1.2 страх и ненависть в солнечной системе: сделка с дьяволом (1/2)
Тэяну снится бесконечный космос перед глазами и теплые руки на поясе, обнимающие его, успокаивающие своей нежностью и близостью, чужое дыхание, щекочущее шею, пальцы, что путаются в волосах на загривке и тихий смех, от которого мурашки вниз по позвоночнику. Тэяну слишком хорошо, чтобы просыпаться, он прижимается спиной, боится, что любое его действие может стать последним, а потом он проснется; улыбается и в отражении стекла видит родные глаза, в которых плещется столько любви, что Тэян не в силах сдержаться, оборачивается и делает ошибку.
Над ним загорается яркий свет, а в ушах раздается скрип открывающегося шлюза двери и голос:
— Доброе утро, Тэян, — от елейного тона главнокомандующего тошнит. — Надеюсь, ты больше не будешь сбегать. Тэян резко чувствует, как болят руки и рёбра, как щиплет опухшая губа с запёкшейся кровью в уголке. Он мотает головой в знак того, что больше так точно делать не будет, чёртов главнокомандующий сильнее раза в два, даже при своей ловкости и проворности Тэян тут никак не выйдет победителем. В голове сразу всплывают воспоминания о том, как ему позавчера удалось украсть ключ-карту, а вчера — сбежать из этой комнаты, которая находится аж в личной резиденции главнокомандующего на Земле. Тэян точно не скажет, но судя по карте, которую он успел приметить, пока изучал примерную планировку, это где-то в районе бывшей Канады. Красиво, горы и всё такое, Роуну бы здесь точно понравилось, он в восторге от такой природы и ощущения спокойствия. Тэян считал дни (он тут неделю) и иногда главнокомандующий позволял с ним ужинать и расспрашивал о всяком, а сам Тэян наблюдал, осматривался и пытался запомнить примерное расположение всех комнат (один раз даже случайно услышал от Сехуна — так его вроде бы зовут — примерное расположение ангаров с шаттлами; сейчас он думает, что это было сделано специально). Задачей было всего лишь добраться до шаттла, но главнокомандующий, в халате, спальных штанах и с растрёпанными волосами, перехватил его почти на финишной прямой, сказал, что не намерен драться, потому что не видит в этом смысла, но Тэян, глупый герой с надеждой, хлещущей через край, решил, что по-другому ему не сбежать и пришлось применять все боевые навыки, которыми он владел. Он бы не назвал себя слабым, но все его попытки сбежать и не попасть под удар оказались провальными. Главнокомандующий тогда только цокнул, сказал, что можно было решить этот вопрос дипломатичнее, он даже не сильно его отделал, мог бы и пожестче, но это совершенно не та цель, что он преследует. Поэтому Тэян снова здесь, забинтованный и с обработанной губой. Кто из команды увидел бы — ни за что бы не поверил, что он ввязался в драку, а тем более в то, что главнокомандующий был против этой самой драки, да и к тому же лично забинтовал его и обработал каждую царапину; великое открытие, у него есть сердце. Просто невероятно. — Хочешь что-нибудь почитать? У меня большая коллекция книг разных времен и на разных языках — я слышал, ты знаешь штук десять.
— Тридцать, — до этого ничего не желавший говорить Тэян всё-таки решает поправить, а главнокомандующий улыбается так, что его улыбка должна излучать тепло, но становится жутко.
— О, — она становится ещё ярче; он поправляет съехавший с плеча кардиган (видеть его без военной формы и не в костюме, а в обычной майке, кардигане и спортивных штанах всё ещё довольно странно), — ещё лучше. Но сначала нужно принять душ. Кстати, что ты хочешь на завтрак? А, впрочем, не так важно… я думаю, тебе понравится, что приготовили мои повара. Идём.
Тэяну стоило ожидать, что вставать и идти будет больно, но горячие капли в личной душевой главнокомандующего, болезненно бьющие по коже, оказались совсем неожиданными. Он упирается ладонями в стену и скребёт пальцами каменную кладку, стараясь избавиться от навязчивой мысли, что прямо сейчас за его беспомощностью наблюдают, изучают движения и каждую деталь так, словно это что-то кому-то даст, так, будто он подопытная крыса, дикая птица, запертая в золотой клетке. Тэян не думает, что представляет особую ценность для кого-то, кроме своей команды, но видимо, чёртов главнокомандующий просто помешанный, раз считает, что сможет получить хоть какую-то полезную информацию. Дурак. Однако, до жути хочется изучить каждую деталь чужого дома. Как бы мерзко от самого себя ни было, это всегда можно списать не на простое любопытство, а на то, что в будущем это может пригодиться команде (если он, конечно, выберется отсюда живым, ну, или останется таковым до прибытия сюда команды, если они вообще собираются это делать — Тэян тут неделю, но уже не особо на что-то надеется, ему кажется, что ещё чуть-чуть и у него начнет ехать крыша). Он проводит пальцами по запотевшему стеклу и смотрит на себя — вид кошмарный; вздыхает и осматривается, вытирая волосы полотенцем: ванная обезличена, но это точно личная ванная главнокомандующего — она больше, в ней высокие потолки да и находится она в крыле, в котором Тэян ни разу не был. В той душевой, где он мылся раньше, меньше места, хотя она и так просторнее любой душевой на звездолёте или, допустим, в съёмных апартаментах на каком-нибудь из спутников Юпитера, но тут явно чувствуется, что она кому-то принадлежит, дело то ли в размере, то ли в лёгком аромате чужого парфюма — в любом случае, Тэян не знает, почему главнокомандующий решил отдать ему такую честь и пустить куда-то ближе к себе. Это похоже на глупую ловушку, в которую Тэян почему-то попадается, совершенно не боясь, что его голова будет украшать стену над камином. Он косится на заботливо оставленную одежду в виде простой белой майки, серых штанов и тапочек и не знает, что чувствует по этому поводу. Рядом стоит небольшая коробка с короткой надписью ?обезболивающее? и небольшой припиской внизу мелким почерком: ?это поможет на двенадцать часов?. Он цокает языком, но послушно использует всё по назначению (страдать от боли — малоприятное занятие). Внутри растёт ощущение, будто это попытка не загладить вину за то, что всё тело сейчас ломит, а подкупить. Зачем тогда это всё главнокомандующему?
Выходить страшно. Тэян думал, что попросту потеряется, но изучение планировки оказалось ему на пользу. Бежать не хотелось, его всё равно поймают, приведут и поставят на колени прямо перед главнокомандующим, и кто знает, насколько будет больнее, чем в прошлый раз. Он выглядывает в большой проём и перед его глазами оказывается просторная комната с большими окнами и длинным столом, стоящим посередине. Кроме него ничего нет, только искусственные фонтаны по обе стороны от лестницы, ведущей куда-то наверх — столовая номер два, в которой Тэян ужинал только один раз. Это было довольно странно, потому что у стола стоят только два стула и оба расположены друг напротив друга — пафосно и устрашающе. Главнокомандующий держит на расстоянии и от этого одновременно и спокойнее, и как-то не по себе.
— Садись, — говорят ему, и Тэян не смеет сопротивляться. — Ты не против тостов с яйцом-пашот и небольшого десерта в виде тирамису? Я не знал, что ты захочешь, поэтому распорядился, чтобы тебе налили сок, кофе и чай. Выбирай, что пожелаешь.
