Главы 93 - 96 (1/1)

Глава 94. Пасти овец на вертолёте.Ранним утром после очередной бессонной ночи Гу Вэйтин умывался, когда услышал приближающиеся мощные и убедительные шаги. Ему не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Он только не ожидал, что Гу Хай останется таким спокойным, придя сейчас к нему:—?Что такого Вы сказали Иньцзы?Больше всего на свете Гу Вэйтин ненавидел этот тон Гу Хая, которым он задавал ему вопросы наедине. Даже если он доживёт до глубокой старости и будет лежать на кровати в параличе, его сын не должен разговаривать с ним таким тоном.—?То и сказал, что я не согласен, чтобы вы были вместе.Интонации Гу Вэйтина были неестественными. Холод в глазах Гу Хая казалось, мог пробрать до костей.—?Причина?—?Причина? —?Гу Вэйтин плеснул в лицо водой и как бы мимоходом пояснил,?— Прикажи ему родить мне внука, и я сразу приму его.Крепко сжатые кулаки Гу Хая неуправляемо дрожали, он довольно долго сохранял невозмутимый вид, и наконец, взрыв произошёл:—?Начиная с завтрашнего дня я наберу целый отряд суррогатных матерей и в течение одного года заряжу для Вас около сотни внуков! После этого я окончательно исчезну из Вашей жизни и больше не стану мозолить Вам глаза!По прошествии девяти лет Гу Вэйтин полагал, что эпоха противостояния и ссор с отцом для Гу Хая осталась в прошлом, но теперь он понял, что человеческая зрелость не связана с возрастом, а связана скорее с происходящими событиями. Причиной его великодушия и спокойствия в эти годы была совсем не его психологическая зрелость, в действительности он всего лишь не мог найти движущую силу для того, чтобы снова впадать в крайности. Как только он получил этот импульс, он сразу сорвал лицемерную маску и продолжил словесную баталию с ним, не брезгуя даже оскорблениями, ничуть не считаясь с его отцовским статусом, не принимая во внимание его искренних стараний во благо сына на протяжении всех этих лет.Осознав всё это, Гу Вэйтин высказался ещё более безжалостно:—?Не беспокойся, не говоря о ста, даже если родится всего лишь один, я, Гу Вэйтин, больше никогда не посмотрю в твою сторону.В глазах Гу Хая появилось полное отчаяние, и вовсе не потому, что Гу Вэйтин не проявлял понимания, а потому, что в глазах отца счастье сына было низменным.—?Он ради меня поступился восемью годами молодости, заплатил болью разлуки с близкими, а Вы чем поступились ради меня? Отказались от Вашей жены, с которой прошли рука об руку больше десяти лет? Расплатились Вашим браком, который я ненавидел до глубины души? Если Вы считаете, что дать мне жизнь и содержать материально более двадцати лет, это и есть бескорыстная любовь, то я могу вернуть Вам этот долг сторицей. Я позволю Вам прочувствовать сполна, что значит быть забытым на многие годы, каково это, быть брошенным на какую-нибудь няньку и стопку денег вдогонку!—?Я в Ваших глазах не живой человек из плоти и крови, обладающий целостной личностью, я для Вас всего лишь вещь, зависящая от Вашей воли. Вам можно было в расцвете сил и молодости оставить семью ради осуществления Вашей мечты, а мне нельзя было выбрать ту профессию, которую я хотел; Вам можно было иметь успешную карьеру и жениться на красивой женщине, позволив собственному ребёнку мыкаться неприкаянным и бездомным, а мне нельзя быть вместе с любимым человеком…—?Вы считаете, что всё, что Вы делаете?— разумно и правильно, а всё, что делаю я?— абсурдно и непозволительно.—?Проще говоря, Вы, прикрываясь вывеской ?отца?, ведёте моральный шантаж! Пользуясь правами отца, Вы творите произвол! Я скрепя сердце выносил Ваши побои и ругань, но кто приказал мне быть Вашим сыном? Кто позволил Вам подарить мне жизнь?—?И в конце концов, что задолжал Вам Бай Лоинь? С какой стати ради укрепления Вашего положения он должен бежать на поле боя и бросаться грудью на вражеские позиции? С какой стати он должен ради защиты Вашей репутации отстаивать до конца эту честь? Он есть семя другого человека! В твоём доме, Гу Вэйтин, он и крупинки риса не съел! Он не прикоснулся и к крошке твоей славы! Да если бы он только захотел, чтобы я, Гу Хай, предал своих родных и близких, ему достаточно было только сказать, и я последовал бы за ним немедленно!—?Почему до Вашего сердца невозможно достучаться?Высказавшись, на этот раз Гу Хай ушёл без оглядки, как будто исполнил некий ритуал прощания, мужественный и скорбный.В сердце Гу Вэйтина словно внезапно раскрылась огромная рана. Он сел в машину и поехал на кладбище. В знак почтения он возложил к надгробию бывшей жены большой букет свежих цветов.