Глава 3. Проклятие (1/1)

Петя не верил в суеверия, процветающие в его эпохе. Любые предрассудки, воспринимающиеся в простонародье излишне эмоционально?— какими-то бессмысленными заговорами, плевками через плечо и еще бог знает как,?— всегда мальчика только смешили. Да что уж говорить! До того дня, как ему стало известно о манускрипте, в котором заключается магическая сила чародея, Петя отказывался верить и в то, что болтали о Брюсе,?— словно он каждую ночь летает на огненном драконе и железных птицах над Москвой. Болтали также и о некоем обществе Нептуна в Рапирном зале башни. Но сколько бы Петя не ухищрялся заглядывать в тот зал, кроме уроков фехтования больше ничего необычного там не видел?— никакого общества там не было. —?Балда,?— говорили,?— негде в башне хранится книга черная, охраняемая двенадцатью духами, в стену закладенная да алтынными гвоздями заколоченная! Ясное дело: книги той Петя тоже не нашел. Предания, бродившие вокруг башни и ее загадочного ?колдуна??— лишь глупые небылицы… Однако волшебство встало на дорогу судьбы мальчика?— стало неотъемлемой частью его жизни. Быть значимой фигурой в этом удивительном мире?— необыкновенное приключение! Знали бы люди, что в действительности вершиться за стенами башни, напрочь бы забыли бегать окольными путями от баб с пустыми ведрами да от черных кошек, перебегающих дорогу! Никогда им не понять, кто на самом деле есть Брюс. Для народа он?— диковинка! ученый! Много ученых, что ли, они, темные, видали на своем веку? Вот все и робеют пред высокой, одинокой среди ветхих домиков, башней… И придумывают про Якова Вилимовиче всякие глупости. ?Зачем я о сем думаю? —?сам у себя вопрошал Петя. —?Всяко ерунда какая-то в башку лезет!? Просто обычно ни одна болезнь не протекала так тяжело. Странно это и подозрительно. И снадобья их сиятельства что-то не шибко исцеляли. Может, время надо? Да, точно! Надо время. Марго, к слову, больше не приходила. Видимо, испугалась бледной Петиной физиономии и его нечеловеческого кашля. Верно, решила, словно в друга дьявол вселился! Что ж, ему уже и самому так казалось…*** Справившись с государственной работой, Яков Вилимович заглянул к Пете, в надежде увидеть его в добром здравии. Однако то, что предстало его взору, никак иначе?— чертовщина! Пете становилось только хуже. Н-да, выздоровлением тут и не пахло; а уж чудодейственным исцелением?— и подавно! Брюс застал его в сонном бреду: мальчик что-то хрипел о черте и помиловании. Вид у него был несчастным: бледно-серый оттенок поглотил собою привычный пунцовый румянец, под впавшими глазами образовались синяки, как от хороших тумаков,?— сразу на оба глаза; губы иссохли, посинели. И еще одно: спальная сорочка Пети вся промокла?— хоть выжимай! Что за проклятую хворь он подцепил, которая ?сразила? его, вечно здорового и крепкого мальчика, за какие-нибудь восемь— девять часов? А главное?— где? Петя ведь никогда не отличался слабым здоровьем… —?Что же с тобою такое? —?прошептал Яков Вилимович, присев рядом на краешек кровати. Он осторожно провел рукой по горячему лбу мальчика, пригладил всклокоченные волосы: все будет хорошо, вылечим. Брюсу хотелось, чтобы Петя чувствовал его присутствие?— не боялся остаться наедине со злосчастным недугом. Яков Вилимович был уверен, что Петя снесет все испытания, выпавшие на его долю. Понять бы только: чем он захворал и насколько болезнь заразна. Приготовив все необходимое для омовения?— ?пробившуюся? с потом неизвестную инфекцию следовало смыть с тела мальчика,?— Яков Вилимович заметил кое-что странное. От ?острого? взгляда не ушла едва заметная, розовеющая на фоне бледности кожи, сыпь. Причем она располагалась в необычном месте: на шее. Бубонная чума никак! Да нет, не похоже… Поднеся свечу поближе к мокрому лицу Пети, Яков Вилимович присмотрелся: сыпь становилась все ярче, краснее, и имела причудливо ясные округлые очертания. Теперь Брюс был уверен, что дело тут точно не в инфекции. Он был не уверен также и в том, что это?