Часть вторая "Тонкий подход" (1/1)

... Вернувшись в тётушкино поместье, озадаченная Ольга поднялась на второй этаж, и заперлась в отведённой ей комнате. Сидя перед трюмо, мучилась раздумьями.- Злодейка-судьба! Счастье ускользнуло из рук. ?Своеволие?. Ах, как это на него похоже! Прямой, несколько вспыльчивый нрав всегда был его характерной чертой. И тут ведь прав, фельдмаршал – марионетка в руках молодого двора. Но ругать вышестоящее начальство в России можно только за спиной, и то, если какой-нибудь фискал не подслушает, да не донесёт. Донос... - С этим, словом вспомнился и покойный супруг.- Муж... Кем он мне был? Свалился, как снег на голову, - сватовство было совершенно неожиданным. Откуда он взялся, ни разу до предложения его не видала. Иль узрел на балу, приёме, а она не приметила? Сейчас уже не важно. Сама того, не желая, ?сделала партию?. Собственно, одна из особенностей службы фрейлины при дворе – возможность блестящего замужества. Граф, отставной генерал Ланской, годился своей невесте в деды, ему на тот момент оказалось 54 года. Оленьке же - 19. За то состояние, именья богатые, много душ, внушительный годовой доход. Родители дали согласие, а дочь, к всеобщему удивлению отреагировала спокойно. Ни слёз, ни уговоров не последовало. Прелестная девушка выказала необычный для своего возраста расчёт и трезво оценила ситуацию. Старик-жених, вероятно, не будет большой помехой и обузой. А, может, и вовсе долго не протянет. На отношениях с Павлом это не должно отразиться. Всё равно на брак по любви рассчитывать не приходилось. Ей не получить благословения на союз с обедневшим дворянином, когда на горизонте замаячил претендент с толстым кошельком и положением.Удивила только реакция Пашки на её замужество. Напустил на себя беспечный вид, а всё равно, чувствуется, что в глубине души не рад, беспокоится, если не ревнует.- Хоть какой-то прок от этой свадьбы точно есть! Значит, это не просто светская интрижка, – подумала она тогда.- Ты же его не любишь?- Да.- А чего замуж идёшь? – пожала плечами: надо так. Сам замуж не звал, понимает: пустая затея.- Не тревожься, он нам не помешает. Будет целыми днями дремать в кресле, да былые времена с товарищами вспоминать, - Паша живо представил себе эту картину. И расхохотался: ?Этот живой памятник времён Анны Иоанновны жениться надумал! Не смешно ли??. На том и успокоились.Только напрасно. Первое время хорошо было, по-прежнему, будто и не венчалась Горчакова. А потом донесли муженьку, мол, так и так, новоиспечённая супруга с гвардейцем развлекается. И кто рога наставляет, упомянули. Подсмотрели: то ли отвергнутый Олей поклонник, то ли какая придворная сплетница, а факт стал известен. Да и глупо было ожидать, что его удастся скрыть, в обществе ничего не скроешь. Г-жа Ланская, когда это поняла, не столько испугалась, сколько изумилась. Она ожидала криков, семейной бури. Этого не последовало. Граф не выказывал недовольства, но – строго контролировал её передвижения. Куда? Зачем? Выезжали они теперь только вместе. Потребовал так же её ухода с должности статс-дамы, обретённой ею после замужества. Это сердило, но не в том Ольга положении, чтобы перечить. С любовником же г-н Ланской поквитался особенно ?тонко?. Решив, что поединок в данной ситуации безнадёжен, в его-то годы целиться из пистолета, или, того хуже, шпагой ?махать? просто бессмысленно. И он пошёл другим путём. Прежде всего, подробно разузнал: кто таков. Вспомнил о некоторых знакомых своих, бывших сослуживцах, подчинённых, имевших теперь высокий военный чин. Применил хитрость, потянул за нужные ниточки и ненавистного поручика понизили до сержанта. Повод нашёлся легко – дуэль. Относительно недавняя, серьёзно никто не пострадал. Дело могло бы замяться и ?