Глава 8. День восьмой. Сюрприз! Бедные девушки дерутся! (1/1)

Часы на прикроватной тумбе Рена показывали пятнадцать минут второго. Проснувшийся актёр с удивлением осматривал собственную комнату, не понимая, как переместился из агентства в квартиру. Постепенно мозг подкидывал воспоминания произошедшего, принёсшие небольшую головную боль. Вода, оставленная в бокале на той же тумбе была сразу выпита. Температуры по ощущениям не было, что было хорошей новостью, а вот горло болело. Вставать с кровати совершенно не хотелось, но сон почему-то не шёл. А ещё хотелось пить. Даже бокал воды не помог. Хотелось чая, может даже с лимоном или молоком. Нехотя откинув одеяло, наполовину сползшее на пол, обув тапки, Рен не спеша побрёл на кухню. Поставив чайник на плиту, парень стал искать сахарницу, почему-то не оказавшуюся на столе, где она была ещё утром. Прошарив все места, где теоретически можно было найти пропажу, Рен сахарницы не нашёл, заглянув даже в холодильник. Зато в нём практически все полки были заняты едой, непонятно откуда взявшейся. Что творилось в его доме? Чайник закипал, начиная свистеть, поэтому был выключен. Пакетик залит кипятком и настаивался в бокале, а сахарница как была пропавшей, так за это время и не отыскалась. —?Придётся пить без сахара,?— голос оказался хриплым, и слова принесли ощущение дискомфорта в горле. Прокашлявшись, чувство прошло, но усилилась боль. Оказывается, болеть трудно, не столько физически, сколько морально, большей частью от того, что качество жизни ухудшается. Пачка молока, наполовину пустая, но найденная в холодильнике, оказалась кстати. Разбавив чай, чтобы не ждать, пока он сам станет терпимым для употребления, Рен хотел уйти с кухни и лечь в кровать, где он спокойно бы выпил чай и уснул. Но ему уйти не дали. Точнее не дала Кёко, стоящая в дверях. Вид у девушки был грозный и полусонный, а ещё немного растрёпанный и уставший. Игра в молчанку продолжалась несколько мгновений до того момента, пока Кёко не оглядела актёра с ног до головы, остановившись на бокале в руке. Затем она спросила: —?Как ваше самочувствие? —?в голосе слышался лишь интерес врача по отношению к пациенту, но никакого сожаления или заботы. А чего ты, Рен, хотел, после всего что на неё свалилось? Хорошо, что она хотя бы разговаривает с тобой, а не убегает и не убивает своей тёмной аурой. И ведь главное, она имеет на всё это полнейшее право. —?Лучше, чем было с утра… Вот, чай заварил,?— мужчина удивлённо замер от прикосновения девичьей ладони ко лбу. —?По крайней мере температуры у вас нет,?— убрав руку, Кёко развернулась, чтобы уйти в гостевую комнату, где она тревожно спала, пока не услышала возню на кухне. —?Кё… извините, Могами-сан, вы не думаете, что нам стоит поговорить? —?надежда была до того момента, пока девушка не обернулась к нему. Она была зла, ещё чуть-чуть и залетали бы демоны, но пока всё ограничивалось только очень испепеляющим взглядом. —?А нам есть о чём говорить? Что вы хотите мне сказать? Хотите дать оправдания тому, что раньше не сказали, кем были для меня в детстве? Или тому, что знали обо всём, но ни словом об этом не обмолвились? А может есть ещё что-то? Я ведь, оказывается, совсем не знаю вас, Тсуруга-сан. —?Вы знаете меня лучше, чем кто бы то ни было,?— отставив кружку, Куон сделал шаг вперёд. Расстояние между ними было меньше метра, стоит лишь кому-то сделать шаг вперёд… —?Вы больны, и несёте полный бред, допивайте чай и идите спать. Вам нужно поправляться,?— Кёко всё ещё оставалась на месте, не отходя, но и не приближаясь к Рену. Ну же, сделай шаг, ты ведь хочешь этого сама! —?Какой смысл в здоровье физическом, если плохо на душе? —?ещё, всего полшага вперёд. Давай, расставь все точки! —?А она есть у вас, душа? Мне кажется, вы совсем её потеряли, отдали своим ролям. —?Что вы, я отдал душу не ролям, я, скорее, заключил сделку с демоном. Вот, срок оплаты подошёл, пора отдавать долги,?— ещё, совсем-совсем немного и… —?Отдавайте, только не впутывайте меня в свой счёт,?