Живые цветы оттенили смотрящее на него молодое и нежное лицо, и он долго и неотрывно смотрел на него. И наконец, на его душу опустился покой. Шум и суета внешнего мира отступили далеко, остались только чудесные воспоминания о прекрасных годах, прожитых с этой женщиной.Рождение Гу Хая было для него неожиданным событием. Гу Вэйтин до сих пор помнил, как он впервые увидел ребёнка, совсем не имея ясного понятия о том, что они теперь отец и сын, он только почувствовал, что на его плечи легла тяжкая отцовская ответственность за сына. Неожиданно мелькнули двадцать с лишним лет, и ему довелось увидеть, как его сын распорядился своей судьбой.—?Неужели я ошибся? —?спокойно спросил Гу Вэйтин.Вертолёт Бай Лоиня медленно приземлился на широком плато Тибета. Он вышел из кабины и сразу почувствовал другой воздух. Спустя девять лет он снова здесь, как будто время потекло вспять. Синее небо, изумрудные воды, природные красоты встретили его, как старые друзья, он словно нашёл то первозданное душевное состояние, когда мог, не боясь лишений и опасностей, взбираться на горы и переходить вброд реки.Он огляделся по сторонам. Невдалеке располагалась деревушка с немногочисленными домишками. Пастухи выгоняли отару овец, их громкие голоса таяли в дымке домашних очагов. Бай Лоинь поднял бутылку с водой и сделал большой глоток. Внезапно до его слуха донёсся странный шорох. Бай Лоинь оглянулся и опешил от неожиданности. Всё пространство позади него было заполнено овцами, а посреди овечьего стада стоял подросток с грубым лицом и опасливо смотрел на него.Бай Лоинь решил, что он преградил овцам дорогу к дому и отступил на несколько шагов, но этот пацан подошёл к нему ближе, а овцы окружили его плотной толпой.—?Тебе что-то нужно? —?первым спросил Бай Лоинь.Подросток робко улыбнулся, показал пальцем на вертолёт и чистым голосом спросил:—?Это твой?Бай Лоинь кивнул.—?Ух ты!На простом лице мальчишки отразился искренний восторг и восхищение. Бай Лоинь невольно рассмеялся:—?Ты хочешь посидеть в нём?Пацан очень храбро покивал головой.—?Иди за мной!В итоге, дойдя до дверей кабины, подросток принялся топтаться в нерешительности, на его мордашке проступила настороженность. Возможно, вертолёт оказался гораздо больше, чем он себе представлял, возможно, он опасался, что он может упасть, короче говоря, пацан испугался.—?Всё в порядке, он очень надёжный,?— Бай Лоинь похлопал юношу по плечу.Ободрённый Бай Лоинем, мальчишка на трясущихся ногах вскарабкался в вертолёт и с напряжённым выражением лица уселся на пассажирское сидение.Полёт проходил на высоте не более пяти метров, и пацан почти сразу начал орать, как обезумевший, так что спустя двадцать секунд у Бай Лоиня заложило уши. Это было достойное дитя высокогорных плато, голос чистый и звонкий, объём лёгких больше обычного.Постепенно мальчишка перестал орать и припал к окну, с прежним любопытством глядя вниз. Его овцы уже превратились в маленькие точки.—?Ты не боишься, что кто-то украдёт твоих овец? —?спросил Бай Лоинь.Подросток покачал головой:—?Здесь некому красть, разве только волк может утащить.Полетав немного, Бай Лоинь аккуратно посадил вертолёт, но подростку этого было явно недостаточно, он предпочёл не выходить из вертолёта и сидел в кабине, с любопытством то ощупывая, то поглаживая всё внутри.—?Давай, я подарю тебе вертолёт,?— предложил Бай Лоинь.Подросток перепугался:—?Подаришь мне?—?Ага,?— на полном серьёзе продолжал Бай Лоинь,?— Я подарю тебе вертолёт, а ты подаришь мне своих овец, ну как?Вопреки его ожиданиям, такая выгодная сделка не прельстила паренька, и он покачал головой:—?Я не буду меняться.Бай Лоинь был в недоумении:—?Почему? Мой вертолёт намного дороже всех твоих баранов, ты можешь продать его и на эти деньги купить несколько тысяч овец.Паренёк по-прежнему качал головой:—?Не продам.Бай Лоинь прыснул:—?У-ти, какой наивный.—?Я утей не развожу, *?— солидно заявил пацан. Бай Лоинь снова засмеялся, смеялся до тех пор, пока не закололо под рёбрами. Паренёк засмеялся следом и похвалил Бай Лоиня:—?Ты так смеёшься, любо-дорого посмотреть.—?Поехали,?— Бай Лоинь приобнял подростка за плечи,?— Будем вдвоём пасти овец.Никто бы не мог представить, что Бай Лоинь в конце концов окажется на высокогорной равнине и будет с помощью вертолёта пасти овец. Вертолёт парил в воздухе на малой высоте, впереди бежало стадо овец, подгоняемое гортанными понуканиями молодого пастушка, больше похожими на выворачивающую всё нутро хвалебную песню, к которой Бай Лоинь не мог не присоединиться. Вечером Бай Лоинь вместе с пареньком устроился на ночлег в доме местного скотовода.