Урок третий: музыка. (1/1)

—?Как мне кажется, самый бесполезный урок?— это музыка. Понимаю, если бы мы жили два века назад, но сейчас-то зачем? К тому же, Иван Сергеевич какой-то странный,?— Ася говорила с Печориным. Голос девушки выражал неимоверную тоску и скуку,?— мы не проходим Моцарта или Шопена, нет!—?слушаем довольно противный голос,?— кивнул Григорий и зевнул. Ему уже стала надоедать Ася, слишком занудная, слишком наивная, но она отличалась от светских красавиц невинностью. Печорин однозначно потерял к девушке всякий интерес, ведь он выиграл ?бой? с Чацким, а приз ему изначально был не нужен.10-Л класс брёл к кабинету музыки. Больше всех хотел сбежать тихий Акакий Акакиевич, которому занятия у Ивана Сергеевича казались пыткой, так как там заставляли петь!—?Опять эта музыка,?— тихо простонал низенький парень и опустил голову. Акакий выделялся на фоне остальных парней, которые были высокими, статными и красивыми. Поэтому был предмет, который он ненавидел ещё больше, чем музыку?— физра.—?Ого, ты умеешь говорить,?— съязвил Печорин и прищурился, но тут же охладел и принял совершенно равнодушный вид. ?Калека нравственности? быстро забывал о каких-то обидах, так как был ветреным и непостоянным.Акакий после этих слов осунулся ещё больше и снова достал блокнот, принимаясь в нём что-то писать. Он не любил, когда на него обращали внимание, тем более, когда с ним общался Печорин, ух.?Успокойся, Башмачкин, в конце концов, он сильный, а ты слабый, что ты можешь против него сделать? Ничего, надо принимать поведение Григория, как должное?. Вскоре ребята уже заходили в большой, просторный кабинет, в котором было много света, а парты стояли полукругом и на ступеньках. Светло-бежевые стены создавали ощущение тепла и уюта, а красные герани (которые были любимцами Ивана Сергеевича Тургенева) только подчёркивали эффект интерьера. В центре кабинета?— вместо учительского стола?— стоял рояль, за которым сидел высокий, крепко сложенный мужчина с красивыми седыми кудрями, мягко спадающими ему на лицо.—?Здравствуйте, 10Л,?— раздался довольно высокий голос. Да-да, говорил именно тот мужчина за роялем. Его внутренний и внешний мир не соответствовали друг другу.—?Здравствуйте, Иван Сергеевич,?— кивнула Ася и заняла место чуть подальше от человека, который буквально её создал. Вслед за Асей в класс вошли и остальные ребята, который уже предчувствовали боль голосовых связок.—?Сегодня нам понадобятся только ваши светлые головы! —?воскликнул Иван Сергеевич и улыбнулся,?— мы поговорили вчера с учителями о том, что вы недооцениваете музыку, хотя почти в каждого из вас вложен отменный слух и умение играть на инструментах. Поэтому сегодня будем просто дискуссия, а поможет нам Александр Сергеевич.—?Какой? —?одновременно произнесли Ленский, Онегин и Чацкий.—?Пушкин, конечно же,?— посмеялся Иван Сергеевич и завёл руки за спину,?— Грибоедов Александр Сергеевич отказался к нам присоединиться, так как у него неотложные дела, о которых он вам, наверное, расскажет.—?То есть у нас сегодня будет два урока музыки? —?с надеждой в голосе спросил Евгений, садясь чуть ближе к первой парте. Он любил участвовать в светских беседах, хотя они ему порядком наскучили.—?Нет,?— покачал головой седовласый мужчина,?— Вам, Евгений, придётся поучиться и ?ямб от хорея отличать?.После слов преподавателя раздался тихий смех Владимира Ленского, который в отличие от своего друга любил уроки у Пушкина.—?Жень, тебя уделали. Когда ребята приготовились к уроку и сели за парты, убивая время ожидания звонка за разговорами обо всяком, Иван Сергеевич недовольно посмотрел на класс и велел всем сесть за 1-2 парты. Особо недовольным был Акакий Акакиевич, но он это скрыл и с видом полного спокойствия и единения сел за вторую парту к окну (было побольше света) и начал писать-писать-писать…Также рассадили Ленского и Онегина, к Евгению посадили Печорина, который уже давно хотел познакомиться с красивым, статным светским человеком.—?Вроде бы в одном классе, а ни разу не общались,?— хмыкнул Григорий,?— если честно, то в дружбе я нахожу лишь тяготение. Ведь в таких отношениях всегда кто-то раб, хоть и не признаётся в этом, вот у вас раб?— Ленский.—?О чём ты ведёшь речь, прости? —?Онегин отвлёкся от разглядывания учебников и повернулся к новому соседу по парте. Было непривычно видеть рядом с собой равного в наглости и любви к жизни.—?Да так, ни о чём, Жень. Если что, ты можешь говорить, слышал, умные люди любят, когда их речам внимают. А я говорить не люблю, потому что можно случайно проболтаться,?— Печорин прикрыл глаза, он слегка ухмыльнулся и сплёл пальцы своих рук в замочке.Евгений задумчиво промычал в ответ и с жалостью посмотрел на Владимира, которого посадили к Чацкому. Ленского нельзя было назвать забитым или очень скромным, просто мечтательный парнишка, поэтому брюнет также вёл диалог с одноклассником, чем вызвал внутренний эмоциональный ?бум? Онегина. Двери кабинета открылись и вот и он! Заместитель директора, литератор, преподаватель русского языка и литературы?— Александр Сергеевич Пушкин.—?Добрый день, ребята, добрый день, Иван Сергеевич,?— брюнет кивнул классу и своему коллеге, занимая место около рояля,?— никто не в курсе, когда звонок?—?О, через минут пять,?— произнёс Чацкий, отрываясь от разговора с Владимиром. Урок прошёл довольно быстро, так как почти все участвовали в разговоре. Отмалчивался только Акакий Акакиевич, который просто записывал какие-то крылатые фразы из реплик того или иного одноклассника, а также определения и термины, которые давали преподаватели. Александр Сергеевич порой вступал в дискуссии не только с учениками, но и с Иваном Сергеевичем, особенно горячо они спорили на тему крепостного права (никто так и не понял, как они к ней пришли).Чувствовалось напряжение и в диалогах Пушкина с Онегиным, но Ленский тут же прерывал острые моменты фразами: ?теперь оставим эту тему, надолго, навсегда…?. Это вызывало общий смех, а Иван Сергеевич с укором качал головой, скрывая улыбку.Так и прошёл урок-дискуссия на тему музыки, хотя… Будем откровенными, музыку там обсуждали только в самом начале, потом плавно перешли к литературе, гражданской политике России и в конце концов разговорам о жизни и смерти (эта тема особенно понравилась Печорину и Онегину, которые поддерживали мысль о том, что жизнь скучна).