару пуговиц, и почему-то длинную до земли юбку, он танцевал с Зои, которая была ниже его на голову.

Колин сразу вспомнил тот злополучный вечер, но не его пугающие события. Танец Эзры, одетого как rakkase, отчетливо предстал перед глазами, и он отдаленно услышал мелодию, которую играл Карим.

Тогда он был заворожен его движениями, но после, когда узнал о том, кем являлся Эзра, и жизнь их превратилась в выживание, образ прекрасной танцовщицы выцвел, оставшись где-то в прошлом.

Сейчас Колин снова вернулся в тот вечер, когда воровато подглядывал из своей комнаты. Эзра двигался не как женщина, но и не как мужчина. Это и на танец не было похоже, скорее пластику дикой кошки, если бы та стала человеком. Зои совершенно не смущало, что они движутся невпопад: она танцевала рядом, их движения были неслаженными, но это будто только радовало обоих.

Колин совсем позабыл, что его и самого позвали танцевать. Цыганка растворилась в толпе, заметив, что мысли Колина заняты чем-то другим. Он просто стоял столбом, вглядываясь в футуристичную пластику Эзры.

Песня закончилась, но тут же началась следующая, а Эзра будто этого и не заметил. Он был заворожен моментом, как Колин был заворожен им самим.

— В детстве он мечтал стать дервишем, — с улыбкой поведал подошедший Ру, в руках он держал лютню.

— Почему не стал? — не отводя взгляда, спросил Колин.

— Я пытался объяснить ему, что дервиш — это не только танцы, но и образ жизни. Они не цепляются за материальный мир, не имеют ничего своего. Цыганам это не всегда понятно. У них есть то, что принадлежит им, и они не готовы с этим расставаться, пусть даже все их имущество — это свобода и небо над головой. У дервишей все принадлежит Богу.

— Думаешь, он сейчас счастлив?

— Он на своем месте, — согласился Ру. Колин не мог понять, речь шла о Братстве ассасинов или лагере цыган.

— Ру, помоги мне понять его, — тихо попросил Колин, в душе надеясь, что тот не услышал его.

— Судьба свела вас не в самое спокойное время. Эзра веселый парень, искренний, честный и жаждущий того же взамен. Но сейчас он такой, каким мне еще не доводилось его видеть. Ответственность и опасность дышат в затылок, и он не знает, верно ли поступает. Он ведет себя так, как его учили: старается защищать невинных, заботится о благополучии Братства. Но в данный момент он совсем один. Братство — это сила, и он лишен ее. Возможно, он поступает глупо, что не пришел к ассасинам сразу же после вашего побега.Колин хотел возразить, что у Эзры есть они с Ру, Якоб и цыгане, но вместо этого ответил совсем другое:— Эзра считает, что среди них может быть предатель, и его появление станет катализатором.

— Ты должен понимать, что Эзра честолюбив. Он всегда был на вторых ролях. Ему надо было заботиться о сестре, хотя он младше. В Братстве все равны, хоть там есть иерархия. Он всегда хотел выделиться, с самого детства, но приходилось мириться с тем, что он только часть огромного механизма. И вот ему представился шанс проявить себя, показать свою самостоятельность и доказать себе и Братству, на что способен.

— Это он тебе сказал? — пораженно спросил Колин.

— Я просто его давно знаю и понимаю. Во всяком случае надеюсь, что понимаю до сих пор.

После разговора с Ру кураж сошел на нет, но Колину стало спокойнее. Будто ему открылось нечто сокровенное.

Наблюдая за танцем Эзры, он ощущал с ним единение, хотя их разделяли десятки людей. Таинство двух душ, имеющих общий секрет, когда смотришь в толпу и находишь ответный взгляд, от которого екает в груди.

Эзра был слишком увлечен, не замечая ничего вокруг, и Колину не хотелось, чтобы он его увидел. Ведь тогда этот мимолетный взгляд вновь потревожил бы мысли о Братстве и заговоре. Сейчас Эзра был свободен. Колину хотелось продлить этот момент как можно дольше.

Пятясь назад, он покинул танцевальную площадку. Шум, песни и разговоры утомили Колина, ему хотелось уйти, но идти было некуда. Он попытался отыскать Ру, но тот снова присоединился к музыкантам. Зато цыгане, распивающие очередную бутылку ракы, были искреннее рады его возвращению.

На этот раз хмель отзывался в его душе и теле тяжестью и леностью. Колин что-то хаотично рассказывал о своих путешествиях, путаясь в событиях, перескакивая с одной темы на другую. Цыгане смеялись над его историями, а заодно и самим Колином, и Колин смеялся вместе с ними и без стеснения сам подливал себе ракы.

Так прошло несколько часов, пока Колин не заметил, что почти все его собеседники уснули прямо там, где сидели. Колин с сожалением вздохнул и плеснул себе остатки ракы. Он поднял мундштук кальяна, который те принесли, бросил грустный взгляд на свою спящую компанию и затянулся.

— Ты их всех уморил, — послышался смешок Эзры.

Колин лениво закрутил головой. Эзра сидел позади него, улыбаясь. Почти все остальные уже либо разбрелись по домам и крытым повозкам, либо дремали прямо на улице, обессилев от празднования.

— Это все она, — Колин ткнул пальцем в бутылку ракы.

Эзра фыркнул, забрал из его рук стакан, сделал глоток и стиснул зубы.

— Как ты еще держишься на ногах?

— Это маленький секрет гордого ирландского народа, — скупо улыбнулся Колин и снова приложился к кальяну.

— Тебе пора спать, — Эзра поднялся. — Не думай, что завтра это будет предлогом пропустить тренировку.