Глава 5. Лучше бы я тебя не знал. (1/1)

Утро началось с того, что Павел Алексеевич попросту опоздал на рабочее место. Более того, он и сам не понимал, какого черта происходит, ибо проснулся он вовремя, собрался как обычно, привычно постоял в пробках до офиса. Но в этой отлаженной системе оказался какой-то невероятный временной сбой. Отметив что на часах уже 9:20, Павел отрешённо отводит глаза в сторону, поставив стаканчик остывшего кофе на рабочий стол. Быстро включив свой компьютер, мужчина проверяет рабочую почту, правит пришедшие в базу новые документы, все также едва ли не красной ручкой обводит грамматические ошибки в текстах заявлений и служебных записок, позже обновляя в ежедневнике цели на рабочий день, ставит галочку на пункте ?уличить подчинённых в неграмотности? и, в конечном счёте, спокойно откидывается на спинку кресла, облегчённо выдыхая. За всеми этими мелкими делами в офисе, как оказалось, много времени проходит. Час жизни канул в лету. Павел мельком бросил взгляд в отражающуюся поверхность окна и, запустив пальцы в густые русые волосы, поправил их на правую сторону.Сам мужчина не считал себя эталоном красоты, да и не особо стремился быть красавчиком. Но было в нем такое очарование, которое притягивало и интриговало. Оксана, частенько встречая Волю в коридорах, довольно приговаривала: ?Пал Алексеич, что ж Вы, такой видный мужчина, да все один??. На что ей следовал ответ ?С чего Вы так решили, мисс? Есть вещи, о которых вслух не говорят, очаровательная моя?. Так и повелось, что их уже давно считали парой.Только вот Фролова как год уже была замужем, а Воля и правда свою личную жизнь не выставлял напоказ. Это ведь правильно, зачем светить всем, кому не попадя сокровенным. Поэтому никто и не заметил, как мужчина вступил в брак так же быстро, как и развелся. Они не сошлись жизненной позицией. Паше хотелось, как можно скорее сделать карьеру, чтобы посвятить свою жизнь семье, а может и вообще творчеством заняться. А его очаровательная спутница предпочитала всю себя посвятить спорту и ни грамма меньше. Семья и домашний очаг было вообще не про нее. И поэтому, по природе своей семьянин Воля отпустил девушку… на волю, как бы комично это не звучало. Ему было больно, конечно, она была для него чем-то особенным, настоящим в этом переменчивом мире. А как оказалось, за ее нежностью и мягкостью таился слишком непробиваемый камень принципов.Паша снова смотрит на часы — 10:30. Надо же, целый час прошёл и ни единого происшествия. Даже странно.Оксана всё ещё болеет, Сергей Борисович изволит страдать русской болезнью — похмелюгой. Арсений Сергеевич, о как не вовремя, в отгуле.— Все свалили на меня, молодцы, ничего не скажешь, — обращается в пустоту мужчина, оглядывая пространство вокруг себя.Отпив холодного кофе, он смотрит на бумажный стакан и кратко усмехается. В небезызвестном кафе есть традиция писать имена, так вот, на его стакане ласково выведено ?Пашенька?.Настроение катится вниз по наклонной. Запланированных встреч на сегодня нет, все текущие сделки плотно следуют по своему расписанию и пока вмешательства не требуют, проекты ведутся отведенными для этого специалистами. Паша жалеет на секунду, что не работает где-то у копировального аппарата, каждую секунду беспокоясь, что он неверно отсканировал разворот документа. Хоть какая-то активность.Он бы сейчас набрал Сергея, чтобы поболтать на возвышенные темы, но знает, что едва это полумертвое тело доберется до телефона, он позабудет про все правила приличия и обложит отборным матом коллегу словно кирпичами. Но даже в этом случае ему не было бы скучно. Умиротворение и спокойствие — тоже состояние, достойное внимания. Не вечно же носиться по всяким разъездам, сбивая любимую официальную обувь в тряпки.Воля отставляет стакан в сторону и пальцами левой руки поддевает пуговицу на манжете белой рубашки. Расстегнув ее, а затем и следующую, мужчина приподнимает ткань, рассматривая теперь аксессуар на запястье. Помимо часов с большим циферблатом, которые Воля носил, практически не снимая, на левой руке, как раз на рассекреченной правой руке с чуть выступающей голубоватой веной красовался лаконичный, черный, кожаный браслет. Без лишних изысков, просто ремешок на заклепке. И при всей своей очевидной простоте, эта вещица выглядела по-особенному.