1. Без тебя - вот как я исчезну (1/1)

Где ты будешь, когдаВсе огни покинутУлицы этого города?Где ты была,Когда тлеющие угли пали на землю?Я всё ещё помню…Там,Под слоями пепла,СтеклаИ всего этого?— мои друзья…? My Chemicle Romance?— The Only Hope for Me Is YouМногие думают, что Минхёк был таким всегда. Можно сказать с самого рождения, но и без того понятно, что таким человек не рождается?— таким человек становится, и Ли Минхёк, к сожалению, не поразительное исключение, а досадный пример этого. Многое, что произошло. Многие мосты сожглись, взамен устраивая бездонные пропасти. Но тот случай. Та катастрофа поменяла всё.Помнят ли американцы, какую трагедию принёс им 11 день сентября 2001 года? Вероятно, да, его помнят весь мир?— не только американцы. Помню ли я тот день? Нет, тогда только шёл шестой год невероятных приключений моей жизни. Отмороженной жизни, честно говоря. Но про эту трагедию, возможно, не знал только я, а когда просветился; в то время я учился в средней школе и наша одноклассница решилась сделать документальный фильм на тему значимости жизни, в которой значимую роль играли катастрофы, случившиеся на нашей планете; ничего не поменялось. Не потому что фильм был уёбский (он таким и был, кстати говоря). Нет, просто в мире и без того много драмы и смертей, так зачем мне было углубляться в ещё одну?Возможно, на это подействовал мой возраст, в котором мне было похуй на всю планету из-за вечного депресняка, к тому же поллюции по ночам, и постоянная обзываловка учителей хуесосами, а орущих друг на друга родителей ебланами (я так называл только своего отца, если что). Я не соответствовал тому гуманистическому уровню, которую должен был бы проявить по отношению к пострадавшим. А может, во мне попросту не было любви к окружающим. В любом случае, я не смог выдавить из себя малейший интерес и сочувствие к трагедиям, происходившие даже в родной стране, наивно полагая, что особенный. Мне честно казалось, что ни одно из тех происшествий с фатальным концом меня не коснётся, ведь мне столько ещё нужно сделать. И мне бы хотелось, чтобы трагедия, случившаяся 16 апреля 2014-го года, коснулась только меня, а Минхёк был наблюдателем. Далёким, который не ощутит боль, которого не утопит сожаление, и которому*. Таким, какой он есть, бывает и будет. Кто-то тихонько обозвал бы его отмороженным долбоёбом, потому что таким он являлся на самом деле под тысячеликой маской, а другой, что он типичный цундере*. Но по правде говоря, он никогда не был ни отмороженным долбоёбом, ни цундере: в нашем дуэте один лишь я играл роль школьного лузера, подшучивающего над каждым и кое-как получившего 30-ти процентную скидку в университете благодаря спортивной стипендии, пока мой близкий друг был лучшим учеником школы, президентом школьного совета и отъявленным политическим деятелем в силу своих возможностей и рамок. Меня часто кличили лосем, ну или медведем, кому как. Минхёк же был другого уровня. Одно слово в его сторону и гореть всем в аду, и всё же королём ада его было назвать очень трудно. Ли Минхёк был дьяволом, притаившийся за спиной каждого и тайно играющего на струнах каждого. Девочки по-страшному сохли по нему, парни тесно дружили с ним, но только ограниченный круг людей мог быть свидетелем настоящего Минхёка без его активной деятельности и прочей херни. Те, которые за глаза ненавидели его, потому что являлись самыми близкими врагами. Между нами говоря, Минхёк и вправду заслуживал маленькую долю той ненависти. Он не был никаким хорошим и добрым, каким казался всей школе. Это был самый ужасный и хитрый ребёнок, с которым вы могли учиться во времена школы. Он также заглядывался под юбку попастой СюанИ, ученицы по обмену, мерил глазами сиськи Юджин из команды по плаванию, с которой в какое-то время мутил я и вся мужская команда по плаванию, подъёбывал фрика Хёнбина с его задротскими пристрастиями, пил пиво с соджу в караоке и танцевал под ЭсЭнЭсДи. Но что удивительно для нас всех, то есть для неудачников под маской плохишей, для Минхёка его характер был не предел. Он учился на отлично, подтягивал свой японский до уровня носителя, иногда нёс полную хуйню по поводу политической жизни Кореи, каждый день в течение трёх лет не пропускал ни одного урока из послешкольных курсов и мечтал пойти по стопам Ким Дэ Чжуна, поступив сразу в Кёнхи. Не, ну не дебил ли, думали мы тогда, сейчас я думаю, не дебилы ли мы, не воспринявшие всю стержень Минхёка.