Глава 21. Пять армий. Часть 5 (1/1)

Дверь им открыла именно Кэтрин. Не сказав ни слова, посторонилась, пропуская мужчин, и если Тимо прошёл мимо, даже не удостоив бывшую пассию взглядом, то Айрон тепло и радушно улыбнулся, словно благодаря за ту роль, что Кэтрин взяла на себя добровольно.Сулла, показавшаяся на верхней площадке лестницы, резко вздохнула, прижав ладони к лицу, а потом, с радостным вскриком бросилась вниз, чтобы спустя всего пару мгновений оказаться в любящих объятиях своего Повелителя. Тимо, сладко застонав, закружил заплаканную жену, жадно целуя её милое лицо, столько раз снившееся ему во снах. Айрон досадливо вздохнул, отворачиваясь и потому не видел, как влюблённые взлетели вверх по лестнице, спеша уединиться в одной из комнат.- Ты дурак, Айрон. – Философски заметила Кэтрин, предлагая Владыке Эргона портсигар и зажигалку. Он, даже не пытаясь спорить, согласно хмыкнул, присаживаясь на диванчик в гостиной. Горько улыбнулся сквозь дым, наблюдая за тем, как леди Старр неспешно смешивает в двух высоких бокалах какую-то огненную воду:- Он любит её без памяти.Женщина пожала плечами, не желая соглашаться с подобным меланхоличным заявлением бывшего мужа:-Что с того? Можно, знаешь ли, прекрасно проводить время и без этого обременительного чувства.- Как ты и Чёрный Палач?- Джейнно – другое дело. Людей более чистых душой я не встречала. Все его желания просты и бесхитростны, никаких секретов и лжи. Я действительно люблю его так, как никого не любила. И впервые уверена во взаимности.-Рад за тебя, - искренне признался Айрон.- И всё же, предпочёл вернуть Императора Сулле?- Если это сделает его счастливым, почему бы и нет?- Странно, - улыбнулась Кэтрин немного грустно. – Когда это ты начал думать о чужом счастье? Однако получается некая несправедливость, не так ли? Ведь сам ты остался в гордом одиночестве.Айрон резко встал, едва не расплескав содержимое своего бокала. Недокуренная сигарета дымилась в обсидиановой пепельнице, наполняя комнату немного горьковатым запахом табака. Женщина тоже поднялась, не сводя настороженного взгляда с лица Владыки. На миг ей показалось, что в глубине изумрудных глаз плеснулся целый океан застарелой ненависти, настоянной на безумии и боли, но вот тонкие губы улыбнулись в привычной язвительной насмешке и он сказал:- Знаешь, на свете я ненавижу по-настоящему всего три вещи – скуку, плохой секс и очень умных женщин. Если тебе дорога жизнь, не смей говорить подобное. И если тебе всё ещё интересно, от наших соглашений с Императором выигрываю именно я.- Поэтому я и назвала тебя кретином, - легко рассмеялась Кэтрин, опускаясь обратно в кресло. Буря миновала. – Ты можешь сколько угодно доказывать себе и окружающим, что приобрёл куда больше, чем потерял, но разве от этого легче? Почему бы не признаться, наконец, что страдаешь, при мысли о том, что прямо сейчас эти двое наверху придаются любви, в которой тебе отказано?- Ты пытаешься унизить и оскорбить меня? – С подозрением осведомился Айрон, но тьма уже ушла из зелёного взгляда и Кэт вновь пожала плечами:- Всего лишь пытаюсь смягчить твою боль.- Не понимаю, о чём ты.- Лайтонен всегда был таким. Он с лёгкостью разбивает сердца, даже ты не избежал его магии, верно? Он никогда не задумается над тем, как тяжело и больно от этого окружающим. Он играет в свои игры, а мы – его фигуры, которыми в любой момент можно пожертвовать.- Думаю, ты ошибаешься и тот, кого считаешь мастером игры, сам занимает клетку на расчерченной доске, ну а я, Айрон Кальвин Сольвейг, не меньше, чем ферзь.Сомкнув бокалы и, заговорщически улыбнувшись друг другу, они вместе насладились пряным, терпким вином, собравшим в свой изысканный букет горечь поражений и сладкий вкус надежды.