Он улыбается, довольно растягивая губы, наполняясь каким-то необъяснимым чувством спокойствия. Застань его кто в таком виде, подумали бы о чем-нибудь не том. Но ведь и правда, не кричать же о сокровенном кому не попадя. Паша почувствовал себя лучше. Едва опустив ткань рукава рубашки, только принявшись застегивать пуговицу обратно, он слышит звук от отладки громкой связи.— Павел Алексеевич, к вам представитель службы безопасности, — сообщает голос секретарши. Воля немного хмурится и все же тянется к кнопке ответа, так и не застегнув пуговицу.— Пропусти его, Лиза, — привычно улыбчиво отвечает мужчина, невозмутимо вернувшись к застёгиванию.Дверь тактично открывается, и перед взором начальника отдела предстает молодой человек в официальном костюме. Сначала Паша не стал отрываться от своего дела, стесняться ему было нечего, а когда все же посмотрел, то явно оказался разочарован. Обычно сотрудники безопасности — это умудрённые опытом, взрослые и просто рослые мужчины, которым поставишь подпись в листе учёта, пошутишь насчет ?спасения утопающих? и дело с концом. Здесь же служба безопасности прислала не очередного человека с формальностями, а специалиста, даже несмотря на то, что он ну слишком молодо выглядит.— Егор Николаевич Кридовский, служба безопасности, — парень с лёгкостью предъявляет удостоверение и тут же убирает его во внутренний карман пиджака, — мы зафиксировали подозрительную активность и на Вас поступило заявление, Павел Алексеевич.Мужчина поправляет рукав пиджака, смотря спокойно на внезапного собеседника. Воля ловит себя на мысли, что этот парень слишком молодой, но при этом слишком ответственно и серьезно смотрит, одет с иголочки как какой-то селебрити, и при этом каждый жест будто обдуман заранее и рассчитан на определенный смысл слов, что не свойственно поведению безбашенного молодого поколения. Все в нем ?слишком?. И это сбивает с толку даже его, видавшего многое в этой жизни Пашу. Видимо его молчание было очевидным проседанием разговора, поэтому парень, представившийся Егором, берет инициативу на себя.— Поступила информация о возможности рейдерского захвата компании, а вы так спокойны, — произносит немного удивлённо парень, внимательно наблюдая за действиями мужчины сверху вниз, — а может Вы правда к этому причастны? ?Здрасте-пожалуйста, дожили!? — восклицает внутренний голос Воли так громко, что он почти зажмурился от этой мысли. С какой это стати ему заниматься подобными вещами? Проблем и так хватает. Поэтому, кое-как взяв себя в руки, чтобы не выдать своего возмущения, Павел смотрит на молодого человека, переняв у того немного серьезности для убедительности:— Прошу прощения, господин… — очень не вовремя вылетела из головы сложная фамилия сотрудника службы безопасности, мужчина и сам не понял, как это произошло, но размышлять на эту тему просто не было времени.— Кридовский, — отвечает он, едва заметно приподняв уголок губ.— Кридовский, — ?не настоящая фамилия? отмечает себе Паша, теперь полностью подключаясь к собственным мозгам и формулируя более достойный ответ, — могу заверить, господин Кридовский, что мне нет особо смысла заниматься рейдерским захватом компании, в которой я являюсь соучредителем.Парень понимающе кивнул, вслушиваясь в речи руководителя отдела, в то время как Воля вызывал к себе секретаршу с определенной документацией. Лиза не промедлила ни секунды, оказавшись рядом со своим начальником и передав ему папку.— Присаживайтесь, — кратко указав на стул перед собой, говорит Павел, раскрывая папку и медленно отыскивает полагающий документ.Парень не отказывается лишь из чувства такта, садясь и теперь также внимательно следит за движением рук мужчины. Работа в службе безопасности подразумевает отслеживание каждого элемента поведения своего собеседника. Но честно сказать, Воле все ещё становится неловко от пристального наблюдения за своими действиями.— Думаю, будет лучше, если Вы сами посмотрите все, что необходимо, — говорит он, подвинув документы к своему собеседнику.И парень мягко подцепляет пальцами пластиковую папку и без особых стеснений начинает изучать первый же попавшийся лист. Светлые брови кратко вздергиваются, голова наклоняется чуть в сторону, он пристально вчитывается в каждое слово, а потом переводит удовлетворённый взгляд на управляющего отделом.