Глава первая, в которой есть лампочка, трупы и оскорбленные чувства (2/2)

- Если срочных распоряжений нет, - решительно сказала Каору, поднимаясь, - я поработаю в архиве. Просмотрю прежние дела об утоплениях.- Вы телефон забыли, Уцуми-сан, - робко напомнил новенький, Хонда.Уцуми отмахнулась и еще более решительно направилась вниз, в архив. Это преступление она раскроет без вмешательства сверхъестественных сил, сил природы, физических законов и Юкавы Манабу. Сама, и точка.* * *Одним из признаков истинно рационального, научного ума Юкава почитал его гибкость. Человеческий разум должен уметь приспосабливаться под изменяющиеся обстоятельства и постоянно эволюционировать, должен всегда быть готов принять даже самую неожиданную реальность. Это как любой научный эксперимент: он развивается по спирали от гипотезы до доказанного факта, и каждый новый поворот может полностью опровергнуть все предыдущие выкладки и все перевернуть с ног на голову. Именно поэтому Юкава всегда легко приспосабливался ко всем жизненным переменам, двигаясь последовательно – от гипотезы к доказательству. Разум его анализировал ситуацию, пересматривал доказательную базу, принимал ситуацию и шел дальше, к новому витку. Впрочем, Юкава не исключал, что причиной этого также может быть детская привычка: с малых лет он немало поколесил по стране, меняя окружение, школы, даже широты – от Окинавы до Хоккайдо. И везде он себя чувствовал как дома, мгновенно приспосабливаясь к ситуации и окружению. Впрочем, на Хоккайдо ему не нравилось. Юкава был теплолюбив.Только один раз его логика дала сбой, и Юкава впал в легкую панику. Произошло это лет пять-шесть назад, когда в его жизнь ворвалась Уцуми Каору. Нелогичная, эмоциональная, привыкшая делать выводы, вообще не имея на руках факты, она первые дни раздражала, как камешек в ботинке. Юкава не прогонял ее только потому, что прислал Уцуми Кусанаги. Ну и потому, что тайны, с которыми полицейская прибегала в лабораторию, быстро захватывали его. Юкава обожал загадки, искренне полагая, что лишь столкнувшись с физическими законами вне лабораторных условий, в реальности, можно полностью понять их. Грубо говоря, сила гравитационного притяжения между двумя материальными точками массы m_1 и m_2, разделёнными расстоянием R, пропорциональна обеим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними, в то время, как молоток – это молоток. Особенно когда он падает вам на ногу.

Уцуми тоже была сродни тому самому молотку: служила живым доказательством бессистемного, алогичного, но между тем несомненного притяжения между мужчиной и женщиной. Она была настоящая красавица, обладала потрясающей интуицией (настолько потрясающей, что Юкава с легкостью признавал ее существование и даже следовал ей), и, чего уж греха таить, так очаровательно восхищалась всем тем, что Юкава делал, даже когда ничего не понимала. А ничего не понимала она практически всегда.

Юкава пробовал ухаживать за ней, но следует признать – некоторые вещи ему плохо удавались. Поддержать разговор с женщиной на свидании, не сбиваясь на профессиональную тему он смог всего единожды. Его подруга была профессором геофизики Киотского университета. Он легко мог поразить воображение эффектным фокусом (и частенько делал это, привлекая внимание Уцуми), но потом женщины начинали ожидать всяких странных глупостей. И если бы еще Юкава понимал, чего от него ждут…Или вот подарки. Зачем преподносить человеку в подарок вещь, которая ему даром не сдалась? Чтобы она лежала в коробке, засунутой под кровать? Или была передарена третьему лицу, и уже у него валялась где-нибудь в гараже?

Воспоминание о подарке вернуло Юкаву к минувшей пятнице. И, соответственно, к Уцуми Каору.Все то время, что она провела в Америке, Юкава тщательно взвешивал различные да, против и ?черт его знает?. Погруженный в работу или в расследования Кишитани (которые зачастую не имели к физике вообще никакого отношения, за исключением того, что труп был безусловно физическим телом), он на какое-то время забывал о своей дилемме. А потом получал звонок от Уцуми, или подарок, или сам звонил ей. К тому дню, когда она вернулась наконец в Японию, Юкаве удалось логически обосновать все. Уцуми умела слушать, умела сочувствовать, умела молчать в конце концов (хотя в это сложно было поверить), она умела делать подарки и увлекательно расписывать виденные в Оклахоме диковины, а потом внимательно выслушивать его объяснения. Германий стоял у нее на столе, аккуратно уложенный на кусок фланели.Вернувшись в Японию она даже не позвонила.Только от Кишитани, которая продолжала ходить в лабораторию, как к себе домой, пользуясь своей нежной дружбой с Курибаяши, Юкава узнал об обстоятельствах нового дела. А также о том, что полиция находится в затруднении, но обращаться к нему, отчего-то, никто не хочет. ?Мне велено не делать этого?, - пожала плечами Кишитани и, не уточняя более ничего, уволокла Курибаяши в неизвестном направлении.Все это непонятным образом задело Юкаву и заставило его самому заняться делом. Делом, признаться честно, достаточно интересным. И лично вызвать Уцуми к себе. Поговорить. Разрешить некоторые противоречия. Но Юкава, продумавший все до мелочей, оказался беспомощен перед некоторыми форс-мажорными обстоятельствами.

