Глава 55 (2/2)
В нем была сила, был незаурядный ум и жестокость. Лорд сумел заставить аристократов на время забыть о грызне. Погрязшие в склоках, они уже проморгали появление опасности. Министерство, призванное служить лишь ширмой, стало брать куда больше власти, чем должно, а обнаглевших грязнокровок становилось все больше. Тогда как их становилось все меньше - войны между родами, семейные проклятья, наконец, две Мировые войны выкосили многих.
Абраксас с содроганием смотрел, как изменяется их привычный и правильный мир - сколько древних знаний было безвозвратно утеряно, а сколько из суеверного страха запрещено? Когда-то грозное магическое общество, прикрываясь Статутом Секретности, превращалось в тупых обывателей, неспособных защищаться. А презренные маглы осваивали тот мир, что должен был принадлежать им!
Глупцы ратуют за объединение миров, как будто забыли, как люди боятся и ненавидят то, что не в силах понять. История не раз доказывала, что маглам нельзя доверять. Спасение было в одном - в консолидации всех магов, а такое возможно только, если избавиться от засилья грязнокровок, близорукого министерства и Дамблдора с его бредовыми идеями о всеобщем братстве и равенстве.
Ему, урожденному лорду, равен какой-то грязнокровка, родства не помнящий, умеющий только спички в иголки превращать, ничего не смыслящий ни в ритуалистике, ни в магии. И более того, боящийся "темных искусств"...
Как будто он должен забыть и предать свою кровь, свою суть, то, чем он есть и будет, покуда дышит. Потому что пришлые в их мир не понимают их. Да и не хотят понять.
Абраксас с горечью улыбнулся. Объяснять что-то грязнокровкам дело бесполезное и неблагодарное. Ты все равно для них темная тварь, потому что можешь то, что они не смогут никогда, потому что сильнее. Так уж устроена жизнь, что слабаки всегда завидуют сильным и ненавидят их.
Возвращение старого порядка стоит того, чтобы на время засунуть гордость подальше и подумать о будущем. О том, что они оставят после себя детям и внукам. А он лучше умрет, чем будет смотреть, как безнадежно уходит в прошлое их сила.
Столетия войн, интриг, последовательной селекции - все для возвышения величия семьи. И теперь отступить? Отречься от крови, потому что мир изменился? Такого не будет!Еще есть возможность в корне переломить ход этой необъявленной войны. За каждым чистокровным стоит род - много поколений ведьм и магов. Это настоящие знания и сила, и пока они есть - аристократов не сломить. Как бы ни старались грязнокровки, равными им никогда не быть.
Пока стоят гордые стены родовых гнезд, пока в руке есть волшебная палочка, пока сила бурлит в жилах, они не проиграют. Ведь поражение будет куда горше смерти. Стоит оступиться и погибнет все, чем каждый из них живет и законно гордится.
***Карлус Поттер потер уставшие и покрасневшие от долгой бессоницы глаза и вернулся к чтению пожелтевших от времени страниц книги. Он упорно искал способ спасти любимую и не собирался сдаваться.
Он был уверен, что выход есть, его нужно только найти... Но время неумолимо утекало сквозь пальцы. Дорея все больше слабела, и приступы безумия становились все сильнее. Она почти все время проводила в грезах, прояснения случались все реже. Худшим было и то, что вообще-то сильный организм начал сдавать. Магия постепенно покидала ее...
Больше не помогали ни ритуалы Вальбурги, ни усилия целителей. Карлус больше не досаждал родственникам и союзникам с просьбой о помощи. Ведь Вал уже заплатила за свою бескорыстную помощь им. Вмешательство стоило ей нескольких лет жизни. Непомерно огромная цена за ничтожный результат. Заставлять ее рисковать и дальше было бы подлостью.
Как бы там ни было, он не собирался никого вмешивать, это его бой и его горе. Карлус малодушно радовался, что сын сейчас далеко и не видит мучений матери.
Мало кто бы узнал в полуседой безумной женщине блистательную красавицу Дорею. Она осунулась так, что все платья висели на ней шатром. Карлус очень хотел проводить у ее постели каждую минуту, но отчетливо понимал, что этим ей не поможет. Нужно было не заламывать руки от горя, а искать путь к спасению.
Порой ему хотелось напиться до беспамятства и уснуть, чтобы больше не открыть глаз. Только чтобы больше не видеть, как страдает самое дорогое существо.
В комнате опасливо появился домовик и тихо пропищал, что госпожа проснулась. Карлус взмахом руки отослал его прочь, и эльф тут же испарился. Раньше он не поднимал руку на верных рабов, но теперь даже эльфы боятся вызвать его гнев до потери сознания.
Один из этих ушастых случайно пролил на Дорею горячий чай, и он не сдержался, свернул ему шею одним движением. О чем впоследствии немного пожалел. Домовик был в сущности не виноват, больная вырывалась и напоить ее аккуратно было невозможно. Но тогда, увидев ожог на прозрачной, но по-прежнему нежной коже, он взбесился.
В покоях жены предусмотрительно были сняты все картины, убраны зеркала и вынесена большая часть мебели. Дорею раздражал яркий свет, поэтому окна были наглухо закрыты. По его приказу колдомедик и сиделка не оставляли ее ни на минуту. Но все равно в комнате круглосуточно дежурили домовики. Несколько раз Дорея, не помня себя, пыталась причинить себе вред, поэтому оставлять ее одну было опасно.
