Вместо пролога (1/2)
С тех пор, как я была принята Северьялом на службу, прошло три месяца. Не сказать, чтобы моя жизнь так уж круто поменялась... Но да. Хотя сначала всё было более чем невинно... но не будем забегать вперёд. Всё начиналось с малого.
...То ли это дарованное кольцо так повлияло, то ли я сама изменилась... но я вдруг начала замечать то, чего люди обычно не видят или не обращают внимания, если всё же заметили. И отличать одно от другого. Настоящее животное от кого-то другого.
Сглаз или порчу от простого недомогания и "чёрной полосы" в жизни.
Нет, я этого не видела - просто знала. Точнее, улавливала по каким-то косвенным признакам. Необъяснимо, но факт, как говорится...
Но мне было совсем не смешно, когда на рассеянное "Здрасте", адресованное пробегающему мимо подъездному пасюку, крыса остановилась и явственно (совсем как человек) мне поклонилась в качестве ответного приветствия... Или когда я лёгким пассом сняла с бабули сглаз, наложенный соседкой сверху - ничего сложного, сглаз - это всего лишь пучок негативных эмоций... как занозу вынуть... с недомоганием от настоящей болезни это бы не помогло. Слишком многое пришлось бы менять в самом организме. Да я и не пыталась.
Или когда вдруг вызвала огонёк на пальце - чтобы поджечь газ на конфорке. Просто спички кончились. Самый впечатляющий и заметный мой фокус. Ни файербола, ни огня побольше - хотя бы на ладони, не получалось. Безобидная хрень, помогающая сэкономить на спичках и свечах. И всё это произошло в первый же месяц!
Ну, а в конце апреля произошло нечто и вовсе странное... Если на прочее можно было просто махнуть рукой, то это...
ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД Вечером я шла (точнее, почти бежала) от своего парня растрёпанных чувствах - причём, настолько растрёпанных, что даже не смогла оставаться с ним в одной квартире. Десять вечера... поздно для прогулок, но оставаться на его территории просто физически не могла.
Мы не расстались и не поссорились. Просто меня накрыло.
Максимка - обычный парень: не урод и не глупый. Обаятельный чуть лопоухий шатен, с пушистым ёжиком волос, принадлежащий к типу "вечный мальчишка". Немного шалопаистый, но это нормально. Человек как человек... Вот это меня и ударило так, что я упала с дивана, на котором сидела с человеком по имени Максим. Наскоро что-то пробормотав, рванула в прихожую - никогда так быстро не одевалась - и вылетела, ничего не объяснив.
Потому что я подумала о нём именно как о человеке, но не причисляя себя к ним. Отделяя. Что вовсе не было мне присуще. Когда я немного подуспокоилась через два дома, то смогла выудить из того спутанного клубка, что представляли мои мысли, более-менее связную: "А кто я вообще? Не человек, что ли?" С одной стороны, люди умирают один раз и остаются мёртвыми, а с другой - я же не обрела никаких сил, присущих нечисти? Те, что есть, все от Виева кольца. Любой человек, надень регалию, обрёл бы такие же. Так что не считается. К тому же - я жива. Есть пульс, ощущаю боль, начинает не хватать воздуха, если задержать дыхание - всё это было проверено после возвращения с той самой злосчастной репетиции. (Теперь в театре меня на полном серьёзе считали "счастливой" - норовили подержать за палец на удачу и старались не подниматься на сцену без особой нужды, если я не приходила.) Но как долго я буду оставаться человеком? Живым человеком? Я прекрасно отдавала себе отчёт, что слишком хрупка в качестве живой... а ведь будут ещё задания, даже похлеще того - ведь это было только началом...
От мыслей меня отвлекло весело-пьяное: - Эй, девушка! Девушка-а-а!
Так, не обращать внимания... сам отстанет... Но всё же глянула. Сердце оборвалось - пьянчуга был не один. Мигом вспомнились все разом уголовные передачи, столь любимые прабабкой. Вполне безобидные, как позже оказалось, пьяницы тотчас превратились в серийных маньяков-насильников. Только вот мне в тот момент не до смеха было. Уйти! Быстрей!
Кольцо обожгло холодом вспотевшие в варежке пальцы. Жуткое чувство - вроде как оступаешься на лестнице и нечаянно пропускаешь пару ступеней, хоть и не падаешь, но всё равно после потряхивает. Не оправившись от этого чувства, огляделась и выдала почему-то шёпотом: - В бога твою душу мать!!! Что за... Фонарь, под которым стояла, не горел. Не было надобности. Всё было тускло-серым - словно реальность являлась застиранной тряпкой. Темноты не было. На улице было тихо и пустынно. Тихо даже для нашего города. Тишина жадно пожрала мои слова, едва только слетели с губ. Пьянчуг тоже не было. Хотя нет... что-то... Я побежала в ту сторону, где в последний раз видела тех четверых... что-то было... Я сорвала шапку с головы и, напрягая слух почти до боли, услышала где-то далеко-далеко-далеко (при том не была уверена, что это мне не кажется): - Под фонарём точно стояла девушка! Это не "белочка"! - Ваську больше не давать... для профилактики.