сойти на нет?. А теперь о ней вспомнили, в любом случае нарушение. Иван Федорович, остался, весьма доволен собой и актом мести. К тому же, таким методом удалось избежать скандала, в котором была бы замешана его фамилия. В завершение, он прозрачно намекнул жене, что приложил руку к этому делу, и, если ?безобразие? не прекратится, Горина и вовсе спишут в солдаты. Жена графа, побледнев от злости, вынуждена была признать, что просчиталась. Не таким уж ?спящим? оказался супруг. Теперь придётся быть осторожнее, а вот говорить возлюбленному об истинной причине понижения не стоит...Потом граф захворал. Имя этой болезни - ?старость?. Стал слабеть, угасать. Как раз на этот период пришёлся отъезд Павла в Венецию, по ?высочайшему? поручению, он не распространялся, какому. Говорил только: чин обещали вернуть. Думала, вернётся, она траур относит и заживут...- Как же! Вот чем всё обернулось... – к реальности её вернул стук в дверь – тётушка.- Ольга, с тобой всё хорошо? Ты бледна сегодня, уж не заболела? – пришлось открыть дверь.- Нет, что Вы, тётя Амалия. Со мной всё хорошо. А бледна – так это румяна закончились, купить не успела.- Вот говорила я: ничего хорошего из этой поездки не выйдет, - племянница опустила глаза.- И Вы были правы.- Ладно, полно печалиться. Я вот, что тебе сказать хотела: тебя надобно представить моим приятельницам, визиты нанести. Поедем сперва к г-же Лацис. Она родилась и выросла в России, но, выйдя замуж, уехала сюда. Муж у неё – городской глава. Занятой человек, жена по целым дням сидит дома, скучает. До сих пор помнит Петербург, интересуется дворцовыми сплетнями. Думаю, ты её понравишься... – эту трескотню Ланской пришлось слушать всю дорогу. Но её чуткое ухо не упустило главного.- Жена городского главы... хм... недурные знакомства, тётушка. Как бы это использовать в задуманной авантюре?.. - Вспомнились слова Оленева: ?...немедля прознают и велят организовать погоню...? - значит, надо, чтоб не прознали. Чтоб Апраксина со всеми его адъютантами на месте не было! Это необходимо тонко в разговор ввернуть. – Предположение Амалии Леопольдовны сбылось. Г-жа Лацис, или, в прошлом своём Антонина Владимировна Аверьянова, нашла племянницу подруги очаровательной. Так же, её очень интересовали популярные и любимые в Петербурге светские развлечения. От Ольги это не ускользнуло, и она охотно делилась с новой знакомой забавными подробностями.- Государыня в особенности любит бал-маскарады. При дворе их устраивают чуть не каждую неделю, - смешила слушательницу, припомнив пару курьезных историй из тех времён, когда на первых маскарадах женщины переодевались в мужчин (тон задала сама Елизавета). И мужчинам, соответственно, приходилось переодеваться в женщин. Сама Ланская не застала этого и знала лишь по рассказам.- Со временем, такая традиция исчезла, и в полную силу вошли настоящие, пышные праздники. С роскошными нарядами и фейерверками, - нарочно описывала всё в самых привлекательных красках, чтобы увлечь собеседницу. И, возможно, соблазнить её на устройство чего-то подобного у себя. Старания возымели действие.- Это восхитительно! Помнится, и я в юности обожала плясать на балах. Думаю, нужно непременно затеять у нас что-то такое. Только представьте: все под масками, царство загадки!- Прекрасная идея, Антонина Владимировна.