Глава 18. Тревоги и надежды (1/2)

Йен:

«Крис открыл глаза и улыбнулся мне. Я понял, что теперь он позволит обнять себя. Я ощущал, насколько Эвартс устал. Потому мы легли на кровать вместе. Я обнял его со спины, чтобы поддержать и согреть.

— Скажи, а что ты читаешь лучше: мысли или чувства? — мне и правда было интересно. Были у меня подозрения, что эмпатия у него сильнее телепатии, как и у меня.

— Мысли я слышу, только когда вы ими обмениваетесь, а вот чувства я, похоже, ощущаю гораздо лучше. Когда мы говорили в гостиной, я чувствовал вашу боль, — ответил он, подтверждая мои сомнения. — А это важно?

— Братья Хантеры — телепаты и, поскольку ты услышал их мысли, решили, что ты такой же. Но это не совсем так, — я хотел, чтобы он понял, чем обладает и как этим пользоваться. — В нашей команде, как я уже тебе рассказывал в Манчестере, все в какой-то мере эмпаты и телепаты. Но твоя эмпатия сильнее, чем у остальных, она так же сильна, как и моя. А вот телепатия есть, но она довольно слабая. Она облегчает тебе связь с нами и помогает слышать мысли, когда их передают.

— А разве телепатия служит не только затем, чтобы передавать мысли? — обычный недостаток всех не телепатов, — они не знают зачем и как она работает.

— Когда телепатия очень сильная, как у Рэя и Кейна, то они слышат мысли всех на большом расстоянии. Однажды, мы разделились, я был в Ирландии, а они в Японии, но мы смогли поговорить телепатически, — надеюсь, теперь он хоть немного понимает, что чувствуют близнецы.

— А как они с этим справляются? Это же ужасно, — я почувствовал, что он жалеет их и боится, что тоже так сможет.

— Тренировки и отсутствие выбора, — мрачно ответил я. — Пока у них есть щиты, они могут с этим справится.

— А что это за шиты? Я не ощущаю их в своём сознании, — он хотел разобраться и понять, чтобы знать, как с этим работать.

— Щит защищает твои мысли от окружающих. Это работает, как замок на двери, или как код сейфа, — сложно объяснить в двух словах такие вещи.

— Значит щит можно… сломать или вскрыть? — он задает хорошие вопросы.

— Да, но это весьма сложный процесс, — я попытался ему разъяснить этот вопрос. — Чем крепче щит, тем сложнее его взломать. Мои силы позволяют мне проникнуть в сознание, но взломать щит… я лучше доверю это дело профессионалу. Щит легче взломать, когда человек отвлечен или спит. Хотя у тренированных паранормов, вроде нас, щиты даже во сне очень крепкие. А некоторых людей очень сложно читать, например, пророков, как Нэйтан.

— Понятно, — ответил Крис после паузы.

Я знал, что у него ещё много вопросов, но ему нужно осмыслить этот объем информации.

— Крис, а ты не передумал? Согласен разделить со мной одну комнату? — я считал, что ему лучше не оставаться сейчас одному, наедине с новообретенной силой и своими мыслями.

— Согласен, — он теснее прижался ко мне. Мне хотелось, чтобы он почувствовал все те эмоции, что вызвал во мне этим ответом.»

Крис:

«Моя непонятная сила очень ярко показала мне эмоции Йена. Я верю, что это всё правда. Йен обнял меня, и я успокоился. Я чувствовал, что он обнимает меня, чтобы поддержать и ничего более. Я не совсем понимал всё, что узнал за это утро. Раньше я просто верил им, но сам оставался обычным человеком. Теперь я понимаю, как это непросто объяснить. Но я ещё столько всего не знаю о них и их силах. Я не знал, зачем нужна телепатия, оказывается она служит не только для передачи мыслей. Мне стало жаль близнецов, неужели в их голове всегда так шумно? Как сказал Сайлент, моя телепатия очень слабая, но даже с ней я ощущаю некий шум. Щиты… откуда они у меня взялись? Странно это всё. Но теперь уже я точно знаю, что они от меня ничего не скрывают. Возможно, теперь я смогу ещё сильнее им доверять. Я очень надеюсь, что как можно скорее научусь управлять этой силой. Хотя бы повезло, что она не так разрушительна, как пирокинез или телекинез.

Йен спросил меня, не передумал ли я. Я правда хочу спать с ним рядом, как каждая влюбленная парочка. Правда думаю, что иногда мне будет нужно личное пространство, но с ним рядом мне спокойнее, да и потом он всегда сможет мне помочь справиться с моими обретенными и не совсем понятными силами. Сам я в этом не разберусь.

Я так до конца и не знаю, что нас связывает. Да, нежность, забота, страсть и ещё вот это чувство, которое ни один из нас не может точно определить. Это и есть любовь? Могу ли я сказать Йену, что люблю его? Он без сомнение мне очень дорог, дороже всех остальных людей, но что это значит? Я никогда никого и ничего не любил, мне это не было позволено, потому что мое мнение никого не интересовало, и со временем у меня его не стало. Я делал то, что говорили. Теперь всё изменилось. Теперь я сам могу решать, выбирать, чего я хочу.

Из раздумий меня вывел голос Йена.

— И чего же ты хочешь? Решать всё сам? — поинтересовался он.

Да, он ведь читает мои мысли, как я мог забыть.