Глава 17. Революция. Инструкция по эксплуатации. Часть 3 (1/1)

Араши Йонен стремительно шёл по стальному коридору, ведущему в жилой комплекс «Завоевателя». Встречные люди и хсаши почтительно замирали, склоняя перед ним головы, а он отпускал их небрежным жестом или ковком. Каблуки его сапог оглушительно грохотали, порождая в тихих, узких переходах громогласное эхо. Наконец,Воплощение Великого Дракона достиг цели своего путешествия – каюты, отведённой под нужды самого необычного на военном корабле пассажира. По обе стороны от пневматической двери застыли на вытяжку юный Хайзе и строгая Мелджан. Араши позволил себе милостиво улыбнуться молодым хсаши, тем самым вознаграждая их за верную службу. Юноша и девушка буквально светились от гордости за доверенную им честь, в их открытых лицах читалось религиозное рвение и почитание. Несомненно, Гюссхе ничего не грозило рядом с такими охранниками. Разве что, умереть от скуки.Положив ладонь на панель терминала и с видимым нетерпением дождавшись окончания обязательного сканирования, Араши вошёл в просторную каюту в сопровождении тихого шелеста раздвигаемых створок дверей, которые, спустя пару секунд, вновь сомкнулись, отрезая от внешнего мира.Оглядевшись, герцог Йонен еле слышно хмыкнул. Он опрометчиво позволил Гюссхе изменить интерьер, чтобы она не чувствовала себя запертой пленницей и даже выделил на её нужды довольно большую сумму. В результате стены каюты покрылись драпировками, несомненно, выписанными с «Эгиды», в воздухе плавали незнакомые ароматы, и создавалось впечатление, будто он шагнул в другой мир.«Мир, которым я скоро буду править», - напомнил себе Араши.Сама же хозяйка этого маленького царства сидела в кресле, в руках её была книга, которую женщина неторопливо отложила в сторону при появлении гостя. Глаза их встретились: сочная зелень весенней листвы и потускневший аквамарин. Три удара сердца, за которые всё внутри успевает сладко сжаться от невыносимой нежности, кровь бешено стучит в висках, отдаваясь в сознании барабанной дробью. Мгновение, длившееся вечность, и она первой опускает взгляд, страшась того, что выдержка ей изменит и Хаффиз узнает, почувствует то, что сама Гюссхе не желает принимать. Она отворачивается, стараясь казаться равнодушной, но даже не видя его красивого, умного лица, чувствует буквально кожей, всеми хэле, отражающими серебристый свет ночника – Араши улыбается. Не той дежурной улыбкой, что заготовлена для других, а особенной, принадлежащей только ей, Гюссхе. Так странно… Раньше она не думала о том, сколько значений может быть у улыбки, но, встретив Араши, поняла, что даже этот невинный, обыденный жест может стать оружием – ядовитым, если Дракон саркастичен, острее клинка, если он желает продемонстрировать презрение… однако для Гюссхе он улыбается совсем иначе и суровые черты лица его смягчаются, словно озарённые внутренним светом. Так мягко, немного смущённо, будто с трудом вспоминая, как это следует делать по-настоящему.Гюссхе не понимала. Порой это приводило её в отчаяние, и каждый раз она говорила себе: «в следующую встречу я обязательно раскрою его тайну!». Но вот она, эта встреча, а женщина даже не может найти в себе достаточно сил для того, чтобы просто приветствовать его, поднявшись и склонившись в поклоне, как и подобает благовоспитанной благородной эссе. Вместо этого Гюссхе неподвижно сидит, словно обратившись в ледяную статую, а в груди её мечется беспокойное пламя. Чувства к Хаффизу выматывали её своими противоречиями и она вновь и вновь вступала в битву с собственными убеждениями. Почему же ненавидеть и презирать его было так легко, когда он находился где-то далеко, но стоило Араши встать рядом и Гюссхе не знала, как усмирить дыхание, как успокоить торопливо бьющееся сердце…Не подозревающей об этой буре эмоций, скрывающейся под маской ледяной и высокомерной бесстрастности, Хаффиз произнёс слова приветствия и голос его, низкий, ровный, заставляет несчастную Гюссхе невольно сжимать пальцы в замок.