+++Сулла словно опьянела от страстных поцелуев! Она слышала сквозь шум в ушах низкий, бархатный голос Тимо, с трудом понимала, что он говорит. Кажется, что-то о том, как сильно её любит, как он истосковался по ней… Но на самом деле его порывистые движения говорили об этом лучше слов – боялся выпустить её, сжимая в объятиях почти до боли и тут же испуганно отстраняясь, пытливо вглядывался в наполненные слезами глаза, виновато целовал, но, не выдержав скопившейся в душе нежности, вновь обнимал, уткнувшись лицом в распущенные медно-рыжие локоны, приятно пахнущие гвоздикой и кардамоном.Её тонкие пальцы скользили по его плечам, зарывались в седые волосы, а когда случайно коснулись шеи и пересекающего её грубого шрама, Тимо невольно дёрнулся, затаив дыхание.- Прости. – Сулла отстранилась, осторожно отведя ворот рубашки, обнажая подживающую рану, но он тут же перехватил её руку, умоляюще прошептал:- Не смотри. Не надо.Женщина спрятала искажённое ужасом лицо на его груди, вслушиваясь в торопливое биение сердца, а он продолжал гладить её волосы, тихонько приговаривая:- Это такие пустяки, скоро не останется и следа…Но Сулла знала – след обязательно останется. Если не на теле, то в душе. И ей было необыкновенно горько за него, потому что сам Тимо этого не понимал.Осторожно опустив её на кровать, застеленную накрахмаленными белоснежными простынями, Император навис над нею, продолжая целовать любимое лицо, и она вскоре позабыла обо всём на свете кроме его нежных рук, ласковых губ и тихого, волшебного голоса.- Моя Владычица, - задыхаясь, шептал он, жадно припадая к её губам, спускаясь ниже, терзал сводящими с ума поцелуями бархатную кожу шеи и плеч возлюбленной, а она могла лишь покорно принимать всю глубину его страсти, порой, забывая, как нужно дышать.Она не пыталась ничего говорить – о том, как едва не потеряла себя, пытаясь нагнать призрак ушедшего счастья, меняя любовников одного за другим, как, совершенно отчаявшись, перестала верить в любовь, поддавшись тёмным мыслям, приведшим на край пропасти… Слова не были нужны ему, чтобы понять всё это всего лишь коснувшись тонкими, сильными пальцами её вздрагивающих, чуть припухших от неистовых поцелуев губ. Она видела отражение этой бездны в сапфировых глазах напротив, слышала в прерывистом вздохе и чувствовала в могучем токе его крови.Он знал о ней всё, Сулле же оставалось по-прежнему довольствоваться лишь тем, что Тимо решит ей доверить. Но в эту ночь всё изменилось. Проводя ладонью по его груди, она не могла скрыться от лавины образов, затопивших внезапно сознание. В этом чудовищном водовороте из осколков чувств, она видела всё, через что ему пришлось пройти. Сулла, вскрикнув, закрыла глаза, надеясь спастись, но тут же услышала его родной голос. Он вздрагивал, словно от сухих рыданий, прерывался, искажаясь, но Тимо смог сказать самое главное:- Я не жалею. Я буду всегда с тобой. Только не отталкивай.- Как я могу?.. – Всхлипнула женщина, обвивая руками его шею, притягивая ближе. А потом они любили друг друга так неистово и алчно, словно в первый и последний раз.Задыхаясь, лежали, обнявшись в полной темноте и горячие, твёрдые губы Тимо касались виска Суллы ласково и нежно.- О, Сулла, - тихо, едва слышно прошептал он. – Скоро всё закончится и мы оба станем свободны. Скажи, ты действительно хочешь этого?- Да, мой Император. – Откликнулась она, счастливо улыбаясь. – Ничто другое меня не манит больше, чем просто быть с тобой.Тимо порывисто сжал жену в объятиях, облегчённо застонав. Они уедут далеко-далеко, туда, где никто их не найдёт и там, вдали от суеты и политических интриг выстроят своё простое человеческое счастье. Щедро делясь друг с другом своими мечтами и надеждами, они незаметно уснули, согретые теплом и сладким дыханием любви.