Я стояла в них - только так с превеликим трудом удалось рассмотреть в воздухе контуры фигур.
В мире мёртвых живые - не более чем призраки. Напялив шапку (уже не меховую ушанку - апрель, как-никак) на место, вытянула перед собой руку в варежке и поднесла к лицу.
- АЙ! Потому что видела сквозь руку фонарь, как сквозь чистейшее цветное стекло. Так, нужно отсюда выбираться... но не здесь. Поэтому быстро пошла в сторону своего дома - тут всё же безопасней. По крайней мере, пьянчуги не шатаются.
В ходе перемещения выяснилось, что мои шаги не давали звука - даже специально потопала и попрыгала. Ничего. Как была тишина, так и осталась. Я даже собственного дыхания не слышала!
Так, бегом-бегом, я оказалась на соседней с моим домом улице. И чуть не налетела на кого-то.
Подняла взгляд... из горла вырвалось что-то вроде писка. Испитое землистое лицо, спортивный костюм, шапка-пирожок... Дядя Гриша!
В смысле, он не был моим дядей, просто его все так звали. Добродушный алкаш из соседнего с моим дома, на баяне летом во дворе играл и пел...
Прошлой зимой в сугробе замёрз. В этом самом спортивном костюме выбежал - он всегда хвастался, что закалённый...
В отличие от меня, он не просвечивал. Но более живым от этого не выглядел. Хоть его глаза не двигались, но я чувствовала, что осматривается и никого не видит. Дядя Гриша застыл подобно человеку, почуявшему близость призрака. - Кто это тута? Я бочком-бочком смылась от него. Не знаю, как он воспринимал меня, но тут я точно инородный элемент... Тишина заливалась в уши, как хлорированная вода в бассейне. В следующий раз на телефоне музыку включу... не слишком приятное местечко... Пойду-ка я отсюда...
Кольцо снова обожгло холодом пальцы - на сей раз ощущения, будто вверх на скоростном лифте. После серого свето-мрака ночь показалась благословением для глаз. Света из окон почему-то нет... сейчас должно быть около одиннадцати вечера... Из ушей будто беруши выдернули - было тихо, но тишина эта - неизъяснимо живая, звуки всё же существовали в этом мире, их эхо доносилось с других улиц. Мне дико захотелось заорать на всю ивановскую, чтобы только услышать собственный голос. Но я этого не сделала, удовольствовавшись писком домофона и звуком шагов по ступеням. Цепляясь за перила, поползла вверх в темноте подъезда - лампочка горела только на третьем этаже.
Поднявшись на площадку шестого, я услышала шмяк - на бетон упало что-то увесистое и бумажное. И шмяк шёл от моей двери.
Причём, просто бумажный шмяк - никто не уходил оттуда. И на седьмом этаже никого не было. Не сразу, но вспомнилось, что ключ от ларца появился точно также - просто выпал из воздуха в прихожей.
Опасливо дойдя до родной квартиры, я присела и нащупала что-то на половике у входной двери. Достав телефон из кармана джинсов, мельком глянула на часы... Ещё раз глянула... Твою ж непорочную мать! Остро захотелось матюкнуться по-настоящему, выражая всё своё недоумение. И была тому веская причина. Четыре. Часа. Утра!!! А если точнее, то семь минут пятого...
Прошло шесть часов, хотя там я провела от силы минут тридцать... Сунув телефон в карман, спустилась на освещённый этаж. Разве какие-то десять минут играют роль, когда идёшь домой ни свет ни заря?
Большой конверт из зелёного картона, на котором чёрными старинными чернилами (настоящими - текстура больно неровная, в любой современной ручке и то лучше цвет) вкривь и вкось, выезжая за пределы букв, наползающих друг на друга и скачущих, словно танцующих канкан, было крупно выведено явно пером: "Читать СЕЙЧАС".
Это письмо от Северьяла. Больше не от кого. Вспомнились его тридцатисантиметровые, вьющиеся на концах, ороговевшие ногти - и как он одним манящим движением такого ногтя подволок меня к себе на расстоянии, не касаясь. С пером работа куда как филиграннее нужна... К тому же с неподнятыми веками трудно писать...