Если у Ли Минхёка жизнь складывалась прекрасным образом, и он был таким же, каким является среднестатистический подросток из огромного клонированного стада, то каким таким он стал, думаете вы? Честно говоря, я не знаю. Для меня он всё тот же. Младший брат, лучший друг, староста и…Могло ли то начаться ещё в начальной школе, когда Ким Раон сменил специальное миндальное молоко на обычное, тем самым чуть не убив его? Или в средней школе, когда Минь Мейчи, дочка тогда ещё не очень богатого владельца китайского интернет-магазина, назвала достоинство моего друга пипкой малышей? Может быть. Я не могу быть уверенным, ведь многое могло послужить изменению светлой и иногда педерастической личности Мина, но у всех корни срастаются с происшествием, именованной Севоль. И хотя Севоль произошло только в среду третьей недели апреля, для нас двоих катастрофа случилась раньше. В тёплый день весны с распускающимися бутонами вишни и с витающим в воздухе любовью.Это был понедельник. Седьмое апреля только пришедшего года. И тогда мы даже не знали о существовании слишком близко подошедшей к нам трагедии, касавшейся только нас. Меня, его и… Это уже не имеет значения.В тот день был где-то там, специально тянул время, чтобы опоздать на китайский и маялся дурью, играя в какую-то тупую игру на телефоне, которую, кстати, в нашей школе запретили, как и в любой другой частной школе Южно-Корейской Республики. А жаль, ведь мы могли бы заснять все наши с Минёку проделки и стать звёздами интернета.Минхёк, в отличии от меня, не любил опаздывать. Особенно на уроки Накамато Киосаки, однажды уже наказавшего моего друга за пятиминутное опоздание со всей строгостью, заставив писать сто эссе с извинениями. Я и сейчас не понимаю, зачем было этому молодому, разгоряченному учителю, по слухам вбивающего мячи только в свои ворота, сто эссе от такого школьного красавчика и пай-мальчика. Может подрочить, возможно, подумаете вы или нет (я же не читаю мысли), но я бы сказал, что это так, а вам бы тихо согласиться со мной. Но не обессудьте, потому что настоящая суть в том, что в тот день Минхёк опоздал. Позже я узнал, почему он опоздал, и, веря своим глазам, сказал, что он меня наёбывает. Минхёк частенько мне наёбывал, потому что это была его территория, но, как и в притче с мальчиком-пастухом, пришло время и ему признаваться и клясться в правоте своих слов, хоть и сильно притянутых за уши.И хотя в тот день Минхёк вышел из дома как обычно (понятия не имею, когда он выходил из дома, но, наверное, где-то за полтора часа, чтобы успеть проверить посещение всех учеников, подмазаться к учителям и, конечно, наказать Ким Хёнбина за то, что он в прошлый раз донёс физруку о виновном томакалипсисе (томат + аппокалипсис), за которую взял вину наш корешок Минхи, чтобы списать по мат части у тёлки (по-другому я эту ненавистную мною бабу называть не могу) Минхёка), на удивление не только меня, но и господина Муна, обучабщего этике, его подвезла не госпожа Ли, обычно следившая за каждым шагом своего великого сына, а ноги Минхёка, по своей глупости прошмыгнувшего в школу через столовку. Да уж, тётушка Ким, каждый раз (даже в самые неподходящие моменты) угощавшая своего любимчика, не стала отказывать себе в этой привычке и в тот самый день, сорвав один-два кусочка медового пирога и сунув его Мину. К счастью, пироги уплетал я, а друг мой худощавая дылда (или как называла его учительница Ан?— каланча) только и делал, что пил своё миндальное молоко и листал ленту в Навер Блог, читая комментарии диванных ебланов, которые частенько докучали его своим нытьём и негативом по поводу ведения блога. В общем, не обессудьте. Снова.Оказалось, что в тот день Минёку сел в самый обычный автобус, отметил свою геолокацию в дорогущем айфоне для безопасности в переполненном людьми автобусе, прижимаясь к потным телам жирдясов (или не жирдясов?