Жену немного успокаивали вещи дочери, и платья Авроры, ее любимые куклы и даже скрипка были здесь. Дорея часто баюкала платья на руках, пела колыбельные и разговаривала с ними как с живыми. Ему же было больно смотреть и касаться вещей, принадлежавших дочери.- Карлус.
Дорея лежала, опираясь на гору подушек. Худая, но все еще прекрасная рука потянулась ему навстречу.- Любимый, ты долго не приходил, - обратилась она к нему с ласковым упреком. Нежная улыбка скрасила бескровные губы, но синие глаза на заострившемся лице лихорадочно блестели. - Я скучала. - Я тоже, - Карлус привычно стал на колени возле ее изголовья и осторожно коснулся теплой ладошки. - Ты завтракала?- Нет еще, - беспечно пожала плечами Дорея. - Я ждала тебя и детей... Но сначала мне нужно встать, а почему-то не могу... - по-детски беспомощно произнесла она. - Я такая слабая, и голова почему-то кружится, почему-то...- Не нужно встать, завтрак принесут в постель. Вот, смотри, - он указал на столик, который принесла сиделка. - Поедим только вдвоем? - Конечно, любовь моя, - захлопала в ладоши Дорея. - Только нужно проверить, как там Джейми и Рори... Может, уже встали? Карлус, я хочу увидеть детей.- Чуть позже обязательно, но сначала тебе нужно поесть, - ровно и ласково убеждал Карлус, зная, что вопросы о детях обычно заканчивались вспышками безумия и слез.- Хорошо, - Дорея нахмурилась, пристально всматриваясь в глаза мужа, будто стремилась найти там что-то. - Но после я хочу увидеть Аврору и Джеймса.
Поздний завтрак прошел относительно спокойно, Дорея дала себя накормить. Ела она очень мало и крайне неохотно. Карлус, действуя лаской и уговорами, напоил ее соком с сонным зельем. Он опасался, что не увидев детей, жена впадет в буйство, которое еще больше ей повредит. Засыпала она в слезах, зовя дочь и бессвязно шепча просьбы и проклятия.
Карлус еще долго сидел рядом, время от времени целуя истаявшее от страданий лицо. Под действием зелья сон любимой был тих и безмятежен. Это были редкие минуты покоя, которые у него есть.
Тихой поступью приблизился колдомедик, напоминая лорду, что пришло время процедур. Зелья и вливание родовой магии поддерживали в ней не только искру жизни, но и уходящий магический дар. И он с ужасом ждал того дня, когда тело любимой начнет отвергать и то, и другое. Ему, как любому образованному чистокровному, было хорошо известно, что если магическое ядро начало распадаться, этот процесс практически невозможно остановить. А это верная смерть в муках. Или жизнь сквибом...
Его гордая Дорея этого не перенесет, не сможет жить без магии.
Ей грозила кома наподобие той, в которой пребывала Аврора. И исход был не менее мрачен...Никто не давал ни малейшей надежды на улучшение ее состояния. Но он был Поттером и не привык сдаваться. Борьба у него в крови, и этот бой, быть может, самый важный за его долгую жизнь - на кону жизнь любимой. Проиграть он не имеет права, так же как отступить! Просто потому, что тогда незачем будет жить.
Долг перед Родом и сын не дадут ему сдохнуть от тоски. Но это уже будет не жизнь, а существование. Он уже потерял дочь, гибель жены просто не вынесет.В такую редкую минуту полной ясности рассудка Дорея попросила похоронить себя рядом с Авророй. Карлус сжал зубы в холодной ярости. Она вырвала у него клятву, что он будет жить дальше, несмотря ни на что. Что будет беречь сына. Жена просила его не допустить союза их мальчика и "полукровной дряни"...
Чтобы успокоить ее, он обещал, что займется поисками невесты для Джеймса. Карлус усмехнулся, сын на редкость упрям и если решил, то отступит, лишь умерев. Настоящий Поттер, ничего не скажешь, поэтому его обещание останется всего лишь обещанием. Ни к чему ломать жизнь еще и сыну. Дочь они уже похоронили из-за собственной слепой гордыни.
Больше он такой ошибки не допустит. И как бы супруга ни ненавидела Жасмин Блад, Карлус знал, что девочка не виновата в смерти Авроры. А желать ей зла из-за того, что она сумела выжить, а их дочь нет, просто низко.
Магия карает сурово, но справедливо. И с каждого спрашивает по доле вины и не больше.
Кому как не Гриффиндору знать об этом? Может, прими он титул и его непомерный груз, Магия бы смилостивилась, и Аврора родилась бы волшебницей.
Карлус был честен сам с собой, он никогда по-настоящему не желал этой силы и сейчас не желает. Как и не жалеет о том, что остался лордом Поттером. Была бы его воля, он отрекся бы от проклятого наследия, но это уже выше его власти. Пока их кровная линия не прервется, есть и шанс на возвращение Золотого Грифона.
Основатель Рода оставил жестокий выбор каждому наследнику. Именно поэтому Поттеры старались как можно реже вспоминать и самого великого Основателя, и чьи они наследники.
Отважные, как и основатель линии, они понимали, что есть тонкая грань между храбростью и безумием. Никто за тысячелетие не захотел возложить на себя страшную ношу. Ни одному из потомков Годрика она не оказалась по плечу. Пусть так будет и впредь... Пусть Золотой Грифон спит в мире, не тревожа своих потомков.