Глава 13. Оборванные нити (1/1)

Наше время.

Антон всё больше замечает, что каждое пробуждение за всё время наставничества над Арсением, ознаменовывается каким-то ярким моментом. В первую ночь ему посчастливилось стать свидетелем инструментального исполнения композиции ?Слабоумие. Отвага. Стена? от адаптирующегося оборотня. Позже часто пробуждался от звона цепей, в которые Арс был закован. Разве что совсем накануне, давеча утром, проснулся от отсутствия каких-либо звуков, и это его почти напугало. Но обнаружив тогда своего подопечного мирно спящим на диване — с облегчением вздохнул.А сейчас, посреди ночи, проснувшись от душераздирающего животного скулежа, Антон впервые ловит себя на необоснованном страхе за оборотня. Оснований и правда не было, потому что это всего лишь дурной сон, который развеется, едва разбудишь спящее животное. Но Шастуну стало очень не по себе, когда тёмные лапы лежащего на полу пантеры начали дёргаться так, будто всё тело било током.Парень быстро поднимается с кровати, оказываясь рядом, присаживаясь на колени и легко чуть трясет глубоко провалившегося в свой сон оборотня.— Арс, — полушепотом произносит Антон, но его не слышат, — Арс, проснись.Звериное тело вновь дёргается, хвост бьёт по полу, словно хлыст, громко отчеканивая свой ритм ярости.— Вернись ко мне, ну же. Там не твоя реальность, — чётче и громче проговаривает дрессировщик, взяв его под одну из передних лап.И пробуждение оборотня становится едва ли не бешеным, ещё не различая, где сон, а где явь, пантера принимает сидячее положение, отбиваясь от того, кто захватил его лапу, пытаясь обездвижить.— Воу-воу, Арс, тише, — успевает увернуться и остановить рвущегося в продолжающийся из сна бой зверя за плечи, — тихо, всё. Это только сон.Зверь с трудом выдыхает, не в силах закрыть пасть, застывшую в полуоткрытии. Он оглядывает своего наставника, на наличие ран. Беспокойство в голубых глазах показывает, что осознанность не колеблется, а уверенно зафиксирована в разуме пантеры. А это значит, что не всё так плохо, тем более для полнолуния.Арс успокаивается, переставая так рьяно принюхиваться, понимая, что дрессировщик не ранен. А потому тут же виновато урчит, приложившись шерстяным лбом к плечу парня, устало прикрывая глаза.— Ничего страшного, Арс, — плавно произносит Антон, чуть проводя по шее пальцами, — в полнолуние и не такое с оборотнями происходит. Вон, тот же Матвиенко в свое первое полнолуние как бешеный прыгал по полкам в шкафу и доставал меня чтением с выражением стихов Блока.Зверь тихо фыркнул — он представил себе, как это забавно выглядело со стороны — а позже снова тяжело вздохнул. Ему так стыдно за то, что во сне он защищал дрессировщика, а в реальности сам же на него напал.— Эй, — Антон берет морду зверя в свои тёплые ладони и серьезно заглядывает тому в глаза, — всё это только сон, Арс, ничего такого. Я цел. Да и потом, ты даже когти не выпустил. Всё в порядке.Зверь благодарно уркнул, высвобождаясь из мягкого обхвата тонких пальцев, теперь устраиваясь вновь на полу. С появлением оборотничества в его жизни, лежать стало удобно везде. Теперь даже кухонный стол выглядит вполне удобоговоримым спальным местом, а главное, звериное тело идеально подстраивается под любую поверхность.Лёгкое поглаживание по шее и правда успокаивает, Арсений почти укладывается, как вдруг голос его наставника звучит непривычно громко в ночной тишине.— Может со мной ляжешь? — простодушно предлагает Антон, почти дойдя до своей кровати, — так бороться с кошмарами будет проще.Арс заинтересованно наклоняет голову вбок, пытаясь понять, почему так всё просто? Должны быть сотни тысяч сомнений по поводу и без, что вот так легко соглашаться лечь с парнем в одну постель — вообще-то неприлично, да и неудобно. Но его звериное нутро так радуется, что тут же следует за своим наставником, запрыгивая на мягкую простынь, амортизируя лапами пружинистую волну от матраса, чтобы не упасть.Антон спокойно поправляет одеяло, укрывая чуть подмерзшие от сидения на полу стопы, просовывает руку под подушку и теперь наблюдает, как будет устраиваться зверь. Пантера топчется на месте, как любой кот, натаптывает место сна. А потом поворачивается мордой к Антону и максимально осторожно укладываясь буханкой, аккуратно положив голову на вытянутые лапы подбородком.— Ну ты граф, Арс, — тихо усмехается парень, оглядывая невероятно компактное размещение своего подопечного.Пантера поглядывает на чуть улыбающегося дрессировщика, отмечая про себя, что ему очень идёт улыбка. Из зелёных глаз пропадает эта неведомая пелена грусти, становясь каким-то совсем по-детски уютным. Чёрная лапа протягивается чуть вперёд, чтобы едва коснуться лежащей напротив руки парня.— Смотрите, аристокарсия? подъехала, — уже совсем тихо произносит Антон, шутит, почти убаюкивая окончательно расслабившегося подопечного.Голубые глаза последний раз проходятся взглядом по своему наставнику, а затем закрываются, проваливаясь в мягкий, как пух, сон. Шастун спокойно улыбается. Теперь даже если его зверя настигнет кошмар, он сможет прийти к нему на помощь только протянув руку. У самого на душе становится намного легче и светлее, ощущая, что пантера находится в зоне досягаемости. Он засыпает даже не осознавая, что за всё время ношения его проклятья на руке, оно не подало признаков своего существования. Ни боли, ни дискомфорта, ни вибраций.А спустя пару часов, погрузившись в глубокий сон, Антон кладёт свою руку на шею мирно спящего зверя, зарываясь в тёплую шерсть, путаясь в ней, улыбаясь во сне. Будто для счастья было достаточно этого жеста.