- Решено. Я сегодня же поговорю с супругом, и сделаю всё, чтобы его уговорить, - на этом они расстались. Однако, ненадолго. С тех пор почти каждый день г-жа Лацис звала новую подругу то в гости, то на прогулку. Та, конечно, соглашалась. Старалась вести себя скромно, вместе с тем, доброжелательно. Отвечала на все вопросы о последних модах, сплетнях, скандалах. Даже нарисовала, по её просьбе, карнавальный костюм Пиковой Дамы, во всех подробностях. Подарила Антонине флакон новых французских духов, тем самым, скрепив эту странную дружбу окончательно. Амалия Леопольдовна даже обижаться стала, её в этих прогулках зачастую забывали.- Представила племянницу на свою голову! – Оля лишь руками разводила, я, мол, не виновата. Не будешь же отмалчиваться, не удобно отказывать. Утешало одно – когда Ланская уедет, всё вернётся на круги своя. А пока вовсю шла подготовка к праздничному мероприятию - Антонина Владимировна добилась своего. Но, как-то, в разговоре, с новой знакомой грустно вздохнула:- Вот, все мои знакомые дамы с дочерьми прибудут. Конечно, молодые люди тоже приедут. Но, кто путешествует сейчас, кто в университетах, а кто и вовсе женат. Как бы недостатка в кавалерах не вышло... Тоскливо получится, - для г-жи Лацис, известной любительницы сватать, такая перспектива поистине была скучна. Её собеседница пожала плечами.- А не пригласить ли на праздник нескольких офицеров? Под городом стоят войска. Думаю, адъютанты фельдмаршала знают толк в танцах, - та задумалась.- Интересная мысль... Постойте, а как же костюмы?- Можно ограничиться приобретением масок на входе. Тем более, большинство из них и так незнакомцы.- Чудесно! Как считаете, Его Высокопревосходительство не откажется?- Надеюсь, что нет, - и, прикрыв веером ехидную улыбку, мысленно добавила. – Апраксин падок на пышные торжества.Оставим уютную гостиную до бала, и узнаем, что происходило с нашим героем. Паша Горин проводил все эти дни в полном одиночестве. Не считая общества своих временных ?конвоиров?, по сути, обыкновенных солдат, непривычных своей новой роли. Они не задавались вопросом, почему и за кем надзирают. Есть приказ: глаз не спускать и в палатку к ?преступнику? никого не впускать. И довольно. Разговоры с ним не вести. А он ни с кем говорить и не собирался, предаваясь собственным мыслям. Первое время был очень раздражён, от злости на фельдмаршала. И негодования за несправедливость. Затем понемногу стал остывать, свыкаться с фактом. Бурный протест сменился досадой, обидой, тихой горечью. В конце концов, перешёл в равнодушие к действительности, к настоящему. Однажды возле палатки ошивался адъютант Апраксина, тот самый, который, получив от Горина в челюсть, дико заорал: ?Арестовать его! Взять!!!?. Теперь ухмылялся злорадно, с видом победителя. И, если раньше Пашка с удовольствием бы ?съездил? по этой физиономии ещё раз, то сейчас не удостоил его и взглядом.- Что, подхалим, позлить думал? А вышло-то наоборот, - и впрямь, злопыхатель был обманут наилучшим образом. На него не реагировали, ни во что не ставили и приравняли с пустым местом. И кто? Какой-то опальной гвардеец! А держится, что тебе князь, какой, - адъютант исчез, не маячил больше перед глазами, не торжествовал – никакого удовольствия. Справедливости ради стоит заметить, что во внешнем облике Павла не отражалось положение арестованного. Прямая осанка, гордый взгляд. В появившейся улыбке сквозит презрение: ?Нет мне до вас всех никакого дела?. Не думал он ни о мерзком предательстве, ни о предстоящей ссылке. Ни о чём конкретном. В голове всплывали какие-то обрывочные картинки, эпизоды из далёкого прошлого. Из детства, юности, проведённой в Навигацкой школе. В голове возникла Алёшкина фраза: ?Ничего, мы ещё будем в Берлине!?.- Интересно, прав был Корсак? Сбудется ли?..Он и не догадывался, что в эти минуты фельдмаршал принял официальное приглашение от городского главы на бал-маскарад. А в политических кругах Петербурга недоверие к главнокомандующему достигло пика.