Глава 32. У самого края (2/2)

Ира резким движением царапнула правое запястье Антона, а после заглянула в глаза, удержав внимание только на них.

– И прошу тебя, запомни, Шастун, – голос изменился на двойной, будто в унисон с Ирой говорил кто-то ещё, – ты никогда, ни к кому, не сможешь привязаться. Ты в очередной раз принесешь лишь страдания. Живи с этим.

– Не показывайся мне на глаза, – не потерял чувство собственного достоинства Антон, процедив эти слова сквозь зубы, а когда ощутил, что его руки свободны, в воздухе только и остался, что сумасшедший отголосок смешка демонессы.

Наше время.

Воспоминание ощущается как собственное. Арсений смаргивает видение, оглядывает пространство вокруг и поражается, что то, что должно было быть рассказано, выглядело как видео на экране смартфона.

– Так невнимательно, – сочувственно вздыхает Инна, втягивая в пальцы тьму, создавшую это видение, – ты погубил её, понимаешь? Ты не смог, ты облажался. Я всегда, всегда знала, что это ужасная идея… отдать вам её. А я пыталась дать ей возможность на лучшую жизнь. А ты сгубил её.

– Что за бред, Инна? – Антон буквально взвывает от напущенной драмы.– Бред… ты считаешь бредом всё это, да? – демонесса обретает невозмутимость и отстранённость, переставая страдать, поправляет волосы, – когда ты знаешь, что будешь нести тьму, когда ты рождаешься таким… неправильным. Разве ты, мой милый, не хотел бы, чтобы твоя дочь обрела достойную семью?***Переступая через порог камеры, Паша позволяет себе присвистнуть.– А я думал, что такое только в сериалах может быть, – заключает энергетический вампир, невольно прикасаясь кплечу стоящего рядом Егора.– Я эмпат, ты – энервамп, наши коллеги – оборотни, наши неприятели – демоны. Ты только что выбил кусок стены только ради того, чтобы меня поцеловать, и ты мне будешь говорить, что не ожидал, что у них подвалы напичканы снарядами для съёмки нового сезона ?Форд Боярда??

– Справедливо подмечено, дорогой мой человек, – соглашается Воля, отступая назад при виде прокатившейся по полу огромной шестерёнке, – тебе не кажется, что босс, будь он в здравии, несколько перегибает с клише?Из пола вырвался огненный фонтан. Теперь очередь Кридовского соглашаться, кивая медленно, будто что-то высматривает в процессе незамысловатого действия.

– Так может это нам и поможет, – задумчиво произносит Егор, невольно дёргаясь от громкого звука упавшей металлической балки, которую тут же перекорёживает двойным прессом, – а вот это точно вдохновлено мультиками Луни Тюнз?.

– А при ударе ещё и над головой птички кружат, – поддерживает Паша, демонстрируя ещё и обширные знания в области мультипликации, – как пробираться будем?– С самого начала у нас будет тактика.– И мы её будем придерживаться, – касание руки лёгкое, но теперь внимание обоих прикипает к скрипящему и горящему почти пространству.Началом преодоления этих поистине пыточных препятствий становится ещё один шаг из камеры. Егор радуется только тому, что в его жизни был период времени, когда он занимался бегом. Ну и ещё наставница более или менее научила его обходить преграды, но опять же, та, что вложилась в его эмпатическое образование и организовала ему это испытание, значит точно учла все слабые стороны. И единственный выход из этой ситуации – ориентироваться на действия Паши, наставнице которого Егор доверял больше, чем собственной. Он сейчас на мгновение жалеет о том, что не стал принимать предложение сменить наставника от Марины. Но не позволяет этому чувству разрастись до катастрофических масштабов, ибо жизни обоих сейчас подвержены опасности.

