Раб своего Султана (1/1)
POV ДайкиЯ, вытянувшись на ковре, довольно оскалился, предвкушая увидеть его. Идеальное совершенство.И даже имя у него, как выяснилось, идеальное. Куроко Джавдат* С'ами Тецуя. Ах, тебе так идет это — «совершенство, превосходство». Вот, что значит Джавдат. А имя, твое имя... Такое красивое. — Те-цу-я, — произношу тихо, но четко, не в силах сдержать удовлетворенной улыбки. Теперь я буду называть тебя Тецу. Просто и без изысков, но, тем не менее, так мило.— Ну где же ты, Тецу?.. — сдерживаться больше нет сил, вскакиваю, уже собираясь бежать в отведенную моему Тецуе комнату, но легкий стук, а затем тихий мальчишечий голос парализуют: — Султан Амир, позволите?.. — в два прыжка преодолеваю расстояние до своего седалища, плюхаюсь обратно, попутно приглаживая растрепавшиеся волосы, и, раскладывая перед собой сладости, будто только что обедал, безразлично кидаю:— Входите. — Массивная дверь медленно отворяется, с тихим шорохом, будто дразня, а я сижу на месте, ерзая, уже предвкушая увидеть его. А дверь, будто в замедленной съемке, не спешит раскрыться. И внезапная мысль, что огромные, полностью сделанный из слоновьей кости двери, украшенные изображением роз, символом Якузарии, и усыпанные крупными изумрудами, олицетворяющими звезды, дико раздражают. Раньше, особенно в детстве, я любил любоваться этими дверьми, порой даже засиживаясь у них по несколько часов, считая «звезды». И с годами эта привычка не менялась — каждый раз, приходя в эту комнату или проходя по коридору, я смотрю, считая каждый шип на запутавшихся между собой стеблях розы, внимательно всматриваюсь в плавные изгибы горбов верблюда, вглядываюсь в черты неведомой танцовщицы. Что изменилось, спросите вы? Я и сам без понятия. Хотя, есть у меня одно предположение...— Султан Амир, я вхожу, — и он вошел. Светлый, красивый, притягивающий. Полупрозрачные шаровары голубого оттенка, не скрывающие красивые и стройные ноги. Короткие шортики из плотной ткани соблазнительно обтягивают бедра юноши. На плечах белая накидка, прикрывающая руки полностью, но при этом не мешая наслаждаться видом плоского живота, груди и маленьких розовых сосочков. Довольно киваю служанкам и страже, на что те лишь кланяются и тихо удаляются. Голубые глаза, словно два ледяных айсберга, о которых я столько слышал от старика Амина в детстве, смотрят прямо на меня, светлое лицо не выражает никаких эмоций. Я внимательно смотрю на тебя, Тецу, изучая каждую клеточку твоего тела, жадно и хищно, что даже ты слегка отступаешь под моим взглядом. Из груди вырывается довольный рык, беру в руки небольшую шкатулку из радужного агата, и, ставя ее перед собой, манящим движением указательного пальца подзываю Тецу. Тот послушно подходит, но на лице его проскальзывает тень сомнения, когда я ненавязчиво хлопаю ладонью по коленям. В некой растерянности смотришь то на меня, то на мои колени, а мне остается лишь наслаждаться видом опешившего Тецу. Какой невинный, все-таки. — Что-то не так? — спрашиваю нарочито раздраженно, отчего мальчик вздрагивает. — Нет, султан Амир, — и осторожно усаживается между моих ног — учитывая позу «лотоса», в которой я пребываю, это стало оптимальным решением. И в нос вновь ударяет приятный аромат орхидеи. Пользуясь тем, что ты не видишь моего лица, блаженно закатываю глаза, лишь губами лепеча: «Аллах милостивый, на что же ты послал мне такое испытание?..»— Скажи, Тецу, — обнимаю мальчика за талию, осторожно и бережно, словно одну из фарфоровых кукол с запада, — что ты видишь перед собой?..— Шкатулку, султан Амир... — выдыхает он, прежде чем я грубо его обрываю:— Я ведь сказал уже. Зови меня Дайки. Просто Дайки. — Но, султан, это же...— Дайки! Если не хочешь по своей воле — так уж и быть, считай это приказом! Понял, Тецу? — ничего не ответив, мальчик кивнул, кладя свои ладони на сильные руки, обнимающие его. Я тяжело и громко задышал. Спокойствие, только спокойствие... Нет, Дайки, тебе нельзя выходить из себя перед Тецу... пока. Нужно успокоиться. Вот главная задача. И я успокоился. И, положив подбородок на острое плечико, вновь решил задать вопрос:— Ладно, Тецу. Это шкатулка. А ты знаешь, для чего она?