Глава 27. Распятый ангел (2/2)

Сначала я не понимал, почему он хочет покончить с собой. А потом понял. Йен, да и все в нашей команде не хотим, чтобы он ушел. И он, конечно, знает, что мы будем его искать. Если Черная Роза не может его найти, то мы обязательно найдем. Он хочет сбежать от нас, потому и решил уйти туда, откуда мы не сможем его вернуть. Сейчас главное — не дать ему осуществить задуманное.

Всё тело болело от ожогов, но я не винил Йена, мы сами виноваты. Некогда было жаловаться, и я отправился в спальню за одеждой. Прежде чем надевать на себя что-либо, надо было забинтовать места ожогов. Вскоре я стоял перед зеркалом, похожий на мумию, после вздохнул и принялся одеваться.

Я занял привычное место в машине и прикрыл глаза, отыскивая Криса. Он, конечно, ощущает, что его телепатически засекли. Ситуация осложняется ещё и тем, что его стараемся отыскать не только мы. Сейчас мы на чужой территории. Крис гораздо лучше ориентируется в городе, чем мы.

Я подсказывал Нэйтану направление. Достаточно быстро мы увидели Криса, Нэйтан отдал приказ. Я затуманил сознание окружающих, чтобы они не обратили внимания, как один парень упал без сознания, а другой втащил его в машину.

Даже без сознания, сидя рядом с Йеном, Крис выглядел несчастным. Наш лидер не знал, что делать. Впрочем и мы все тоже. Мы не должны удерживать его насильно, потому что не сможем следить за ним двадцать четыре часа в сутки, и рано или поздно он доведет дело до конца. Даже если Вайсс позволит нам немного изменить его восприятие, я не стану этого делать. В таких «экспериментах» никогда не знаешь, получится ли то, что ты хотел. Это может привести к плачевным последствиям, таким как шизофрения или диссоциативное расстройство личности, а это будет уже совсем плохо. Мы должны были ему помочь, а не изломать окончательно.

Мы привезли его домой и уложили в постель. Нэйтан приказал проверить его сознание, чтобы понять, что же нам делать дальше. Он предпочитает работать с четкими фактами, а не с предположениями.»

Йен:

«Я обязан вернуть Криса. Кто бы что не говорил и не думал, я по-настоящему люблю его. Хантеры должны его найти, но я им не доверяю. Если бы не они, он бы был здесь со мной. Я не хотел и близко подпускать их к Эвартсу, хотя я прекрасно знал, что без них мне никогда Криса не найти. Я могу почувствовать его, только когда он не далеко от меня. Вайсс всё решил за нас, и мы подчинились указаниям Нэйтана.

Мы нашли его. Я подхватил его, не давая ему упасть на землю. В его голове только одна мысль «прочь!», и больше ничего. Он чувствует себя словно зверь загнанный в клетку. Нам нужно это как-то исправить. Я не знал, что сделать, чтобы он захотел остаться, да не то чтобы с нами, а хотя бы живым. За все восемнадцать лет, что он провел рядом с Черной Розой он ни разу не думал наложить на себя руки, а с нами он провел совсем ничего и готов сбежать за грань. Если я не смогу его вернуть, уйду следом за ним. И не важно из команды или на тот свет. Даже если на том берегу меня ждут вечные адские муки, я готов. Без него весь мир для меня — Ад. Мне не терпелось увидеть, как изменился его внутренний мир, потому что только после этого, я и Хантеры поймем, что нам делать.

Приехав домой, я на руках занес Криса в спальню и бережно уложил на кровать. Даже без сознания, я ощущал исходящие от него волны боли. Я надеялся, что мы поможем ему, излечим его, а вместо этого мы разрушили его жизнь, заставили желать смерти.

Хантеры поднялись в нашу спальню. Только теперь они начали понимать и ощущать, что натворили. Слишком поздно раскаиваться. Они сели рядом с ним. Мы коснулись его и погрузились в его внутренний мир.

Мы оказались в совсем ином месте, чем прежде. В этот раз это была не снежная пустыня, не скалы, не озеро с высокими деревьями и не холмы поросшие ярко-зеленой травой. Было темнее, чем обычно. Сумерки. Озеро превратилось в болото, деревья потеряли свои листья и были похожи на обгоревшие спички. Трава под ногами и на холмах стала жухлой и желтой. Похоже было на осень.

Мы выбрали из топи. Нам следовало найти хозяина этих мест. Но мы никак не могли его обнаружить, казалось, он покинул эти места.

— Вон он! — Кейн вдруг указал рукой на фигуру наверху дальнего из холмов, и мы поспешили туда.

Когда мы оказались близко от него то увидели нечто ужасное. Крис не стоял, он был распят — приколочен к кресту. Но прибиты гвоздями были не только его руки, но и крылья. Его прекрасные белоснежные крылья были красными от крови, с них облетали перья. Ран на его теле было больше, и все они были глубокими и кровоточили. Ноги от лодыжек до колен были обмотаны цепью, точно такая же цепь обвивала его горло, оставляя след на белой коже. Нас больше всего испугала рана на его груди. Слева, где должно быть сердце, у него зияла сквозная круглая рана около десяти сантиметров в диаметре. Там не было ничего, даже реберных костей. Голова Криса была опущена. Когда мы подошли ближе, он поднял голову. Его губы были зашиты грубыми нитками. Когда он открыл глаза, мы в ужасе отшатнулись. Вместо глаз зияли пустые провалы.

Нас резко выбросило из его сознания в реальность. Кейн обнял себя за плечи, его бил озноб. Рэй был неимоверно бледным. Я зажмурил глаза, чтобы не заплакать от мучительного бессилия.

Похоже, мы причинили ему столько боли, что он просто не выдержал. Бредущий по выжженной или заснеженной пустыне Крис со сломанными крыльями гораздо лучше, чем то, что мы увидели — изувеченный распятый ангел.»