— Минхёк не просвещал), пока один из них, взрослый аджосси с седыми волосами и с обросшей бородой, которого тогда мой друг ещё не успел заметить, не начал лапать святую задницу Мина. К слову, она площе, чем школьная доска госпожи Ом, так что совершенно понятно, почему я не поверил своему другу, но всё же задница Минхёка святая, так что чья-то костлявая ладонь на ней это оскорбление в адрес всех святых.***Автобус укачивает от быстрой езды и тряски. Минхёк, прислонивший голову к окну в попытке поспать ещё чуток перед очередной новой школьной неделей, ударяется о стекло, здорово стукнув себя по голове. Он разочарованно вздыхает, подобрав упавшую на пол автобуса наушники и понимая, что день сегодня складывается просто ужасно. Всё равно у него не получалось заснуть под пристальным вниманием мужчины преклонного возраста, возвышающегося над ним.—?Садитесь, аджосси,?— притворно натянув неловкую улыбку для приличия, Мин уступает место мужчине, позже протиснувшись к двери, чтобы не упустить нужную остановку.Для Минхёка, у которого школьная карточка только для свободного кармашка портмоне, ехать в общественном транспорте это новая Вселенная, и ведёт он себя, словно первоклассник, все свои недолгие 7 лет игравший в песочнице с мальчиком из соседнего дома. А на улице по-весеннему тепло, розовые вишнёвые деревья обещают распустить бутоны совсем через несколько дней, будто сама природа насмехается над Минхёком, собравшийся быть в плохом настроении весь день. Но сегодня прекрасное начало для недели вечерних прогулок по Хондэ, поездок в ботанический сад и фотосессии на фоне распускающейся сакуры, и в круговороте этих очаровательных представлений Минхёк забывает об утренней ссоре, а руку, случайно задевшую его задницу, не воспринимает всерьёз, пока она не начинает полностью оседать там. Первичное чувство ярости и негодования поведением незнакомца скребутся у стенок горла. Оскорблённый, униженный и готовый устроить скандал он тихо пискает от возмущения, так что к нему быстро приходят на помощь, потому что сам он явно не справится:—?Что вы себе позволяете? —?рядом с его левым ухом громко раздаётся низкий бас взрослого мужчины лет около 25-ти, а его загорелая рука с тёмными волосами, скрывающие раздувшие вены, возносится над головой Мина, полностью схватив руку престарелого извращенца, посмевшего так открыто трогать школьника. —?Этот старик уже минут пять лапает этого ученика. —?его голос эхом обхватывает внимание каждого, и Минхёк сгорает со стыда от отведённых к ним взглядов. —?И как вам не стыдно, аджосси? Он же вам в сына годится!Злость Минхёка быстро сменяется стыдом и неловкостью, а перешептывание пассажиров только выбивает парня из колеи, не привыкшего получать чужое внимание за счёт публичного позора. В его жизни существует только восхищение и признание. Жестокий мир, состоящий из озадаченных и осуждающих взглядов, не то, к чему можно легко привыкнуть, даже такому завсегдатаему тихому плохишу вроде Мина.—?О чем ты? Без доказательств не сувайся,?— незнакомец в седой бороде и с безобидным лицом, от которого никогда не ждёшь подобных действий, пытается оправдаться и с лёгкостью избавиться от героя в доспехах рыцаря, но у него это плохо получается, а пассажиры только больше заинтересовываются.—?Я снял вас на видео, так что объясните всё в участке. Водитель, остановите тут. Вы тоже с нами должны идти. —?уверенно голосит парень, моментально выдёргивая из остановившегося автобуса не только старого и всего дряблого старика, пустившегося во все тяжкие, но и Минхёка, ещё не выспавшегося после бурной ночи в обнимку с геометрией и японским.Пойти против героя c признаками нездорового Кларка Кента, вступившего за него, или пойти против извращенца, бесстыдно посягнувшего на его территорию, а со стороны стоит угроза в виде урока учителя Накамато Киосаки, яростно ненавидящего опоздания. Минхёк хочет справедливости, хочет наказать виновного, чтобы другим неповадно было, но страх и ужас перед будущим падением в рейтинге и соответствующий ему ад ради только ему сдавшейся справедливости того не стоят.—?