- Помните ли вы о нашем договоре, моя прекрасная эсса?- После того, как вы убедите Совет сотрудничать, я должна буду назначить вам испытание, чтобы по исполнении моего желания вы объявили о нашей свадьбе.- Всё верно, звезда моей мечты. Своё условие сделки я выполнил и через некоторое время отбываю на Ал-Хиссу, чтобы явить народу хсаши их истинный путь и покончить с тем произволом, что твориться в Триумвирате.- Тогда моё условие будет таким – вы не станете разорять Гнездо Гъёлл.Араши с сожалением покачал головой:- Это некорректное требование, солнце моей жизни. Как Хаффиз, я не могу обещать подобного, ибо жизнь и гибель Гнезда Гъёлл будет зависеть единственно от старейшины клана. Если он признает мою власть, как наместника Изначальных, вы очень скоро сможете вернуться в родной дом и там, в спокойной тишине садов, в окружении близких и той роскоши, к которой так привыкли, дожидаться известий о скорой свадьбе, но если кхан Гъяхл посмеет отрицать волю избранника Драконидов… - Араши не договорил. Гюссхе хранила ледяное молчание, её разум метался в поисках выхода из лабиринта сомнений. Наконец она промолвила:- Что ж, тогда вам придётся убить и меня, как одну из предателей.Горячие, сильные пальцы коснулись её щеки, ласково очертили овал лица и голос, которого она так боялась, но жаждала слышать, сказал:- Невозможно.В этом коротком слове она услышала всю усталость и грусть Араши и поверила.- В таком случае, народ хсаши не сможет принять вас, как своего Повелителя. Что это за Владыка, делающий исключения из собственных решений?- Думаю, мой народ согласится с тем, что Воплощение Великого Дракона выбрал себе жену из неверного Гнезда лишь с одной целью – очистить древний род от скверны предательства, дав начало более сильной ветви. Моя кровь будет течь в жилах детей, что родятся от нашего союза и это возвысит честь и гордость Гнезда Гъёлл.- Остальные кланы не согласятся с подобным выбором, - прошептала Гюссхе. – Каждый старейшина захочет уложить на свадебное ложе Дракона свою дочь, и любая из них будет предпочтительнее меня.Араши трепетно коснулся губами её ладони, коротко поцеловал, вызвав этим целую волну неожиданно приятных мурашек, пробежавших по спине женщины.- Поскольку необходимо поддерживать сложившуюся системупротивовесов между сферами власти и влияния Великих Гнёзд, полное уничтожение Гъёлл с одной стороны послужит другим страшным уроком, с другой же, против нашего брака не последует возражений, ибо таким образом расклад сил не изменится, качнув весы равновесия в сторону того или иного рода.- Просто вы замените остальных членов моего Гнезда собою, верно?- Восхищён вашей проницательностью, хэйна.- Значит ли ваше заявление, что в любом случае Гъёлл обречены?- Боюсь, старейшина Гъяхл будет настроен резко против моего вмешательства в упорядоченный мирок Триумвирата, поэтому могу с вероятностью в восемьдесят процентов ответить утвердительно на ваш вопрос. Умоляю, драгоценная, сладкая моя хэйна… измените условие испытания.- Как странно, - сухо рассмеялась Гюссхе. – Мне казалось, что мужчинам свойственно обещать в дар возлюбленной солнце, луну и звёзды, вы же, напротив, стремитесь доказать полную несостоятельность подобных уверений.