Паша кивает сам себе, но кажется, Егор его понимает и тоже стартует. Они на энергетическом уровне понимают друг друга, поэтому решение разделиться и пытаться пройти двумя разными способами эту пародию на уровень компьютерной игры они принимают вместе. Кридовский пытается пройти напролом, уворачиваясь и пригибаясь от разных надвигающихся механизмов, в то время как Паша перебежками старается выискать удобные места для пережиданий определённых фаз работы этих самых препятствий. Егор быстро справляется с шестерёнкой, перепрыгивает очень колючие металлические шипы и успевает до того, как пиротехническое чудо не подпаливает его зад. Паше приходится сложнее, он сетует на собственный возраст, так сильно прыгать и быстро бегать он не может. Воля почти успевает обогнуть огненный фонтан, но техника даёт сбой и поток огня вырывается точно на Пашу.

Егор успевает подумать всё за эти несколько секунд: и то, что выброшенное количество огня попросту сожжёт Пашу, и что со стихией в этом случае может справиться только элементал, и что не успел спеть для своего энервампа песню с рэпчиком, которую успел сочинить на коленке ещё до того, как они друг другу сознались в чувствах, и что детей ему от Воли и правда хочется, и что никого сильнее в этой жизни он не полюбит. Но, как говорится – ?глаза боятся, а руки делают?. И именно сейчас Егор понимает, что всё это время умел создавать полноценный энергетический щит, способный на короткое время защитить даже от яростной стихии.

Паша успевает добраться до выхода прежде, чем щит поглощает огонь и добирается до рук Егора. Ладони, правда, ощутимо побаливают, но энервамп тут же берёт их в свои руки и сжимает. Кридовский только с удивлением понимает, что боль проходит.– Это ты делаешь? – спрашивает он под аккомпанемент скрежущего металла.– Энервамп не только поглощать горазд, – Паша улыбается, перекладывая исцелённые руки к своей груди, – но и выдавать совсем немного излишков, чтобы помогать регенерировать. Редко выдаётся возможность, потому что мы как накопители работаем, да и в основном позитивных эмоций. Но если дело касается тебя, мой дорогой человек… что я, для тебя энергии пожалею? Нет, конечно.

– Сильно не растрачивай, – ласково приговаривает Егор, забывая, кажется, где они находятся.

Подвох возникает обычно в те моменты, когда никто этого не ожидает. Паша краем глаза замечает, что огромный валун на цепи – его вновь поражает стереотипичность задумки этого острова пыток – летит на огромной скорости прямо на них, стремясь закупорить выход. Воля вздыхает с сожалением, что поцелуи придётся отложить, поэтому тянет за обе руки к выходу, пока тот окончательно не окажется закрыт их размозжёнными телами. Егор же ловит себя на другой мысли, что ни передышки не будет, ни всё на выходе не закончится. И он оказывается прав.

***В ловушке Матвиенко и команда Тимура уже больше получаса. За это время ни разу ни оборотень, ни демоница не пытались избавиться от них. И это, пожалуй, было самым странным.Конечно же босс дал им просто удерживать четверых элементалов, чтобы те не мешались. Скорее всего, так и есть. Но, видимо, всё не так просто, раз Ира начинает говорить всякую чушь.– Спасибо, Демис. Твоя операция пошла мне на пользу.

Волк на это только вальяжно потягивается, жмурясь. Серёжа уже толком ничего не понимает, потому просто закатывает глаза и поглядывает в сторону элементалов. Настя незаметно подмигивает оборотню, а Вика осторожно касается рукой подлетевшего Ифри. Что-то эти задумали, потому Серёжа затихает, чтобы понять, что именно. Огненный дух подлетает к водному и те беззвучно соприкасаются. От этого по земле едва заметно клубится туман. Матвиенко поражается таким самопожертвованием, однако духи особо не страдают, продолжая держаться друг друга..

– Ведь если бы не босс, вряд ли бы я была жива. А она ведь всё сделала, чтобы я смогла выжить. Подселилась ко мне, спокойно восстановила то, что было неисправно… и вот вам, снова Ира Кузнецова.