Да, пусти уже ты меня. Вот же ж, пиявка! —?у аджосси нет ни малейшего шанса сбежать, потому что Кларк Кент накрепко вцепился своими клешнями в его руку, чуть ли не оставляя там синяк. В этой ситуации Минхёку всего лишь нужно набрать смелости, чтобы сделать хоть что-то, но пока он не движется с мёртвой точки, затянув за собой и этих двоих посередине остановки.—?Если бы держали руки при себе, мне бы тоже не пришлось вас тут держать. Вот из-за таких, как вы, наше общество и называют прогнившим. —?ворчит в ответ на ворчание аджосси Супермен, облаченный во всё черное, что и не отличишь Супермен он или Бэтмен, опять-таки смущая Мина с ажиотажем вокруг себя. Ли его не знает, но он уверен, что вся жизнь этого третьесортного супергероя?— это большой, огромный концерт с неожиданными гостями.—?Ты что себе позволяешь! Ты мне всё ещё донсэн!—?Если вы хён, то и ведите себя подобающе!После третьей попытки тихо свернуть налево или направо, чтобы сбежать из эпицентра катастрофы, Минхёк сдаётся и для начало слабо протестует, повышая свой голос с каждым разом.—?Хватит! Хватит! Хва-тит! У меня уже голова от вас разболелась.В конце концов, Минхёк с треском проваливается в соревновании за самообладание, приковав к себе ещё больше взглядов окружающих, но всё равно осознанно вырывает свою руку, гневно зыркая на чужепланетца, затем переводит свой взгляд к аджосси, сознательно позволяя тому уйти:—?Можете уходить. —?нечетко выговаривает Ли, ещё полностью неуверенный в своих словах, и позже увереннее добавляет. —?Уходите, давайте же! Уходите, пока я не передумал.Первые несколько секунд аджосси неуверенно глядит на Мина, вероятно, считая его сумасшедшим, а потом убегает сверкая пятками.—?Он уходит! Мальчик, ты с ума сошёл? Стойте! Не уходите! Мы его упустили! Ты совсем сдуревший, что ли? Мы его упустили, чудик!Для Супермена это всего две-три минуты его времени, но для Минхёка это целая возможность не упасть с законного второго места, поэтому он даже не планирует как-нибудь объяснять своё поведение, ведя себя по-хамски, словно на самом деле заслуживает такого извращения по отношению к себе:—?Аджосси, не ваше это дело. Просто забудьте и идите на работу!—?Ад… Аджосси? Паренёк, я не аджосси, и это во-первых. А во-вторых, этот извращенец может кого-то изнасиловать, а ты его отпустил. Тебя совесть мучить не будет?—?Похуй, ад-джо-сси! Я не чертов альтруист, чтобы жертвовать своим временем ради кого-то другого.Ядовитая ухмылка и кое-как заметная ненависть в глазах?— это маска для Минёку, но для Кларка Кента это открытая война. В его понятии Мин один из тех парней, которые не заботятся о других, а от предложенной помощи отказываются, огрызаясь и обнажая клыки. Один из них больной альтруизмом, а другой не видящий мира дальше своего носа. Идеальная пара, один из которых ловко вскочил на подъехавший автобус, пока другой остается на месте, ошарашенно провожая дымящий общественный транспорт.—?Да уж, куда катится мир,?— удрученно выдыхает мужчина под заинтересованные взгляды окружающих и садится на краешек остановочной скамьи, а в сердце так и не утихает буря разочарование.Не этого он ожидал, сказать честно, решившись заступиться за пострадавшего школьника, защищая его честь, когда для парня это не имело никакой значимости.***Чтобы вы знали, мой друг не мудак, только если не чуть-чуть, но во многом он просто похуист. Не человек, которому плевать на весь окружающий его мир, а человек, которому плевать на весь не касающийся его мир. Вероятно, таких, как он, называют эгоистами, и они все будут правы, но только до того момента, как поймут, что сами ничем не отличаются от него. Каждый заботится о себе, потому что каждый, в конце концов, будет заботиться о себе.Но в те времена, когда мы учились в выпускном классе и у всех были нервы, депрессия, постоянный стресс, Минхёк стал их личным антистрессом, центром всех сплетен и грязи. Конечно, в лицо-то ему ничего не говорили?— только за спиной пускали всякие слухи, которые иногда даже толику правды не имели. Одну из таких слухов пускала та, кто была в своё время ближе всех к Минхёку, посему оказывала колоссальное давление на каждого школьника, полностью поменяв его статус со ?