Тот только неуверенно кивает и садится напротив. Набрав в лёгкие воздуха, он все же решается приступить к еде.
— Ты можешь называть меня Чонин, — внезапно говорит главнокомандующий и Тэян почти давится тостом.
— С чего бы? — он вытирает губы салфеткой и поднимает удивлённый взгляд.
— Мне захотелось? — Чонин тихо смеётся, прикрывая рот сгибом кисти, но Тэян слышит в нём фальшь; настораживает. — Это проще, чем когда ты пытаешься выдать ?главнокомандующий Ким? каждый раз, когда обращаешься ко мне.
— И я смогу это делать даже после того, как команда меня заберёт? — ему почему-то кажется, что это самый логичный и нужный вопрос, который он должен задать прямо сейчас.
Чонин смотрит на него, его губы расплываются в мягкой лёгкой улыбке, и он тут же поджимает их, опуская взгляд вниз. Главнокомандующий красивый, просто слишком нереальный для того, что показывают по всем экранам. Вживую Тэян увидел его впервые тогда, когда его притащили к нему — до этого только битые пиксели изображений утренних новостей на слегка побитом экране планшетника или огромные голограммы на планетах, куда они прибывали на миссии. Ни одна техника не сможет передать чужую красоту в полной мере и от этого как-то смешно: его тут держат насильно, а Тэян ловит себя на мысли, что совсем немного восхищается. Глупо, мерзко, неприятно и почти что больно.
— Если Клеменс, — от кодового имени у Тэяна по телу проходит дрожь, — то есть, конечно же, Ким Ёнбин захочет стать моим другом, — начинает говорить Чонин и снова внимательно смотрит на Тэяна, — то ты сможешь называть меня по имени и обращаться ко мне каждый раз, когда захочешь. Считай это предложением дружбы. Мне будет приятно, если ты согласишься. — А взгляд у него такой хищный, Тэяну страшно и он не знает, что делать; неприятный ком в горле давит.
— А у меня есть выбор?
— Выбор есть у всех, Тэян, — то, как он произносит его имя, запускает по позвоночнику разряд тока. — Я тебя не принуждаю, но согласись, очень приятно иметь на своей стороне такого друга, как я? дьявол предлагает стать фаворитом, чтобы расстелить весь ад перед его ногами.
— Как я могу быть уверен, что могу доверять вам? — Тебе не обязательно обращаться ко мне на ?вы?, — Чонин улыбается, Тэян кусает губы. — Доверие — слишком серьёзная вещь, ты не обязан мне доверять. Моя дружба — знак доброй воли. Я никогда не собирался и, тем более, не собираюсь ничего с тобой делать, если ты больше не попытаешься сбежать от меня. У меня нет для этого повода.
— А манипуляция командой? — Тэян поднимает на него взгляд и вопросительно вскидывает брови. Он считал, что Чонин тот ещё подонок и не побрезгует выкинуть ещё что-нибудь такое, из-за чего придётся вставлять искусственные рёбра. Ну, или позвоночник.
Тот снова смеётся и цокает языком, облизывая губы:
— Зачем? Если я захочу, чтобы Ёнбин прилетел сюда с полным вооружением, что, конечно, вряд ли, я уже об этом позаботился, то, ну, придумаю способ изощрённее, чем причинение тебе вреда без причины. — Он вздыхает и облокачивается на стол, складывая ладони в замок и касаясь пальцами собственных губ; переводит задумчивый взгляд на Тэяна и пару мгновений просто молча смотрит на него. — Тэян, — сказать это выходит на выдохе. — Пойми меня правильно, я больше не собираюсь делать тебе больно, если ты не будешь пытаться сбежать или угнать один из шаттлов. Я не хочу тебя убивать, мне всего лишь нужно, чтобы наши, надеюсь, в скором будущем общие друзья кое-что для меня сделали и тогда я сразу тебя отпущу, а ещё сделаю вам всем небольшой подарок. Вам понравится.
— Разве я могу тебе верить? — пока Чонин высказывал свои мысли, Тэян успел доесть всё то, что было на тарелке; ему становится немного противно от себя, что он с такой жадностью принял все блага от такого ублюдка, как главнокомандующий, но, по крайней мере, у Тэяна осталось здравомыслие, ему не стоит рисковать и выводить того из себя какой-нибудь внезапной голодовкой (к тому же, он совершенно без понятия, сколько ещё тут проведёт; всё равно сорвался бы, если бы решил не принимать такую временную жизнь, если это, конечно, не единичное предложение).
Чонин поджимает губы и встаёт из-за стола, снова мягко улыбается и подходит к окну, открывающему вид на сады с водопадами. Он выводит на одно из окон голографическую панель и вводит какие-то данные, после чего окно отъезжает в сторону и откуда-то снизу взлетают каменные пластины, складываясь в одну дорожку, ведущую неизвестно куда. Чонин переводит взгляд на Тэяна, который начинает медленно вставать:
— Идём, — в приглашающем жесте указывает наружу.
У того нет выбора — ну, наверное. Он ещё не уверен, что обязан делать, а от чего может отказаться и это не приведёт к каким-нибудь катастрофическим последствиям, потому приглашение принимает, хоть и нехотя.
Возможно, попади Тэян сюда несколько лет назад, ещё до присоединения к команде Ёнбина, когда обучение в главной академии системы прокладывало яркую дорогу в светлое будущее с работой одним из переводчиков в команде у самого президента, скорее всего, он бы побоялся сделать шаг на платформу, но теперь, столько раз побывав в самых разных передрягах, он не чувствует перед парой метров над водой никакого страха.
Пока Тэян осматривает красоту сада, а затем смотрит вниз, чтобы увидеть, как по небольшому водоёму плывёт большая экзотическая рыба, Чонин накидывает ему на плечи свой кардиган и предлагает пройти вперёд. Тэяну было совсем не холодно, но, видимо, тот посчитал иначе. Заботливый, почти тёплый жест в его сторону — это так странно, Тэян чувствует, как по коже бегут мурашки, и он совсем не знает, от чего (может, от прохлады, может, от страха, а может, от всего сразу).
Некоторое время они идут в тишине. Тэян рассматривает свисающие растения с огромными цветками, лианы, оплетающие, кажется, всё вокруг, водоём и водопады — в Гавани, конечно, красивее, чем здесь, но это не мешает ему засматриваться на всё подряд (когда они проходят мимо небольшого искусственного водопада, в лицо летят брызги и Тэян в этот момент чувствует себя живым, лишь на мгновение забывая, где и с кем он находится). Он вскользь бросает взгляд на Чонина; тот вроде наслаждается прогулкой, глядя перед собой и лишь изредка на самого Тэяна, украдкой, когда тот не видит — подмечает, что так наблюдать за ним довольно забавно. Будто за ещё слепым котёнком, коим тот уже не является, но сейчас выглядит именно так.
— Тебе нравится? — спрашивает Чонин, когда Тэян останавливается, чтобы рассмотреть ещё одну диковинную рыбу в пруду.
— Здесь приятно, — ему всё ещё страшно рядом с главнокомандующим, но хочется хотя бы чуть-чуть верить, что если он больше не попытается сбежать, его правда не тронут.