— Нет, сул... Дайки, не знаю. — А ты хотел бы узнать, мальчик мой? — зарываясь носом в светлые волосы, спрашиваю. Немного сидит, думая, и все же кивает, осторожно, будто опасаясь резких телодвижений. — Тогда, — кивая на шкатулку, — возьми. И открой. Ты протягиваешь руки и берешь коробочку, несколько секунд рассматривая. Я не удивляюсь. Радужный агат — один из более распространенных в Якузарии драгоценных камней, красивый и загадочный, он может менять свой цвет в зависимости от угла падения солнечных лучей. Сейчас бледно-розовый, с легким красноватым оттенком. С любопытсвом наблюдаю за интересом, вспыхнувшим в твоих глазах. На секунду показалось, что они даже заблестели. Несдержанный смешок с моей стороны будто бы пробуждает тебя ото сна, и ты, наконец, открываешь шкатулку. И самая что ни на есть неожиданная реакция с твоей стороны режет по ушам:— Что это? — холодной, слегка раздраженный голос. — По-вашему, я женщина, чтобы дарить мне подобное? — раздраженный, даже злостный взгляд. И я на секунду отпускаю твою талию, опешив. Неужели ему не понравилось? Лучшие украшения Якузарии, принадлежавшие когда-то одной из жен бывшего султана Рахима. Или он решил, что я так подшутил над ним? Руки вновь смыкаются на талии, теперь уже много сильнее, и я шепчу:— Неужели это похоже на шутку?! — вышло похоже на шипение. Злобное и раздраженное. Вздрагиваю при осознании этого. А вдруг Тецу подумает, что я зол? Вдруг испугается? Ведь так было всегда. И за это я больше всего ненавидел себя, окружающих. Стена непонимания, что выстроилась между мной и моими подчиненными. Они называют меня за спиной демоном и извергом, я это знаю. Но это все не правда. Я не демон. Я не изверг. Просто не умею контролировать свои эмоции. Не умею по другому выражать свои чувства. И это раздражает. Тело, будто свинцовое, не слушается, уши закладывает, а перед глазами начинают прыгать черные точки. Аомине устало вдыхает аромат Тецу, который пахнет, как орхидея. В голове крутится лишь одна мысль — «это не то, что я хотел сказать». Он хочет извиниться, но чувствует, что сейчас с языка сорвется что-нибудь грубое или резкое. — Разве я говорил про шутки, Дайки? — синевласый вздрагивает и, широко распахнув глаза, смотрит на Куроко, — это не шутки. Больше похоже на издевательство. — И почему же, Тецу? С чего ты взял, что я, кхм... «издеваюсь»?— Потому что выбрали меня. Потому что нарядили в ЭТО. И потому что теперь дарите нечто подобное. Скажите, Дайки, — мальчик завозился между ног султана, кое-как развернулся, встал на колени и, положив мужчине руки на плечи, смотря прямо в глаза, спросил:— Вы решили сделать меня наложницей?И Аомине выдохнул. На лице появилась глупая улыбка, а затем он засмеялся, громко и весело. А ведь он и вправду сначала испугался. Этого взгляда, холодного голоса. Как мальчик, будто бы возвысившись, смотрел на него сверху вниз. И Дайки был готов услышать нечто, и пусть он и сам не знал что, что бы задело его. А Тецу сказал нечто такое... простое, очевидное, что даже стало смешно. — Ты такой веселый, Тецу, — запустил пальцы в белоснежные волосы, — ты мне нравишься. Я, возможно, даже смог бы теб...— А ну вас к черту! Пустите, кому сказано!? Эй, Куроко! Ты где, Куроко?! — признаки яростной борьбы за дверью, шум и гам, а затем затишье. Куроко чуть повернулся, дабы видеть дверь, а Аомине ошалело ожидал дальнейших звуков. И они не заставили себя ждать. Тяжелые двери раскрылись, и стукнувшись о стены, опасно визгнули, будто бы грозясь вот-вот грохнуться, но «гостю», кажется, было все равно. Опустив ногу, которой, видимо, и выбил дверь, красноволосый высокий парень, связанный по рукам, по-маньячьи сверкнув глазами, уставился на парочку:— Ах вот вы где, голубчики!..И вновь началась возня, только теперь между султаном и Кагами Бакир Тайгой, старшим братом Куроко Тецуи, а ныне и естественным врагом темнокожего.
* А вот и новая глава, как обещала. Заранее прошу прощения у всех читателей, ибо глава вышла... сопливой, что ли? Слишком много переживаний со стороны Аомине вгоняют и автора в тоску, но, что уж поделать, так велело мне мое вдохновение D: А еще как-то никто в этой главе не проявил к султану должного уважения...Следующая глава будет написана так быстро, как только возможно. Так что читаем, наслаждаемся, тапки и пулеметы под стул убираем все...