стеснительной милашки? на ?лицемерного ублюдка?.В тот день всё было по-обычному. Хёнджон, а-ка бывшая Хёка?— стервозная сучка, собирала подписи для восстановления школьного меню, в котором возвращались вегетарианский бургер, котлеты без мяса и всякая экологическая хренотень (да простят меня боги еды, но те блюда и за еду считать было нельзя). Минхёк игнорировал само существование своей бывшей, только изредка кидая в её адрес насмешливые взгляды, и таким образом тот день был правда обычным. Даже без намёка на то, что произошло позже.Я, как правило, болтался после школы в группе по плаванию со своими корешами, и ждал, когда у Мина закончатся курсы, чтобы проводить того до дома. Во многих случаях это вызывало бы большой спор и некоторое недоумение со стороны наших друзей, если бы не то, что моя мама работала у них горничной до самой ночи, и я, как хороший сын всегда возвращался вместе с ней. Но Ёнхо, приехавший из Америки в Корею два года назад и живущий вдали от родителей ради карьеры айдола, не понимал этого или не хотел как всегда, поэтому, кажется, уже в сотый раз за начало года неудачно пошутил. У меня всегда происходил испанский стыд от его поведения, и по правилам наших тёрок нас часто наказывали, оставляя ещё на несколько часов после тренировок. В этот раз ничего не поменялось.—?Эй, Хёну, как там твоя Мин-принцесса? Слышал, что вы теперь номинированы на премию Барби и Кена.Надеюсь, что понятно, по какой причине я не завожу тесную дружбу с этим мудаком?—?На хуй иди, Джонни-пидорас,?— я пытаюсь держать спину ровной и не показывать своё раздражение словами Со, но, кажется, этот дурак понял всё совсем не так, ступая дальше в лес, а там была моя вторая личность, озверевшая просто от упоминания Минхёка.—?Как Ли идёт на твой, Сон?И если в первые минуты этого тупого шоу я ещё мог смолчать, ограничившись испепеляющим взглядом, то когда Со произнёс свой окончательный вердикт, я, блядь, захотел закопать его в его же говне.—?Сука, не нарывайся! —?шиплю я, сцепившись с крючка и чуть ли не разодрав грудную клетку Ёнхо одними своими локтями.—?Сон, успокойся. Он шутит. Ты тоже прекрати это, Ёнхо. —?парни, смеявшиеся секундой ранее, погнались нас успокаивать, разделяя друг от друга, но сукин сын по имени Со Ёнхо явно не был готов затыкаться. Я как сейчас помню, что он кинул мне тогда в лицо, подхватив за это фингал под правым глазом.—?Чего злишься-то? Все в школе знают, что ты трахаешь Минхёка в очко, а Хёнджон была только прикрытием для вас.Это была та самая фраза, после которой я подхватил царапины на бицепсах, кровящую рану на щеках и выговор от тренера за то, что первым начал драку. Успокаивало, что не один оказался в лузерах, но отрабатывать уборку мужской раздевалки в паре с Со-блядский-Ёнхо хуже всякого лузерства.***После тренировок я иду по обычному маршруту, укорачивая дорогу у мистера Бэка, чтобы купить там жареных клёцк, от которых Минхёк сходит с ума, но из-за строгой матери, помешанной на правильном питании, кушает их только благодаря мне.Многие говорят, что наша дружба на этом и состоит: быть его Альфредом, чтобы он был моим Бэтменом, но я совсем не против такого расклада карт. Минхёк в нашей компании мозг: он учится за нас обоих, придумывает планы по раскручивании некоторых лохов и даже выступает моим адвокатом, как-нибудь да оправдывая меня перед школьным. Я же рядом с Минхёком глупый, то есть и без сравнения с ним я глупый, но сравнивая нас, вы сравните жопу с пальцем, так что нет ничего удивительного в том, что я дружу с ним. Дружба с Хёком?— это снизошедшая милостыня Бога, и то, что ему нужны сплошные мускулы с поверхностными мыслями, это подтверждает. Вот почему я провожаю Ли до дома, пока он в ответ приручается только мне. Но из-за нашей близости вокруг появлялись ?