Чонин тянется на носках вверх к ниспадающим стеблям и срывает большой цветок, отдалённо напоминающий лилию (Хвиён как-то рассказывал, что вид лилий, что существовали на Земле в двадцать первом веке задолго до технологической катастрофы, отличаются от тех, что вывели сейчас — модифицированные, порой просто огромные и невероятно красивые; лилии из двадцать первого века Тэян видел только на картинках, но точно уверен, что цветок в чужих руках на них похож). Чонин поворачивается к Тэяну и заправляет стебель цветка ему за ухо, после чего улыбается и молча идёт вперёд. В этот момент весь мир должен был перевернуться (а переворачивается, кажется, только желудок), но Тэян стоит на месте и не знает, что делать, потому что всё ещё страшно и мерзко, потому что действия главнокомандующего выглядят так, будто в них есть подтекст, потому что, конечно же, его пытаются расположить к себе самыми разными способами, которые только могут прийти в голову (особенно после вчерашнего) — Тэяну это не нравится, но пока он здесь, нужно играть по чужим правилам.
Он догоняет Чонина за пару шагов коротким бегом.
— Почему ты решил присоединиться к Ёнбину? — вдруг спрашивает тот спокойным тоном.
— В плане? — Тэян не понимает сути вопроса и подтягивает спадающий с плеч кардиган.
— Я читал твоё досье… вернее, то, что от него осталось в базе. Один из лучших переводчиков выпускного курса академии. За тебя поручилась сестра президента, оценила твои навыки более чем хорошо, а потом бац! — и ты исчезаешь со всех радаров, твои кредиты аннулированы и досье удалено из перечня студентов академии. Сказали, сбой в работе, какой-то случайный вирус, — Чонин улыбается и на мгновение поворачивается к Тэяну. — Но мы-то знаем, что это был не случайный вирус, а хакерская атака, так ведь?
— Я… — он запинается и не знает, стоит ли всё рассказывать; с другой стороны, кому станет хуже. — У меня не настолько интересная история. Я просто перевёл пару древних документов для Ёнбина, а он предложил мне с ним улететь, и я подумал: а что мне терять?
— Жизнь в роскоши, — пожимает плечами Чонин. — Мы могли бы подружиться раньше, если бы ты оказался в кругу президента.
— Не думаю, что это произошло бы. Я люблю свободу, а учёба в академии угнетала.
— Тогда зачем ты туда пошёл?
— Я не знал, что мне ещё делать. Со знанием языков мало куда можно податься. Меня всему обучила команда, каждый понемногу. Стрелять, например, научил… — на какой-то момент он умолкает, не до конца понимая, стоит ли это рассказывать, но в следующий миг выдыхает и заканчивает, — Роун.
Чонин безмолвно кивает и на какое-то время устремляет свой взгляд прямо, будто бы в пустоту, а затем снова поворачивается к своему собеседнику:
— Расскажешь мне ещё о вашей команде? — Как себя чувствуешь? — Нормально. — Твои кошмары…
— Их нет.
— Ты ел сегодня?
— Нет.
Хвиён вздыхает, кладёт инструменты на стол и оставляет Роуна одного, уходит в другой отсек, по которому нервно расхаживает Ёнбин, меряя шагами расстояние от стены до шкафа с мелким оборудованием и хламом. Стоит ему только его увидеть, как он тут же останавливается и вопросительно смотрит в ожидании ответа.
— Ничего не изменилось. Я не знаю, что делать, — говорит Хвиён и снимает перчатки. — Он продолжает твердить, что всё в порядке, но он скинул пару кило и почти не спит.
Ёнбин устало трёт глаза.
Прошло около недели с момента, как Тэяна похитили. В команде случился раскол, а у Ёнбина нет ни одной мысли, что и как им дальше делать, чтобы не стало только хуже. Часики тикают, и никто из них не знает, что чёртов главнокомандующий сделал за это время с Тэяном (ему страшно представить, на что готов пойти этот ублюдок, чтобы достать Ёнбина в любой точке Солнечной системы). Конечно, одной из двух самых главных проблем было то, что у Роуна прошла стадия безумного гнева и наступил этап полной отрешенности. Хвиён старается следить за ним, кормит через силу, укладывает спать, колет витамины, но всё без толку, потому что его состояние не меняется от слова совсем. Другая проблема заключается в доверии команды к Джухо после того, как выяснилось, что он знаком с одним из ?псов?. Причём явно не просто знаком, раз утаил этот факт даже от Ёнбина, что вызывает ещё с несколько десятков вопросов в придачу к тем, что уже имеются. От всего этого голова идёт кругом, нужно немедленно отдохнуть и проанализировать всю сложившуюся ситуацию, какой бы мерзкой и кошмарной она ни выглядела прямо сейчас. Тем не менее, верить в предательство хочется меньше всего. Джухо с ним с самого начала и никогда бы так не поступил — Ёнбин в нем уверен настолько же, насколько уверен в себе, но с этим обязательно нужно разобраться, правда, после того, как они спасут Тэяна. Для этого надо хотя бы команду привести в строй и заставить всех работать, что тоже не самая лёгкая задача в подобных условиях.
— Продолжай за ним наблюдать, — говорит Ёнбин, а потом добавляет: — Я ведь могу с ним поговорить пару минут?
— Конечно, но ты же знаешь, что он не будет реагировать.
Ёнбин знает, но хочет попытаться хотя бы частично достучаться до Роуна, рассказать о том, что Джухо, который обычно улаживал все конфликты, попросил высадить его на ближайшей заправке, о том, что Чеюн шипит на Давона, а Инсон отказывается выходить из каюты, Чани пытается как-то не отсвечивать и иногда они разговаривают по вечерам обо всём на свете, всё остальное время тот проводит с Хвиёном, а Роуна не хватает, прямо до жути. Ёнбину хочется сказать, что без него не складывается пазл, лежащий в основе команды, или ещё что-нибудь в таком стиле, но он понимает, что не хватает не только его, но ещё и Тэяна, а без него в таком отлаженном организме команды как будто отказали все чувства и это катастрофа.
Ёнбин останавливается в паре метров от Роуна и вздыхает. Тот выглядит ужасно, и это мягко сказано: потерянный, убитый горем, совершенно разбитый, с этими огромными синяками под глазами (кажется, он похудел совсем не на пару кило) — какие ещё можно подобрать синонимы к его состоянию, непонятно. Роуна хочется обнять, укрыть одеялом и напоить чаем, но он этого даже не заметит, а к чаю и не притронется, потому что ему будет слишком плевать. Ёнбин даже не уверен, что тот заметил, как он вошел.
— Роун, — зовёт он его, как будто не знает, что не услышит ответа, — пора возвращаться к работе. — Ему не хочется произносить имя Тэяна, оно вроде как под запретом в присутствии Роуна, чтобы вдруг не стриггерить (Хвиён говорил, что это может негативно на нём сказаться), но так нужно; это, похоже, лучшая тактика на данный момент. — Нам нужно лететь к главнокомандующему… Роун?
Ожидаемого ответа не последовало ни через минуту, ни через десять, и после долгого тяжёлого молчания Ёнбину осталось только бессильно вздохнуть. Он всё-таки решается подойти ближе, после чего хлопает Роуна по плечу, качает головой от досады и уходит, напоследок бросив слегка необдуманное и всё ещё рискованное:
— Подумай о Тэяне. Мы нужны ему. Ты нужен ему.