— он стоял совсем близко, так близко, что пришлось запрокинуть голову, что бы видеть его глаза. Серые… Конечно, линзы он ведь не снял. —?А вы уверены, что ещё не впутаны? —?ещё ближе. Шаг назад. Кухонная стена. Дежавю. —?Если вы меня отпустите, то путы сами упадут к ногам,?— бежать некуда, Кёко, попала ты, бедная, в ловушку. —?Я ведь уже говорил тебе, что не отпущу,?— невозможно вынести его взгляд. Оказывается, у него на рубашке красивые пуговички. Тёмные такие, с узором. —?Но и удержать насильно не сможете. —?Кёко,?— сердце стучало набатом,?— посмотри на меня,?— говорить нет сил, всё что удаётся, помотать головой. Дурочка. Глупая-глупая маленькая девочка. Прикосновения пальцев к лицу было нежным и, совсем неожиданным. Подняв взгляд, отвести его уже было не в её силах. Она снова в ловушке, замочков нет, стены не построить, бежать некуда. В его глазах читалось слишком многое, но не стоит тонуть в них, обратно спасения уже не будет. Да, не стоит, но кто будет слушать разум в момент правления сердца? Вот и Кёко не могла понять бессильный крик разума, твердившего, что нужно бежать, пока всё не зашло слишком далеко. —?Кёко… —?хрипло, томно, слишком нежно для неё, давно забывшей любовь,?— оттолкни меня… если ты не остановишь меня сейчас… потом будет поздно… Она уже упёрлась руками ему в грудь. Ну же, чего ты медлишь, глупая? Толкни его! Руки ослабли, согнулись, противиться сил нет, желания тоже. Зачем отрицать то, что рвётся наружу? Ладони скользнули вверх, задержались на плечах, пододвинули ближе, сцепились в замок на шее. Никто не отодвинет её. —?Рен… —?всё вложилось в это имя. Мольба, надежда, нежность, прошение и прощения, любовь… Прикосновение к губам было трепетным, невесомым. Грудь сдавило от нахлынувших чувств, дышать было трудно, почти невозможно. А может, это из-за его рук на её талии? Вдох был неожиданным и отрезвляющим, только на секунду, потом пьянящим с новой силой. Оторваться было трудно, но необходимо. А смущение? Да и чёрт с ним, со смущением. Его можно скрыть уткнувшись лицом его чёрную рубашку, туда, рядом с сердцем, так бешено стучащим. Он ведь умный, он поймёт. —?Кёко… я… я тебя люблю,?— так легко, так тихо, так… так нужно. И так опасно, как хождение по канату. Мгновение, и ты упадешь с высоты, секунда, и вознесёшься к небесам. Куда, куда же ты, маленькая девочка, отправишь его одним лишь словом? А может и не одним… Говорить было… страшно, она ведь никогда не признавалась в любви! И чувства недавно осознала. Что же ей делать? —?Куон… я,?— слова давались тяжело. Он замер, напрягся, ожидает её слов. Как не разочаровать? —?я… Я тебя люблю… —?так просто, как камень с души, как невесомо. Как… радостно…*** И как же больно просыпаться после таких снов. Но что самое больное, так это болеть во сне простудой! Ну вот что за жизнь такая… Собираясь встать с кровати, Рен наткнулся на препятствие. Кёко полулежала на кровати, положив голову на руки, а ноги оставив на полу. ?Кёко… хотя бы в гостевой комнате легла что-ли… уснула прямо здесь…? —?Кёко… Кёко, ложись удобнее… или иди в гостевую комнату, холодно ведь на полу сидеть… —?невнятно что-то пробормотав, Кёко переползла на кровать, вынуждая Рена подвинуться и поделиться подушкой. Накрывая девушку одеялом, он пытался не думать о предстоящем утреннем скандале. ?Рен, нам нужно поговорить… только давай оставим всё на утро??— Кёко не зря училась у лучшего актёра страны, а потому сыграть спящую не составило проблем. Повернувшись спиной к мужчине, она почувствовала, как её накрывают одеялом и мысленно попросила прощения, что отнимает спальное место. —?Кёко, ты ведь не собираешься здесь спать? —?не смотря на то, что Рен уже укрыл девушку, находиться рядом с такой наглой провокацией было чревато последствиями. А Кёко… а что она? Она словно специально проверяла его выдержку, поэтому, повернувшись на бок, обхватив поудобнее подушку руками, ответила совсем не свойственное: —?Собираюсь, вам жалко что ли? —?Нет, не жалко, но… Кёко, тебя ничего не смущает? —?