Уцуми приехала из дома, уже переодевшаяся из привычного делового костюма в ультрамариново-синий свитер. Духи у нее были с запахом розы, а Юкава был всегда неравнодушен к этому запаху. Он не видел ее год, хотел произвести впечатление – просто напомнить, как весело… как интересно… что можно увидеть в его лаборатории (и даже заготовил впечатляющую речь о Тесле, электричестве и той невероятной силе, которая разлита в самом воздухе). А она привезла ему в подарок дуговую лампу, уложенную в нелепую, но отчего-то трогательную коробку с красным бантом. И этот красный бант могла повязать на подарок точно только Каору.И Юкава поцеловал ее, потому что это было логично. И потому что сумрак, сменившийся полной темнотой, когда Уцуми выронила лампу, располагал к этому. Юкава убрал пойманную на лету лампу в карман халата, прижал Уцуми к себе и целовал ее, совершенно в эту минуту не собираясь что-либо анализировать или доказывать.

А когда неожиданно включился свет и Курибаяши уставился на них круглыми от изумления глазами, Юкава сделал нечто поистине нелогичное. Запаниковал.

Никаких причин для паники у него не было. В конце концов они с Уцуми были взрослыми людьми, а не парой застуканных надзирателем школьников. Но в эту минуту Юкава совершил то, о чем сожалел уже несколько дней: сбежал. Скрылся в недрах лаборатории, которая оказалась вдруг потрясающе большой и запутанной, словно лабиринт. И вышел только после того, как яростно цокая каблуками Уцуми выбежала прочь.

Юкава понимал, что следует позвонить, извиниться и как-то прояснить ситуацию, но решиться не мог, а от этого злился. И, злясь на себя, он невольно срывался на окружающих, и следовало срочно найти себе занятие. Загрузить чем-то разум, чтобы он снова стал логичным, четким, послушным.Задачку подкинула Юкаве сама жизнь: газетная заметка сообщала с привычной, но сейчас вдруг кощунственной сухостью, о самоубийстве Шимазаки Шинтаро, одного из профессоров Киотского университета. Юкава хорошо знал этого человека, бесконечно уважал его, так что поверить в самоубийство не мог. Тем более, в самоутопление. Шимазаки скорее совершил бы сеппуку или отравился, если бы принял такое решение. Звонок в Киото только подтвердил подозрения Юкавы в том, что дело нечисто. Шимазаки-сэнсэй вел курс, занимался важным проектом, ждал второго ребенка, поэтому у него не было причин для самоубийства. И он, сколько знал его Юкава, всегда был рациональным, уравновешенным человеком, а значит и спонтанно такое решение принимать бы не стал.Не было это и несчастным случаем. Профессиональный пловец, Шимазаки был прекрасно натренирован и умел вести себя в воде. Также у него было отменное здоровье, так что причиной утопления не мог стать приступ или судорога.Юкава некоторое время ходил мимо кофейного автомата, сунув руки в карманы халата и обдумывая произошедшее. Кофе из автомата его не привлекал, но и возвращаться сейчас в лабораторию не хотелось.Сделав несколько кругов по коридору, Юкава остановился и достал телефон. Почему, интересно, с Уцуми его всегда связывают убийства??Шимазаки Шинтаро не убивал себя?, - написал он. Ответа не последовало. Юкава несколько конкретизировал: ?Шимазаки Шинтаро из Киотского Университета не мог утопиться. Это убийство?. Уцуми не отреагировала на слово ?убийство?, хотя Юкава на это и надеялся. ?Шимазаки был отличным ученым. Все дела шли удачно. У него не было причин оканчивать свою жизнь?. Уцуми, обычно резко реагирующая на его логические выкладки, и тут промолчала. Юкава сделал еще один круг, решительно подошел к кофейному автомату и нажал кнопку. Кофе тут бы отвратительный. Нет, действительно – отвратительный, даже на вкус человека, привыкшего пить растворимый. ?У семьи Шимазаки был меч для сеппуку. В крайнем случае он бы принял яд?, - написал Юкава уже без особой надежды. А потом отправил предельно честное: ?Нам нужно поговорить. История с Шимазаки меня беспокоит?. Нам нужно поговорить. Вот отличная мысль.Уцуми не ответила.Раздраженный и удрученный, Юкава вернулся в лабораторию и у дверей столкнулся с Кишитани. Она держала в руках картонную подставку с тремя стаканчиками кофе из магазинчика напротив полицейского управления.- Сенсей! – громкий, пронзительный голос Кишитани эхом разнесся под сводами университета. Что, интересно, Курибаяши нашел в ней.