нелестные?, как реагировал Минёку, слухи, мол мы два педика, и именно такие слухи были зарождением той ненависти к нему. По мне так самой тупой и бессмысленной ненависти, но дети есть дети, так что всегда находятся люди вроде Со Ёнхо с огромной желчью в душе, которую не на кого излить, кроме лёгких целей для добычи, то есть Минхёка. Минхёка, выходящего из академии намного позже обычного, в наушниках и с измученным видом. Спортивные легинсы, плотно облегающие его худые ноги с выступающими икрами, и шорты поверх них подчеркивающие плоскую доску задницы, делают из него слабую мишень для обстрела каждого левого.—?Ты о чем задумался,?— Ли измотанным лицом возникает передо мной с двумя банками тёплого грушевого сока и кидает рюкзак на соседнюю скамейку. —?Чего так рано припёрся? Я тебя из академии видел,?— продолжает он, уже усевшись на ту скамью и протянув мне одну бутылку. В такие моменты мне ошибочно кажется, что я не Альфред, а Робин.—?Твоя мама просила пораньше придти, чтобы ты долго не ждал меня,?— оправдываюсь я, напоминая себе, что всё это я делаю только из-за денег, которых даёт мне госпожа Ли ежедневно, а совсем не потому, что мне нравится проводить время с Мином.Подозрения многих девчонок, да и пацанов тоже, падают исключительно на Хёка, когда начинается массовый слив гомоёбства в нашей школе, но каждый раз этот слив, как вы поняли, не проходит мимо него, что поражает меня, ведь Ли Минхёк самый обычный натурал, хоть и с лицом куклы Барби. И даже после того, что произойдёт или, в моём случае, уже произошло, я отлично вижу, насколько мой друг натурален в натуральной среде натуральности этой планеты.—?Вот же мудила. Чего ты её вечно слушаешь? —?бесится Минёку, суетливо перебирая в своей большой ладони длинные пряди волос, отдающиеся жирным блеском под светом от высокого столба фонаря.—?Заебал. Если бы не шлялся где-то, с тобой и не нянчились бы,?— мой голос хрипит, а руки подтягиваются вверх, похрустывая в каждой мышце, пока глаза краешком подмечают сгорбленную спину Минёку, потянувшегося к расшнурованным кедам. Будь на нём одна только футболка, мы бы смогли увидеть каждую кость его позвоночника, начиная от тонкой талии в два моих ладони и доканчивая тонкой шеей со спинным мозгом.—?Ладно, нянька, пошли. Мне ещё доканчивать домашку по корейскому, а ты, блядь, сбрей уже свою Амазонку на ногах.Я замучено вытягиваю средний палец Минёку, выходя вперёд, чтобы добраться до остановки в нужное время, пока сраная пятёрка медленными кругами по всему городу будет плететься сюда.—?Серьёзно, Сон Хёну! Ты ноги садовыми удобрениями намазываешь что ли?Ли подпрыгивает со скамейки, нависая на моих широких плечах, и мы спешной походкой добираемся до ближайшей остановки к академии. Кажется, в тот момент мы думали, что так будет всегда. Но ?всегда? не всегда означает ?всегда?. Иногда она просто означает ?ничего? или ?иногда?. Для меня это означало ?Минхёк?.***Трагедия произошла в среду. Это было раннее утро, кажется, девять. Я и Минх.к были в ссоре. Возможно, тогда мы думали, что у нас будет счастливый конец, как это бывало раньше, а эти нелепые разногласия только воздвигнут нас друг к другу ещё ближе. Но был ли этот счастливый конец у нас в тот момент? Да, был, но у счастливых концов иногда бывают несчастные хвосты. Так и произошло. Мы снова ругались, и я не мог остановиться, потому что иначе было нельзя. Мой сводный брат, чью жизнь доверили мне, и который любил меня всей своей братской любовью, не ожидая ничего взамен, висел на волоске неизвестно где и неизвестно как.—?Заебись, Сон Хёну. Я не могу тебя бросить, так что давай садись в лодку! —?умоляет меня Минхёк, которого силком выгоняют из палубы лайнера в спасательную лодку.—?Я же говорю, что Чангюн остался внутри. Он не умеет плавать, идиотов кусок! Не умеет! —?мы кричим друг на друга, хотя даже не знаем, правильно ли было вот так поступать: кричать на пороге смерти, а в душе умолять о прощении за обидные слова.—?Прости. Ладно, ты прав, но, что если его уже спасли? Не думаешь? Ему 15. Он не идиот же! Так что, пожалуйста, садись в лодку, Хёну. Пожалуйста!Я знаю, что, возможно Минхёк прав, потому что он в конце концов оказывается прав, но вероятность того, что он может ошибиться заживо съедает меня изнутри, и, кажется, в последний раз глянув на своего друга, я вбегаю обратно в палубу, оставляя его позади в объятиях мрачного одиночества на долгие годы, откуда в своём состоянии не могу вытащить.