+++Араши уже давно получал донесения о приближающемся флоте противника, но продолжал бездействовать, тем самым рождая смуту среди военачальников-хафесов. Военный совет напоминал растревоженный улей: множество голосов гудели под сводами зала, яркие отсветы настенных светильников резали глаза, и Араши болезненно щурился, пытаясь сосредоточиться. Сейчас он мог видеть лишь расплывчатые цветные пятна, перемещающиеся в хаотическом порядке, зато слух и обоняние, чудовищно обострившиеся, доставляли ему куда больше проблем. Заставив себя прислушаться к голосам, звучащим вокруг, Воплощение Великого Дракона с трудом сдержал тонкую усмешку. Кто-то из хсонгов настаивал на незамедлительном выдвижении войск с целью остановить хсауров на границе, кто-то, напротив, предлагал занять оборонительные позиции…Араши восседал на троне с невозмутимостью, сделавшей бы честь ледяной статуе, едва ли не игнорируя начинающиеся распри и панику. Наконец, решив, что уже достаточно наслушался бесполезных речей, Дракон молча поднялся с кресла, заставив яростных спорщиков замолчать. Он не отличался высоким ростом, как большинство хафесов, но казалось, будто фигура его необъяснимым образом подавляла собравшихся в зале военачальников, будто нависая над ними, испуганно притихшими, самим себе напоминающими детёнышей, застигнутых взрослым за шумной игрой. Раздавшийся негромкий, но властный голос его заставил напряжённо прислушиваться к каждому сказанному слову:- Я достаточно слушал, уважаемые хафесы. Некоторые из вас произносили долгие и убедительные речи, с истинностью которых сложно спорить, но… - Араши сделал паузу, обведя советников тяжёлым янтарным взглядом. Всё казалось неверным и расплывчатым, от чего отчаянно болела голова, но он лишь сурово нахмурился: - Что вам известно о нашем противнике? Триста боевых вымпелов – это само по себе неприятно, но не смертельно для той военной мощи, что обладает Империя Хсаш. Однако мне стало известно, что в составе вражеских войск идёт тот, с кем совершенно невозможно сражаться, не уповая на везение, чего мы с вами, господа, позволить себе не можем. Браних Грейд Барр Амадо обладает страшной силой, противопоставить которой нам, к сожалению, нечего.Хафесы встревоженно переглядывались и, чтобы не допустить дальнейшей паники и волнений, Араши был вынужден продолжить:- Не стоит впадать в отчаяние. Есть один способ остановить надвигающуюся угрозу, но ваши тактические планы, пусть и блестящие, в этом случае бесполезны. Мне понадобится всего один корабль с минимальным экипажем и клянусь вам… - Араши вздёрнул подбородок, всем своим видом являя образец решимости и непобедимости, - Я, Хаффи, Посланник Изначальных и Любимец Богов, отведу угрозу от наших границ. Чего бы это мне ни стоило.Глухой ропот поднялся в зале – хсонги были растеряны, сбиты с толку, и лишь немногие из них начали понимать истинную цель Великого Дракона. Поднявшись со своих мест, адмирал объединённого флота Гнёзд и верховный маршал Сумитрал эль Фахсид, его коллега, командующий восьмым разведывательным флотом Амарик эль Ссахаи и командор Легиона «Свободных» Исхан эль Хазиф в едином порыве прижали сжатые кулаки к сердцу, замерев в полупоклоне, словно полностью признавая и смиряясь с волей Хаффи.- Славься, Избранник Богов!Их клич подхватили остальные и многоголосый хор взметнул громогласное эхо под самые своды зала.+++- Она готова? – Айрон спускался вниз по подвальной лестнице особняка, держа в отведённой руке керосиновую лампу, дававшую неверный жёлтый свет. Тимо, следовавший за вампиром, ответил:- Всё в порядке, успокойся.Айрон раздражённо развернулся, гулко хлопнул чёрный плащ, а злой изумрудный взгляд впился в лицо Лайтонена:- Не будь таким беспечным, Император! Это заклинание… Я изучил его, но впервые буду работать с энергиями такого объёма, так что не думай, будто всё так легко!