— Действительно, вы являетесь исполняющим обязанности руководства во время его отсутствия, — парень поджимает губы и отводит взгляд в сторону, о чем-то размышляя.От Паши это не укрывается, поэтому он, несвойственно себе, чуть наклоняется к своему собеседнику, говоря чуть тише:— Что-то не так, Егор Николаевич? Документация недостаточный аргумент того, что я не заинтересован в рейдерском захвате?Кридовский смотрит теперь на своего собеседника по-иному. Немного сощурив глаза, он целенаправленно не отводит взгляда с карих глаз. Почему-то в это мгновение показалось, что этого молодого человека не стоило судить во внешности. Мягкость его образа точно таит в себе нечто большее, мощное, настолько, что Паша желал бы откинуться спиной на кресло, чтобы хоть на немного выбраться из зоны пристального наблюдения. Воля не собирается сдаваться, продолжая ответно смотреть, все также ожидая ответа.— Это было, действительно, странным решением обвинять Вас в таком… деле, — парень проговаривает это отчетливо, будто пытается донести что-то между строк, но договаривать начатое он не стал, положив документ обратно в папку, закрывая ее, — а поскольку все в порядке, смею покинуть вас, Павел Алексеевич.— Могу ли я знать, кто подал на меня подобное заявление? — произнеся эту фразу холодно и твердо, Воля сам себе поразился. Потому что внезапное желание этого человека ретироваться насторожило.— Информация конфиденциальна, — удивленно приподняв брови, но все же серьезно отвечает Егор, начав подниматься с места.— Все же, — смягчив тон, продолжает Павел, — я имею право знать, кто хотел подпортить мою репутацию. Все же в Ваших интересах безопасность сотрудников компаний.Профессиональное начало молодого человека было задето легкой, ненавязчивой фразой руководителя отдела. Полностью поднявшись с места, светловолосый сотрудник службы оглядывается на дверь, и снова полностью обращая свое внимание на Волю.— Поскольку есть то, о чем вслух не говорят, то придется вполголоса. Знакома ли Вам фамилия Хилькевич?— Разумеется, — спокойно отмечает мужчина, внезапно обнаружив то, что немного ссутулил спину и теперь аккуратно распрямляется, — одна из самых почитаемых компаний среди наших партнёров, считается лучшим семейным делом по версии всевозможных топов бизнес-проектов…Воля останавливает свою речь сам, осознавая, что информация о компании Хилькевичей сейчас не так важна, как сама фамилия. И мужчина едва сдерживает порыв самому подколоть самого себя на тему ?чрезмерной информированности по партнерам?.— Правильно ли я понимаю, Егор Николаевич…— Можно просто Егор, — обрывает его парень, поморщившись от очередного обращения на ?вы?.— Правильно ли я понимаю, Егор, что кто-то из компании Хилькевич нанес мне такую рану по имиджу?Павел намеренно не стал акцентировать внимание на смену обращения к собеседнику. Ему просто хотелось понять причины такого решения относительно такого обвинения.— Не просто сотрудник, Павел Алексеевич…— Можно перейти на ?ты?, раз мы разговариваем так откровенно.На одну несчастную секунду, молодой человек сбивается, так же внимательно смотря на Павла. Ему хочется пошутить вроде ?при всем моем уважении, Павел Алексеевич, не могу себе позволить разговаривать с человеком старшего поколения на ?ты?. Но не делает этого.— Заявление было подано из управления компании, — голос Егора звучит крайне доверительно, размеренно, отчего Воле все становится понятно, уточнять не приходится. Он все же откидывается на спинку кресла, закатывая глаза и тяжело выдыхая.— Она никак не угомонится, — вполголоса, так же на выдохе проговаривает Воля, сцепляя руки в замок, упираясь локтями в стол.— И, вполне возможно, что и не успокоится, — кивает парень, понимающе оглядывая руководителя отдела, — именно поэтому я попросил бы вас…Паша на секунду бросил укоризненный взгляд на молодого человека, отчего тот примирительно поднял ладони вверх.— Попросил бы тебя быть осмотрительней. Она ведёт себя так, будто в отсутствие Попова может все.И тут Пашу озаряет логичный вопрос.— Откуда тебе известно настолько много?— Напомнить, кем я работаю?