Осознание и покаяние (2/2)
Наконец, Тор выпустил его из своих объятий и, будто что-то вспомнив, резко оделся и пошёл к выходу. Локи предпринял попытку хотя бы перевернуться на спину, но тут же болезненно застонал. Одинсон на мгновение вздрогнул, но даже не обернулся. Желание напиться ещё больше было сейчас сильнее любой другой эмоции. Ему было плевать, что он оставлял брата, сломленного, израненного, всего в крови и сперме на холодном полу библиотеки.
- Увидимся, - словно ни в чем не бывало кинул Тор и, пошатываясь, покинул помещение.Одинсон проснулся в холодном поту от собственного крика. Осознание того, что это был лишь сон пришло не сразу. Никаких огромных стеллажей с книгами, темного и холодного помещения библиотеки. Никакой крови на полу и никакого Локи. Просто его комната, просто первый за долгое время кошмар и… по спине прошлась крупная дрожь и парень поспешил покинуть собственную, ставшую вдруг такой неуютной, кровать. Надо умыться, срочно умыться и забыть весь этот ужас.
Уже нежась в теплой воде своей купальни, Тор позволил себе немного расслабиться. Ему часто снились сны, связанные с братом. Но такого реалистичного не было еще никогда. Каждый раз он был максимально нежен и заботлив, любил Локи и получал то же в ответ. Никогда ему еще не снилось, чтобы он брал бога лжи силой. Все было наоборот. Преисполненные тёплыми чувствами, братья предавались любви, отдавались друг другу с невероятным упоением и были счастливы. То, что увидел Одинсон этой ночью ужасало его. Он бы никогда не смог так поступить с горячо любимым и таким родным человеком. Никогда бы не причинил боли своему маленькому, пусть и часто сбивающемуся с пути, брату.
На душе скреблись кошки. Почему-то сейчас Тор отчетливее вспоминал каждую деталь сна. И становился всё более хмурым. Его триумфальное возвращение. Пир, устроенный в честь очередной победы. Много, слишком много выпивки и отсутствие Локи на этом празднике жизни. А затем – пустота. Он не помнил и части событий ночи с последнего пира. Внезапная догадка заставила громовержца выскочить из теплой воды и, наспех одевшись прямо на мокрое тело, вылететь из своих покоев.
Две недели. Уже две недели он фактически не видел брата. Лишь на ужинах, которые Один считал обязательными для присутствия всей семьи. Локи ни разу за все время не проронил ни слова, выглядел крайне болезненно и ел с явной неохотой. Каждый раз думая о том, что надо поговорить с братом и выяснить, что его беспокоит, к концу ужина Тор забывал об этом и, абсолютно счастливый, уходил с друзьями. То на очередную тренировку, то в город, на поиски хорошей выпивки и развлечений.Боги, он же не простит себе никогда, если этот сон окажется хотя бы частичной правдой. Там он вел себя, как настоящее животное, насильник и самый ужасный на свете брат. Разве мог он так поступить с Локи?..
Очередная волна ужаса захлестнула громовержца. Мог. Он слишком давно желал Лафейсона. Слишком давно хотел прикоснуться к нему, слишком крепко хотел окунуться в то превосходное порочное чувство близости с, пусть и не родным, но все же братом. А когда он узнал, что Локи – не сын Одина, так крышу начало срывать в разы сильнее. Какой же он дурак! Последняя сволочь, бессердечное и безмозглое животное!
Кое-как заставив себя успокоиться, Тор быстрым шагом дошел до покоев Локи. Самобичевание сейчас не поможет ему разобраться в ситуации и, тем более, не поможет вымолить прощение у брата, если он действительно так с ним поступил.
Дверь в комнату оказалась, на удивление, открытой. Сердце неприятно кольнуло. Обычно Локи всегда запирал дверь не только на засов, но и прибавлял к этому несколько сложных заклинаний. Лафейсон не любил гостей. Лишь мать с отцом, да и сам Тор когда-либо бывали в его покоях.
Немного потоптавшись на входе, громовержец шумно вздохнул и прошел в комнату.
Локи никогда не любил ярких цветов, обилия золота и помпезности, присущей всему в Асгарде. Мягкие светлые и изумрудные тона притягивали глаз, дарили какой-то безмятежный покой, расслабляли. Поэтому, после изнурительных тренировок, Тор часто заглядывал сюда, раздражая своим присутствием брата, всегда занятого прочтением книг или изучением очередного заклинания. Одинсон любил молчаливо наблюдать за стараниями брата, сидя в широком и таком удобном кресле в углу комнаты.
Обычно двери на красивый балкон всегда были открыты, а помещение было залито солнечным светом. Сейчас же комната казалась какой-то неживой. Плотные шторы создавали полумрак, стол, обычно заставленный кучей старых фолиантов и свитков, был кристально чист.
- Локи? – тихо позвал Одинсон, прекрасно осознавая, что ответа он не дождется.
Гулко зарычав, Тор впечатал кулак в ближайшую стену, кусок которой тут же полетел на пол. Он опоздал. Он ошибся. Локи нет в комнате и, громовержец был абсолютно уверен, нет во дворце.