Условия тяжёлые, неприятная еда глотается с трудом, благо Бай Лоинь уже много лет регулярно жил в походных лагерях и смог быстро приспособиться к суровой обстановке.Устраиваясь вечером на ночлег, Бай Лоинь подложил руку под голову и посмотрел на лежащего рядом паренька:—?Чем ты собираешься заниматься в будущем?В интонациях подростка проявилось нескрываемое воодушевление:—?Пасти овец! На вертолёте! Ха-ха-ха…Бай Лоинь полюбопытствовал:—?А что ты делаешь каждый день?—?Пасу овец! —?не задумываясь, ответил подросток.—?А кроме этого?Мальчишка задумался:—?Ем, сплю, хожу в туалет.?Всё равно, что ничего не сказал…? Бай Лоинь снова спросил:—?Ты не ходишь в школу?Когда коснулись этого вопроса, мальчишка проявил немалое высокомерие:—?Мой отец сказал, что в школу ходят только те дети, кто плохо пасёт овец. Я никогда не ходил в школу.Вначале Бай Лоинь выразил непонимание правомерности такого подхода, но потом вдруг осознал, что этот отец истинный мудрец! Вместо того, чтобы отпустить своего ребёнка в жестокий мир переносить невзгоды, позволить разложившемуся обществу выжать его без остатка, лучше пусть он с самого начала блуждает между небом и землёй, всю жизнь наслаждаясь простыми, чистыми и безмятежными радостями.На следующий день Бай Лоинь снова завёл вертолёт и отправился пасти овец, отпустив себя на свободу на три дня.*Я попыталась, как могла, передать очередную игру слов. На самом деле БЛ сказал ?ну ты, бля, и наивный?, а парню послышалось ?утка?, потому что 丫(yā)?— сокращённое разговорное от丫挺的 (yāting), то бишь, ?ублюдок?, иногда переводится как вульгарное междометие ?бля?. 鸭(yā)?— утка, звучит так же, как и丫(yā)?— бля.Глава 95. Горячка, похожая на бред.Шёл уже пятый день, как Бай Лоинь улетел, и от него не было никаких известий. Ради такого редкостного и многообещающего таланта армия не пожалела выделить несколько сотен правительственных войск на его поиски. Некоторые медиа-агентства тоже начали транслировать объявления о розыске, вплоть до того, что даже выпустили приказ о назначении денежного вознаграждения, предлагая тому, кто сообщит какую-то информацию полмиллиона юаней. Но несмотря на весь размах, этот призыв не получил должного отклика.Кто позволил Бай Лоиню остаться в таком забытом Богом месте, где даже птицы пролетая, не гадят, где на всю деревню нет даже одного телевизора, и тем более нечего говорить о мобильных телефонах или компьютерах. Здесь натуральная экологически чистая среда, и передача информации опирается в основном на крик. Ну, разве что кто-то окажется способен докричаться из Пекина до Тибета, в противном случае нечего рассчитывать на получение того полмиллиона.Мероприятия по поиску Бай Лоиня были едва ли не в центре внимания тех, кто имел к нему отношение, и только один человек не принимал в них участия, это Гу Хай. Если же говорить относительно Гу Яна, этот болван был раздражён сверх всякой меры.Исключая первый день исчезновения Бай Лоиня, когда Гу Хай искал его, всё остальное время Гу Хай занимался работой в компании. Он почти каждый день крутился в цехах. С момента завершения проекта, за который отвечал Бай Лоинь, компания непрерывно занималась только производством умных ламп и бортовых аэронавигационных огней. На складе скопилась куча осветительных приборов, ни один не был продан, а Гу Хай всё так же заставлял работниц работать сверхурочно и продолжать их производство.—?Директор Гу, новая партия бортовых огней поступила на склад,?— доложила зав. производственным отделом. Гу Хай кивнул и снова бросил ей очередной список:—?Продолжайте производство в соответствии с этим количеством.Зав.производством изумилась:—?Директор Гу, это какой же аэропорт заказал так много товара?—?Это я заказал.—?А?.. —?зав.производством хотела ещё о чём-то спросить, но Гу Хай кивком головы отправил её прочь.Зав.складом с обеспокоенным видом разыскала Тун Же:—?Вице-президент, склад переполнен, если запихнуть ещё, транспортёру будет негде проехать.Тун Же посмотрел на неё непонятным взглядом и ничего не сказав, направился в кабинет Гу Хая. Когда он открыл дверь, Гу Хай сидел, уткнувшись с головой в чертёж с какими-то вычислениями, вид у него был чрезвычайно серьёзным. Тун Же неслышно прокрался к дивану и тихонько сел в ожидании. Завершив расчёты, Гу Хай воткнул кончик пера в письменный стол и только тогда обнаружил присутствие Тун Же.—?Когда ты вошёл?Глядя в покрасневшие от усталости глаза Гу Хая, Тун Же тихо ответил:—?Да только что, несколько минут назад.Гу Хай кивнул и передал Тун Же чертёж:—?В соответствии с тем, как это выглядит на чертеже, требуется количество и модели. Нужно во что бы то ни стало к завтрашней ночи выгнать эту партию светильников.