- Я реалист, хэйна. – Синие глаза в какой-то тревоге пытались поймать её взгляд, но Гюссхе было горько и невыносимо смотреть на него сейчас, когда непролитые слёзы так сильно жгут глаза. Даже в подобной ситуации строгое воспитание не позволяло ей допустить, чтобы мужчина видел то, какой слабой и жалкой может выглядеть заплаканная женщина. И ещё… она знала, что он говорит ей чистую правду, но не хотелось лишаться удобных и спасительных иллюзий. Даже сейчас. Поэтому, собрав в кулак всю свою волю, глубоко вздохнув и постаравшись успокоится (поплакать она всегда успеет), Гюссхе сказала ровным, безжизненным голосом:- Что ж, вот вам моё последнее слово, Хаффиз. Ко дню нашей свадьбы я хочу три тысячи жизней, и это должны быть не хсаши.Араши несколько секунд молчал, потом осторожно спросил:- Правильно ли я понял, хэйна, что вы предлагаете мне вступить в войну, чтобы выполнить испытание?Она, наконец, подняла голову и прямо встретила взгляд Великого Дракона, надменно улыбнувшись:- Всё верно, Хаффиз. Только после того, как вы принесёте мне в жертву три тысячи жизней ваших соотечественников, я, словно героиня древних баллад, взойду на ваше ложе. Если же вас убьют – значит, вы не были достойны этой чести.Гюссхе думала, что Араши будет просить её отменить и это желание, чтобы вволю посмеяться над беспомощным Великим Драконом, мнящим себя Избранником Богов, которому не под силу выполнить хоть что-то, но он остался предельно спокоен. Ничто не дрогнуло в аквамариновой глубине его взгляда, не приоткрылись в удивлении губы, не нахмурились гневно брови… Он лишь ещё раз поцеловал её пальцы, согревая дыханием и произнёс:- Да будет так. По вашему слову Галактика утонет в крови. И если я не могу даровать вам жизни ваших родственников из Гнезда Гъёлл, то смерти – сколько угодно. Пожалуй, сеять вокруг себя смерть мой особенный талант. Три тысячи, пять, десять… Абсолютно не важно. Поэтому ждите известий о нашей скорой свадьбе.- Не будьте столь самонадеянны! – Помимо воли гневно воскликнула женщина, вскочив с кресла. Несмотря на то, что Араши приходилось носить высокие каблуки, их глаза оказались на одном уровне. – Вы должны лишить врагов жизни лично, не прибегая к помощи подчинённых или слуг!- Я так и собирался поступить, моя хэйна, ибо перекладывать свою ношу на чьи-либо плечи – величайшее бесчестие.- Смотрите не надорвитесь, - зашипела Гюссхе. Араши учтиво поклонился, словно она подарила ему изысканный комплимент. Уже у самой двери обернулся, сказав:- Меня, признаться, несколько удивила ваша кровожадность, цветок моей страсти, но, думаю, восхищение моё вами достигло наивысших высот.Гюссхе стояла, упрямо сжав губы в тонкую линию и вздёрнув узкий подбородок. Он решил посмеяться над ней?!- Драгоценная невеста Воплощения Великого Дракона не могла попросить более соответствующего подарка на свадьбу. О нас будут слагать легенды куда величественнее, чем те, которыми вы восхищаетесь!Когда Араши ушёл, Гюссхе обессиленно опустилась в кресло и позволила себе тихо расплакаться.+++- Я хочу, чтобы моё появление перед народом увидело как можно больше хсаши. – Араши беседовал с главой ордена алхимиков по приватному, защищённому каналу. Верховный схал-асеп был умудрён годами, его длинные волосы, схваченные инкрустированной драгоценностями заколкой и украшенные многочисленными цепочками, были белее снега на горных вершинах, а хэле под пергаментной кожей уже не блестели, как в юности. Однако взгляд пронзительно-тёмных глаз не утерял былой ясности и пронзал Араши подобно жалящей шпаге. Эф Хорон из Великого Гнезда Махар кивнул, соглашаясь со словами Хаффиза.