8 глава (2/2)
Александр обнял ненаглядную прелесть одной рукой за плечо и потащил в темный коридор, чтобы скорее добраться до чужих покоев. Ничто больше не останавливало Анжу от активных действий, каждая минута стоила слишком дорого.- Отправьте своих слуг поскорее. Дайте мне возможность с вами уединиться ночью, - принц целовал Анрио за ухом и по линии роста кудрявых светлых волос, соблазнял его и возбуждал, мешая опомниться и вернуться к обсуждению Шарля. Мало того, что король обнажил перед другими их запретные отношения, так еще объявил протестанта фаворитом... Серьезное заявление для того, кто стоит у власти, во много благодаря Гизам.- Сюда, так быстрее, - принц показывал дорогу, торопясь скрыться от излишне любопытных глаз, а таковых было достаточно при дворе, где каждый желал хоть немного славы и власти.
На повороте остановился, выглянул в освещенную факелами парадную залу, где как раз играли в азартные игры и фанты, и предпочел провести беарнца через балконы, чтобы оказаться с ним у покоев, обустроенных весьма уютно для обычного сопровождения королевской свиты. Шарль заботился о заложнике Валуа, выделяя заранее достаточно большие комнаты в замках. И этот факт говорил о чрезмерной, болезненной опеке, которая вынуждала Анжу неохотно отпускать Наваррского. Конечно, принц излишне дергался, представляя, что тот сорвется с крючка, как маленькая шустрая рыбка, стремящаяся в глубину океана. Анрио ничего не пообещал, да и свет в его окнах не гас слишком долго.Тьма сгустилась над Марселем. Уснули уже последние собаки. Ушли в каморки пажи и многочисленные служанки, вертевшиеся возле хозяев, задремали мэтры и священники.
В блаженной тишине бодрствовал, казалось, лишь Анжу, изрядно утомленный приготовлениями к свиданию. Он жаждал оказаться подле Наваррского. И сжимал ключ в руках, направляясь в запретное крыло.
Да, здесь все дышало юным господином, ставшим королем в крошечном государстве слишком рано. Даже испачканные рубашки беарнца еще не отправили прачкам. Что уж говорить о сундуках и других дорожных предметах, оставленных без внимания в путешествиях? Чучело орла поистрепалось, требовались для писем свежие перья... истертые постоянными скачками шоссы нуждались в замене... Анжу ничего не упускал, предполагая одаривать избранника по-королевски, и ценил то, что упрямый протестант выполнил просьбу об уединении.- Полагаю, что вы совсем не спите, - стоило принцу только войти в спальню, где царил почти кромешный мрак, как Анрио чиркнул огнивом и зажег одну свечу.- Осторожнее, две ступени, - предупредил, садясь прямо в своей маленькой уютной постели под балдахином.- Не беспокойтесь, не упаду, - Александр плотно закрыл дверь и повернул ключ в замке с обратной стороны. Неспешно стянул брасьеру с плеч и снял рубашку через голову, развязал буфоны, что рухнули вниз, оставляя принца в исподнем. Все вещи он бросил у кровати, затем скинул осточертевшую обувь и нырнул под одеяло к беарнцу, желая согреться и коснуться возлюбленного так сильно, что тут же добрался до его члена под длинной рубахой. - Снимайте все, - потребовал в губы. - Вы меня заставили сегодня желать, ревновать и злиться.После недолгой возни и неутолимых объятий, в которых поцелуи лишь распаляли обоих, Анжу избавил Анрио от последнего оплота невинности, повалил на спину и оседлал, прижимаясь задом к паху, по которому с удовольствием поелозил. Сомневаться в том, что Наваррский хочет, даже не приходилось, стояк проехался между ягодиц и вынудил принца склониться, прижаться губами к губам, поцеловать на одном дыхании, до темноты в глазах, туманившихся нетерпением.
Ухватив беарнца за запястья, Алексис закинул его руки за голову и невольно сжал сильнее, потому что не владел нарастающими эмоциями, желал обладать безраздельно, что вынуждало действовать даже немного развязано. Иначе бы поцелуи не стали такими глубокими влажными, сочными, а жар в паху не усилился до невыносимого.
- Только не шуми, - попросил принц ласково, отпуская красный сочный рот Анрио и распуская тесьму на брэ, чтобы высвободить из-под тонкого льна возбужденный член. Он освободил руки Наваррского, прошелся ладонями по его тощим бокам, добираясь до бедер, вернулся обратно, зажимая пальцами соски, присосался к одному, словно пиявка, продолжая раскачиваться и тереться так, что впервые услышал приглушенный стон.
За ним Анжу потребовалось стянуть прочь мешавшее исподнее, приподняться и ухватиться за крепкий ствол беарнца, чтобы направить его в заранее умасленное нутро. Да, Александр не желал тратить время на приготовления и объяснения. Он вжал головку в свой анус и прикусил губу, когда ощутил, что та входит внутрь.
Наваррский замер. Шумно дыша, попытался приподняться на локтях. Занервничал, а потом поддался искушению и ухватился дрожащими пальцами за колени Валуа, чья жажда достигла апогея.
- Двигай бедрами. Не бойся, - Александр мягко насаживался на член, целовал Анрио в шею, по груди, ласкался к нему до тех пор, пока их соитие не стало вдруг абсолютно естественным и тягучим. Теперь ничто бы не разъединило двух влюбленных, даже, казалось бы, непримиримое обстоятельство, что они не одной веры.
Анжу слишком рьяно выгибался, сжимал нутро, для того, чтобы отринуть все сомнения. Подогревал неопытного беарнца к ответным действиям, и после оглушительного первого раза завел того весьма быстро всего лишь нежными объятиями и обещаниями повторить. Возможно, поэтому до самого рассвета они упивались ласками и близостью настолько, что постель стала влажной от пота и семени.
Анжу остерегался лишь одного – быть застуканным кем-то из слуг беарнца, а потому не позволил ни себе, ни Анрио спать и попросил поскорее одеться и избавиться от простыни, которую пришлось скомкать и убрать в пустой узел для грязной одежды.
Наваррский тер глаза в тот миг, когда Александр покидал его спальню. Их последний поцелуй оказался соленым, но от того еще более прекрасным, потому что теперь Анжу не сомневался в том, что чувства взаимны.