Ёнбин уходит, оставляя Роуна одного.
Ему кажется, что он ничего не чувствует с того момента, как главнокомандующий объявил им о том, что Тэян у него в руках и чтобы его вернуть, нужно выполнить его поручение. Сколько с тех пор прошло времени? Неделя? Две? Роун не знает, он не представляет, как давно так сидит. Иногда Хвиён говорит ему время или называет какие-то даты, которые Роун совершенно не запоминает, просто пялясь в пространство перед собой. Иногда, когда он ложится спать (или просто внезапно отключается, засыпая сидя или падая на пропахшую лекарствами постель в медотсеке), ему снится Тэян в лучах закатных солнц в Гавани, снится, как они держатся за руки, а мягкий смех обволакивает его тёплыми чувствами, которые готовы вот-вот вырваться наружу и заполнить бескрайнюю пустоту внутри. Тэян во сне ему улыбается, держит его лицо в своих ладонях и щурится от бликов солнца — Тэян во сне делает всё то, что Роун хотел бы видеть в реальной жизни и желательно прямо сейчас рядом с ним, но… Ему не хочется винить себя в том, что случилось, но это неизбежно. Он думает, что, возможно, в тот день ему стоило пойти вместо Давона или Чеюна, или вовсе оставить Тэяна на корабле и лучше взять Чани — этот мелкий сам кого хочешь похитит, — но уже ничего не исправить, и единственный способ помочь Тэяну — отправиться прямиком в логово главнокомандующего.
— Доброе утро, дамы, — как только Ёнбин услышал этот голос в динамиках, он тут же подорвался с постели в одних штанах, босоногий и с одеялом на плече. — Как насчёт прекратить прохлаждаться и прямо сейчас прибежать на капитанский мост?
Через два дня после того, как Ёнбин бросил все попытки разговорить Роуна и напомнить о том, что они всё ещё команда, на капитанском мосту за штурвалом, сняв звездолёт с автопилота, расселся сам Роун. Он выглядит лучше, чем до всей заварухи с ?псами? и главнокомандующим, как будто вовсе не он почти полторы недели не разговаривал ни с кем, кроме Хвиёна, и ел либо усердно превозмогая себя, либо, давясь, через трубочку.
— Роун? Что происходит? — Ёнбин почти теряет дар речи, когда замечает, насколько тот, оказывается, может быть бодрым.
— Свалил от штурвала! — на мост резко вбегает Чеюн и не даёт никому и слова сказать, выгоняет Роуна чуть ли не пинками и садится в кресло перед пультом управления, пару раз шикая, что этой малышкой в соло может управлять только один человек — и это он сам.
— Ты объяснишься? — снова спрашивает Ёнбин, чтобы наконец-то понять, в чём дело и почему тот вообще такой бодрый ни с того ни с сего; подбегает Хвиён и говорит, что вообще не понял, как тот вышел из медотсека незамеченным (на самом деле, ничего удивительного в этом нет, у Роуна достаточно хорошие навыки, чтобы позволить себе иногда скрываться из вида, но не в такой ситуации). Хвиён сетует на то, что он и Чани играли много часов в упрощённую версию лазер-тага и он слишком устал, поэтому и не заметил (сам Чани выползает к мосту самым последним и укрывается одеялом, сонно глядя по сторонам и стараясь вовсе не упасть или не уснуть стоя).
На мост приходит остальная часть команды и Давон, заметив причину раннего, по его меркам, сбора тут же изъявил желание уйти, прокомментировав это чем-то в стиле ?я думал, фолл аут бой выпустили новый альбом, а это просто этот урод наконец очнулся, я спать, Инсон, пойдём, а?? и тянет его за собой за рукав кофты — Ёнбин остановил его, придержав за локоть, и шикнул на него, чтобы тот оставался на месте. Давон цокнул языком и повернулся обратно к Роуну, позволив при этом Инсону поправить его причёску.
Джухо стоит чуть в стороне от остальных, держась от Ёнбина подальше, чем от того же Давона, который был готов убить его голыми руками в любой момент, косился на капитана так, будто хотел что-то сказать, но слова будто поперек горла встали, поэтому он поджимает губы и обнимает себя двумя руками, думая, что его нервозность не так уж заметна. Чеюн через плечо смотрит на него и вздыхает: они не разговаривали всё это время, не потому что сам Чеюн не хотел (о, он ужасно хотел, находил любые способы, убеждал, что верит ему, что всё в порядке, что он в любом случае на его стороне, но всё без толку), а потому что Джухо продолжал игнорировать любые попытки пойти на контакт и заверения в том, что ему доверяют.
— Давай поговорим, — чуть не взмолился Чеюн. — Джухо, пожалуйста.
— Нам не о чем разговаривать, — Джухо тогда ходил по каюте туда-сюда и складывал свои вещи, будто собирался сойти на ближайшей остановке (конечно, Чеюн что-то такое слышал, но он и подумать не мог, что правда может так глупо его потерять).
— Брось, — он встал с кровати и подошёл ближе, положил руку на чужое плечо, но её тут же отбросили. — Эй, что с тобой?
Джухо вздохнул и отвернулся. Ему нужно было время успокоиться. Прошло больше двух дней с похищения Тэяна, а план по его освобождению так и не продуман (вариант с тем, чтобы просто взять и полететь к главнокомандующему почему-то совсем не катит, а тупому Ким Чонину вообще никто не доверяет), Роун ни с кем не разговаривает, а половина команды настроена агрессивно. Джухо чувствовал давление, казалось, сразу со всех сторон, но, безусловно, самой ужасной перспективой для него было потерять доверие двух человек — Ёнбина и Чеюна. Но Чеюн здесь, говорит, что доверяет, что им нужно всё это обсудить и немедленно — причем не раз и не два, он говорит об этом постоянно, а Джухо попросту хочет тишины и чтобы от него все отстали и дали сойти на ближайшей заправке. Чтоб не мешал даже Чеюн.
— Ты хочешь уйти, да? — спросил Чеюн, так и не дождавшись ответа. — Свалить и разрушить всё то, что ты строил с Ёнбином? Классно придумано!
— Заткнись, — слишком резко отозвался Джухо. — Так будет лучше. — Ты свихнулся? — где-то на этом моменте терпение Чеюна закончилось и он попытался успокоить себя, чтобы случайно не усугубить ситуацию, но у него явно не получилось. — Может, ты просто объяснишь всё Ёнбину, команде и мне, в конце-то концов?! Мы столько лет знакомы, столько времени летаем на этой малышке и столько лет я… — Он запинается, и Джухо еле заметно чуть поворачивает голову, мельком бросая взгляд через плечо и ожидая ответа. — Не важно. — Коротко отрезает Чеюн и Джухо только тихо усмехается, про себя добавляя такое же короткое ?слабак?.
— Я не собираюсь рисковать вашими жизнями, потому что вы можете знать информацию, которая может навредить вообще всем. Мне проще уйти.