- Айрон... – Тимо положил на плечо вампира ладонь. – Я благодарен тебе за помощь, правда. Сделаю всё так, как попросишь, от этого зависит исход нашего мероприятия, верно?- Верно, - буркнул Владыка Эргона, возвращаясь к прерванному пути. Его сердце было неспокойно, он впервые не был уверен в результате, потому и позвал Лайтонена, уповая на способность Императора управлять высшими энергиями. Пусть это было унизительным, но Айрон не хотел рисковать жизнью Суллы и их собственными, потому что, если хоть что-нибудь пойдёт не так…Мужчины приготовили всё необходимое к ритуалу, и в точно назначенное время в подвал спустилась Кэтрин, ведя за собой послушную, одурманенную зельем Суллу. Тимо провёл кончиками пальцев по бархатистой щеке девушки и она сонно улыбнулась ему, позволив уложить себя на каменную плиту алтаря. Что делает эта старая плита в подвале дома Кэтрин ни Айрон, ни Тимо не стали спрашивать, решив, что чужие тайны лишь прибавят проблем.- Я начинаю, - предупредил вампир, сбрасывая плащ и беря в руки книгу, тут же раскрывшуюся на нужной странице, будто по невидимой закладке. – Будь готов, Лайтонен, пожертвовать не только своей энергией, но даже жизнью, ясно?Тимо мрачно кивнул. Прежде, чем отойти от алтаря, он, наклонившись, быстро коснулся губами губ возлюбленной, Кэтрин зажгла свечи, образовавшие пентаграмму, в центре которой стояла каменная плита, и тут же стремительно вышла – она не могла больше ничем помочь. Айрон, прикрыв глаза, начал читать древний текст на уже тысячу лет как мёртвом языке, постепенно наращивая силу голоса. Странные слова звучали напевно, будто подчиняясь какому-то чудовищному ритму, от них веяло седой стариной и пылью веков. В закрытой комнате внезапно резко похолодало, стены стали покрываться изморозью, язычки пламени, танцующие над свечами свой загадочный плавный танец вдруг все как один потухли, словно задутые дыханием великана, однако темноте не суждено было царить вечно – Айрон, явно читая текст по памяти, выкрикнул следующую фразу и пентаграмма вновь ожила, на этот раз мерцая изумрудно-зелёным светом болотных гнилушек.Это потустороннее сияние образовало купол с алтарём и спящей на нём Суллой в центре, отчётливо пульсируя в такт биению сердца девушки. Тимо почувствовал, как резко упало давление – словно потолок подвала начал медленно опускаться, лишая воздуха, заставляя колени бессильно подгибаться от неимоверной тяжести. С трудом ворочая налитыми кровью глазами, посмотрел на вампира – Айрон уже не просто читал заклинание. Он выл от боли, сквозь сжатые зубы выталкивая древнюю формулу. Пальцами свободной руки Владыка Эргона вцепился в плиту алтаря, под его кожей вздувались тёмные вены, под ногтями крошился камень. Значит, прежде чем использовать старлинга, упрямый вампир решил взять на себя едва ли не половину энергозатрат, позабыв о своей дальнейшей роли в плане. Тщеславный ублюдок! Тимо скривил непослушные губы в сардонической усмешке, в полной мере оценив поганый нрав своего вынужденного партнёра. Но вот в груди словно взорвался ледяной шар, заставивший гордого Императора молча рухнуть на колени, царапая грудь и шею в напрасной попытке сделать ещё один вдох. В глазах темнело, нечто тёмное пожирало его изнутри, копошилось чёрными щупальцами во внутренностях, вкрадчиво сдавило лёгкие…И Тимо Лайтонен, захлёбываясь болью и собственной кровью, решил, что пора выпустить свою истинную сущность. Тёмная тварь сгорела, жалобно корчась в огне синей звезды. Воздух, сгустившийся и превратившийся в раскалённую патоку, посвежел, зелёное сияние пентаграммы затопило более сильное – сапфировое пламя. Оно очищающей волной прокатилось по комнате, отразившись в распахнутых глазах Айрона, увидевшего, как над лежащей неподвижно Суллой сгущается облако мрака. Поток силы, льющийся из Лайтонена, как из благословенного источника, позволил вампиру зафиксировать клочок тьмы, заставить принять нужную форму и уплотнить настолько, что концентрация материи из невещественного состояния перешла в качественно иное.