Глава 17. Признание Йена (2/2)

— Если бы я знал, что всё дело в запахе, я бы не пришел, — утихая, проворчал он.

— Неправда. Ты ведь сам хотел этого, — я читал это в его разуме ночью. — И не говори мне, что я желал доставить удовольствия лишь себе. Тогда все было бы по-другому.

— В этом ты прав, — согласился он, садясь на край постели.

Я почувствовал, что теперь можно к нему подойти, и он не будет вырываться и брыкаться. Я сел около его ног на пол, лицом к нему.

— Честно, Крис, ну вот ты узнал о том, что ты для нас пахнешь по-особенному, но ведь это ничего не значит. Этот аромат часть тебя, так же как глаза, губы, руки и ноги. Я испытываю чувства к тебе в целом, а не к отдельным частям тебя, — я не знал, что конкретно я испытываю к Крису. Я никогда прежде не любил и потому не знаю, какое чувство принято считать любовью. — Возможно я говорю глупости, но это не меняет того, что я действительно так думаю. Я ведь не просто так ждал, когда Нэйтан примет тебя в команду. Если бы он отказал, тебе пришлось бы уйти, а я не могу уйти из семьи, но и тебя терять я вовсе не хочу. Если ты не веришь моим словам, поверь своей силе.

Я положил свои руки ладонями вверх на его колени. Он как-то понял, что я прошу его сделать. Он положил свои ладони поверх моих и закрыл глаза.»

Крис:

«За это утро я получил очень много информации, и мне надо в тишине и одиночестве её обдумать. Я убежал, потому что почувствовал что могу расплакаться, но не хотел делать этого перед всей командой. Меня с детства учили, что нельзя никому и никогда показывать свою слабость, иначе тебя уничтожат.

Первое, мне было обидно, что Йен, да впрочем и все остальные, ничего ко мне не испытывают. Всему виной лишь мой, диктуемый генами, запах. Я уверен, что никак не связан с теми существами.

Второе, мне было очень жаль каждого из них. А особенно Акиру и Йена. Акира потерял брата, и я ощущал его потерю как зияющую дыру в его груди. А Йен рос в приюте. Хотя и Хантерам тоже не позавидуешь. Родители сдали их в психушку. У Нэйтана была семья, но он тоже рано её лишился. Сколько бы лет не прошло — эта боль всё равно жила в них. Теперь у парней есть только они сами. Команда стала для них семьей. Но есть ли мне там место? Мне надо знать наверняка…

Я прежде никогда не слышал ничего о «Fortvil». Хотя это…эта…этот филиал ада для паранормов располагался в Норвегии. Моя мать наверняка знала о его существовании. Чем дальше, тем лучше я понимаю, что она скрывала от меня гораздо больше, чем я раньше думал. Хотя, что на самом деле случилось четыре года назад мне никто так и не рассказал.

Я не стал закрывать дверь. Пусть не думают, что я какая-то истеричка. В комнату кто-то вошел. Хотя почему кто-то, я знал и чувствовал, что это Йен. Сейчас он конечно захочет объясниться со мной, начнет говорить о любви и прочей чепухе, будто я девка какая-то. Я и без его слов знаю всё, что он может мне сказать. Он закрыл дверь, либо чтобы нам никто не помешал, либо чтобы я не сбежал.

Йен сел рядом на кровать. Мне не хотелось говорить, потому я ответил мысленно. Никак не могу привыкнуть к мысли, что я владею какими-то силами, о которых толком ничего не знаю и которыми толком управлять не умею.

Он попытался меня обнять, но мне не нужны прикосновения. Они слишком отвлекают. Пытаюсь вырваться, держит крепко. Чувствую, что тело моё начинает меня предавать и реагировать на присутствие Сайлента. Оно не хочет никуда бежать, а хочет прижаться покрепче, а ещё лучше освободиться от одежды и прижаться кожа к коже. Он впрочем тоже желает того же.

Я сказал ему то, что думал. Я почувствовал, как и мне и ему больно от моих нарочито злых слов. Иначе он бы меня не отпустил, и вместо объяснений мы бы занялись сексом. Именно так, потому что это уже больше не любовь, ведь на самом деле он меня не любит, а просто хочет.

Он с какой-то сверхчеловеческой скоростью оказался у окна. Может быть, так и было, а может мне просто показалось. Я чувствовал, что он готов сейчас сжечь тут всё, что попадет в поле его зрения, но он лишь прикрыл свои желтые глаза. В прошлый раз, когда такое случилось, а было это в Токио, я отвлек его поцелуем. Сейчас эти воспоминания причиняют боль.

Йен открыл глаза, его дыхание замедлилось. Он начал меня убеждать, что я нужен ему не только ради секса. Это так странно знать, что чувствует и о чем думает другой человек. Я каким-то непостижимым образом знал, что он не врет. А ведь правда, в Манчестере я был полностью в его власти. Он мог сделать со мной что угодно, но только поцеловал. Вечером я и сам этого хотел, но он тогда отказал мне. Потом мы были абсолютно голыми в ванне и оба были возбуждены, но Йен сам остановился. После мы часто оставались наедине, но он просто был рядом, не позволяя себе больше, чем просто поцелуи и ласку.

Как интересно, оказывается он так хотел, чтобы я был рядом, что даже думал об уходе из семьи. Это дает понять, что я значу для него больше, чем просто какой-то случайный любовник.

Йен положил руки мне на колени. Смогу ли я использовать эту непонятную силу, чтоб узнать его мысли и чувства? Стоит всё-таки попробовать.

Он думал о нашей первой встрече. Оказывается Йен поцеловал меня, пока я пребывал под действием снотворного. Это так мило, я почувствовал, что он был огорчен, что мои губы так безответны. В нем сначала был лишь интерес ко мне. Он хотел знать, кто заказал его мне. Но ещё какое-то чувство. Желание помочь? Странно, но почему-то ощущается именно так. Хорошо. Дальше в нем начал просыпаться интерес ко мне, как к возможному сексуальному партнеру. Но он не хотел торопить наши отношения, хотел, чтобы мы получше узнали друг друга. Ему захотелось заботиться обо мне. Ну да, если посмотреть на его поступки, Йен и правда заботился обо мне. Вообще-то он должен был бросить меня на пол и приковать наручниками к батареи, но вместо этого уложил меня на кровать и даже снял с меня то, что помешало бы мне на утро чувствовать себя в порядке, хотя бы физически. Обернул руки бинтами, чтобы наручники не натерли кожу. Помню, ещё тогда это показалось мне странным. После он почувствовал ко мне сильное влечение. Дальше больше, он понял, что не хочет терять меня, а хочет защитить меня от всего на свете. Появилась нежность. Я чувствовал тоже самое. Позже Йен решил больше думать о том, что нужно мне, желание угодить мне во всем. А потом проснулось чувство, которому ни он ни я пока ещё не могли дать определение.

Мы оба говорим, что оно похоже на любовь, сродни этому чувству. Мы оба никогда его прежде не ощущали. Моя сила позволила мне понять, я действительно нужен Йену и важен для него, как и он для меня. Похоже, это и правда то самое чувство.»