— Крысы бегут с корабля первыми, Джухо. И тогда он ушёл, а Джухо было сначала смешно от глупости всей ситуации, а потом стало совсем не до смеха. Дни шли, а ситуация совсем не менялась, только вот теперь он остался совсем один, потому что Чеюн предпочитал большую часть времени проводить на капитанском мосту или в машинном отсеке рядом с Давоном, на крайний случай мог рассказать пару забавных историй и поучить жизни Чани, который сам тогда же научил его открывать бутылку пива паспортной картой и показал, что может украсть что угодно и откуда угодно, отмахиваясь, что всё это — не более, чем ловкость рук (так и есть, Чани приходилось оттачивать это искусство так, что его умениям позавидует любой иллюзионист). Джухо почему-то даже не пытался ничего с этим сделать, хотя очень хотел, но продолжал думать, что это всё равно ничего не изменит ни между ним и командой в целом, ни между ним и Чеюном в частности.
И что теперь? Грёбаный Роун, очнувшись после сраной комы собственных мыслей, вдруг вылезает из медотсека и давай созывать всех на капитанский мост. Лицо у него ещё такое довольное, как будто не он проревел полторы недели назад весь день, прежде чем успокоиться и застыть в состоянии овоща вплоть до сегодня. Джухо не понимает, что происходит (ему страшно), никто в принципе не понимает (но, кажется, страшно и правда только ему). Ёнбин продолжает таращиться на Роуна и не делает ровным счётом ничего, чтобы прояснить ситуацию, а Чеюн трёт глаза и выводит голографический экран, чтобы ввести код и через пару секунд словить вылетевший из панели управления энергетик — то, что нужно, потому что, по ходу, поспать ему больше никто не даст. Пару минут все молчат, и за это время внутри того же Джухо, кажется, что-то умирает, потому что он никогда не любил напряженные ситуации, предпочитая действовать быстро и решать проблему, а не молча стоять и пялиться друг на друга, однако никто ничего делать пока что не собирается.
Ёнбин тихо цокает языком и осматривает всех присутствующих, отмечая, что общее настроение команды мало похоже на воодушевлённое и с этим определённо нужно что-то делать, но всё по порядку, потому что он только проснулся, а голова от происходящего на борту уже готова взорваться. — Роун, — Ёнбин начинает терять терпение в ту же секунду, как Чеюн делает громкий глоток.
— Во-первых, — Роун хлопает в ладоши и опирается на одно из кресел, — я так рад вас всех видеть, ребята! Честно, спасибо, что приходили и пытались поговорить со мной. Правда, я половины не помню, потому что у меня было ощущение, будто я заперт где-то вот здесь, — и пальцем дотрагивается до собственного лба. — Хвиён, братан, чисто от души, у тебя столько терпения, с ума сойти, я просто…
— Ближе к делу, башня, — Давон перебивает его и зевает, за что получает подзатыльник от Инсона.
— Короче, — Роун набирает воздуха в лёгкие, — давайте начнём с того, что нам нужно спасти Тэяна и на это время мы все забываем о том, что Джухо забыл нам рассказать, что знаком с одним из ?псов? лично, — упомянутый в свою очередь вздрагивает, едва услышав свое имя.
— Кажется, ты был одним из первых, кто хотел выкинуть его за борт, — внезапно подаёт голос Чани.
— Не суть! Так вот, мы забываем об этом до спасения Тэяна. А план следующий… Если бы Калифорния двадцать первого века не сгорела к чертям, то Чонин точно отвёз бы туда Тэяна нежиться на солнце и плавать в ласковых волнах, но технологии не мешают ему сделать погоду здесь, в старой Канаде, чуть более тёплой, искусственно изменив климат и открыв бассейн. Он предлагает Тэяну пойти на горячие источники, но Тэян смущается, заправляет волосы за ухо и говорит, что в тепле он неосторожен и это всё как-то слишком. Чонин задаётся вопросом: слишком что? Слишком гостеприимно? Слишком мягко? Слишком дружелюбно для такого монстра, как главнокомандующий Ким Чонин? Вполне верное утверждение, но Чонин говорит, что доверие Тэяна для него - подарок, на что тот, опять же, уклончив, но тут же честно добавляет, что боится.
В принципе, правильно делает, но Чонин этого не хочет. Ему нужно открытое, искреннее доверие, от которого не будет веять ложью и надеждами поскорее отсюда свалить. Конечно, изъять подобные мысли из головы Тэяна раз и навсегда ему не под силу, но хотя бы отчасти добиться чужого расположения без угроз и насилия становится чуть ли не самой важной целью в сводках на любой из дней. Чонин делает два коктейля; они искрят от игристого и на свету переливаются оранжевым и розовым. Он в домашнем шагает босыми ногами к бассейну через гостиную и улыбается, когда видит, как Тэян, нежась под, пусть и отчасти искусственными, лучами, просто лежит в воде на спине и смотрит куда-то в небо. Всё-таки принял предложение поплавать — это уже о чём-то говорит, хоть и Чонин делал коктейли на удачу, не нашёл бы Тэяна здесь — оставил бы бокал с запиской возле комнаты.
На первый взгляд чужое тело выглядит лучше (Чонин стал замечать, что Тэян больше не морщится от боли так часто и это, наверное, хороший показатель), но раны всё ещё не зажили до конца и смотрятся как неуместные грязные пятна на безупречном холсте — Чонину жаль, но он только поджимает губы, не в силах исправить то, что сам же сделал, хотя очень хотел бы откатить время назад и попробовать обойтись без драки.
— Тебе нравится? — спрашивает он, ставя коктейли на столик возле самого края бассейна и присаживаясь на корточки возле.
— Нет, — врёт, конечно же; даже не вздрагивает от внезапного чужого появления, это было ожидаемо. Чонин мягко улыбается на такую маленькую дерзость. Тэян в этот момент переводит на него взгляд и, честно говоря, хочет утопиться в этом бассейне, захлебнувшись водой, потому что у него такое ощущение, что какие-то непонятные чувства пожирают его изнутри каждый раз, когда Чонин смотрит на него с таким теплом, будто за этим взглядом нет ничего, что потом зажмёт в ловушке и будет терзать до бесконечности. Тэяну интересно, будет ли он вспоминать этот взгляд, когда всё закончится, будет ли Чонин смотреть на него так, когда ему не будет от этого никакой выгоды.
Чонин закатывает домашние штаны до колен и садится на край бортика, опуская ноги в воду, смотрит на Тэяна и хлопает ладонью по каменной кладке рядом с собой.
— Иди сюда, — бархатно произносит он, а Тэян, почему-то совсем не сопротивляясь, подплывает ближе и, даже не глядя на Чонина, садится рядом.
Тот, в свою очередь, ненадолго встаёт и подходит к шезлонгам, чтобы взять полотенце, а затем возвращается обратно и кладёт его на чужие плечи. Вода с волос капает на кожу бёдер, а Тэян не в силах поднять взгляд, потому что боится по-дурацки обжечься, пока будет смотреть в упор на причину, по которой из его снов стал исчезать Роун — они кажутся сплошным кошмаром, только лёгкие отголоски родного голоса помогают не забыться, связывают его с реальностью. Это страшно, будто чем больше он здесь, тем меньше у него остаётся от прежней жизни. — Ты так и не рассказал о команде, — говорит Чонин, подавая коктейли.
Тэяну хочется отказаться, но слегка дрожащие пальцы всё равно тянутся к бокалу, принимая напиток.
— Там же ничего не подмешано? — спрашивает он, держа коктейль перед собой и всматриваясь в плавающие внутри кубики льда, обволакиваемые пузырьками и переливающиеся двумя цветами.