Чуть зашелестели длиннополые одежды алхимика, он изменил положение и до слуха Араши долетел мелодичный перезвон цепочек, украшавших не только причёску, но и вычурную мантию старика.- Это очень важно, Великий Дракон, поэтому было бы не лишним приурочить ваше триумфальное появление к какому-нибудьрелигиозному празднику, отмечаемому на всех территориях Земель Изначальных и более всего для ваших целей подходит праздник Сотворения. В день этот, как верят хсаши, Семеро собрались вместе и решили создать народ, который учился бы божественной мудрости и восхвалял Их. Церемония будет проходить в главном Храме Ал-Хиссы и на площади Возъявления соберутся тысячи хсаши, а трансляция будет вестись по всем каналам не только столицы, но и в других городах обитаемых миров. Самый подходящий случай, чтобы сделать заявление о себе.- Действительно, - задумчиво протянул Араши, постукивая по подлокотнику своего кресла золочёным когтем, украшавшим каждый из его пальцев. – Я хотел бы ознакомиться поближе с церемониалом и составить подходящий случаю сценарий.- Шехан получил на сей счёт исчерпывающие инструкции и с рвением удовлетворит любой ваш запрос, Владыка. Что же касается обещанных привилегий…- Таковые воспоследуют, можете не сомневаться, - лениво улыбнулся Араши с ноткой самодовольства в голосе. Он не собирался повторяться, лишь напомнил о договоре и плате за сотрудничество, что с лихвой компенсировала бы Ордену затраченные средства на становление его Императором Хсаш. И это вполне устраивало желчного, въедливого старика.Разобравшись с финансовой стороной дела, согласно традициям своего народа, Хаффиз и схал-асеп перевели беседу в безопасное русло без подводных течений и камней. Некоторое время они просто беседовали о состоянии дел в столице и было заметно, что верховному алхимику будущий Повелитель пришёлся по душе.- По Ал-Хиссе гуляют тревожные слухи о странных и пугающих смертях членов сильных и влиятельных Гнёзд. Поговаривают так же, что всех без исключения мертвецов связывали подозрения о том, будто они состояли в Мятеже.- Должно быть, им не повезло, - небрежно пожал плечами Воплощение Великого Дракона, не собираясь ничего объяснять, но Хорону из Махар и не требовалось пояснений к очевидному. Старый змей прикрыл глаза, понимая, что с таким сильным лидером, как Араши Йонен, вернутся старые времена, когда народ Хсаши следовал Пути, завещанному Изначальными.- Воистину, - скорее ответив своим мыслям, кивнул Хорон. – День Сотворения наступит спустя три стандартных месяца. За это время орден позаботится обо всём и ваше выступление увидят все хсаши во всех мирах.+++За окном шёл дождь. Он стучал по крышам, выбивал замысловатую дробь на досках террас, просился в дом, заливая стёкла мутными потоками воды… С улицы веяло холодом и сыростью. Сулла ненавидела такую погоду! Она распорядилась, чтобы в главном зале разожгли камин и теперь сидела в огромном удобном кресле, забравшись в него с ногами, пила горячий глинтвейн, и слушала, как сплетаются в тишине шорох падающей с неба воды и потрескивание воздуха от жаркого огня. Ей никто не мешал в этом занятии. Вечера в гигантском особняке, который даровали ей, как Главе Совета, были долгими и тихими, наполненными лишь неторопливыми мыслями хозяйки, да еле слышным скрипом половиц, когда немногочисленные слуги приносили корреспонденцию или горячий шоколад, аромат которого был ей приятен.Сулла иногда думала, что всё больше становится похожей на Тимо. Дни её теперь заполнены бесконечными делами, такими утомительными и скучными! А вечера – тянутся бесконечной цепью одиночества. Тимо тоже любил открытый огонь камина, любил пить подогретое вино и читать на ночь важные документы, от содержания которых обычные люди не могли потом уснуть… Сулла потянула из кипы писем и прошений конверт. Снова одно и то же! На неё сваливают проблемы, заставляют решать – что верно, а что нет. И она сама позволила взвалить на себя эту ношу.