Арка 1. Глава 2 (1/2)
Вслушайся в мои слова. Я знаю, что ты мне не доверяешь, но я лучше, чем обо мне говорят.
(Olly Murs – Seasons)Антон замер, переводя дух, и жар его дыхания белёсым паром растёкся в ночном воздухе.
Кто бы мог подумать, что в свои двадцать два он экстренно вспомнит все хитрости салочек? А вот пришлось.
Шастун аккуратно выглянул из-за горки, всматриваясь в царящую на площадке темноту, но никого поблизости не обнаружил. Вдруг совсем рядом послышался шорох одежды – Антон резко дёрнулся в сторону, уворачиваясь от цепких рук, и спрятался в какой-то детской будке, согнувшись в три погибели.
— Всё, — он подтянул ноги к себе, гордо утыкаясь носом в пол, — ты меня заебал. Я официально в домике. И я отсюда не выйду!
— Вообще? — Арсений облокотился на конструкцию, мерно постукивая по дереву, и задумчиво произнёс: — Первый раз вижу, чтобы кто-то так боялся объятий.
— Объятий – нет, а вот домогательств со стороны других мужиков – очень даже, — донёсся изнутри приглушённый голос.
— Как грубо, — Бог Войны разочарованно выдохнул, опускаясь на корточки, и принялся водить пальцем по песку, чертя на нём переплетения глифов, заученные наизусть в далёком детстве. — От меня, между прочим, исходят гарантии.— Пиздёж от тебя исходит.
Шастун заворочался в тесноте, меняя неудобную позу на ещё более ублюдскую, и выругался, треснувшись затылком о крышу:— Блять…— Вылезай. Я обещаю, что больше приставать не буду, — Арсений встал, отряхивая руки, и окинул придирчивым взглядом получившийся рисунок, убеждаясь в его правильности. — Только если ты сам меня не попросишь.
— Пошёл в жопу, ясно?— И это тоже можно устроить, — согласился Арсений.
Зелёные глаза полыхнули яростью, словно кошачьи, и где-то между костяшек появился нестерпимый зуд, заставивший Антона крепко сжать кулаки.Сначала наружу высунулись ноги, затем их примеру последовало туловище, и после на свет появилась голова, готовая вот-вот разразиться трёхэтажным матом. Бог Войны терпеливо ждал, пока перед ним вырастет высокая фигура, распрямившись во весь свой внушительный рост; и когда Антон открыл рот, чтобы высказать Арсению всё, что о нём думает, Бог Войны щёлкнул пальцами и сделал шаг назад, оказываясь за чертой магического круга.Руны, до этого слабо поблёскивающие, загорелись золотистым светом, формируя причудливый орнамент, в центре которого оказался Шастун. Он попятился, но буквально сразу же упёрся лопатками в невидимую стену и остановился, непонимающе глядя на Арсения.
— Ты что сделал?— Запустил ритуал обращения, — невозмутимо произнёс Бог Войны. — Не волнуйся, закончим минут через пять. Только придётся немного потерпеть.
— Звучит как подводка к изнасилованию.Голову прострелила мысль, что согласиться на всё это безумство было крайне плохой идеей.
Отвратительной просто.Арсений молчал какое-то время, а потом по детской площадке разнеслась пугающая речь на латыни. Отрывистая и звучная. Бог Войны незаметно двинул кистью, активируя передачу магической энергии, и в тело Шастуна как будто вонзились горящие иглы, наполнившие мышцы чудовищной болью. Он рухнул на землю с громким вскриком, перед глазами нещадно поплыло, и внутренние органы со всей силы сдавило в тисках – Антон задыхался, хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, а по спине, скрытой толстовкой, градом катился пот. Каждая ритуальная фраза ввинчивала невидимые иглы ещё глубже под кожу, плавила кости адским огнём, и это ощущение чего-то инородного, вкачивающего в тело чужую энергию, буквально разрывало на части. Боль собралась пульсирующим комком в области сердца и стала невыносимо жечь, как если бы к груди прислонили кусок раскалённого железа.Предварительно смоченного в кислоте.Процесс вознесения обычного духа до орудия никогда не проходит легко – это целое искусство создания живого сосуда для магии. Сами орудия ею не обладают, зато могут перенять часть сил от своего Бога и по команде сменить ипостась, став любым предметом или даже животным – в зависимости от сферы контроля своего хозяина. Но для этого душа должна получить метку принадлежности, оставленную Богом – уникальный след, призванный связать двух сверхов прочными узами.