— Но ведь детали того контракта были известны только главам компаний и доверенным лицам, — карие глаза подозрительно сузились, — не ты ли был представителем интересов Хилькевичей пару лет назад?Павел отчетливо ощущает перемену настроения своего собеседника, даже несмотря на невероятно невозмутимый вид парня, изменения чувствуются наэлектризованностью воздуха. Кридовский все еще смотрит на Волю внимательно.— Представителем не был, — кратко отвечает он, — а вот с документацией я работал… весьма тесно.?Ты решил ему всю жизнь свою рассказать?? — усмехается в мыслях парень, правда удивляясь своей открытости. Вброшенная внезапно фраза о бывшем месте работы изменяет отношение Павла к его собеседнику. Почему-то ему кажется, что не просто так этот ныне сотрудник службы безопасности навестил именно его.— И по документам у них все действительно чисто, — присаживается тот обратно на место, чуть поправив волосы, — сделка была закрыта без особых проблем, партнерство налажено. Только вот было очевидно, что ей этого мало.Воля слушает внимательно, пытаясь вычислить отношение самого Егора к этой ситуации. Ему, почему-то, это важно. Будто к необычной, много детальной мозаике подбираются недостающие кусочки.— А ушел ты из их компании по какой причине? — Воля задал вопрос прежде, чем успел сообразить, что это звучало немного нагло.Однако молодой человек лишь чуть усмехается, положив руку на стол руководителя отдела. Наглость за наглость. Тонкая игра, направленная на узнавание. Это началось само по себе, но ни один, ни второй не был против.— Уж личные мотивы я могу не озвучивать, — за все время разговора, в голосе парня слышится холодный металл отстранённости, — скажу только то, что документация не была моей основной деятельностью.— Она привлекала тебя к работе с махинациями, — вполголоса догадывается Павел, также немного опасливо оглянувшись на входную дверь, — не зря ее отстранили от должности и лишили большей доли в компании. А ты просто вовремя, как это принято называть, слился.Егор молчит. Раскрываться не было нужно. Если не сказать, что совсем не нужно. Но его будто тянуло выговориться. За год с той весьма неприятной ситуации, он так и не рассказал никому, что именно произошло между ним и Хилькевич-младшей. А теперь ему даже утруждаться не пришлось, он раскрылся перед человеком, которому по всем канонам должно быть все равно. Может, это и к лучшему. Однако гнетущее чувство стыда все же догоняет молодого человека, вонзая в спину обжигающий нож, заставляя повести плечами от неприятных мурашек по коже.— Я тебе скажу вот что, — проговаривает Павел, держа ручку и медленно постукивая ей по столу. ?Держись от нашей компании подальше, будь любезен?, заканчивает в своей голове Кридовский, только сейчас заметив, что все это время с момента раскрытия его нечистой личности, он перестал внимательно наблюдать за Волей. Поддался эмоциям. Именно в такие моменты, парень жалел, что он всего лишь человек. Заблокировать бы эту функцию и не позориться так больше.— Ты поступил правильно, — и Егор резко впивается взглядом в карие глаза, не веря тому, что слышит, — не каждому хватило бы смелости выбраться из-под каблука этой… леди. А если бы удалось провернуть эту махинацию, то это было бы подсудное дело. Поэтому твой поступок выглядит более чем разумно.Мужчина и сам от себя не ожидал такого. Но молчаливое удивление на лице сотрудника службы безопасности того стоило.— Спасибо, Паш, — вот теперь настало время Воли молчаливо удивляться, потому как за весь разговор, эти слова прозвучали искренне.Руководитель отдела позволяет себе на мгновение поднять уголок губ. На что ловит одобрительный кивок в ответ. Они не хотят заканчивать эту игру, она обоим по душе.— Не просто так я взял дело именно с заявлением на тебя. Мне кажется, что я мог бы быть полезен в качестве… консультанта по некоторым мерам предосторожности в дальнейшем взаимодействии с компанией Хилькевичей.— Ты предлагаешь свою кандидатуру в качестве агента в их компанию? — откровеннейший бред. Такой метод работы с партнёрами не то чтобы выглядит, звучит темно.— Даже и предположить не мог такую перспективу, — задумчиво прикасается к собственному подбородку Кридовский, — сейчас это ты предложил.