— Там даже минимум алкоголя, не бойся. Я могу попробовать, — Чонин хмыкает и, не дождавшись ответа, оказывается совсем рядом, обхватывает губами трубочку и делает небольшой глоток, глядя Тэяну прямо в глаза. Кажется, что этот момент превращается в вечность, секунды словно растворяются и время больше не имеет значения, пока Тэян всматривается в чужие глаза и видит на дне затягивающую внутрь пропасть. — Вот видишь? Всё в порядке. — Чонин так же неожиданно отстраняется и улыбается совсем безобидно. — Могу дать другую трубочку.
— Буду пить без неё, — Тэяна вытягивает из пучины собственных размышлений и страданий в самый нужный момент.
— И всё-таки, — Чонин поджимает губы и как бы невзначай пододвигается ещё ближе. — Расскажешь мне что-нибудь о наших друзьях?
— Разве у тебя в документации нет подробной биографии каждого из нас? — Тэян облизывает губы, поворачиваясь к собеседнику, и в этот момент ловит чужой заинтересованный взгляд. Он случайно не сдерживается и смотрит на губы напротив, скользит по ним одно лишь мгновение, в тот же миг смущается и отворачивается, переводя взгляд на воду.
Чонин удовлетворённо улыбается.
— Есть, но таких деталей там нет. Я имею в виду ваши отношения внутри команды, какие-то моменты, которые вы делите друг с другом, — говорит он. — Ну же, это останется между нами.
— Зачем тебе это? Я правда не понимаю. Они выполнят твою просьбу, заберут меня и всё снова будет так, как раньше: нас снова разыскивают по всей Солнечной системе, а ты делаешь вид, что не можешь нас поймать. Когда тебе это очень нужно, ты всегда найдёшь способ добиться своего, разве нет? — Тэян пьёт коктейль, медленно машет ногами в воде и наблюдает за кругами, пустившимися по водной глади.
— Ты правда так считаешь? — Чонин усмехается.
— А это не так?
— Вовсе нет, Тэян. Мне кажется, я буду обязан всей вашей команде, если наши друзья выполнят мою просьбу, — он говорит это будничным тоном, но Тэян замечает, как в его голосе мелькнули ноты усталости и сожаления; может, ему просто показалось.
— Я всё ещё тебе не так сильно доверяю в таких вопросах, — переход на неформальное общение иногда даёт сбои и Тэян еле пересиливает себя, чтобы снова не начать обращаться к нему на ?вы?, это будет выглядеть так глупо и снова выстроит между ними огромную стену, которая, по сути, совсем не нужна.
Тэян делает ещё один неуверенный глоток коктейля и смотрит куда-то на едва различимую полоску горизонта: день за этим блеклым куполом выдался явно холодным и туманным. Тэян был бы не против погулять в такую погоду по лесу, потому что сидеть вот так в одних плавках рядом с Чонином очень сложно. Он кожей чувствует чужой обжигающий взгляд, чувствует, как его изучают, сканируют в который раз, как будто Чонин не наблюдает за ним и так двадцать четыре часа в земные сутки, однако его взгляды по голой коже ощущаются острее, да так, будто каждый оставит на ней ожог.
— О чём ты думаешь? — Чонин, видимо, совсем не хочет затыкаться.
— Хочу погулять по лесу, — Тэян пожимает плечами.
Чонин без слов встаёт и подаёт ему руку.
Они идут гулять, пешком, без сопровождения даже дронов — это требование Тэяна, если они и будут разговаривать о чём-то личном, то ему совершенно не хочется, чтобы это было хоть как-то зафиксировано на каком-либо из устройств Коалиции. Чонину приходится оставить свою наручную панель дома.
Он даёт Тэяну тёплую одежду и берёт с собой зонт, которым не пользовался довольно давно, потому что вообще не помнит, когда выходил куда-то без своей наручной панели с функцией купола. Тэян немного тонет в чужой одежде, но благодарно принимает её и свободно вдыхает аромат средства для стирки и тонких ноток одеколона, которым, кажется, скоро пропитаются даже его волосы — в доме всё пахнет Чонином; страшно представить, как сложно будет вымыть этот запах, когда он вернётся на корабль к команде. Тем не менее, Тэян кутается в предоставленный огромный шерстяной шарф, пряча стремительно краснеющий от легкой прохлады нос среди складок и стараясь игнорировать то, что все вещи на нём будто кричат: ?моё?.
— Здесь можно применить настройку погоды? — спрашивает Тэян, когда они ступают на тропинку, усыпанную хвоей.
— Я их не применяю дальше своего участка, — отвечает Чонин и надевает на ладони перчатки. — Но сеть располагается над всей Землей, она помогает получать информацию о всех возможных природных катастрофах и изменениях в климате, так что мы могли бы вернуться, и я поменяю погоду на ту, что пожелаешь.
— Нет, — он мотает головой, вдыхает свежесть полной грудью и снова закрывается шарфом. — Мне всё и так нравится… Я думаю, что здесь бы очень понравилось Инсону и Хвиёну. — Он пожимает плечами.
— Всё-таки решил поговорить со мной о команде? — на нос Чонину падает капля воды с деревьев и он дёргается, смахивая её, а затем открывает зонт (Тэян мельком это замечает и тихо смеётся; если честно, Чонин после этого тоже). — Здесь ты не можешь записать наш разговор и использовать всю полученную информацию в своих целях, а датчики на деревьях не смогут всё зафиксировать из-за низкой громкости моего голоса. В лесах на Земле запрещено устанавливать какие-либо новые технологии, поэтому, готов поспорить, датчики образца захода империи двадцать первого века, — Тэян пожимает плечами и насмешливо смотрит на своего собеседника, прекрасно понимая, что у такого человека не может не быть запасных тузов в рукаве, но стоило хотя бы попытаться.
— Резонно, — Чонин удивляется чужой осведомлённости, это подкупает, — но у меня всё ещё есть память.
— Зачем тебе эта информация? — Тэян задаётся этим вопросом довольно часто и не раз озвучивал его Чонину, но тот отвечает постоянно как-то смазанно, скомканно, непонятно, и если сейчас он улизнет от ответа, это сюрпризом не станет.
— Просто так?
Тэян цокает языком и усмехается так по-дурацки, слегка разочарованно, будто ожидал, что Чонин перестанет говорить с ним загадками, лишь иногда рассказывая о своих истинных намерениях, которые непонятны совершенно, особенно насчет содержания самого Тэяна в своём собственном доме. Ведь сколько слухов, сколько интервью и информации из каких-то левых источников льется о том, что он узурпатор, жестокий, не знающий милосердия, его сравнивали с древним Владом Цепешем, только вместо насаживания на колы Чонин раздаёт приговоры со смертной казнью так, будто его совсем не волнует мнение президента, его сестры и межгалактического судьи (в одном из интервью он упомянул, что мнение последнего он не учитывает вообще никогда). А на деле оказалось, что, невероятно, но монстры умеют быть благосклонными. — Не ожидал от тебя другого ответа, — Тэян снова кутается в шарф, хотя воздух недостаточно холодный для того, чтобы его нос и щёки могли замёрзнуть. — Ты можешь думать, что я чудовище, Тэян. Можешь не доверять мне и искать скрытый смысл в каждом моём слове, но я всё ещё не самое страшное зло, с которым ты можешь встретиться. Поверь мне, уж я-то знаю, — на момент Чонин замолкает. — На самом деле, особо грязные секреты вашей рокет тим мне не нужны. Я просто хочу знать о ваших отношениях внутри коллектива.