открыв один глаз, девушка внимательно осмотрела удивлённого мужчину, после чего выдала лаконичное: —?Нет,?— и под ещё более шокированный взгляд мужчины, подползла ближе к нему, сказав:?— если я заболею, то виноваты будете вы, если вы замёрзнете от того, что я украду одеяло, то виноваты будете тоже вы. Удобнее устраиваясь под боком актёра, девушка мстительно думала, что наконец-то отомстит ему за Хиллов, когда ?Братик? вынудил ?сестричку? ночевать с ним. —?Знаешь, мне ещё никогда в постели не выкали,?— растерянно выдал Куон. —?Буду первой,?— Кёко довольно улыбнулась, когда её осторожно приобняли,?— спите, утро будет трудным. Закрывая глаза, девушка провалилась в сон. Рен же, ещё немного любуясь ей в полутьме комнаты, тоже вскоре уснул.*** Кёко, проснувшаяся раньше Рена, осторожно и тихо, чтобы не разбудить лежащего на кровати мужчину, высвободилась из-под его руки и встала с кровати. Прохладная вода освежила ночные воспоминания и девушка чуть было не бросилась обратно извиняться за своё поведение, но вовремя вспомнила о его провинностях и передумала. До съёмок в фильме было ещё два часа, а добираться от дома актёра до съёмочных павильонов довольно долго. Будить Рена не хотелось, но это нужно было сделать, чтобы он замкнул за Кёко дверь. Приведя себя в более-менее божеский вид, актриса направилась в спальню к Тсуруге. Оказалось, что актёр тоже проснулся и просто лежал на кровати, смотря в потолок, но тут же повернулся к Кёко. —?Только не смотри на меня такими глазами, будто я международный преступник. —?Я и не собиралась, да и до международного вы пока не дотягиваете,?— всё снова вернулось на круги своя. Точнее, на ?Вы?. —?И на этом спасибо. Уже уходишь? И даже поговорить не хочешь? —?Рен сел на кровати. —?Мне нужно на съёмки фильма, а вам?— лежать и выздоравливать, поэтому,?— девушка подошла к актёру, и, укладывая его на кровать, запеленала в одеяло, превратив в длинную гусеницу,?— лежите и выздоравливайте… Нет, сначала закроете за мной дверь, а потом будете лежать и выздоравливать. —?С тобой лежать было приятнее,?— даже будучи больным, он не изменял своей натуре. —?К сожалению, это была разовая услуга. Я пошла,?— развернувшись, Кёко собралась идти на съёмки. —?Приходи после работы… Дверь будет открыта… —?Хорошо. Стоило девушке скрыться из виду, а двери хлопнуть, оповещая, что никого кроме Рена в доме нет, он завернулся обратно в одеяло, на манер Каина, и попытался заснуть, раз уж выдался такой выходной. Сон не шёл, а вот в голову лезли различные мысли и воспоминания. Вспоминалось ощущение тепла под боком и щекотка от её волос на его руке. ?Просыпаться бы так каждый день и я бы стал самым счастливым человеком на земле… Кому я нужен???— звонок телефона вырвал актёра из мыслей. —?Да?.. Да, нормально… хорошо, посмотрю… Что? Сегодня? И что ты от меня хочешь?.. Нет, спасибо, лучше я дома посижу… —?звонил Яширо. Можно подумать, что он хочет узнать о здоровье своего подопечного, но это лишь одна из его целей. Ещё одна заключается в посыпании ?соли на рану? тем фактом, что сегодня у Кёко намечаются съёмки в клипе Шо. Менеджер хотел дождаться от Тсуруги хоть каких-то действий, но этот ?идиот?, не хотел ничего предпринимать. —?Да-да, идиот… Ну и что мне сделать, если это её работа? —?уже в выключенный телефон спросил актёр. —?Не держать же её рядом насильно… Отогнав всплывший в сознании момент из сна, мужчина пошёл в ванну. Глаза уже начинали гореть от линз, и стоило их немедленно снять. Боли в горле не было, а вот насморк?— самое противное в простуде, всё ещё преследовал его. Тёплый душ освежил и приподнял настроение, не хватало только кружки чая и чего-нибудь к нему. На кухне первый делом в глаза бросился лист на столе. На бумаге было написано почерком Кёко (когда только умудрилась?): ?Завтракайте нормально и не пропускайте обед, ужин?— проверю лично!?. —?Полнейший контроль… Как ты, Куон, до жизни такой докатился? —?