вообще болезнь… Петя очнулся с тем же тяжелым дыханием, спросонья не понимая, что происходит: сон, что ли? Яков Вилимович сидит рядом, тревожно наблюдает за ним. Ну, а он не смог произнести ни слова: ни вопросить у Брюса о его делах, ни извиниться за свой непотребный вид?— он снова закашлялся, до того сильно, до того мучительно, что, казалось, сейчас выплюнет в кулак глотку. Жуткий кашель, сопровождаемый выраженным свистом, закончился таким же неожиданным исходом: на ладони у Пети остались темно-алые капли крови. Его кинуло в жар, затем холодными мурашками обдало спину; он почувствовал как дрожь пробирается к его ослабевшему организму. Дурной знак?— вот он, наяву! —?Не бойся,?— сказал Яков Вилимович. —?Ты поправишься?— даю слово. —?Ч-что… что со мной, в-ваше сиятельство?.. —?прохрипел Петя. —?Это что-то… что-то страшное, что-то страшное… —?Дай мне руку, мы это вытрем. Не успел Петя исполнить наказ, как капли на его дрожащей руке начали жечь ладонь и пузыриться. Мальчик чуть не взвизгнул от боли, но сдержал себя, крепко стиснув зубы. Он был готов дать голову на отсечение?— его кто-то проклял! На тряпке остались абсолютно черные пятна, вскоре прожегшие ткань до дыр… Невозможно было определить по смятенному выражению лица Брюса, о чем он думает. Петя до ужаса перепугался. В промежутках между зверским кашлем и прочими недобрыми симптомами, он успел прочесть в глазах Якова Вилимовича?— извечно твердых глазах, знающих и мудрых,?— глубокое изумление и ужас. И Якову Вилимовичу не потребовалось долгих рассуждений, чтобы связать все прошедшие образы вчерашнего вечера и соотнести с неожиданным заболеванием мальчика… Также эта красная сыпь на его шее подсказала ответ?— она-то, собственно, и расставила все точки над ?i?… —?Петя,?— сказал Яков Вилимович, взяв мальчика за плечи,?— пожалуйста, скажи мне: о чем ты говорил с тем человеком в черных одеждах? —?Яков Вилимович… —?Ты говорил ему что-то?— ответь, что! —?О сем я и хотел сказать вам, ваше сиятельство, но вы удалились… —?Говори! Петя колебался. Настал момент, на который он готов был решиться тогда, днем, однако сейчас все иначе: Яков Вилимович настроен сурово. —?Он… он… вы… что вы… —?Не бойся,?— сказал Брюс мягче. Если он продолжит требовать от этого дрожащего существа ответ так настойчиво и строго, не добьется ничего, кроме невнятного писка; а ответ?— жизненно важен. —?Будь честен, инако я не смогу тебе помочь?— понимаешь? Говори все слово в слово! —?Мы столкнулись… невольно… —?пробормотал Петя. —?И он… он… отозвался о вас, как о… о… Я не могу сказать! не могу, ваше сиятельство! Хоть убейте!.. За такие слова и казнить могут! —?Казнишь себя ты сам своим молчанием! Сердце у Пети было не на месте?— то в пятки уходило, то билось как сумасшедшее. Ему хотелось спрятаться от этого признания. —?Он сказал,?— выпалил Петя,?— что вы никудышный учитель, который… ?предоставил воспитанному обществу? не такого ученика… дурного, глупого! Петя не выдержал?— отвел глаза в сторону. Сколько можно терпеть это? Все! Он не выдержит больше этого допроса! Сердце сейчас разорвется в клочья… —?И все? —?спросил Брюс. —?Ты что-то ответил ему? —?Д-да… —?Что ты ответил? Говори, Петя! говори! Я утомился вытягивать из тебя слова! —?Я сказал… сказал ему,?— продолжая прятаться от Брюса, говорил Петя не своим голосом,?— что ему должно быть зазорно говорить на вас такие… такие скверности… Когда Петя кончил, легче на душе ему не сделалось, как бывало обычно после признания. Яков Вилимович поднялся, отмеряя Петину комнату широкими шагами. Он был насторожен и размышлял о чем-то грандиозном?— Петя не сомневался. В комнате воцарилась тишина, только, приглушенный коврами, стук каблуков Брюса отдавался в голове мальчика неотвратимостью наказания: тук-тук, тук-тук. Да и плевать уже, розга?