Глава 3. (1/1)
Никогда не думал, что мой дом станет для меня самым невыносимым местом. Сладко-приторный запах Жан-Пьера царил в квартире, по которой порхала одурманенная мама с блаженным выражением на лице. Все подруги были забыты, больше никаких выездов в гости. А жаль, у меня были такие планы на Терезу. Теперь у нас был только «милый», как звала мама своего нового мужа, забыв обо всех. Мой сводный брат был слишком взрослый для своих 20 лет. Когда мне было особенно тошно за семейными ужинами, которые у нас проходили несколько раз в неделю, янаблюдал за Майклом. Он был серьезный, замкнутый, как будто что-то заставило его повзрослеть раньше времени, стать самостоятельным. Я знал, что он подрабатывает помимо учебы, но не знал где и кем.
За все время совместного проживания японял две истины. Первое, что контакта с Майклом не будет, второе, что я ненавижу отчима, всеми фибрами души ненавижу.Теперь уже я был инициатором всех гулянок. Я звонил по утрам друзьям, мечтая выбраться из дома. Корил себя, что не имею никакого хобби, которое давало бы мне возможность постоянно отсутствовать дома. Я обдумывал, чем бы мне таким заняться, но моя лень родилась раньше, меня только на друзей и хватает.
Самое неприятное, так это работа Жан-Пьера, которая позволяла ему часто бывать дома, связываться и выполнять свои обязанности по интернету. Мне потребовался месяц, чтобы, открыв утром глаза, я мог безошибочно определить, какие у него планы. Если от его парфюма щипало в носу, значит, он уезжает, и мне нужно подольше поваляться в кровати, чтобы не встретиться с ним. Запах кофе говорил о прекрасном семейном завтраке, когда мама выходила на работу позже обычного, и Жан-Пьер провожал ее, тогда мне приходилось присоединяться к семейной идиллии. Но хуже всего была тишина. Стоило мне выйти из комнаты в пустой коридор, как тут же выходил мой отчим. В доме были только мы. Мне приходилось общаться с ним, улыбаться. В такие дни я покидал дом без завтрака, наспех умывшись и собравшись.- Куда ты так летишь? Садись, поешь. Я тебе сейчас кофе сварю.- Жан-Пьер, не стоит. Я очень опаздываю, – налепив на лицо приятную улыбку, вылетать на улицу, обрывая разговор.В такие дни домой я возвращался ближе к ночи, лишь бы его не видеть. Находясь рядом с ним, я чувствовал тревогу, мне было неспокойно, но приходилось поддерживать видимость того, что он мне приятен. Стоило сделать неверный шаг, не улыбнуться в нужный момент, как тут же это становилось известно маме, и неминуемо на меня обрушивались нотации, которые начинались с «Луи, дорогой, Жан-Пьер так тебя любит» и неизменно заканчивались «Неужели ты не желаешь счастья для своей матери?».
Да, яжелаю, я всем желаю счастья.***- Мурр, - как приятно, когда девушка холодным носиком тычется в твою щеку.- Моник, киска моя, – я погладил ее по голове. - Так хорошо, когда ты рядом.- Мурр, ну так давай встречаться.Нет, девочка моя, не начинай, не разрушай атмосферу. Не пытайся лопнуть мыльный пузырь моего хрупкого счастья, которое я ощущаю, находясь в твоей кровати.- А разве мы не встречаемся? Почти каждый день.- Ты знаешь, что яимею в виду, не строй из себя идиота. Хочу, когда ты проходишь мимо, говорить: «Вон мой парень пошел». Лу, я хочу, чтобы все знали, что ты мой. Ты ведь мой?- Ну конечно, твой. Все это не по мне. Но если ты так хочешь, то можешь меня так называть.- Лу! Правда? Я хочу тебя, хочу прямо сейчас.- Правда? Ну, детка, тебе придется потерпеть, меня Ник ждет, уже как 10 минут, так что придется тебя покинуть.Я поцеловал подругу в губы и начал одеваться.Конечно, хочешь ты меня. Ты хочешь поскорее обзвонить своих подруг. Ну да ладно, не буду тебе мешать.Дойдя до парка, яувидел своего друга. Ник сидел на лавке, держа в руках по бутылке пива. Его детское лицо делало его немного смешным, по-доброму смешным. Волна дружеской нежности накатила на меня.- Друг, давай уедем, – сказал я, плюхнувшись рядом и забирая бутылку, предназначенную мне.- Уедем? Куда? – Ник непонимающе уставился на меня.- Какая разница? Просто уедем. Тебе не нравится тут жить, мне тоже, у тебя проблемы дома, что хочется сбежать, так же как и мне. Мы просто возьмем и уедем.- Не до конца тебя понимаю. Ты шутишь?- Нет, Ник, дружище, не шучу. Я думал над этим некоторое время. Мы придем домой, возьмем всю наличку, что найдем в доме и по карманам у родителей, соберем вещей и свалим в неизвестном направлении. Поедем покорять Европу, Америку. Будем работать барменами, стриптизерами. Жить полной жизнью…- Лу, ты бредишь? А как же Моник?- Какая, к черту, Моник? Да ей нужно от меня только, чтобы я ошейник с ее именем надел. Забудь о ней.- Вы поссорились, что ли?- Ник, ты хоть слышишь, что я тебе говорю? Давай уедем. Мы два молодых парня, мы не должны пропасть. Уедем прямо завтра.- Лу, такие решения не принимаются впопыхах.- Друг, именно такие решения именно так и принимаются. Если начнешь думать, то начнешь сомневаться. Начнешь сомневаться – пропал.- Может, подождем, когда школу закончим?- Школу? – я посмотрел на Николя и понял, что никуда он не уедет, он будет ныть, как ему плохо, но ничего не захочет менять.Меня передернуло от отвращения к нему, к себе, ко всему миру. Быстро распрощался с Ником, сославшись на простуду, которая затуманила мой мозг, и поспешил домой. Отчим должен был быть на работе, по крайней мере, утром он на нее собирался.- Эй, Майкл, привет, – столкнувшись со своим сводным братом около подъезда, я крайне удивился, ведь в это время он должен был быть где угодно, но только не выходить из дома.- Луи? Луи… да, привет.Это был наш самый большой диалог за все время совместного проживания. Майки смотрел на меня, явно пытаясь что-то сказать. Странный парень, но приятный, не знаю, почему ему так сильно не нравлюсь я. Возможно, мы бы смогли стать приятелями, может, даже друзьями, будь он хоть немного попроще. Неужели емутак приятна атмосфера дома, что у него нет желания ничего изменить.Хочу в ванну, хочу тишины, хочу одиночества. Пускай у меня будет хотя бы два часа одиночества, мечтал я, открывая входную дверь.