несмотря на слова, где-то внутри, около сердца, стало тепло и уютно. Открыв холодильник, актёру стало смешно и, признаться стоит честно, немного страшно. На каждой тарелке было чётко расписано, когда стоит употреблять в пищу и что уклонение от еды будет тщательно подвергаться наказанию. Оглядев холодильник и количество еды в нём, мужчина закрыл дверцу белого хранителя продуктов, вздохнул, открыл, ещё раз вздохнул и достал первую тарелку, подписанную как ?Завтрак №1?. —?Что поделать, в добрый путь…*** —?Ники, иди ужинать! —?голос матери девушки слышится из-за сцены, и она, отвечая, что скоро подойдёт, закрывает сайт с диалогами и идёт на кухню. За столом уже сидят родители и младший брат, рассказывающий про день в школе. Предчувствуя нотации от матери за опоздание на ужин, девушка торопится сесть, чтобы не провоцировать никого. Ужин проходит в тишине, и лишь когда все палочки опустились на тарелки, можно говорить. Ники всегда чувствовала себя немного лишней на таких застольях. Ей иногда казалось, что даже если её здесь не будет, ничего не изменится. —?Стоп, хорошая работа! Переходим к следующей сцене,?— словно по команде, хотя так по сути и было, со всех ?членов семьи? спали маски холодного равнодушия. —?Спасибо за работу,?— Кёко поклонилась актёрам, играющим семью её героини и поспешила к режиссёру?— на сегодня её работа в фильме закончена,?— до свидания, Огата-сан. —?До завтра. Помните что завтра съёмки в студии? —?Да, я буду к обеду,?— попрощавшись, Кёко пошла к машине Яширо, который снова был её менеджером. Мужчина стоял около машины и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев приближающуюся девушку, он открыл дверь и закончил разговор. —?Звонил президент, сказал, чтобы после съёмок ты к нему зашла, он какой-то сюрприз подготовил. —?Когда слова ?сюрприз? и ?президент? употребляются в одном контексте, я начинаю волноваться. —?Ты ведь знаешь его… Надеюсь, он не привёз в агентство слона… —?Что? Слона?! —?удивлению девушки не было предела. —?И он уместил его в здании? —?Угу… правда после этого, если мне память не изменяет, Наказава-сан и Савара-сан очень убедительно попросили его не приводить настолько крупных животных. Уж не знаю, что именно они сказали президенту, но до сих пор никого крупнее верблюда не было… Вроде бы. —?Вот это да! Такарада-сан, конечно, на многое способен, но я не знала… —?Вот уж и хорошо, что ты это не застала… Это было… слишком впечатляюще… —?Эх, а я бы хотела посмотреть на слона, правда не в стенах агентства,?— слушая свою пассажирку, менеджер сделал мысленную пометку, рассказать об этом желании Рену. —?Замечательно, но не стоит напоминать об этом нашему с тобой начальнику. —?Это точно… —?в машине повисло молчание. Кёко решила не отвлекать мужчину от дороги, и, чтобы занять себя, стала смотреть на пейзаж за окном. В город приходила весна, и на улицах появлялось всё больше зелени, что не могло не радовать взгляд. Редко встречались тепло одетые люди. Большинство всё же ходило в куртках или лёгких пальто. За рассматриванием городского пейзажа время прошло незаметно, и вот уже они подъехали к агентству Шо. Девушки в холле снова услужливо подсказали, где можно найти певца. Поднимаясь на лифте, Кёко вспоминала о Рене и думала, что он испытал, когда увидел её записки на кухне, являющиеся частью коварного плана. Теперь, дорогой, ты за всё ответишь. Люди, увидевшие её дьявольскую улыбку в этот момент, застыли бы от ужаса, но, к счастью для них, лифт с Кёко был пуст. Выйдя на пятом этаже актриса направилась в студию, где должны проходить съёмки клипа. Несмотря на то, что агентство Акатоки больше покровительствовало певцам, в их распоряжении было несколько достаточно хорошо оборудованных студий для съёмок. В одну из таких студий сейчас и зашла девушка. Шо стоял около освещённого хромакея, где придётся снимать некоторые сцены. В начале этого фэнтезийного клипа Шо идёт по многолюдному городу и поёт о своей потерянной любви (как иронично), затем заходит в квартиру персонажа, засыпает и во сне переносится в волшебный лес, где встречается с прекрасной нимфой (роль которой исполняет Кёко) и в которую влюбляется. Но они расстанутся так же быстро, как длится сон, и после их кратковременной встречи он ищет её в людях вокруг. И, когда ему кажется, что её образ мелькает в толпе, это видение исчезает. Идея клипа понравилась актрисе и в своих силах она была уверена, а вот актёрские способности певца вызывали сомнение. Но, что поделать, никому её мнение не нужно. Подойдя к Шо, разговаривающему со своим менеджером, Кёко поздоровалась с обоими и спросила о начале работ. —?