— Забудь, это ничем хорошим не кончится, — вдруг оступается Воля, отведя глаза в сторону.— А я бы рискнул…— Тебя никто об этом не просил, — резко поднимается с места мужчина, сверля взглядом молодого человека, — никто не просит тебя избавляться от конкурентов такими методами.Егор обескураженно смотрит на руководителя, в эту секунду его ударило осознание минимум двух вещей. Но обдумывать он их не стал, лишь поднялся с места следом.— Речь об ?уничтожении? не шла, — очень мягко произносит парень, чуть отступая от рабочего стола, — просто я хочу знать, что вашей компании не угрожает похожая на эту махинация.— Откуда такая забота о благополучии целой компании? — Паша готов всем своим существом услышать ответ от этого парня.— Моя работа заключается в том, чтобы быть уверенным в вашей безопасности.И Павла едва не сносит волной уверенности в словах Егора. Он сдается, присаживаясь на место, пододвигаясь ближе к столу, выводя компьютер из спящего режима, тут же начиная что-то быстро набирать на клавиатуре. Кридовский даже не собирается спрашивать, что он делает. Он достаточно проявил на сегодня самоотверженности, чтобы его поняли правильно.Принтер распечатывает необходимый документ, пальцы руководителя подцепляют лист, быстро притягивают к себе и оставляют в месте подписи широкий росчерк синей ручкой. Кридовский забирает только что подписанный документ, кратко кивает.— Просьба будет к Вам, — вдруг нарушает молчание Павел, на что получает немного осуждающий взгляд от обернувшегося Егора, — к тебе. Будь осмотрителен. Она не слепая, и вовсе не глупая.Парень чуть улыбнулся, положив руку на дверную ручку.— Договорились.***Всю ночь Арсу было плохо, его в буквальном смысле разъебывали эмоции, скопом налетая на незащищенный мозг. Он все еще был в оковах, он умолял Антона оставить его в них. Он мог беспричинно замахиваться на дрессировщика, сам не понимая того, что делает. Мечтал просто о том, чтобы расцарапать собственные вены, чтобы хоть как-то отвлечься. Его трижды перекидывало из человека в пантеру абсолютно неконтролируемо. Вот он пытается нахамить Антону, и тут же черная шерсть пробивается сквозь светлую кожу, и он на парня уже рычит, скребя лапой пол.При этом сам Шастун был невозмутим, как пень возле его дома. Он спокойно подходил к беснующемуся оборотню, периодически ставил рядом тарелку с водой, потому как насыщаться чем-то надо. Иногда, когда у зверя происходил ступор, аккуратно трепал его по голове и приговаривал, что все это временно.Но результаты адаптации выглядели куда лучше, чем их ощущал сам Арсений. Осознанность проглядывала в каждом новом эмоциональном порыве всё больше, и теперь это не выглядело беспричинной яростью или банальным чувством азарта. Арс сам не понимал, что большинство его злости связано с прошлыми переживаниями. Антон под очередной угрозой, а именно ?тебя найдут в канаве без рук?, отчетливо услышал глубинную обиду. Это не просто набор слов, это звучало как цитата из какого-то фильма. Возможно, впечатление из юности, но подложка была настолько сильная, что вновь заставила оборотня перекинуться в зверя.Ближе к вечеру следующего дня дрессировщику становится намного проще разговаривать со своим подопечным. И это необходимо обоим: Антону нужно знать все детали обращения, а Арсения стоит посвятить в свою ?темную? сторону прежде, чем ему начнут заливать про то, что ему дорога только на кладбище. И хотя в лесу вероятность того, что кто-то посмеет сказать такое крайне мала, Шастун не исключает того факта с незваными гостями. Не просто так материи были одурманены. Когда дыхание мужчины выровнялось после очередного переброса, он измученно смотрит на парня. И тот без лишних слов, подходит к нему, впервые за все время, начинает расцеплять оковы. Арс уже хочет что-то сказать, но Шастун не дает этого сделать, заговорив первым:— Рассказывай что угодно. Это обычно отвлекает.