— И использовать их против нас?
— Тэян, — Чонин усмехается. — Чтобы манипулировать вашей командой, мне достаточно надавить на один-единственный рычаг, и это я уже сделал, когда забрал тебя.
— Я был изначальной целью?
— Ты или Джухо. В приоритете был второй, но всё резко поменялось, когда я понял, что Инсон смог забрать данные о специальном отряде, как вы их называете… коалиционных ?псов?, а до этого они случайно пересеклись с вами в Гавани и всё пошло наперекосяк… За Джухо бы просто не полетели.
— Что ты имеешь в виду?
Тэян даже останавливается и непонимающе смотрит на Чонина, который замирает только через пару шагов и поворачивается к нему лицом.
— А-а, ты ведь не знаешь…
— Что не знаю?
— Твои друзья… м-м-м… немного поругались, — он разводит руками и продолжает улыбаться. — Я всё ещё иногда их подслушиваю, чтобы быть в курсе, играют ли они по моим правилам или решат их обойти.
— Я не понимаю, — Тэян запускает пальцы в волосы и поджимает губы, в недоумении смотря на Чонина и пытаясь найти ответы на свои же вопросы в чужих глазах.
— У Джухо, как бы это сказать… — Чонин подходит ближе; аккуратно и медленно, как удав подползает к своей добыче (и это внезапное сравнение, возникшее в мыслях Тэяна, пугает), — была определённая связь с одним из ?псов?, о которой он никому не рассказал, и сейчас из-за этого наши друзья начали ругаться. Не беспокойся, на его стороне остаются мой бывший лучший пилот Чеюн и недоступное сокровище Ёнбин. Между Чеюном и Джухо что-то есть?
То, как резко Чонин переводит тему, заставляет взбеситься; Тэян притягивает его к себе за лацканы пальто и злобно смотрит прямо в глаза.
— Хватит, — цедит он.
Чонин только смеётся и мягко кладёт свои ладони поверх чужих, стараясь этим жестом немного успокоить взбунтовавшийся нрав собеседника, но тот не отстраняется, и они так и замирают, а время будто с ними же. У Чонина появляется момент рассмотреть Тэяна в непозволительной ранее близости, увидеть небольшие изъяны его кожи, маленький шрамик на носу (он хочет спросить, откуда, но думает, что это будет чересчур), то, как чёлка падает ему на глаза и насколько красиво отражается еле проскальзывающий сквозь лёгкий туман солнечный свет в чужой радужке — интересно, а Роун думает об этом, когда смотрит на Тэяна? Когда касается? Когда находится так близко? Чонину чертовски интересно то, как далеко готовы зайти чужие фантазии и мечты, когда эти двое оказываются рядом, но Тэян кажется слишком закрытым, чтобы делиться таким, ведь за всё то время, что он здесь, он не сказал ровным счётом ничего.
— А то что? — Чонин наконец-то почти нагло усмехается, и слегка давит на чужие ладони, а после берёт их в свои, заставляя отпустить его пальто. — Тэян, тебе стоит понять, что вся твоя злоба ни к чему хорошему не приведёт. Без меня ты точно отсюда не выберешься.
Тот выдыхает и отходит на шаг назад, почти грубо вырывая свои запястья из чужой хватки.
— Ты специально выводишь меня на эмоции?
— Нет, — Чонин пожимает плечами. — Я хочу, чтобы ты поделился со мной историями о вашей команде. Тем, чего нет в рапортах.
Тэян цокает языком и отворачивается, а после продолжает идти вперёд, смотря на окружающий пейзаж и полной грудью вдыхая свежий воздух, так, будто делает это в последний раз. Чонин устало вздыхает и идёт следом, соблюдая дистанцию, хоть и хочется подойти совсем близко, поправить чужой шарф, быть может, погладить по спине в знак того, что ему можно доверять, но всё это делать нельзя, будто за лишнюю оплошность его тут же загрызут. Тусклые солнечные лучи играют с волосами Тэяна, переливаясь на них, а затем ослепляя Чонина, как будто мешая наблюдать, как будто сама природа против того, чтобы он лез туда, куда не надо, смотрел на то, что ему совсем не принадлежит. Но Чонин привык всегда получать то, что хочет.
— Так ты расскажешь мне что-нибудь?
Чонин подходит ближе, вьётся вокруг Тэяна так, будто весь этот диалог и вся эта прогулка в настоящем лесу на Земле, в котором Тэян за всю свою жизнь ни разу не побывал, но от которого ловит сейчас невероятные впечатления, несравнимые с теми, что он испытал, впервые увидев, как взрывается звезда — сейчас самое важное задание, стоящее вообще всего.
(Сехун, недоумевая, спросил у Чонина, к чему весь этот фарс, на что тот ответил, что во второй раз хочет попытаться сделать чью-то жизнь чуть-чуть лучше. Сехун в это, конечно же, не поверил, отмахнулся и пошёл читать книги из библиотеки.
Чонин может врать сколько влезет кому угодно, но только не ему.)
— Что ты хочешь от меня услышать? — Тэян смотрит вперёд, казалось, совсем не обращая внимания на своего собеседника, но от внимательных глаз не ушли мимолётные взгляды в сторону, как будто и вовсе не на него, а на, допустим, деревья за ним.
— Всё то же: немного о твоей команде, — Чонин довольно терпеливый, и если Тэян пытается вывести его из себя таким способом, то он просто не знает, с кем связался.
Тэян немного медлит, жуёт нижнюю губу в раздумьях, не зная, стоит ли довериться с такой информацией тому, кто грозился их всех казнить, транслируя это по всем коалиционным каналам, спонсируя каждый новостной портал, что провёл бы трансляцию подобной церемонии… а сейчас кажется самым дружелюбным человеком во всей Системе.
— Мы все приходили в разное время, — всё-таки начинает говорить он и пожимает плечами; Чонин воодушевлённо, победоносно улыбается, расслабляясь и подходя ближе, осознавая, что сейчас может позволить себе идти совсем рядом. — Сначала был только Ёнбин, потом, насколько я знаю, Джухо, Чеюн, Инсон и Роун… Я пришёл в эту команду шестым после того, как перевел один текст — я рассказывал. Поначалу было немного странно, эта жизнь отличалась от той, что была у меня раньше, но ребята помогли в неё влиться и…
— Расскажи мне о Роуне, — перебивая, просит Чонин.
Тот смотрит на него непонимающе:
— Может, раз уж я сам решил рассказать о команде, я буду делать это в том порядке, в котором считаю нужным?
— Извини, моё любопытство просто ужасное, продолжай.
Чонин, конечно, расстроен от такого поворота, но его больше обрадовал факт, что Тэян начал чувствовать себя с ним спокойнее, проявляя свой внутренний стержень и не стесняясь перечить. Возможно, так влияет определённая обстановка — в данном случае свежий воздух и лес, — а может, Тэян просто слегка обнаглел.