В ту ночь, когда был проведён обряд инициации, когда в её кровь хлынули огонь, знание и боль, Сулла поняла, наконец, что значит бремя власти. Теперь она могла убивать одним жестом, взглядом, движением бровью. Сила кипела и бурлила в её крови и вся церемония до сих пор вспоминалась, как отдельные кадры кинохроники – вот Лорд Юкава и отец, стоящие по обе стороны от неё, поднимают священные для вампиров Эргона символы, два Жезла Ночи, скрещивая их над головой Суллы, а этот непрекращающийся, монотонный гул – многоголосый речитатив жрецов, от которого уже начинают вибрировать не только стены Купели, но и что-то внутри самой девушки, будто отзываясь на призыв.Потом что-то произошло, какая-то вспышка заставила погаснуть её сознание, а очнулась она уже ТАКОЙ. Словно бабочка, покинувшая кокон, развернувшая ещё блестящие, хрупкие крылья, так и Тьма за её спиной вдруг перестала быть враждебной, покорилась, признав в ней хозяйку.Эргон обрёл свою королеву, но Сулла знала, что потеряла намного больше.Она взяла со столика большой альбом в красивом кожаном переплёте, с застёжками, какие бывают у старинных инкунабул, инкрустированные рубинами и мрачно сверкающими агатами. Ласково провела ладонью по шершавой, льнущей к руке обложке, затем открыла. Сколько раз она просматривала его раз за разом, пытаясь вернуть душе спокойствие? Сулла с улыбкой провела кончиками пальцев по цветной голографии, запечатлевшей в застывшем мгновении играющих Ариму и Даррела, смеющуюся Франдэ и повисших на Фабио Хэлену и Маэлу. У старшего принца смешной вид. Он напоминает злого сторожевого пса, внезапно атакованного милыми котятами.Следующая страница и новая картина из прошлой жизни. Эвазар читает книгу, сидя в главной гостиной Императорского крыла, Илла на соседнем диванчике заплетает Хэлене косы, а Джейнно тщательно вырезает из дерева солдатика для Аримы. Сулла будто вернулась домой. Ещё секунда, и она услышит негромкий, хриплый голос лорда Фаула, замечание Зэра, смех младшей дочурки… Они и впрямь стали её семьёй.Настоящей.Но Сулла поняла это слишком поздно.Страницы альбома шуршали под пальцами, показывая ей всё новые и новые эпизоды.Эвазар, выступающий с трибуны, отвечающий на вопросы в различных конференциях, и вдруг – ласково обнимающий рыжеволосую Эйру, играющий с младшими братьями и сёстрами.Браних, суровый адмирал, позирующий перед фотокамерами непобедимый полководец… и трепетно переносящий через лужу на мостовой свою пухлую жену. Должно быть, эту голографию сделал их старший сын, Дарин.Араши. Утончённый, изысканный мастер интриг, сплетающий тонкую паутину для завесы из тайн и секретов, окружающих его. Хулиган-оператор подловил его на том, как всемогущий начальник «Акелла» ворует с кухни сладости.Энрике с золотой регентской цепью на плечах вертится перед зеркалом, как девушка, примерившая обновку, и он же, но смертельно серьёзный, спешащий по делам, с какой-то папкой, зажатой под мышкой, световым стило в зубах исправляющий на ходу последние недочёты в рапорте.Близнецы Лукас и Маттиас с милыми рысьими кисточками на заострившихся ушах дразнят какую-то служаночку. Девчонка уже вся малиновая от смущения, а этих сорванцов, похоже, только забавляет провинциальная стыдливость несчастной. И далее Лукас, заставляющий дочь прилежно учиться, а за его спиной брат корчит уморительные рожицы.