Тун Же помолчал и осторожно произнёс:—?Склад уже переполнен.Гу Хай всё также не повышая голоса, пояснил:—?В компании полным-полно незанятых площадей, не так ли? Не помещается на склад, значит, размещайте в конференц-зале, в кабинетах руководителей отделов и служебных помещениях, да хоть в коридорах, только убедитесь, что приборы не будут повреждены. Назначаю тебя на должность укладчика.У Тун Же язык чесался от вопроса, ?неужели, ты на своей свадьбе каждому выдашь по лампе? Если даже так, то в таком случае к тебе на свадьбу должна прийти половина населения столицы с солидными красными конвертами в придачу, только тогда можно будет вручить им каждому по лампе?.Пока Тун Же не ушёл, Гу Хай сказал ему:—?Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.Едва только Тун Же вышел, он издалека заметил Ян Яцинь, на всех парах несущуюся к кабинету.—?Куда это ты разлетелась? —?вцепился в неё Тун Же.Ян Яцинь была вне себя от ярости:—?Отпусти меня, на этот раз у меня действительно серьёзное дело к Гу Хаю!Но Тун Же не разжал руки, если раньше он не пускал её намеренно, из вредности, то теперь он действительно был серьёзен:—?Я правда, не советую тебе входить к нему.Ян Яцинь впилась упрямым взглядом в лицо Тун Же:—?Если я не войду, вся наша компания будет втянута в развал. Когда мы сможем продать такое количество ламп? Он уже превысил наш обычный объём продаж в десятикратном размере! Наличный оборотный капитал в компании уже растрачен, мы по уши в долгах, акции падают в цене, а Гу Хай продолжает идти напролом, мы скоро вместе с ним будем питаться северо-западным ветром! *Тун Же неуклонно придерживался прежней жёсткой позиции:—?Не говори так, он сам всё понимает, а если он понимает и продолжает так делать, значит, у него есть на то свои причины.Ян Яцинь обмякла и ударилась затылком о стену:—?Ну почему я, чем дальше, тем всё меньше понимаю Гу Хая?Тун Же холодно пробормотал:—?Ты никогда его не понимала.—?Кто сказал, что я не понимала его? —?горячо возразила Ян Яцинь,?— Когда я вместе с ним поднимала бизнес, ты ещё в Гонконге занимался доставкой еды на дом! Так что не надо вечно напускать на себя вид, будто ты из последних вдруг стал первым. Худой верблюд всё равно больше лошади. Да, мне снова не доверили ответственный пост, но в любом случае мои полномочия гораздо выше твоих.На что Тун Же произнёс всего лишь одну фразу, и все дальнейшие слова Ян Яцинь умерли в ней.—?Если бы ты действительно понимала его, ты бы уже давно от него отсупилась.На четвёртый день пастушества Бай Лоинь встретился с волком. Они с юным пастушком ещё не успели сесть в вертолёт, когда откуда-то издалека появился дикий волк, который бешено мчался в их сторону. Стадо овец с жалким блеянием разбежалось в разные стороны, волк наметил себе одного барана и стал отчаянно преследовать его, а догнав, свирепо вцепился клыками ему в голову. Над степью пронёсся жуткий вопль.Исходя из опыта Бай Лоиня, сейчас нужно было как можно скорее убираться отсюда, однако, похоже, в мозгу подростка-пастуха была в наличии только одна извилина. Впрочем, возможно он просто привык встречаться с волками и поэтому нисколько не испугался. А может, ему душа не позволяла смотреть, как съедают его барана, короче говоря, он поднял с земли палку и медленно подошёл к волку сзади.В это время Бай Лоинь быстрым шагом направился к вертолёту, где на борту у него имелся пистолет.Внезапный крик ужаса заставил напрячься нервы Бай Лоиня, он обернулся и увидел, что волк уже развернулся и разинув пасть размером с тазик для крови направляется в его сторону. Оказывается, атака юного пастушка из засады оказалась успешной, эта палка помогла ему спасти барана, а побитый волк окончательно обезумел и понёсся прямо на Бай Лоиня.По правде говоря, в этот момент Бай Лоинь находился на расстоянии нескольких шагов от вертолёта, ему достаточно было быстро среагировать и преодолеть эти несколько шагов, забраться в кабину и закрыть дверцу, тогда вероятность нападения волка была бы очень низкой.Жаль, что в эту роковую минуту Бай Лоинь вдруг передумал. Оказавшись в незнакомых условиях, ему вдруг захотелось испытать острые ощущения от погони волка за ним. Поэтому он обогнул вертолёт, как будто его качнуло порывом ветра, и со всех ног припустил в глубь обширной степи.