— так розга! Заслужил, по крайней мере. —?Яков Вилимович… —?сказал Петя,?— не смею обратиться я к вам, но скажите: какое наказание ждет меня за ложь?— за то, что я утаивал от вас правды?.. Яков Вилимович остановился посередине комнаты, впервые опустив взгляд на Петю. Было ощущение, что он позабыл о его присутствии. —?Это Шварц,?— сказал Брюс. —?Он проклял тебя. —?Шварц?.. Проклял?.. —?Он?— темный маг. Злоречия о нем, как и обо мне, правдивы. Только обо мне шепчут ложь, а о нем?— правду. И ежели на тебе его проклятие, у нас мало времени. —?Д-до… до чего мало времени, ваше сиятельство? Вопрос был очевиден, однако Петя не хотел терять надежды, хотел верить в то, что еще не все потеряно. Как это: умирать? Больно? быстро? Успеет ли он проститься с Марго и Яковом Вилимовичем? Сколько еще жить ему осталось? И в каких мучениях он доживет свои последние часы? Все эти вопросы всплывали посекундно в мыслях мальчика?— напуганного жестокой участью, не желавшего верить в свою погибель, еще совсем юного, полного жизни… —?Вы можете снять это проклятие?.. —?спросил Петя. —?Нет, не могу. —?Яков Вилимович тяжело вздохнул. —?Но может другой темный маг. Проклятия черных магов способны снять лишь черные маги, Петя. —?Но где его взять?.. Их сиятельство Шварц ведь не станет снимать свое же проклятие! Какой же я дурак! Зачем я вообще на него наткнулся?— дрянная, глупая башка!.. —?Не казнись понапрасну,?— сказал Брюс, приблизившись к Пете. По его тону было неясно: сердиться он, или переживает? —?Мы справимся; опасный и долгий путь ожидает нас. Твоя задача?— держаться. В этом пути я смогу облегчить твои маеты малым?— но и оно, не будем терять веры, поможет тебе справиться. Поглощенный злостью на самого себя за трусость, за то, что не признался раньше, Петя чувствовал над собой неосязаемую пелену?— будто сама смерть витала вокруг. Последние произнесенные Брюсом слова он и слышал, и нет. За дерзость ли его наказали, или за жертву, он не знал. Этот Шварц постоянно всплывал в его сознании черным, несимпатичным пятном. Пете хотелось вернуть время назад и попытаться все исправить. Хотя, возможно, он преждевременно отчаялся. В прошлый раз Петя также не был готов к тому, что на него свалилось?— однако он выстоял и доказал, что может, умеет и будет бороться… …Яков Вилимович торопил его: помог подняться с постели (всего лишь подняться оказалось для Пети труднее, чем он предполагал), помог одеться. Его качало из стороны в сторону: головокружение усилилось, ноги подкашивались?— пол казался воздушным, как будто он наступал на что-то очень мягкое, почти неощутимое. —?Мы отправимся туда, где нам помогут,?— сказал Брюс, держа Петю за руку. —?Ты сможешь дойти сам? —?Д-да, безусловно, ваше сиятельство… А куда?.. —?Без Волшебных миров не обойтись. —?Вы объясните мне, куда следует держать направление?.. Брюс рассмеялся. —?Мы отправимся вместе! Я не могу оставить тебя в таком состоянии одного?— без моей помощи тебе не управиться. —?Но, в-ваше сиятельство… —?Петя опешил,?— вы же не… не можете покинуть государство из-за меня!.. —?Я и не покину. Время здесь остановиться, подчас мы ступим на мрачные земли Погоста. Название не особенно ласкало слух. Петя не горел желанием исцеляться на кладбище?— как-то уж совсем не вписывается в спасение жизни! —?Яков Вилимович, а Погост сей… он… —?Ничего не бойся. Петя не стал вопрошать. Очевидно, все объяснения Брюс решил оставить на потом, или не посчитал нужным объяснять вовсе. Ведь на этот раз Пете не понадобиться искать выход из положения, все ляжет на плечи Якова Вилимовича. Необычно. Было ли Пете неудобно от эдаких нескромных умозаключений? Безусловно. Он бы все отдал, лишь бы не напрягать собственной персоной такого важного человека, как Яков Вилимович Брюс. Испытывая абсолютную вину, Петя едва поспевал за ним вниз по винтовым лестницам в лабораторию…