Впрочем, сейчас эта девица была единственной связью с Уцуми, поэтому Юкава открыл дверь и любезно посторонился, пропуская Кишитани в лабораторию. Она как всегда притащила сюда кофе и новую загадку, а уйдет с посланием для своей начальницы.* * *Чудак прошел через комнату и принялся готовить свой паршивый растворимый кофе. Кури-чан же, бросив на Мису короткий взгляд, отвернулся. Хоть бы извинился, что ли?Впрочем, Мисе не в первый раз приходилось преодолевать сопротивление этих чокнутых физиков.

Устроившись на вертящем табурете, она раскрыла блокнот и начала излагать обстоятельства дела. Юкава, против обыкновенного, не высказал даже раздражение. Он казался полностью погружен в свои мысли.

- Но это же невозможно! – произнесла Миса волшебную фразу. Обычно Юкава велся на нее. ?Невозможно? И кто это доказал??.Против ее ожидания, Чудак поднял голову от бумаг и ровным тоном поинтересовался:- Ты ведь училась в Тэйто, Кишитани-кун?- Да, - ответила Миса, не понимая, к чему он клонит.- Ты знаешь, где находится корпус медицинского факультета?- Э-э-э… примерно… - пробормотала Миса.- Здесь рядом. В двух минутах ходьбы. Иди и задавай свои вопросы там. Эта история никакого отношения не имеет к физике, - жестко сказал Юкава, отворачиваясь.- Сенсей… - встрял Кури-чан. – Вы же…- Меня это не интересует.- Но ведь… - хором проговорили Миса и Кури-чан и переглянулись.

Юкава посмотрел в свою кофейную кружку, а потом в упор на Мису.- Слышала о смерти Шимазаки Шинтаро, Кишитани-кун?Миса неопределенно пожала плечами. Может слышала, может и нет…- Профессор физики Киотского университета, - пояснил Юкава. – Киотская полиция считает, что это было самоубийство. Но это не так.- И? – осторожно уточнила Миса.- И я хочу, чтобы ты добилась полицейского расследования этого дела.Миса уставилась на Чудака в священном ужасе.- Как?! Почему я?!- К счастью у меня не так много знакомых в полиции, - пожал плечами Юкава. – Хотя явно больше, чем хотелось бы.- Киотская полиция, должно быть, уже провела расследование, - предприняла новую попытку Миса. – Раз уж они решили, что это самоубийство…- Я не виноват, что полицейские – идиоты.

- Скажете тоже! – нахмурилась Миса.- Это факт, - вновь пожал плечами Юкава. – Большинство людей в большинстве случаев ведут себя, как идиоты. И продолжают утверждать, что Шимазаки утопился, хотя есть убедительные доказательства того, что он этого не делал.- Так скажите это Киотской полиции!- Говорил, - мрачно ответил Юкава. – Меня не пожелали слушать.Миса подавилась смешком.- Хорошо, - сказала она. – Почему вы считаете, что этот ваш Шима-кто-там не мог покончить с собой? Потому что он ваш приятель? Не слишком ли это… нелогично?- У меня есть убедительные доказательства, - повторил Юкава.- Даже так? – Миса все же хихикнула. – Ладно. Доказательства.Она вязала губку и стерла с доски непонятные формулы. Потом взялась за ярко-розовый мел.- Поехали. Излагайте эти ваши доказательства.- Сенсей не любит, когда ты пишешь на нашей доске, - шепнул Кури-чан.- Ладно, пиши ты, - Миса вложила мел в его горячую руку. – Две колонки пожалуйста. Почему же этот Шимазаки не мог покончить с собой.- У него не было повода, - ответил Юкава. – Его жизнь была устроена, на работе успешно продвигался важный проект, а жена ждала второго ребенка.?Не было повода?, - послушно написал Кури-чан. ?Работа. Ребенок?.- Не всегда проблемы лежат на поверхности, - важным тоном парировала Миса, совсем недавно прослушавшая дополнительный курс психологии, и перечеркнула строку желтым мелом.Юкава поднялся и прошел по лаборатории, сунув руки в карманы.- Способ самоубийства. Шимазаки был из старой семьи, глубоко чтил традиции, его родители серьёзно относились к вопросам буддизма. Если бы он решил покончить с собой, выбрал бы меч или яд.Миса поставила рядом со строчкой ?Скорее меч или яд? жирный знак вопроса.- Вы действительно считаете это логическим аргументом? Вот, что я вам скажу. Почему убийство? Кури-чан, напиши во второй колонке ?Мотив?.Кури-чан покорно написал слово.Юкава подошел к доске и внимательно изучил написанное. Поправил очки.- Занятно. Очень занятно.- Более занятно чем утопленник в синей воде? – поинтересовалась Миса.- Поехали на Канагаву, - сдался Юкава.- Слушайте, а что у вас произошло с Уцуми-сан? – поинтересовалась Миса, пока Юкава сменял свой халат на пиджак и плащ.Чудак обернулся и хмуро посмотрел на нее сквозь мерцающие очки.- Еще одно слово, и разбираться будешь сама.- Канагава, - мгновенно отреагировала Миса. – Это произошло рядом с мостом… А ты перезвони мне, Кури-чан.

Послав ассистенту краткий воздушный поцелуй Миса быстро, прежде чем Юкава передумал, выскользнула за дверь.