Позади него бешено гнался волк, его зубы щёлкали буквально в трёх сантиметрах от икр Бай Лоиня, стоит только выбиться из сил, и он лишится приличного куска мяса в этом месте. Ноги Бай Лоиня мелькали, как маховик динамо-машины, его силы казались неистощимыми, он нёсся по степи с полным ощущением свободы. В ушах свистел ветер, сердце колотилось в сумасшедшем ритме, а душа наполнилась таким несказанным удовольствием и радостью, что ему хотелось смеяться. Пожалуй, Бай Лоинь был единственным человеком в мире, который смеялся, преследуемый волком. В итоге неизвестно, то ли волк обессилел, то ли он был просто сломлен необычайной выносливостью Бай Лоиня, но он прекратил преследование и повернул свой бег в другую сторону, оставляя после себя цепочку когтистых следов.Спустя небольшое время торопливо подбежал взволнованный подросток и увидев, что Бай Лоинь, целый и невредимый, растянулся на земле, изумлённо воскликнул:—?Ну, ты и борзый!Грудь Бай Лоиня вздымалась от бурного дыхания, он был переполнен радостью и расслаблен. Внезапно его ткнули пальцем в лицо. Бай Лоинь открыл глаза, проследил за направлением этого пальца и невольно вздрогнул от испуга. Больше двадцати волков стояли всего в пяти метрах от них, смотрели прижмуреными глазами и ?улыбались?.—?Драпаем!В эту ночь мальчишка был настолько уставшим, что обмочился в постели. Наутро, едва Бай Лоинь открыл глаза навстречу яркому свету, сразу увидел, как паренёк тайком сушит на солнце одеяло.—?Эй, чем ты там занят? —?огорошил его вопросом Бай Лоинь.Смущённый подросток повернулся к нему и поспешно выпятил грудь, прикрывая за плечами и спиной злополучное одеяло. Бай Лоинь встал в дверях, опираясь о косяк, в уголках его рта таилась улыбка, солнечные лучи рассыпались по его лицу, красота которого казалась неправдоподобной. Помолчав, Бай Лоинь сказал:—?Мне пора уходить.Подросток испугался:—?Куда уходить?—?Возвращаться домой.—?Разве ты не говорил, что останешься со мной пасти овец?Бай Лоинь погладил ладонью шершавую щёку паренька и тихо проговорил:—?В вертолёте почти не осталось горючего. Я ещё раз отвезу тебя на пастбище, а потом улечу навсегда и больше никогда не вернусь.Плечи подростка опали, открывая спрятанное за спиной одеяло с чёткими контурами пятна, похожего на материк на географической карте. Бай Лоинь наклонился к нему, посмотрел немного и вдруг вытащил из-за пазухи маленькую, изящную модель самолёта и вручил мальчику.—?Я сам его сделал, прими в подарок.Мальчишка пришёл в восторг и взял самолётик обеими руками, поворачивая и так, и сяк, словно не мог наглядеться. Бай Лоинь похлопал его по голове и шагнул из дома. Позади раздался зычный голос:—?Если я соглашусь обменять овец на твой вертолёт, ты останешься?Бай Лоинь развернулся кругом и красиво отсалютовал подростку:—?Бог даст, мы ещё свидимся.И без оглядки зашагал вперёд.*喝西北风 (hē xīběifēng)?— пить (есть) северо-западный ветер, образно: положить зубы на полку, сосать лапу, голодать. Мне очень нравятся китайские идиомы в чистом виде, мне кажется, это придаёт тексту определённый колорит; хотя, кое-кто считает слишком дословный перевод недостатком. https://bkrs.info

Глава 96. Ты мой ребёнок.

Палец соскользнул с ручки офисного кресла, и Гу Хай очнулся от кошмара с бешено пульсирующим сердцем. Было три часа дня, он случайно задремал в кабинете, и ему приснилось, что он позволил волку сожрать Бай Лоиня. Он гнался за волком, и ясно увидел, как прямо у него на глазах волчья пасть разорвала плоть Бай Лоиня на тысячи мелких кусков. Каждый раз, когда волк съедал один кусок, он поворачивался к Гу Хаю и бросал ему кость. За мгновение до пробуждения в пасти волка осталась только голова Бай Лоиня, и в этот момент его глаза широко распахнулись.Больше десяти минут Гу Хай не мог отделаться от ощущения затопившего его ужаса. ?К чему этот сон?? Гу Хай растирал лоб. ?Конечно же с Бай Лоинем ничего не случится, я просто слишком тревожусь…??— непрерывно убеждал сам себя Гу Хай,?— ?Достаточно того, что его ждёт один человек, и он обязательно вернётся, он ведь знает, что я жду его домой?.?Дин-дон?, прозвенел дверной колокольчик. Гу Хай глубоким голосом отозвался:—?Войдите.Тун Же открыл дверь и увидел Гу Хая, откинувшегося на спинку кресла, с лицом, бледность которого дошла до крайней точки.—?Та партия светильников, с которой ты вчера просил поторопиться, уже закончена, надо ли делать ещё? Скажи сразу, чтобы я больше не тревожил тебя.Удивительно, но Гу Хай тряхнул головой и сказал:—?Больше не надо.Тун Же с облегчением выдохнул и сказал с лукавой усмешкой:—?Остановиться, конечно, будет не просто, но мы попробуем. Что дальше? Какой у нас следующий шаг? Если ты собираешься использовать всё это на свадьбе, по-моему, их хватит на украшение всей нашей компании сверху донизу. У нас такой талантливый персонал, дай девчатам возможность продемонстрировать свои таланты в дизайне.