— Тебе некуда вернуться и некуда идти. Но я дам твоей душе убежище и нареку священным именем, под которым ты будешь мне служить, — Арсений сделал в воздухе завершающий росчерк, и круг из глифов засветился в разы ярче, превращаясь в золотой шар. — Отзовись же на него, Ангел!Антона пробила крупная дрожь. Он уже не мог ни кричать, ни связывать разрозненные мысли воедино – лишь жалобно скулить и корчиться на песке, беспомощно взрывая его ногтями. Чуть ниже ключицы, на левой половине груди, стали проявляться каллиграфические завитки чёрного цвета, словно кто-то вёл тонкой кистью по холсту, аккуратно распределяя чернила. Метафоры – это, конечно, здорово, но Шастуну казалось, что всё куда прозаичнее и его сейчас режут на органы без анестезии.
Мучения прекратились так же внезапно, как и начались.Боль отступила, не оставив после себя ничего, кроме лёгкого покалывания в кончиках пальцев и непривычной тяжести, поселившейся в районе сердца. Антон с горем пополам нашёл в себе силы сделать глоток воздуха и сразу закашлялся, впустив в расслабившиеся было лёгкие слишком много кислорода.
— Антон, ты как? — раздался обеспокоенный голос Бога Войны.
— Заебись. Словно с курорта, — Шастун сел, выставив руки назад, и удивлённо распахнул глаза, когда пальцы нащупали абсолютно гладкую поверхность вместо ставшего привычным песка. — А где я вообще? И… ты?Антон осмотрелся вокруг, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, но не обнаружил ничего – пространство оказалось абсолютно пустым. Без единого предмета, стен и границ, идеально ровным и уходящим в бесконечность; настолько далеко, насколько хватало поля зрения.
Сюрреализм какой-то.— Я на месте, — улыбнулся Арсений. — Фактически ты тоже, только немного в другом виде.
Шастун опешил:
— В смысле другом?
Он поднёс ладони к лицу, не замечая в них ничего необычного, несколько раз согнул ноги в коленях, ощупал спину и на всякий случай покрутился, чтобы понять, не болтается ли сзади хвост.Нет.
Как у Малышевой на Первом канале – бессмысленная и беспощадная норма.
— Попробуй одновременно сконцентрироваться на ощущениях и представить себя со стороны, — посоветовал Арсений. — Как во сне, когда видишь происходящее своими глазами и в то же время от третьего лица.
— А чё сразу не третьим глазом? — возмутился Антон. — Может мне ещё седьмую чакру открыть и в астрал выйти, чтоб уж наверняка?
— Просто сделай так, как я сказал. Пожалуйста, — добавил Бог Войны.— Ладно.
Шастун сел, прикрывая веки и стараясь максимально абстрагироваться от внешнего мира. Его дыхание стало глубоким, размеренным, и на смену мыслям, ураганом крутящимся в голове, пришёл долгожданный штиль. Однако дальше него дело не продвинулось. Единственное, чего удалось добиться – это странного чувства вытянутости, будто тело вдруг превратилось в длинную макаронину. Не остывшую причём, потому что поперёк живота волнами разливалось приятное тепло.
Когда Антон почти уверовал в то, что медитации из приложений для айфона не особо-то эффективны, перед ним возникла полномасштабная картинка, которая не исчезла даже после того, как Шастун поражённо уставился перед собой.
Он больше не стоял на детской площадке, зато видел её на все триста шестьдесят градусов, причём сразу с двух ракурсов: издалека и глазами Арсения, держащего огромную косу. Нет, не такую, какими обычно убирают урожаи в деревне, а массивную, с внушительным лезвием-полумесяцем, украшенным фигурными вырезками, и металлической рукоятью. Весила эта красота, судя по всему, очень прилично, хотя Бог Войны ни малейшего виду не подал, что ему тяжело – играючи подбросил боевую косу в воздух и, поймав её обратно, сымитировал удар.Антона, где бы он в это момент ни находился, ощутимо тряхнуло.
— Мне нравится, — Арсений сделал пару тестовых взмахов, убеждаясь, что орудие достаточно манёвренное и удобное, несмотря на габариты. — Твоя вторая ипостась тебе идеально подходит.