– Знаешь, мои хирургические вмешательства тебе не помогли бы, – обращается в человека Демис, подходя к Ире, – я настолько был на взводе из-за ближайшего полнолуния, что даже инструменты-то в руках не мог удержать, не то чтобы кого-то оперировать.– Ты не виноват, – успокаивающе, как маленькому ребёнку, тянет демоница, – всё равно, рано или поздно, мне среди людей не было бы места. То, что они сделали вообще никакой логике не поддаётся. Я возненавидела их за то, что они сделали с тьмой.

– Согласен с тобой. Но что поделаешь, лишь кровью смоется кровь.

Серёжа набирает воздуха в грудь и удерживает мысль в своей голове. Иру убил на операционном столе Демис, когда делал ей операцию на сердце. Та не выжила, а босс её затемнил и вывел в оборотническое бешенство Карибидиса. А всё потому, что какое-то событие в прошлом заставило без труда девушку и оборотня принять тёмную сторону. И теперь только один вопрос: что было за событие такое?***– Инна, слишком много лжи, – тяжко выдыхает Арсений, за что получает колючую боль по всей коже.

– Думаешь, я стала бы сейчас врать? – шипит демонесса, нависая над своим пленником, – думаешь, мне есть резон это делать? Да, я совсем не святая, у меня тоже есть грехи. Но не больше, чем у вас. И в особенности, не больше, чем у твоей семейки, Шастун.Девушка бешеным взглядом шарит по закованному и почти обездвиженному телу Антона.

– О, мой дорогой, я была так рада, когда Бочаров принял мою девочку к себе в семью. У моей крошки были все шансы вырасти в семье, где даже демонизм принимается с раннего детства как что-то нормальное. Но… но, увы, мой мальчик. Николай просто не справлялся с тем потоком тьмы, что заливался к нему в душу. Он и сыночка своего боялся жизни лишить, не то чтобы приёмную дочь. А когда не знал, что с этим делать, просто увёз мою крошку далеко-далеко и оставил на пороге дома. Дома твоих родителей.

Инна указывает пальцем на Антона, при этом взгляд у неё такой же далёкий, будто она погрузилась в транс от своих воспоминаний. У Арсения от вида такой девушки холодные мурашки ползут по спине. Да и от новости тоже.

– Ты ведь даже не замечал разницы между вами, так? – глумится демонесса, тягучими шагами приближаясь к дрессировщику, – посмотри на меня, она же вылитая мать, бедная Майя, так радовалась, что дочь очень походит на неё, слов не найти. А Марина моя копия ясно тебе, моя! Поэтому она и идеальный сосуд для моего тела, будто так всегда и было. Будто мы с ней и не разлучались никогда. А твоя семейка, эта свора лицемерных идеалистов, только хуже сделала! Я-то думала, что смогут её защитить, но нет…Арсений чует что-то в воздухе. Он старается не привлекать к себе внимание, но кожей ощущает, что приближается кто-то из своих. Инна этого будто и не замечает, тенью надвигаясь на Шастуна.– Рядом с тобой она всегда, абсолютно всегда была в опасности! Она костьми легла за тебя идиота. И вот твоя благодарность? – Инна оборачивается на Арсения, указывая на него рукой, – ты решаешь быть с ним. Как и со всем лесом своих зверей.

– Рина выбрала этот путь сама, – в голосе Антона звучит металлическая твёрдость, – я отговаривал её, я просил подумать, но…– Но, – выставляет указательный между их лицами Инна, – но, что ?но?, Антон? А как же ваше семейное поверье ?у Шастунов обострено чувство справедливости?. Ах, знал бы ты, откуда это выражение пошло…В помещение врываются двое, демон тут же перехватывает тьмой руки Инны, пока Саша избавляется от тёмных оков на руках и ногах Антона и Арсения. Оборотень тут же перекидывается в пантеру, кидается на Инну, выбивая у неё почву из-под ног, бьёт лапами, но без когтей, разгоняя тёмную оболочку вокруг. Но Вершинина будто и не замечает атак оборотня, разворачиваясь лицом к демону и хитрейше улыбаясь.– Ну здравствуй, крестник, – и одним движением ладони развеивает канаты из тьмы, – Антонио, вышли немного пространства, эти ребята слишком прыткие.