—?Не спеши с этим.Гу Хай поднялся со стула, медленно подошёл к кулеру и налил стакан воды, чтобы успокоиться:—?Я лично спланировал всю расстановку ламп и уже выбрал конкретное место, ты должен подготовить транспорт для перевозки туда всех партий, произведённых в последнее время. Сегодня вечером начнём.У Тун Же окончательно пошла голова кругом, он не поспевал за темпераментными скачками мышления Гу Хая, ?разве все эти партии светильников предназначались не для свадьбы? Зачем нужно опять их уносить и расставлять? Тем более, лампы с такой большой мощностью света, он же не собирается осветить полностью всю столицу?? Гу Хай устало спросил:—?Есть какие-то вопросы?Тун Же посмотрел на заросшее лицо Гу Хая и не нашёл в себе сил спорить с ним. Выйдя из кабинета Гу Хая, Тун Же сразу развил активную деятельность: нанял N-ное количество транспорта, чтобы погрузить и одновременно перевезти все эти мощные многоваттные лампы, предназначенные для яркой иллюминации, в указанное Гу Хаем место.Вначале Тун Же беспокоился, что на площадке не поместятся все лампы, но когда прибыли на место, увидел, что площадку невозможно окинуть одним взглядом. ?Интересно, сколько же потрачено на аренду земли?!? Пока он раздумывал над этим, сбоку неожиданно раздался вздох:—?Теперь сколько расходов на электричество!Он обернулся на голос. Рядом стояла Ян Яцинь с безжизненными глазами и выражением опустошения на лице, она тоже была обескуражена деятельностью Гу Хая.—?Зачем ты пришла? —?спросил Тун Же.—?Разве только я? Позади ещё несколько сотен человек, все присланы Гу Хаем охранять место. Он сказал, что пока временно прекращается любая коммерческая деятельность, все переговоры отложены и все служащие компании, независимо от рода занятий и должности, должны сосредоточить все свои усилия на устройстве вот этой экспозиции. Я честно, не знаю, какую прибыль может принести нашей компании эта выставка! Хотя умные лампы заслужили хорошие отзывы покупателей, но можно же производить и другие осветительные приборы для дома. Он с таким размахом рекламирует, чтобы наконец, распродать товар? Я почему-то чувствую, что такие расходы на рекламу не окупятся.—?Распродать? —?Тун Же усмехнулся,?— Ты действительно считаешь, что все эти вещи сделаны для продажи?Ян Яцинь смотрела на него, и глаза её становились всё круглее и круглее:—?Не для продажи? Эта выставка устроена не для продажи? Это же пустая трата денег, разве нет?—?А разве я тебе не сказал? Кое-кто собирается жениться, и все эти вещи будут использованы для украшения места бракосочетания,?— с полным безразличием рассказал Тун Же.Лицо Ян Яцинь приобрело землисто-серый цвет, её губы дрожали, когда она снова спросила:—?… Это правда?Тун Же щёлкнул пальцами в гладкий и чистый лоб Ян Яцинь и со всей добротой утешил:—?Отступись!Ян Яцинь вцепилась в манжеты рубашки Тун Же и с отчаянной непримиримостью приступила к допросу:—?На ком он всё-таки собирается жениться? Только не говори мне, что это ты, ты уже говорил мне это, но я тебе не верю. Каким бы ни был Гу Хай неадекватным психом, но он не может жениться на мужчине, да ещё и объявить об этом во всеуслышание.Тун Же сжал подбородок Ян Яцинь, его губы тронула соблазнительная улыбка:—?Придёт время, и ты всё узнаешь.На рассвете, когда Бай Лоинь прибыл в монастырь Джоканг, у ворот уже было полным-полно тех, кто пришёл к утренней службе, были даже такие, кто ждал ещё с прошедшей ночи. Все они, обратившись лицом к монастырю, молились и отбивали поклоны. Вымощенная камнем площадь перед входом в монастырь была истёрта до блеска лбами бесчисленных паломников и сверкала отражённым светом восходящего солнца.?—?Мне тоже нужно преклонить колени и помолиться.?— Люди молятся о том, чтобы устроить свои будущие жизни, а ты о чём?—?Я не буду молиться об устройстве своих будущих жизней, я хочу помолиться о том, чтобы прожить эту свою земную жизнь с тобой!—?Ха-ха-ха-ха…?В его памяти всплыла картина прошлого их с Гу Хаем посещения этого места. Тогда он смотрел на этих истово верующих людей, которые преклоняли колени и клали земные поклоны, просто как безучастный зритель. Он даже не понимал, как можно верить во всю эту несусветную чушь, в его понимании это было обыкновенное невежество, только совершенно пустой и бездарный человек может искать здесь духовной поддержки.А сейчас Бай Лоинь был готов стать одним из них. ?Действительно, не надо устраивать мои будущие перерождения, я прошу дать мне всю ЭТУ жизнь быть рядом с тобой?.