— Не знаю, почему тебе так сильно хочется услышать про Роуна, но знаю, что про Ёнбина будет интереснее, — разумеется, он не собирается раскрывать секреты своего капитана, но отвести тему без чужих попыток влезть в душу должно получиться неплохо. — Он очень хороший лидер и прекрасный человек. Честно говоря, когда он со мной впервые связался, я думал, что он просто на голову больной ублюдок и боялся ему отвечать, но он вообще не такой, каким его предоставляют народу СМИ или ты в интервью.
— Малыш, не делай из меня дьявола, — улыбается Чонин.
— Не называй меня малышом, — парирует Тэян. — Ты точно дьявол, потому что Ёнбин — сущий ангел, когда не держит в руках оружие.
— Он взорвал с десяток военных флотов, убил сотни коалиционных солдат, возглавлял революционное движение, совершил десятки крупномасштабных ограблений, я уже не говорю о более мелких кражах, был инициатором покушения на президентскую семью… Мне продолжать? — всё это время он демонстративно загибал пальцы.
Тэян пару мгновений молчит, кусая нижнюю губу и что-то обдумывая, а затем выдаёт:
— По крайней мере, Ёнбин никогда никого не похищал, чтобы на что-либо обменять, — он улыбается и пожимает плечами. — Скажешь, что я не прав — я выдвину аргумент, что, будь это не так, я бы не был похищен вовсе или был бы уже мёртв. — И тут же изображает ладонью пистолет и ?стреляет? себе в голову. — Я тебе поражаюсь, — не врёт Чонин. — Приятно узнавать твои новые грани. — Приятно, что ты не всегда можешь быть таким душным, — тот выдыхает и в который раз поправляет шарф. — Мне нравится куда-либо выбираться с командой. Это всегда весело, потому что они каждый раз вытворяют какие-нибудь идиотские вещи.
— Например?
— Как-то раз Чеюн перепутал координаты и мы приземлились на богом забытой искусственной планете где-то за Сатурном прямо в зыбучих песках, потому что управление было поставлено на автопилот. Первыми тогда сориентировались Джухо и Давон, а все остальные впали в панику, пока не пришли Чеюн и Ёнбин.
— И ты тоже? — насмешливо интересуется Чонин. — Ну, впал в панику.
— Я спал, — тот пожимает плечами. — Иногда я очень сильно устаю из-за того, сколько информации приходится читать и смотреть каждый день, чтобы быть в курсе вообще всех событий в галактике и за её пределами. — Ты единственный в команде знаешь столько языков?
— Ёнбин знает ещё несколько, но не в совершенстве. Когда я устаю, мне иногда помогает Инсон.
— Я слышал о нём, ну, то есть до того, как он к вам присоединился, — Чонин в этот момент старается вспомнить все рапорты и досье на команду, которые у него были в архиве и которые он читал перед тем, как Тэяна доставили к нему уже столько времени назад. — Я с ним однажды встретился на мероприятии у президента, где он собрал всю элиту научного сообщества. Инсон умный парень. Это ведь он разработал взрывчатку, которой вы подорвали корпус лаборатории возле Урана?
Врать не было смысла.
— Ага, — Тэян кивает. — Он разработал, Давон собрал.
— Хм, Давон… Он ведь сбежал отсюда с Земли, верно? — его голос становится каким-то задумчивым, что не уходит от внимания Тэяна, но тот решает не зацикливаться на этом, только даёт положительный ответ. — С ним я никогда не встречался, но слышал, что он чертовски хороший инженер с клептоманией в качестве бонуса и именно поэтому попал в список преступников. — Его клептомания приносит проблемы только тогда, когда мы в Гавани. В остальное время это очень даже полезно, особенно тогда, когда он крадёт что-то, что можно использовать для продажи на чёрном рынке.
— Тебя не смущает весь этот разговор? — внезапно задаётся вопросом Чонин, как будто неожиданно что-то вспоминает. — Я имею в виду то, что прямо сейчас ты идёшь с одним из самых приближённых к президенту людей и рассказываешь о таких вещах.
— А он должен смущать? От моих рассказов в решении галактического судьи что-то поменяется? Будет не одна казнь висеть, а три и бонусом минус последний ужин? — Тэян искренне смеётся. — Не надо меня пугать, я знаю, где нужно остановиться, чтобы не наболтать лишнего.
— Меня радует, что ты расслабился, — тот в ответ улыбается и глубоко вдыхает лесной воздух.
Да уж, у Чонина давно не было таких спокойных прогулок по лесу. Он и Сехун не так часто выходят куда-либо просто, чтобы остаться наедине друг с другом и собственными мыслями. Постоянная работа, плотно забитый график — сейчас Чонина от перегруза спасает только то, что Тэян и есть часть его работы, так сказать, собственного проекта, о котором президент не обязан знать, чтобы не произошло что-нибудь страшное. Мистер президент в гневе очень страшен, и Чонин даже при всей своей мощи не может ему противостоять. Однако сейчас он предпочитает об этом не думать — пока знает лишь он и некоторые подчинённые, всё не так уж и страшно, можно спокойно наслаждаться природой и приятной компанией.
— Мне стоит рассказывать про Чеюна?
Из мыслей Чонина вырывает чужой вопрос, и он тут же фокусируется на лице Тэяна. Всё-таки есть в мальчишке что-то такое, что захватывает дух и не даёт оторваться от его лица, стоит только взглянуть на него. Это вводит в отчаянный ступор, столько мыслей сразу роятся в голове, не дают нормально думать — и Чонин спокойно мог бы это контролировать, но он так расслабился, что даже не заметил, как мягко смотрит на своего собеседника. Сехун бы назвал это очередной проблемой с головой и, в принципе, был бы прав. При всей своей репутации и хладнокровности Чонин подпустил к себе лишь одного и ему не хотелось бы открывать своё сердце ещё для кого-либо, даже несмотря на то, что перспектива, пусть даже основанная лишь на общении без особых изысков, кажется чересчур уж заманчивой.
— Ты мне ничего нового не расскажешь. Я знаю, что он ответственный и чертовски хороший пилот, — говорит Чонин. — Я довольно наблюдателен, поэтому кроме этого могу сказать, что это человек с хорошим чувством юмора и заботой о близком круге людей, любящий риск и скорость, а ещё он дикий собственник в некоторых вещах и очень редко кого-то подпускает к себе, кроме вашей команды, естественно. Поправь меня, если не прав.
— Стойкое ощущение, что ты описывал себя, — Тэян цокает языком и усмехается. — Но ты прав, спорить не буду, кроме одного. Всё зависит от самого индивида, чтобы Чеюн его к себе подпустил. Чани довольно быстро нашёл с ним общий язык. Он на секунду задумывается, облизывая сухие от лёгкого холода губы, и продолжает:
— Кстати, о нём… Как ты отреагировал на то, что лучший вор в галактике теперь присоединился к Ёнбину? — Тэян насмешливо улыбается и не скрывает то, что ему понравилось немного поддевать своего собеседника (тому это тоже понравилось, чужой темперамент и личность становятся открытыми книгами). — Честно говоря, я немного удивился. Не думал, что Объект два нуля согласится на такую авантюру. У нас на него было немного, практически ничего о прошлом. Только запись голоса со старых школьных времён, отпечатки пальцев, сетчатка глаз и минимальные сведения о его биографии: дата, место рождения и имя. Ну, и, конечно же, список его ?подвигов?.