И Арс просто не может ничего произнести толком, чувствуя, как стянутые запястья отпускает ощущение скованности. Он с облегчением выдыхает, почти со стоном, едва держа себя в равновесии. Теперь он как никогда нуждается в поддержке, иначе просто рухнет на пол и пролежит на нем до конца своих дней. Как только последняя окова отпускает ногу оборотня, он валится вперед. Человеческая половина сознания орет в голос, что слабым быть нельзя. А нутро зверя просит о защите. Поэтому, упав на предусмотрительно выставленные вперёд руки, Арс вцепляется в темную толстовку пальцами мертвой хваткой, стараясь перевести дыхание. Антон не спешит отстраняться, давая подопечному прийти в себя, медленно поглаживая по дрожащей спине. Он знает, что Арс уже справился. Пройдя без особых потерь этот этап, мужчина с лёгкостью сможет вернуться к обычной жизни.Время для сна наступает, когда уже становится светло. Так толком и не поговорив, Антон лишь отмечает, что Арсений как присел в своей истинной форме на диван, так и отключился, привалившись к стене спиной. Не то чтобы парень собирался узнавать все подробности сразу же, как только Арс сможет более или менее связывать слова в предложения. Просто его правда смущает эта деталь с преемственностью. Ну как волчица могла его обратить в пантеру? Тем более, если исходить из двух строчек, сказанных в перерывах между приступами, то обращение было совершено через расцарапывание руки и потом уже укус. Редкий способ, используемый только в случае угрозы жизни. Значит материи, надоумленные целью уничтожить Арса были настолько яростны, что едва не убили Арсения в подмосковном лесу. Тогда возникает вопрос уже к самому мужчине: а какого, простите, элементала он делал в лесу? Судя по внешнему виду, он собирался минимум в клуб. Как его занесло сюда…Антон и не замечает, как глаза сами по себе закрываются, и он проваливается в глубокий сон, где как назло мелькают образы, к которым так не хочется возвращаться. Только путы сна настолько сильны, что даже если собрать всю волю в руки и попытаться проснуться, то усталость сильнее сомкнет веки, не дав даже дёрнуться.— На опережение, не дайте ему уйти! — слышал указание через общую связь властным голосом Антон.Его руки дрожали. Он неуверенно держал пистолет с серебряными пулями на взводе, привалившись спиной к дереву.— Скрылась, жду его появления в моем секторе, — доложил женский голос, на фоне которого слышно, как перезаряжается пистолет.— Я с Димой на пятом, — проговорил ещё один мужской грубоватый голос.— Шастун, доложись, — глава братии обратился к парню. Но его опередили.— Я на третьем, — ответил мягкий женский голос, — Антон со мной.— Никак не привыкну, что вас двое, — кратко усмехнулся мужчина, – всем не спускать глаз с объекта преследования. Мы почти его нагнали.Парень оглянулся назад, когда услышал свое имя. Вокруг все казалось в серых тонах — затянутое тучами воронежское небо, сумерки окрасили хмурыми красками листву деревьев и только эти двое выглядели так, будто совсем не из этого жестокого и пессимистичного мира. Девушка подошла к нему, погладив дрожащей рукой его по спине. Ее трясло не хуже, чем самого Антона. Он знал, что ей страшно. Нет, не от встречи со сверхъестественными существами. Им обоим жутко страшно от того, что если существо не будет сознательным, его придется убить…

Дрессировщик открывает глаза резко, из сна его будто выбрасывает. Ощущение под ладонью теплой шерсти и влажного носа. Недоуменно подняв бровь, парень переводит взгляд на боднувшегося в его руку пантеру. Огромные голубые глаза ужасно виновато смотрят на него, продолжая тереться о раскрытую руку. Но эта вина осознанна… разум человека в теле пантеры. Антон не может не порадоваться про себя, что этап осознанности прошел успешно. Он треплет по голове оборотня, который удивляется такой реакции на его искреннее раскаяние и спешит пояснить кивком в сторону о том, что натворил.Увидев совершенное оборотнем, Антон едва сдерживает себя, чтобы не рассмеяться в голос. Потому что такая вина в глазах из-за того, что он разорвал пару футболок, лежащих на стуле? Серьезно? От представшей картины — разодранных в лоскуты тряпок вкупе с таким побитым видом зверя — Шастун не вывозит просто и правда смеётся. Пантера недоуменно смотрит, как дрессировщик едва к полу не прижался от смеха. Но это не расстраивает ни на грамм, потому как такое настроение парня почему-то греет звериную душу.— Это всего лишь футболки, Арс, ничего страшного, — собравшись наконец с мыслями, смотрит на оборотня парень, — новые сделаю.