– Как скажете, босс, – и не проходит и нескольких секунд, как все четверо оказываются окутаны вязкой материей, замедляющей их движения, а затем и становятся плотной камерой.

Пространство наполняется смехом. Инна хлопает в ладоши и запрокидывает голову.

– Бог ты мой, мальчики! Какие же вы усердные, ты погляди. А с демоном такого уровня до сих пор не встречались. Страшно, а?Грани сумасшествия Инны отблёскивают тёмно-синим цветом. Она будто постоянно в этом состоянии, а потом резко меняет его, словно и не было этой истерики.

***Команда Эллы приходит к заброшенному зданию. Облезлые стены, местами покрашенные простой краской, местами покрытые непонятными рисунками, граффити. Сергей прислушивается к окружению. Ветер неспокоен, постоянно мечется меж крон деревьев, путает ветви высоких ив, срывает листву и кружит её.

– Природа очень неспокойна, – Элла говорит это не просто потому, что видит, скорее это во всём эмоциональном фоне сейчас происходит, – неужели всё настолько плохо?– Всё может быть, – многозначно произносит Рома, настораживаясь и прислушиваясь к окружению.Тёмный силуэт скользит где-то рядом. Все четверо замирают, оглядываясь, пытаясь причувствоваться. И снова проскальзывает где-то очень близко.

– Тебя привело к демону, дорогой, – опасливо отмечает Дима.– Значит настало время поговорить, – заключает Серёжа, растягивая энергию в руках и тут же наугад бросая её в пролетающее мимо нечто. То останавливается, полыхая угольно-чёрным огнём, в месте глаз загораются опасно-красные огни.

Элементалы сопротивляются изо всех сил атакам неизвестной тьмы. Щиты, связки, блоки. Рома и Элла работают в паре, на сочетаниях. Их сопряжение окрашивает небо в тёмно-серый цвет, заставляя искрами осыпаться на врага прямо с небес. Воздушный поток, созданный Серёжей, подхватывает пласт земли, взращенный за секунды Димой. Он летит точно в демоническую сущность, но та отбивается легко, будто и не стоят все усилия команды этого. Тьме же неведом страх. Каждого поражает определённая энергия. Рома оказывается ранен в плечо тёмной водной стихией, Эллу окружает синее пламя, не давая и шагу ступить. Вокруг шеи Димы материализуется воздушное лассо, стягивая шею так, чтобы дышать становилось труднее. И только Серёжа остаётся невредимым, но, отчего-то не может двинуться с места.

Тёмная сущность посмеивается.– Слабовато для тех, кто владеет стихиями, – нарочито жалостливо произносит сущность, – я думал, что хоть от сил будет толк… в этом мире.

– О чём ты говоришь? – Серёжа чуть прикрывает ладонью лицо, чтобы слепящее свечение красных глаз не было таким едким, не мешало разглядеть своего врага.– Тебе прекрасно известно, о чём я.

– Покажись хотя бы, чтобы я знал, кто предъявляет мне такие претензии, – бросает Лазарев, силясь приблизиться на шаг.Сущность медленно меняет очертания: сначала формируются ноги, туловище и руки, оплетается тёмными узорами одежда, обвивая шею и придавая их оттенок и рельеф.

– Впредь, я бы не советовал бы тебе гулять по порталам, – к этому моменту формируется и лицо, и Серёжа с ужасом понимает, что ему знаком этот человек, – вдруг, ну я не знаю, ты забудешь о чём-то… или же, о ком-то.Нет, невозможно не узнать. Такие же светлые глаза, но что лицо, шея, широкие плечи, любовь к рубашкам в клетку, небрежная причёска и проколотое ухо даже. Абсолютно Серёжа в молодости. И такой же взгляд – уверенный в себе и нагловатый, разве что наглость не характерная, а демоническая. Лазареву только и остаётся, что выдохнуть:– Никита?

Демон улыбается одним уголком губ.– Привет, пап.