Сегодня снимаем только в студии встречу персонажей и всё из этого вытекающее, а в городе будем снимать завтра,?— ответила после приветствия менеджер Фувы. Всё-таки, как бы Кёко старалась это не показывать, но Шоко-сан симпатизировала ей гораздо больше, чем этот эгоистичный… певец. Однако, стоит отдать ему должное, он был довольно сдержан, хотя и саркастичен. —?Боюсь, твой наряд не достоин прекрасной лесной нимфы. Не хочешь переодеться? —?у Кёко возникло минутное желание, врезать по этой ухмыляющейся физиономии, но портить работу не хотелось. Всё-таки, кто как не актёр осознаёт, как важно лицо для публичной персоны. —?Неужели я дождалась от тебя комплимента? Но, боюсь, теперь мне не важна твоя… похвала. Шоко-сан, не покажете, где мне можно переодеться? —?Конечно, в соседней комнате обустроена гардеробная, там и твой костюм. —?Спасибо,?— как только актриса вышла в указанном направлении и не могла слышать их разговор, Шоко сказала: —?Не понимаю, чего ты добиваешься своими словами? Разве не видишь, что ей на них всё равно? —?Я просто её проверяю,?— развернувшись и, как бы намекая, что разговор окончен, Шо ушёл готовиться к сцене. К счастью для него, он не слышал последние слова своего менеджера, которые определённо бы вывели его из себя: —?Лучше бы ты признал своё неравнодушие, чем продолжал эту ?холодную войну?…*** Съёмки клипа забрали у девушки все силы. Постоянное мельтешение Шотаро перед глазами действовало раздражающе на нервную систему, и чем больше он находился рядом, тем сильнее росло недовольство актрисы. Она уже начинала жалеть, что согласилась на эту работу. Но потом приходило воспоминание, что любой опыт?— тоже опыт, и она постепенно успокаивалась. До следующего момента раздражения от Шо. Певец же словно специально не замечал состояния девушки и только подливал масла в огонь своими замечаниями. К концу работы девушка благодарила всех богов, что больше сегодня его не увидит. И молилась, чтобы он дожил до завтра, иначе платить за работу ей никто не будет. А вот в том, что он доживёт она сомневалась ровно до того момента, пока не попрощалась со всеми и не ушла из агентства бывшего друга. Яширо, предупредивший, что может не успеть к концу её работы, попросил позвонить, когда она закончит, чтобы отвезти к президенту. Набирая номер Юкихито, девушка осматривала стоянку перед зданием. Машины менеджера не было, значит можно спокойно звонить. Ожидая, пока гудки закончатся и мужчина возьмёт трубку, девушка услышала, как её окликнули. Обернувшись, актриса увидела Шо, стоящего рядом с Шоко-сан у машины. Он предлагал подвезти Кёко до агентства. —?Спасибо, за мной скоро подъедут, не хочу доставлять вам неудобства,?— после, уже в телефон,?— да, подъезжайте… Хорошо, жду. Шо ничего не сказал, лишь сел в машину, и они уехали. Девушка облегчённо выдохнула, не хотелось прибить заносчивого певца в машине прямо при свидетелях. И что это за невиданное проявление щедрости? Раздумывая о странном поведении Шотаро, Кёко села в подъехавшую машину. Рассказав о съёмках Яширо, девушка не забыла спросить, не узнал ли он, что за сюрприз приготовил президент? Менеджер по прежнему был в неведении также, как и сама актриса. До агентства ехали под музыку из радио, иногда прерываемую прогнозом погоды или рекламой. Доехав, менеджер и актриса вышли из машины и зашли в родные стены LME. Весь путь до кабинета Такарады, Кёко ломала голову над тем, что же на этот раз учудил их начальник. Вариантов было множество и каждый следующий был невероятнее предыдущего. С опаской подходили они к дверям в кабинет главы агентства. Постучав, двери услужливо открыл один из слуг президента, не отличимый в своём наряде от офисного работника. Сам же кабинет сиял чистотой и… удивительной пустотой. То есть, кабинет был обычным. Никаких редких животных, странных украшений или чего-то невероятного. Даже сам президент был в обычной, человеческой одежде. Наверно, мир сошёл с ума… —?