Вот так огромной волной на нас падает то напастье 16-го апреля, не дав к себе ни привыкнуть и не дав отвыкнуть от себя, будто монстр под кроватью ребёнка, поджидающий свою жертву и питающийся его страхом. Прямо, как Минхёк, дождевыми каплями упавший на мою голову. Прямо, как моя дурная любовь, охватившая нас той весной своим поганым влечением. Прямо, как он, оказавшийся не в том месте, не в то время и не для того человека.Я не читаю книги, не сопереживаю людям и никогда ни о чем не жалею, но у той трагедии не было вкуса. Она выбирала нас не по уму, не по лицу и не по характеру. Она затягивала одного, оставляя другого.Та была Севоль, разделившая меня с Минхёком, разлучившая мать с сыном и выкинувшего на борт любимого с любимой. Может, не будь меня, Минхёка или Чангюна там, я бы никогда не задумался об этой трагедии, безразлично проживая свою скудную жизнь, но казавшаяся такой длинной жизнь угасла вместе с остальными погасшими звёздами на небе, и слёзы океаном хлынули у тех, кто оставался за бортом в беспечном круизе домой, пока мы падали вглубь тёмных простор, встречая разную живость и возвращаясь обратно во все свои дни, чтобы пластом навечно заснуть в память о тех, кто не сомкнёт ещё тысячу ночей.***—?Сукин сын! Чертов, педик крашенный!Минхёк с тех пор много материться и даже учит слова с разных языков, чтобы обматерить тех, кто по статусу тому не подходят. В этот раз он выбрал китайский, и не подозревая, что Шин Хосок проучился в Китае целых пять лет. Но он всё равно этажом выше, в своей эпической короне лучшего редактора года в окружении таких же крашеных пидоров, как и он сам, так что Минхёку пока что нечего бояться.—?Что он сказал? Он ведь тебя не увольняет? —?первой подскакивает со своего места Бона, чуть задрав вверх свою юбку-карандаш. На её лице выступает искренняя жалость и тихое ликование, потому что место на вечернем вещании в случае ухода Ли отпадёт ей, чем Минхёк дико наслаждается. Ему ли не знать, сколько продержится новичок в вещании вечерних новостей. Но в этом случае всего месяц, если вообще потребуется чья-либо помощь.—?Нет. Отправил в отпуск, но благо и этому. —?уже расслабленно рассказывает Мин, подходя к своему столу, чтобы собрать все необходимые вещи и свалить в туман на месяц.А в начале это казалось ему такой лёгкой задачей, но с каждым разом всё труднее оказывается жить жизнью целых семьсот сорок четыре часа. Это ровно целому году в Аду, а то равно целой вечности.***В ?Орионе? сегодня необычно тихо, или это потому что сегодня среда, и поэтому тишина убивающе действует на нервы. Особенно, когда у Кихёна обет не брать в рот даже слабого шампанского, и все стопки с крепким американским бурбоном заливает в горло только Минхёк.—?Ты рассказал Хёнджон?Кихён кивает бармену, а тот отходит с готовой бутылкой, поняв Ю без слов. Ещё одна плохая сторона Кихёна: с ним нельзя пить.—?Нет. Она начнёт волноваться и будет просить, чтобы я домой приехал. —?пьяно признаётся Мин, заплетаясь на каждом слове и ища в зале девушку, с которой мог бы провести ночь, а на утро свалить к невесте с уже отрезвлённой головой и прояснившими чувствами.—?Ты издеваешься?! Хёнджон твоя будущая жена, а ты тут напиваешься. Ты должен вернуться, пока она всем нашим не затрезвонила.Кихён слезает с высокой ставни стула и жестом одной руки просит официанта, бегающего по всему залу принести их пальто.Минхёк лениво подтягивается сзади, не желая возвращаться в квартиру, где, возможно, уже спит его любимая. Хотя это маленькая вероятность не получает возможности на жизнь, потому что, если говорить о Хёнджон, такой лживой вероятности не существует. Она нутром будет чувствовать в случае, если у Минхёка случится что-то, особенно, когда он публичная личность.—?Ты даже водителя позвал. —?мрачно изрекает Ли, ещё что-то недовольно бубня себе под нос, но Кихёну явно не до него.Он, сильнее укутавшись в вязанный шарф, лёгкими шагами направляется к машине своего друга, перед которым напряженно стоит невысокий парень, облаченный в лёгкую ветровку тёмно-синего цвета, с ежовой стрижкой. В еле добирающихся лучах от фонарей его лицо мягко сливается с темнотой, и до Минхёка доходят только его сверкающие чернильные глаза размером в горошинок.