— Моя кто?.. Ай! — по спине Шастуна побежали мурашки, когда Арсений мягко провёл по лезвию косы большим пальцем. — Прекрати, блять, немедленно: я ненавижу щекотку.— Окей, — Бог Войны вернул руки на их законное место. — Это была демонстрация того, что смена формы никак не влияет на твоё восприятие, а теперь краткий экскурс. У орудий есть две ипостаси: человеческая и альтернативная, переключателем между которыми служит имя. Неважно, оставленное ли от старой жизни или новое – произнесённое Богом, оно активирует трансформацию, причём в обе стороны: божественное имя – запуск, обычное – завершение работы. Всё довольно легко. Кстати, я решил назвать тебя Ангелом, потому что жертвенность, чистота души и белая толстовка – это прям символично, мне кажется.
Арсений перехватил косу поудобнее и принялся рисовать ею на песке какие-то линии, не переставая при этом говорить:
— Если в общих чертах, то ты проводник моей энергии и катализатор, который усиливает магию и помогает быстрее изгонять Нечисть. Не за спасибо, конечно: в мои обязанности входит твоё содержание, обучение, безопасность и прочая хрень, связанная с ответственностью. В общем, твой официальный статус – священное орудие Бога Войны. С почином.
— Пиздец, — безрадостно изрёк Антон. — Может есть вариант накопить алмазики и откатить апгрейд назад, как в видеоиграх? Мне как-то не зашло.— Нет, — Арсений растянул губы в улыбке. — Теперь только огонь, вода и медные трубы, пока твоя смерть не разлучит нас.
— Романтично. А с хера ли опять моя?— Потому что Боги не умирают в общепринятом смысле – мы каждый раз возрождаемся.
— Да-да, я понял: очень удобно, — Антон покрутил браслеты на запястьях, задумчиво хмуря брови. — Как мы вообще разговариваем, если у меня даже рта нет?— Через общее сознание, которое образуется при смене ипостаси и функционирует неразрывно с личными. Типа пересечения двух окружностей, — Бог Войны сделал на песке финальный штрих и произнёс уже вслух: — В принципе я могу говорить и так, но во время боя это не особо удобно, поэтому и существует телепатия. Смотри, — Арсений с гордостью кивнул на симметричные завитки, — я нарисовал крылья.
— Волшебно, — буркнул Антон. — Мы закончили?Вместо ответа его захлестнула мощная энергетическая волна, растёкшаяся по косе оранжево-алым пламенем. Она наполнила астральное тело магией и заставила мышцы непроизвольно сократиться, отторгая такой большой объём силы: для первого раза Бог Войны явно перестарался. Или специально так сделал, чтобы намекнуть Антону быть подружелюбнее – кто ж его знает. В отличие от трансформации, сейчас боли не было – по венам разнеслось непривычное тепло, которое то пропадало, то снова накатывало, пульсируя под кожей горячим вулканом.
Странно, пугающе, но терпимо.
— Вот теперь точно всё, — Арсений приказал огню отступить, и Шастун облегчённо выдохнул, расправляя лопатки. — Возвращайся, Антон.
Стоило Богу Войны озвучить обычное имя, как рядом с ним снова появился высокий парень с увешанными металлом руками. Он смешно сморщил нос и чихнул от витающей в воздухе пыли.
— Будь здоров.
— Твоими молитвами, — съязвил Шастун.
Арсений поднял свой меч с земли и уставился в небо, окрасившееся в лилово-розовые предрассветные оттенки. Ближе к лету солнце восходит так рано, что грани между ночью и днём практически стираются, и как прошло одно и наступило другое, Бог Войны не заметил.
— Есть хочешь? — неожиданно спросил он.
— Не отказался бы.
— Ну тогда пошли, — Арсений взял Антона под локоть и потащил за собой. — Я тут одно круглосуточное кафе знаю. Пятнадцать минут – и мы там.
***Колокольчики над дверью заведения звякнули, сообщая зевающему персоналу о приходе посетителей. Бог Войны выбрал дальний столик у окна, комфортно располагаясь на диване. Шастун сел напротив, с интересом озираясь по сторонам и прикидывая, как они будут делать заказ, если люди их, по сути, не видят.