Со всех концов непрерывно прибывал бурлящий поток тех, кто желал преклонить колени, и Бай Лоинь встроился в эту очередь, без остановки передвигаясь вместе со всеми, воздевая руки и склоняя голову к земле… На этом длинном пути его голова незнамо сколько раз ударялась о землю, незнамо сколько раз, снова и снова бормотал он страстную мольбу, идущую из глубин сердца, пока дорога не расплылась перед глазами, и на ней осталась только длинная тень Будды.С наступлением ночи выставка светильников официально открылась и продолжалась до двух часов ночи. Ни один человек не посетил площадку, а лампы продолжали гореть.—?Может быть, выключить хотя бы часть ламп? —?спросила Ян Яцинь.Гу Хаю не хотелось даже отвечать.—?Пусть горят.Ян Яцинь едва выжала из своего рта несколько слов:—?Это же счёт за электричество на несколько сотен миллионов…Гу Хая это не тронуло. И в эту минуту Ян Яцинь вдруг стало не по себе, ?неужели эти светильники действительно не предназначены для продажи, а как сказал Тун Же, будут использоваться для той цели? И если это так, то почему лампы начали гореть здесь и сейчас??Пока она размышляла об этом, Гу Хай неожиданно шагнул вперёд и подошёл к одной лампе и гневно воскликнул:—?Кто поставил её на это место?Окружающие остолбенели от его окрика. Услышав его, подбежал Тун Же:—?В чём дело?—?Разве здесь не должен стоять аэронавигационный сигнал? Кто поставил здесь прожектор?Лицо Гу Хая было смертельно бледным. Подошла менеджер, отвечавшая за расстановку на месте и осторожно и спокойно постаралась объяснить:—?Тот сигнал, что должен быть на этом месте, оказался повреждён, пришлось его убрать. В машине не оказалось готового сигнала, и я временно заменила на другую лампу.—?Разве я говорил, что можно менять на другую? —?грозно обрушился на неё Гу Хай,?— Немедленно получить на складе новый сигнал!Менеджер топталась на месте в нерешительности и не уходила, рядом с ним одна зав. отделом осмелилась вставить свои резоны:—?Директор Гу, ведь в любом случае всё это никто не увидит, нужны ли эти хлопоты, возвращаться на склад, получать, тащить сюда? Странная проблема.—?Я сказал идти, значит иди и в течение двадцати минут немедленно заменить! —?безапелляционным тоном приказал Гу Хай, и больше никто не осмелился возражать.Несмотря на то, что здесь было светло, как днём, окружающая атмосфера была подавляюще мрачной. Над площадкой повисло долгое молчание, которое в конце концов нарушил Тун Же:—?Ты хочешь осветить ему путь домой?Кроме этой догадки Тун Же не приходило в голову, что эти огни могут иметь другое предназначение, потому что в соответствии с увиденной им схемой расстановки этих ламп они не имели твёрдо определённого контура, они только светили ослепляющим блеском, но их установка не имела какого-либо намёка на художественность, красоту или дизайн. Поэтому Тун Же посчитал естественной причину, по которой Гу Хай послал менеджера за другим сигналом, поскольку перепад яркости этих двух светильников был разным. Возможно, по мысли Гу Хая, одна матовая лампа может заставить Бай Лоиня пропустить сверкающее место.И несмотря на то, что он всё понял, Тун Же счёл необходимым напомнить:—?И всё-таки, не слишком ли это расточительно? А что, если он вернётся спустя несколько дней, или он прилетит днём? И десятки миллионов платы за электричество будут потрачены впустую.?Чувства тоже должны иметь меру!?Однако, в сердце Гу Хая любовь к Бай Лоиню не имела никакой меры. Девять лет назад он мог совершать любые абсурдные поступки ради Бай Лоиня, и теперь, девять лет спустя, это по-прежнему было для него нормой.—?Плата за электричество не будет списана бухгалтерией со счетов компании, она пойдёт из моего кошелька. И эти лампы будут гореть постоянно, пусть он хоть через десять дней возвращается, значит, они будут гореть десять дней!—?Тогда… После того, как он вернётся, что делать со всеми этими светильниками? —?снова спросил Тун Же.Острые зрачки Гу Хая слегка сократились:—?Если я всё-таки дождусь его, я все эти светильники пожертвую на благотворительность, ни одну себе не оставлю.Хотя Тун Же и не уважал в отношениях такого рода ?жертвы ради любви?, однако, действия Гу Хая вызвали в нём восхищение.По пути в вертолёте Бай Лоиня возникли некоторые неполадки, неизбежно связанные с вынужденной посадкой. Только он успел провести необходимый ремонт, опустился густой туман, сделавший невозможным нормальный взлёт, короче, из-за всего этого он задержался на целый день. Только на следующий день после обеда туман рассеялся, и Бай Лоинь смог сесть в вертолёт и направить курс домой.К тому времени, как Бай Лоинь достиг воздушного пространства Пеки-на, было уже больше десяти часов вечера. Выставка ?