Лорд Фаул широко шагает по коридору, за ним следует Иеремия, словно заботливый отец держа на вытянутых руках чёрный, расшитый серебром и алой нитью плащ своего Владыки. Сулле даже показалось, что она может услышать причитания оруженосца. На следующем снимке Джейнно тренируется в спортзале, свет бликами играет на его обнажённых плечах и груди, чёрным росчерком мелькает поднятый в смертоносном замахе меч…Лестер-Фабио на параде, облачённый в красивый, строгий мундир с эполетами и золотыми кантами, являющий лицом пример для подражания… на следующей голографии пытается изловить Ариму, стянувшего из-под носа у брата его любимый металлический веер, как Сулла уже знала, заряженный самыми разнообразными заклинаниями артефакт собственного сочинения.Илла и малыши на природе, ярко светит солнце, вот-вот начнётся драка из-за сладостей и старшая сестра с укором выговаривает что-то мальчишкам.Следующая страница. Сердце замирает, подпрыгивает к самому горлу, а глаза увлажняются слезами.Император Тимо Лайтонен сидит на троне со скучающим видом. Рядом, на ступень ниже застыл преданный Ваако Фетт. Перед Владыкой целая вереница просителей и разряженных придворных. Другой снимок переносит Суллу в гостиную, застав смертельно уставшего Императора лежащего с ногами на диване, с недочитанной стопкой отчётов, разрозненными листами гербовой бумаги выпавшей из разжатых пальцев.Кончиками пальцев дотронулась до фигуры спящего, кожа ощутила лёгкое покалывание, изображение слегка исказилось и Сулла с сожалением отдёрнула руку.Перевернувшийся лист активирует небольшой приборчик и над крошечным чипом приёмной панели замерцала голограмма. Сулла уже знала, что запись длится всего пару минут. Тимо сидит на подоконнике в собственном кабинете и курит с задумчивым видом, уставившись куда-то в небо. Оператор совершает неосторожное движение, и Повелитель Галактики встревоженно оглядывается. Как он красив в эту минуту! Седые волосы, разметавшиеся по плечам, синий взгляд… Запись прерывается невнятным возгласом, и Сулла думает, что узнала Араши. Пожалуй, только он мог бы подойти к отцу незамеченным!Оставшимися страницами в альбоме были детские рисунки и голографии, на которых присутствовала сама Сулла. Здесь были и походы по магазинам вместе с Иллой, игры с детьми и многое, многое другое.Альбом ей преподнесли в дар, когда она прощалась со своей семьёй и это был самый дорогой из подарков, какие только можно было себе представить!Скрипнула дверь, вошёл Крин. Сулла услышала шаги любовника задолго до того, как он взялся за бронзовую ручку двери. Её восприятие изменилось так же сильно, как и вся её жизнь. Поспешно захлопнув альбом, девушка сделала вид, что погружена в созерцание огня, пляшущего в камине. Однако Крин недовольно скривил красиво очерченные губы:- Опять здесь эта вещь, - капризно заявил он. – Из-за него ты постоянно расстроена, а из-за этого, знаешь ли, появляются морщинки.Сулла привычно испытала приступ раздражения, но заставила себя ответить ровно:- Тебе что-нибудь нужно?- Конечно, и ты знаешь, что именно.Крин встал перед ней на колени, и Сулле пришлось заглянуть в лицо своего нового фаворита. Как и предыдущие трое, он был похож на Тимо. Но только внешне. С какой-то болезненной страстью Сулла отыскивала и заостряла внимание на различиях, раздражалась по пустякам и вскоре ей приходилось искать другого мужчину, который согрел бы её холодную постель. Разумеется, светловолосого и голубоглазого.Крин ласково взял в ладонь безвольно опущенную руку Суллы и потянул её на себя, поднимая с кресла.- Идём, я помогу тебе стать счастливой.И она согласно пошла следом, надеясь, что хотя бы в этот раз она станет чуточку живее.