Осталось лишь подтвердить своё право на обладание им, так что последними пятью словами Айрон вогнал в артефакт матрицу повиновения исключительно одному человеку. Заключительный аккорд, призванный плавно погасить фонтан энергии и вот Айрон без сил опускается на пол, выронив из непослушных пальцев книгу. Он настолько обессилен, что не может сопротивляться, когда чувствует на своём лице прохладные пальцы Императора.- Живой? – Словно сквозь слой ваты в ушах доносится до него вопрос. Собрав все силы, Айрон продемонстрировал партнёру нехитрую комбинацию из пальцев, призванную убедить Тимо в том, что вампир живее всех живых. Затрещина от Императора совсем не обидная, заставила лишь рассмеяться.- Что с Суллой?- Она в порядке, спокойно спит, - утешил Лайтонен. Конечно, наверное, первым делом проверил состояние своей ненаглядной супруги. Собственная ревность едва не отравила Айрона, он недовольно скривил губы, по-прежнему не желая открывать глаза. Вдруг почувствовал, как его лба касаются тёплые губы, а в тело стремительным потоком хлынула едва не утраченная жизнь.- Ты сведёшь меня в могилу, придурок, - хрипло, надорвано прошептал, уткнувшись носом в плечо Тимо и тот хмыкнул:- Ты прекрасно управишься с этим сам, упырь. Почему не послушал меня? Зачем нарушил договор?- Я не слабее тебя.- Нашёл время, чтобы доказывать это! Ты хоть понимаешь, как рисковал?- Пошёл ты.Тимо вдруг рассмеялся. Задорно, весело, и Айрон, наконец, открыл глаза. Враги уставились друг на друга – оба измождённые, с кругами под глазами, но довольные совершённым.- Из тебя вышла замечательная батарейка, - откашлявшись, поблагодарил Айрон. – Может, ещё и кровушкой поделишься?- Может, ещё и лечь под тебя? – Недобро сощурившись, прошипел Тимо, и на этот раз затрещина заставила голову Айрона загудеть, как монастырский колокол. Поморщившись, вампир отполз подальше и решился попросить ещё раз:- Ну хоть сигаретой поделись, у тебя же было.На этот раз Тимо не стал возражать, сотворив из воздуха пару сигар и прикурив от пальца, на кончике которого вспыхнул маленький язычок пламени. Айрон сидел, привалившись спиной к плите и задумчиво вдыхал ароматный табачный дымок, рядом молча сидел Лайтонен – в зубах сигарета, руки безвольно опущены.- Знаешь, я был бы не против.Тимо удивлённо приподнял брови, вопросительно глядя на вампира. Тот, оскалившись, добавил:- Обычно курят после секса, но я…- Скажешь ещё одно слово и я тебя убью. Даже если просто подумаешь.- Что, неужели так противно?- Айрон, просто не время. – Бесконечно терпеливым голосом произнёс Тимо.- О, так значит, в целом ты бы согласился, если бы не обстоятельства и не спящая жена на алтаре, которая может проснуться в самый неподходящий момент и увидеть…- Ты можешь заткнуться?! – Не выдержав, рявкнул Лайтонен.- У тебя глаза светятся, - невинно заметил Айрон. Император моргнул и страшная синева ушла из его взгляда. Он тихонько улыбнулся, сделав последнюю затяжку, обернулся к вампиру, неожиданно тепло коснулся встрёпанных тёмных волос Владыки Эргона, приглаживая:- Я, наверное, не успею сказать об этом, но, думаю, ты и так всё понимаешь. Лучшего друга у меня не было и уже не будет, Айрон. Больше, чем друг, ближе, чем враг… Пожалуй, я даже…Айрон, отбросив сигарету, жадно поцеловал запнувшегося Лайтонена, прохрипев:- Не говори. Пожалуйста.- Не буду. – Согласно кивнул Тимо. Вдруг наверху громко хлопнула дверь, по лестнице прозвучали звонкие шаги и в комнату влетел Луциан. Одним безумным взглядом окинув лежащую на каменной плите девушку и уставших мужчин, сидевших прямо на полу, горько спросил:- Что же вы натворили?!