Это выглядело ужасающе и завораживающе: дрессировщик абсолютно беспощадно берет лоскуты одной рукой и кидает их в пакет, который в свою очередь оказывается в мусорном ведре.— Знаешь, если ты ощущаешь себя в теле зверя уже явственно, — говоря свои наставления, подходит к оборотню Антон, — то значит ты можешь вполне осознанно сейчас перекинуться. Попробуй.Когда Шастун занимается адаптацией своих подопечных, то зачастую не акцентирует внимание на прикосновениях к ним. Он считает это неотъемлемой частью процесса дрессировки. Даже если у человека личное пространство может быть огромным, но его зверю всегда необходим тактильный контакт. Он как якорь, который удерживает и напоминает о том, что его поддерживают и осуждать не станут, делая поправку на то, что природа его животного может быть разной.Так и сейчас, в момент, когда пантера неуверенно отводит глаза, Антон присаживается на корточки перед ним и осторожно треплет шерсть на шее.— Давай, Арс, это не так сложно, как кажется, — голос звучит мягко, доверительно, что зверь невольно поворачивает трогательные уши в сторону звучащего голоса, — просто представь себя так, будто видишь в зеркале свое отражение. Постепенно один образ заменит другой, ты даже и не заметишь.Когда голова оборотня поворачивается на дрессировщика, голубые глаза сверкают огнями непоколебимой веры в то, что ему только сказали.Антон отходит на пару шагов назад, в самый последний момент убрав руку от шерстяной шеи.Он видел разные обращения в разных существ: как эмпаты седеют от перенапряжения чужими эмоциями, как элементалы перебрасываются в собственную стихию в критические моменты, как энергетические вампиры покрываются синими венами по всему телу, как люди становятся очаровательными лисами, мощными волками, быстрыми зайцами… но то, как эта пантера медленно становится человеком, просто обязано стать чем-то необычным. Он видел, как безвольно перевоплощается Арс и выглядело это душераздирающе. Но сейчас именно тот момент, когда дрессировщик воочию увидит добровольную смену образа зверя на человека, он чувствует будто будет посвящен во что-то личное, ему доверят тайну.Медленно, темные как шерсть пантеры потоки энергии обволакивают лапы зверя, погружая в свечение с мелкими всполохами электрических зарядов. Зверь зажмуривает большие голубые глаза, немного напрягшись телом, все ещё боясь собственных изменений. Энергия ласково будто движением кисточки заменяет лапы на руки так плавно, погружая все тело оборотня в себя. Меняя все внутри, покрывая особо непривычные сочетания звериного и человеческого тела, магия делала свое дело осторожно, даже ласково, оберегая оборотня от больших потрясений. Через минуту, Арс обнаруживает себя сидящим на корточках, уперевшись руками в деревянный пол. Спустя три секунды осознания произошедшего, он медленно поднимается на ноги, осматривая недоверчиво собственные руки, удостоверяясь в том, что он все же в человеческом обличии. Слышит шаги себе навстречу, теплое прикосновение к своему плечу и полный гордости голос дрессировщика:— Добро пожаловать на темную сторону, Арс.Антон не удержался, чуть сжав плечо мужчины, немного улыбнувшись. Это была смесь гордости, радости и облегчения. Да, скорее всего, всполохи энергии будут давать знать о себе, но это будет не так мучительно и, тем более, осознанно. Парень уже почти отступает в сторону, как ощущает прохладные пальцы на собственной ладони, что все еще лежала на чужом плече. И ловит взгляд голубых глаз, полных благодарности.Разговаривают они почти без умолку. Просто два часа сливаются в пятнадцатиминутное поглощение информации обоими сторонами.— Мучает вопрос, что ты забыл в лесу, — говорит Антон, сидя на полу, смотря на отпивающего чай Арсения.— Я не планировал здесь уикенд проводить, если ты к этому клонишь, — отставив кружку отвечает мужчина, привычно поправляя челку, — но да, был в планах отдых, но в загородном доме. Только ни я, ни моя машина туда не доехали. Препятствием стала вышедшая на дорогу волчица. Кстати, ты говорил, что такого быть не может.— Говорил, — кивает Антон, — но меня осенила одна мысль, когда ты быстро осознал себя. Просто сам подумай, пока я кидаю цифры статистики. Адаптация большинства оборотней, а именно самые первые дни после обращения, длится порядка полутора недель.