Хай-Инь НТФ company? длилась уже четыре дня подряд и три ночи, и огни горели все ночи напролёт. Вертолёт Бай Лоиня искал с воздуха точку приземления. Воздушная аэронавигация в ночном небе в основном опирается на сигнальные огни аэропортов, чтобы разобраться в направлениях. Особенность полётов на низкой высоте заключается ещё и в том, что нужно обращать внимание на огни светового ограждения, сверкающие на крышах домов, дабы предотвратить столкновение с высотными зданиями. Именно в то время, когда вертолёт Бай Лоиня медленно кружил в ночном небе, он неожиданно заметил одно достаточно хорошо освещённое место. Если в других местах были просто отдельные светящиеся точки, то в этом месте был целый освещённый массив, и чем ближе вертолёт подлетал к этому массиву, тем район освещения становился всё обширнее, а огни всё более ослепительными.Бай Лоинь невольно направил свой полёт к этому участку и по мере того, как падала высота, начала проявляться ясная последовательность разнообразнейших светильников, а также всё более ясно стали различаться их цвета. По всей округе переливались всеми цветами несколько миллионов огней, едва не ослепив глаза Бай Лоиня, а по мере углубления возникал следующий слой разнообразных умных ламп, и по мере следования их мерцание выстраивалось в организованную систему.Короче, внутренний ряд состоял из аэронавигационных огней с максимальной яркостью, именно их Бай Лоинь заметил с воздуха раньше всего. Вертолёт Бай Лоиня словно кружил в воздухе над огромным световым экраном. По отношению к находящимся внизу людям такая большая территория, заполненная огнями, казалась бессистемным хаосом, но они могли видеть только верхушку айсберга. А вот для парящего в небе Бай Лоиня этот мнимый хаос превратился в совершенно чёткую схему.Услышав донёсшийся из ночного неба приближающийся гул вертолёта, Гу Хай схватил все три пульта дистанционного управления и направил их сигналы по предназначению. Бай Лоинь как раз собирался включить бортовое оборудование для наблюдения и контроля, чтобы произвести аэрофотосъёмку, когда перед окном кабины внезапно вспыхнули бесчисленные яркие огни, затопившие пространство, насколько хватало взгляда, и заставившие его руку, сжавшую рычаг, остановиться.Самый внутренний ряд аэронавигационных огней был внезапно переведён на максимальную яркость и начал мерцать с высокой частотой. В общей сложности 134 лампы образовали восемь крупных иероглифов: ?Бай Лоинь, давай поженимся!?Бай Лоинь оторопел настолько, что его разум перестал функционировать, и он даже не знал, каким образом ему удалось посадить вертолёт. Он просто помнил, что в момент приземления вертолёта его сердце, безжалостно разбитое, раненное, носившееся бесприютно в воздухе много дней, наконец вернулось в тело.Дверца кабины открылась, глаза довольно долго приспосабливались к концентрации яркого света. Наконец, взгляд сфокусировался на месте, где стоял один мужчина, и Бай Лоинь шагнул ему навстречу. До него оставалось два метра, когда Гу Хай неожиданно сделал шаг вперёд, схватил Бай Лоиня за воротник и крепко двинул кулаком в щёку.—?Ублюдок, где ты болтался столько времени?Бай Лоинь только пошевелил губами, но ничего не сказал. В результате, вместо того, чтобы побить, Гу Хай расплакался и изо всех сил стиснул Бай Лоиня в объятиях. Его большие руки неуклюже прижались к спине Бай Лоиня, и захлёбываясь слезами, он обрушился на него с горькими упрёками:—?Я от переживаний полжизни потерял, если в следующий раз вот так исчезнешь без предупреждения, когда вернёшься, я тебя заебу до смерти!Одна большая капля слезы, долго таившаяся в уголке глаза Бай Лоиня, скатилась вниз. Гу Хай, получив завершение своих переживаний, оттолкнул Бай Лоиня и спросил:—?Ты видел слова, которые сейчас светились?Бай Лоинь угукнул.—?Я ведь тебе обещал? —?напряжённо спросил Гу Хай. Бай Лоинь долго молчал и наконец, произнёс:—?Я не смогу родить тебе ребёнка, и ты тоже не сможешь родить мне ребёнка.Гу Хай крепко сжал в ладонях щёки Бай Лоиня и подчёркивая каждое слово, сказал:—?Ты мой ребёнок, и в этой жизни мне хватит любви только к тебе.Бай Лоинь без слов замер в растерянности. Гу Хай поднёс повреждённые пальцы Бай Лоиня к своему рту, втянул их полностью и слегка прикусил, а потом сказал:—?Разве ты сам не говорил? Я дал тебе жизнь, значит, ты?— мой ребёнок. Ты тоже дал мне мою жизнь, значит и я тоже твой ребёнок.Бай Лоинь выслушал до конца эти слова, и все его чувства хлынули наружу неудержимым потоком. С громкими рыданиями он свирепо закусил зубами шею Гу Хая.