Воспоминания (1/1)
Над обителью богов вновь собрались тучи. Дождя еще не было, но ветер, поднявшийся, буквально, за пару минут, заставил жителей Асгарда попрятаться по своим величественным домам. Хеймдалль уже ждал его. Тор летел к нему на всех парах, преисполненный надеждой, однако стражу было нечем его порадовать. Он искал со всех сил, заглядывал в каждый доступный ему уголок Вселенной, но, казалось, всевидящий страж ослеп. Локи скрыл себя очень мощным защитным заклятием. С таким Хеймдалль еще ни разу не сталкивался. Это и печалило его, и заставляло гордиться строптивым принцем.
- Прошу прощения, мой принц. Мне нечего сказать тебе, - проронил страж, даже не оборачиваясь к Одинсону. Он не хотел видеть разочарованного взгляда царевича. – Сожалею.
Послышался тихий вздох. Тор сжал кулаки, низко опустив голову. Конечно, а как иначе? Никто не сможет перехитрить его брата. Если тот решил исчезнуть, то даже Хеймдалль его не найдет.
- Продолжай искать. Не останавливайся ни на секунду, Хеймдалль. И как только мелькнет хотя бы что-то отдаленно похожее на Локи, сразу же посылай за мной. Ни к Одину, ни к Фригг. Ко мне.И, развернувшись, Тор поспешил обратно во дворец. Никто не должен видеть отчаяния на его лице. Никто не должен знать, насколько сильно его задело исчезновение брата. Однако вмиг начавшаяся гроза тут же раскрыла его состояние. Сейчас принцу Асгарда хотелось лишь одного. Закрыться в комнате брата с бочонком эля и не пускать туда никого.
Вынырнув из омута воспоминаний, Тор постарался сосредоточиться на тренировке. Ему предстояло провести неделю в Асгарде, в ожидании известий от его нового знакомого – Доктора Стрэнджа. Они пересеклись в тот самый момент, когда Тор с друзьями перенеслись в Мидгард. Колдун встретил их и, выслушав, обещал помочь Одинсону в поисках брата, ведь его пребывание на Земле могло означать немалую угрозу, чего тот допустить никак не мог. Поэтому принцу ничего не оставалось, кроме как убивать время на тренировках, стараясь не думать о том, где его брат и все ли с ним в порядке.Троица воинов и леди Сиф молча наблюдали за думами своего лидера, ни на мгновение не пошевелившись с того момента, как Тор застыл, тем самым остановив тренировку. Они прекрасно видели состояние своего друга, но понятия не имели, как ему можно помочь. Несмотря на всю свою нелюбовь к младшему принцу, воины смело ринулись вслед за громовержцем на поиски. Воевать и участвовать в походах они умели хорошо. А вот успокаивать – плохо. Хотя, малейшая попытка заговорить об этом с Тором не увенчалась успехом. Принц начинал злиться, сгущать тучи (в прямом смысле этих слов) и надолго уходил, предпочитая одиночество.
Как и сейчас. Одинсон внезапно бросил на землю оружие и, развернувшись, пошел во дворец, не проронив ни слова.
Друзья не сказали и слова. Они уже привыкли к таким вспышкам царевича.
Грохот от распахнувшихся дверей в царские покои потонул в очередном раскате грома. Мать сидела в кресле, неестественно выпрямив спину и плотно сжав губы, отец же стоял у огромного окна, закрыв единственный глаз. На лицах обоих читалась усталость и печаль. Они уже знали – понял Тор. Все мысли, крутившиеся в голове, все слова, которые он собирался сказать, покинули его. Запал пропал, паника отступила на задний план. Вид убитых горем родителей подлил масла в огонь – душу заполонило дикое отчаяние. Никто даже не посмотрел в его сторону. Всеотец заранее знал, что Тор придет, а вот мать… ее взгляд застыл, словно глядя через предметы. Казалось, она видит то, что не доступно взору остальных, даже Хеймдаллю. Эта невероятная женщина слишком сильно любила своих сыновей. Слишком часто ее посещали мысли о том, что она может потерять их. На их глупых и таких любимых походах или на очередной войне. Но никогда, абсолютно точно никогда, к ней не приходили мысли, что один из них может просто пропасть. Нет, Локи и раньше любил уходить надолго, путешествовать по другим мирам в одиночку, но он всегда предупреждал ее или Одина. И у них не было причин для волнений. Но не сейчас. И пусть почти все вещи трикстера остались в его покоях, Фригг точно знала, что он ушел сам и ушел насовсем. Зачарованный медальон, который она дарила ему пропал. Как и все ценные книги младшего принца.
Не выдержав, Одинсон бросился в ноги к матери и крепко обнял ее. Из глаз громовержца покатились слезы. Во всем этом была только его вина. В исчезновении брата, в его муках, в страданиях родителей. Он был героем для всех, спасал миры, но погубил собственного брата. Самого любимого человека в его жизни.
- Мама, родная, прости меня, - шептал царевич. – Это моя вина, я виноват, я такой дурак…На громовержца устремились удивленные взгляды родителей, Фригг же не выдержала и отодвинула сына, заглядывая ему в глаза.- Что ты такое говоришь, Тор? – голос богини тихий, надломленный. Сейчас, в своих покоях, рядом с семьей, ей не нужно было держать маску сильной и непоколебимой царицы. Сейчас это была просто любящая мать, убитая горем.
Одинсон отвел взгляд, стыдясь смотреть ей в глаза. Он должен все рассказать. Должен объяснить родителям, должен покаяться. И не важно, как посмотрит на него отец. Не важно, сможет ли его простить мать. Он должен это сделать, чтобы быть честным с самим собой. Чтобы родители хотя бы знали, что их младший сын не был похищен врагами и не подвергается той опасности, о которой они уже успели подумать. Тор тяжело вздохнул и начал рассказ.
Тор махнул головой, отгоняя очередное воспоминание, уже находясь в покоях брата. Наспех скинув с себя обувь, громовержец забрался на кровать и, словно ребенок, который прячется от ночных кошмаров, забрался с головой под одеяло. После того разговора с родителями он не выходил из этой комнаты очень долгое время, пытаясь заглушить боль алкоголем. К его изумлению, никто не стал винить его. Фригг начала корить себя, что не уследила, проронила несколько слезинок, тут же изящно смахнув их пальцами. Нельзя плакать при Торе, нельзя показывать свое горе сыну. Один лишь глубоко задумался, но, перед самым уходом сына, пообещал сделать все, чтобы найти Локи. Он итак начал поиски, но Всеотец понимал, насколько важны эти слова для его сына сейчас.
Тору оставалось только догадываться, о чем шел разговор после его ухода. А еще, его немало удивила достаточно спокойная реакция родителей на все произошедшее. А ведь он рассказал им все. Как он начал испытывать порочное влечение к брату много лет назад, как держал это в себе, пугаясь собственных чувств, как напился и изнасиловал Локи, устроив перед этим драку. Конечно, мать испуганно ахнула, когда он говорил о случае в библиотеке, а Один сильно нахмурился, обещая разобраться с сыном позже, но все могло быть гораздо хуже.
- Где же ты сейчас, брат? – выдохнул Одинсон, перекатываясь на бок и стаскивая одеяло с головы.