—?Здравствуйте. —?спина водителя на вызов прогибается в поклоне на 90 градусов, и Мин снова не успевает увидеть его лицо.—?Вот адрес. Только прошу, удостоверьтесь, что он зашел в дом, поднялся на лифте и зашёл в квартиру. Это важно,?— просит Кихён, вручая парню не только бумажку с адресом, но и бонусные деньги за то, чтобы тот довёл Ли до порога его квартиры.—?Можете положиться на меня, господин.—?А ты? Ты разве не поедешь со мной?Водитель на вызов прихватывает заплетающегося в своих ногах Минхёка, прежде, чем он упадёт лицом в мокрый от снега асфальт. Вопрос Мина остаётся неотвеченным, потому что Кихён уже уходит прочь, оставив после себя только терпкий запах дорогого одеколона.—?Идёмте, господин.Рука мужчины нежно ложится на хрупкую талию Ли, обволакивая его с обеих сторон, отчего блаженное тепло разливается по телу ещё не одетого в зимнее пальто Минхёка. Тонкая ткань рубашки тает под влагой на ладони, а запах дешевой сигареты впитывается в неё разом, не оставляя выбора. Мину не по себе от такой близости, потому что у парня подмышки воняют даже через ветровку, и это, чертовски неприятно. Особенно, когда привыкаешь к запаху недешевого алкоголя и резкого освежителя воздуха. Но тёплые объятия всё равно ощущаются до дурмана нужными, когда тебя выкидывают на месяц, ограничивая связь с любимой работой.—?Как вас зовут? —?выпаливает Минхёк в пьяном бреду, смотря на блёклое в темноте лицо водителя.—?Ли Чжухон, господин,?— низко и вежливо изрекает он, останавливая время вокруг и тут же взрывая Минхёка на сотни, нет, на миллиарды осколков.Напасти. Они приходят без предупреждения, накатывают снежным комом и заваливают вас ничком в самый неожиданный момент. В моей жизни важнейшим ненастьем стал Минхёк, выбивший воздух из-под лёгких и пристроивший все мои планеты вокруг своей орбиты, но стал ли я его злосчастием в ответ? Вопрос трудный, ведь я есть рядом лишь в обличие комка с воздухом. Но там, за гранью моего мира, существует ещё один мир. Красивый, болезненный, живой. Страшная тайна и упивающаяся его жизнью правда.—?Среди миллиона людей, почему именно вы? Почему именно вы? —?Минхёк опьянён литром водки, бурбона и пива, залитому внутрь с несложными закусками, но в то же время трезв, как стёклышко.Мир, плывший маленькими волнами, прямо сейчас стоит на месте, бросив Мина на берег, прямо к ногам его злейшего врага. Утопать в океане водки было куда приятнее, чем выжить, задержавшись за правду.—?Почему вы?Но Чжухон, однажды уже протрезвевший от бочки лживости жизни, воспринимает слова богатого буржуя чистой воды пьяным бредом, и всё же именно сейчас напасть накатывает в его сторону, маленьким снежным шаром, от которого ещё можно отвернуться, но он игнорирует его, и даже на время подхватывает, пока вся ненависть этой напастьи направляется на него.***?This Is How I Disappear??— это песня-флэшбек, где Пациент перед смертью вспоминает свою девушку, бывшую, судя по всему, поскольку он умирает в больнице в полном одиночестве и ее нет рядом. Он вспоминает о том, что многое скрывал от нее, что причинял ей боль и теперь это?— своего рода раскаяние.?А теперь, хочешь посмотреть, как глубоко я могу утонуть? Так давай же! Теперь ты можешь, теперь, когда я так далек от тебя.? (?And now, you wanna see how far down I can sink? Let me go! So you can, well now, so you can, I'm so far away from you.?)Сейчас он умирает, действительно исчезает в прямом смысле слова. Он отпускает ее, и считает, что был не самым лучшим человеком в ее жизни, что она заслуживает большего и теперь она свободна. ?Теперь я действительно больше не с тобой, я просто призрак и больше не могу тебе навредить.? (?I'm really not so with you anymore, I'm just a ghost, so I can't hurt you anymore.?)Он молится, обращается к Богу: ?И если ты можешь говорить со мной, скажи мне, если это так, что все хорошие девушки попадают на Небеса.? (?And if you could talk to me, tell me if it's so that all the good girls go to heaven.?)P.S. Наверное, вы уже поняли, что анализ не мой, но всё же он не мой.