Знакомься, Могами-кун, это твой менеджер?— Ямада Хакано,?— президент представил молодую женщину, сидящую на диване. Она была одета в красивое тёмно-синее платье с выделенной талией и узкой юбкой. С первого же взгляда женщина производила впечатление умного и, в некоторой степени, расчётливого человека. Длинные прямые тёмные волосы были собраны в высокий хвост, открывающий овальное лицо с немного нетипичной для азиатки внешностью. Узкие губы, светлая кожа и большие глаза вкупе с небольшим носом выдавали в ней европейские корни. Скорее всего Ямада дочь смешанных кровей, также как и Куон,?— сюрприз! —?Приятно познакомиться лично,?— пока девушки знакомились и разговаривали, Такарада передал Яширо папки, чтобы Рен ознакомился с предложениями о работе и выбрал, что ему понравится. Мужчина сказал, что всё передаст и спросил разрешения уйти, раз его работа закончена. Президент с лёгкостью отпустил Яширо, ведь теперь у Кёко было на кого положиться. —?Спасибо, Такарада-сан, мы можем идти? —?заметив, что Яширо-сан уже ушёл, Кёко тоже спросила разрешения уйти. Она хотела перехватить менеджера Рена и доехать с ним до дома актёра, с которым должна многое обсудить. —?Конечно. Хакано-кун, довезёшь Могами-кун до дома? —?Конечно, господин президент. Можете на меня положиться,?— попрощавшись, дамы покинули президента, который собирался позвонить своему племяннику и узнать о его самочувствии. —?Хакано-сан, можете отвезти меня к Тсуруге-сану? —??Как президент и говорил… Что ж, посмотрим на развитие этих отношений…? Кажется, у Такарады появился ещё один союзник в соединении главной пары LME…*** —?Спасибо, что подвезли, Хакано-сан,?— увидев недовольный взгляд своего нового менеджера, Кёко тут же исправилась,?— Ямада. Я знаю, просто мне непривычно обращаться так к людям старше меня… —?Ещё одно слово про возраст и, честное слово, я на тебя обижусь,?— засмеявшись, актриса ответила: —?Хорошо, я постараюсь привыкнуть. До завтра,?— проследив взглядом уезжающую машину Хакано, Могами собиралась с духом, чтобы идти к Куону. В конце концов, нужно всё выяснить, пока ложь не приняла гораздо больший оборот. Сеанс самоубеждения продолжался вплоть до дверей в квартиру актёра. Позвонив в звонок, девушка дождалась, когда мужчина откроет дверь, и зашла в прихожую. Прошло не так уж много времени, и вот, она снова стоит здесь. Иногда Кёко кажется, что в квартире у Рена она бывает чаще, чем дома в Дарумае. Отбросив все посторонние мысли, девушка проходит на кухню вслед за хозяином дома. —?Чай будешь сейчас или после проверки холодильника? —?со смешинкой в голосе предложил Рен. —?А разве одно другому мешает? —?Тогда не смею мешать инспекции,?— улыбнувшись, актёр отвернулся к плите, чтобы заварить чай, в то время как девушка тщательно проверяла содержимое его холодильника. Следуя её утреннему наказу, тарелок с завтраком и обедом в холодильнике не было, а вот сегодняшний ужин всё ещё одиноко стоял на полке. —?Время ужина,?— доставая тарелку, сказала Кёко. —?Личная проверка? —?усмехнувшись, Рен поставил два бокала чая и сахарницу, пропавшую во сне, на стол. —?Конечно, надо держать слово. Пока ужин грелся в микроволновке, в комнате воцарилось неловкое молчание. Кёко понемногу пила горячий чай, не зная, чем ещё себя занять, а Рен собирался с мыслями. Тишину в кухне прервал сигнал микроволновой печи, оповещающий о том, что время истекло. Вынимая горячую тарелку, мужчина поинтересовался: —?Ты на сколько поставила? Тарелка же огненная,?— но по главному закону подлости всех микроволновок мира, само содержимое было гораздо холоднее тарелки. —?Всего лишь на две минуты, радуйтесь, что не на все пять. —?Спасибо, что не на пять… —?