Арс вздрагивает, поведя плечами, и немного озадачено смотрит на парня. И тот понимающе кивает на этот взгляд.— Ты же справился чуть больше, чем за три дня, — в голосе снова мелькает нотка гордости, очень тщательно завуалированная смешком, — а это говорит лишь о том, что изначально в тебе был заложен потенциал к оборотничеству. Арсений слушал внимательно, просто не мог не слушать. Он обнаружил, что ему очень нравится погружаться в ?темную? сторону. Будто он жил раньше в мире, где от него тщательно что-то скрывали. А теперь, завеса тайны начала приоткрываться и ему это безумно пришлось по душе. Тем более, когда Антон что-то рассказывает с воодушевлением, его голос становится мягким и уютным. Арс где-то глубоко внутри своих мыслей понимает, что это не совсем нормально так реагировать на мужской голос. Но сознание зверя отмазывает его, утверждая, что это обычная реакция на человека, который приручает его, заботится. Зазорного в этом нет ничего. Поэтому Арсений не концентрирует свое внимание на внутренних угрызениях морали-совести, а направляет его на то, что говорит Антон.— Потенциал такая вещь, с которой ты просто рождаешься, — откинувшись спиной на стену, продолжает говорить парень, — не знаю, где там Вселенная намудрила, но практически каждый пятый человек в нашем мире имеет потенциал к чему-либо сверхъестественному. Но… не все это понимают или принимают, и уж тем более, развивают. Потому как сложно жить с темной стороной тебя. Это уже термин, я полагаю.— То есть, — решает спросить Арс, уперевшись локтями в собственные колени, — сверхъестественным существом или способностями может обладать кто угодно, если есть потенциал?Шастун снова кивает, отмечая стремление своего подопечного знать такие подробности.— Правда, как я и говорил, это зависит от желания и стремления работать с даром. Большинство же ограждают себя от этого. Поэтому вас не так много.Возможно, Арса должно было задеть то, что его уже причислили к сверхъестественным существам. Но… ему не было обидно. Наоборот, он немного горделиво ведет плечами, чуть улыбнувшись своему собеседнику. Поднявшись с места, он хотел было дойти до кухни и долить себе кипятка, как застывает на месте. Его прошибает током волна непомерно сильной агрессии, бьющей по вискам, затмевая сознание. Он должен был быть готов, не должен был расслабляться. Но не смог. Откинув кружку в сторону, он одним резким движением оказывается рядом с только что поднявшимся на ноги Антоном, впечатывая того в стену, одной рукой давя на горло, другой вцепившись в стену что есть силы. Ярость была настолько сильной, что он не мог себя остановить, будто те якоря, которые они неосознанно наработали за эти три дня, просто слетели. Пристально смотря в зеленые глаза, из-за собственных хлещущих через край эмоций, Арсений с трудом различает в них снисходительное спокойствие.— Ты не станешь этого делать, Арс, — вкрадчиво проговаривает Антон, не отводя глаз от оборотня, умудрившись даже скрестить руки на груди, выбивая при этом между ними расстояние.Видел это однажды. Такой же взгляд. Абсолютно бесстрашный. Потому что все самое ужасающее в жизни он уже пережил.

Мужчина не понимает, почему снова видит перед глазами ту ужасающую картину горящего дома. Сквозь туман ярости просачиваются потоки отчаянной боли потери. Арс давит в себе желание навредить парню, сильно зажмуриваясь и громко выдыхая. Отпустив шею, отшагнув назад, он отводит глаза в сторону, отворачиваясь, пытаясь спрятаться.— Я не смогу этого сделать, Антон, – полушепотом проговаривает мужчина, подобрав кружку с пола и направившись на кухню, только бы не говорить ничего больше.Антон так и остается в ступоре возле стены. Нет, мгновенная ярость из ничего — это нормально для оборотня. Но то, что Арс каким-то чудом умудрился быстро сам уйти от нахлынувших эмоций, причем так, будто он делает это уже не в первый раз, пугало. Возможно, его потенциал сильнее, чем у всех, кого он раньше встречал. Потому что насколько должен быть сильный якорь осознанности у этого человека, чтобы не пойти за инстинктами в очередной раз. Он у него узнает. Тем более, столько еще не обсуждено и не обговорено, что Антону начинает казаться, что Арс еще не скоро вернется к нормальной жизни.