перемешивая еду в тарелке, чтобы она была хотя бы немного однородной температуры, ответил Тсуруга,?— а ты разве не будешь ужинать? —?Я поела до этого. —?Вот так вот… за моим питанием следит как за ребёнком, а сама ела непонятно где,?— с обидой в голосе проговорил мужчина. У Кёко возникло желание его обнять, такой несчастный вид у него был, но актёрам доверять нельзя. Это ведь главные в мире притворщики! —?Жалости не дождётесь! Ешьте, пока добавки не положила! —?Эх… —?что поделать? Пришлось Рену всё съесть. Уже позже, когда Кёко пила второй бокал чая, а Рен морально отходил от еды, он всё-таки решился начать разговор. —?Кёко… то, что было вчера,?— девушка отставила бокал, собираясь внимательно слушать рассказ мужчины,?— в общем, ты всё правильно сказала. Я?— самый настоящий лжец и не знаю, как можно заслужить после всего твое прощение. Но… в одном ты была не права… Я не играл и никогда не собирался играть с тобой. Может, когда был маленьким для меня это и было игрой, но, сколько мне тогда было? Лет десять? И, когда пребывание отца в Японии закончилось и мы уехали в Америку, я никогда не думал, что столкнусь с тобой снова. Кто бы мог подумать, что мы встретимся в совершенно другом городе десяток лет спустя? —?Рен горько усмехнулся и перевёл взгляд на правую руку, где были часы Рика. —?Зачем вы взяли псевдоним и как оказались в Японии? Ведь Тсуруга Рен?— лишь образ для Куона Хизури, при чём, как я понимаю, образ искусственный, совершенно противоположный настоящему Куону. Зачем это всё? —?Ты права, Рен?— это противопоставление Куону. Моя защита от себя же, от прошлого и от своих проступков в нём. Когда мы вернулись из Японии, я познакомился с одним парнем, на несколько лет старше меня. Он был моим первым и единственным лучшим другом в Америке. Меня, тепличного ребёнка с постоянным контролем и заботой со стороны родителей, словно вывели впервые на улицу и показали мир. Не скажу, что Рик был… правильным… —?Куон улыбнулся, словно вспоминал что-то приятное. —?Скорее, он был волком в овечьей шкуре. Зато он был настоящим, даже несмотря на те условия, в которых ему приходилось жить… Конечно, родители нашу дружбу не одобряли и считали, что он на меня плохо влияет. Действительно, влияние он на меня имел огромное. Благодаря его урокам я и попробовал сигареты, научился водить машину и мог вполне неплохо за себя постоять… Кёко слушала рассказ мужчины со всё большим удивлением. Она, конечно, думала о чём-то подобном, но и поверить не могла, что была так… далека от разгадки. —?Тогда родители как раз уехали из города… Мама, если память не изменяет, была во Франции, а отец… вроде бы, в другой стране на съёмках… В общем, я, будучи пятнадцатилетним подростком, почувствовал наконец свободу, и это вскружило голову. Тогда организовывали съезд гонщиков, и Рик взял меня с собой. Празднуя его победу в гонках, мы вместе с ним и Тиной?— его девушкой, ходили радостные по городу. Там, в одном из переулков, наткнулись на проигравших гонщиков, завязалась потасовка. Мы победили, но я был ослеплён и побежал за зачинщиком… Рик?— за мной… К тому же, у меня были личные претензии к тому беглецу… В общем, он выбежал на дорогу, я бежал за ним и не видел летящую на меня машину… Зато видел Рик… Он вытолкнул меня из-под колёс, попав под удар вместо меня… Глаза Куона заблестели от слёз, торопливо вытирая их, он не видел, с каким выражением лица на него смотрела Кёко. Продолжая рассказ, его голос дрожал, как бы он не пытался это скрыть… —?Он... умер ещё до приезда скорой… Часы?— напоминание о нём, остановились в момент его смерти. Я… я больше не мог вынести этого груза вины… Рейно ведь говорил тебе, что тот камешек, Корн, впитал в себя негативные эмоции своего хозяина… так и было, только даже все эти эмоции не могли сравниться с тем, что испытывал я, ощущая как Рик умирает… Тина тогда назвала меня убийцей… я и есть убийца… поэтому, только поэтому BJ был таким натуральным, а Каин… он практически списан с Куона… А потом… потом я сбежал из дома родителей и уехал вместе с Такарадой?— сводным братом отца, сюда, в Японию. Это был мой шанс… шанс забыться и начать всё с чистого листа… Я создал идеальный образ, к которому нельзя было бы придраться, в котором нельзя было узнать Куона… Поначалу тяжело давалось, Куон бунтовался и выходил из-под контроля, но… мы как-то научились жить в мире… —?И, во время игры в Хиллов… Вы... Ты был собой? —?Да, Куон отыгрался, превратившись в Каина… —?Тогда понятно… когда вы… ты,?— снова исправилась Кёко,?— дрался с теми типами и хотел врезать последнему, и после, когда уже остановился… И когда были съёмки, момент с аварией… ты… вспомнил прошлое? —?Да. Ты меня тогда спасла… вытянула из пучины воспоминаний… Чудо, что тогда так идеально получилось выйти из заноса, и никто не пострадал… —?Ты… снова говоришь, что я тебя спасаю… разве я делаю что-то особенное? —?Да… ты не отворачиваешься от меня, поддерживаешь, не даёшь окунуться во тьму… —?с каждым словом Кёко смущалась всё больше, считая, что её заслуги сильно преувеличены,?— где бы я не был, какую бы из своих ролей не играл, я всё равно буду слышать твой голос, чувствовать твои прикосновения… Такарада верно сказал тогда, когда приставил Сецу к Каину… он сказал, что ты?— мой самый сильный талисман и оберег… Хитрый лис, всё наперёд знает… —?Думаю, он знает даже больше, чем говорит нам,?— задумчиво сказала Кёко, вспоминая разговор, когда она признала чувства к Рену. —?Ты имеешь в виду что-то конкретное? —?от любопытства Куон даже подался ближе. —?А вот это уже вас не касается! —?Кёкооооо! —?попытка ухватить вскочившую девушку обернулась полнейшим провалом, и бокал, стоящий на краю, едва не упал со стола,?— расскажи, мне же интересно! К тому же, ты всё обо мне знаешь, а сама тайны хранишь. —?Нет, нет и нет! Даже не проси! —?убегая в зал, прокричала актриса. —?Неужели у тебя есть секреты от своего лучшего друга? —?со своими светлыми волосами и без линз Куон бесстыдно пользовался детской дружбой. —?Ровно такие же, какие есть у этого лучшего друга от меня! —?увернувшись от рук парня, Кёко отбежала за диван, используя его как разделительное препятствие между собой и догоняльщиком. —?Кёкоооо! Это не честно,?— Куон плюхнулся на тот пресловутый бежевый диван и сложил руки на груди, всем своим видом показывая обиду. —?Что поделать? Мир не справедлив,?— по большой дуге обходя диван, чтобы видеть лицо парня, Кёко ожидала подвоха с его стороны и была готова в любой момент отскочить в сторону. Но он оставался неподвижен и даже никак не реагировал на её перемещения. Остановившись прямо перед ним, девушка помахала перед его лицом, надеясь на какую бы то ни было реакцию. В следующую же секунду Куон встрепенулся, и не успевшая сбежать актриса была поймана в кольцо рук. —?Ауч! Кажется, ты отбила мне печень… —?видимо, при ?ловле? Кёко случайно вдарила актёра рукой. —?Сам виноват! Отпусти меня! —?сидеть на коленях мужчины было… смущающе для приличной японской девушки. ?А спать с ним в одной кровати?— в порядке вещей?,?— ехидно парировал внутренний голос, почему-то, говорящий тоном Канаэ. —?Не пущу, пока не расскажешь свои секреты. —?Эти?— слишком личные! —?Тогда будешь сидеть здесь очень долго,?— если Кёко повернула бы голову чуть левее, то увидела бы хитрую улыбку на лице парня. —?Да и пожалуйста! Сам же первым устанешь,?— удобнее устраиваясь, Кёко положила голову на грудь Куону и прикрыла глаза,?— но от меня ничего не добьёшься! —?Уверена? А если вот таааак? —?щекотка всегда была слабым местом девушки. Разве могла она знать, что этот прохвост вспомнит об этом в самый неподходящий момент? Извиваясь и моля о пощаде сквозь приступ смеха, Кёко случайно зарядила рукой по носу актёра. Щекотка прекратилась, а парень пытался остановить кровь от ?боевого ранения?. — Получил?! Будешь знать, как обижать бедных девушек! Сиди здесь, сейчас аптечку принесу. — Бедные девушки не дерутся! — ответил актёр в спину уже убежавшей любимой, зажимая нос в попытке остановить кровь.

— Правильно, бедные девушки защищаются, — ответила уже вернувшаяся Кёко.